– Ясно, – отвечал мне нестройный хор.
Назавтра все принесли из дому образцы опровержений и отпирательств, не такие гротескные, как мои, но достаточно выразительные. Все пятеро учеников усвоили урок.
Первой выступила Майя Фрезия:
– Мы как редакция примем к сведению опровержение, но уточним, что опирались на данные прокуратуры и на факт открытия судебного расследования. О том, что Наоборотти был оправдан и очищен от всяких подозрений, читателя мы не информируем. Читателю, в частности, также неизвестно, что данные прокуратуры никогда не подлежат разглашению, и следовательно, не доказуемы ни их происхождение, ни их подлинность… Вот мое домашнее задание, господин Симеи. Однако позвольте мне сказать, что все это, как бы точнее выразиться, большая мерзость.
– Ну что вы, радость моя, – промурлыкал Симеи. – Еще худшая мерзость – когда в газете вообще не проверяют источники. Но я, да, я согласен, что лучше не давать вообще никаких справок, ибо их, не ровен час, могут и проверить. Лучше всего не утверждения, а инсинуации. Инсинуируя, мы ничего определенного не утверждаем. Только наводим тень подозрения на опровергателя. Например: «Охотно принимаем к сведению опровержение, и все же, по имеющимся у нас сведениям, господином Наоборотти… Кстати, тут всегда пишите только «господин». Не «сенатор», не «профессор», не «доктор»: самое страшное ругательство в нашем государстве – «господин»… Господином Наоборотти направлено множество опровержений в самые разные газеты. Видимо, он предается этому занятию двадцать четыре часа в сутки… Наоборотти, конечно, и по этому поводу не преминет послать нам еще одно опровержение, но мы его уже не напечатаем или напечатаем с грустным комментарием, что господин Наоборотти не способен остановиться. И читатель уверится, что перед нами параноик. Сами видите: инсинуация – расчудесное средство. Мы сообщили, что Наоборотти писал в разные газеты, и это утверждение крыть нечем. Писал же! В самих фактах, может быть, ничего такого не было, но из них делаются выводы. Инсинуация еще хороша тем, что опровергнуть ее нельзя.
Засим мы перешли к мозговому штурму (по выражению Симеи). Каждый что-нибудь предлагал. Палатино, который до сих пор работал в сфере ребусов и загадок, предложил отвести в газете, наряду с программами телевидения, прогнозами погоды и гороскопами, полполосы на ребусы.
Симеи вскричал:
– Гороскопы! Господи, чуть было их-то не забыли! Это же самое первое, что ищут читатели в газете! Точно, точно! Синьорина Фрезия, вот вам первое задание. Полистайте-ка там всякие журналы и газеты, где печатают гороскопы, выпишите формулировки. Берите только оптимистичные предсказания. Читатели не любят гороскопов, которые предрекают им на завтра тяжкую смерть от рака. Нам нужны универсальные прорицания, такие, чтобы подошли всем. Читательница-пенсионерка не поверит прогнозу о встрече с пылким молодым женихом. Для нее лучше формулировать так: козерогу выпадет в наступающем месяце получить известие о приятной неожиданности. Это сойдет и для школьницы перед экзаменом, и для перезрелой невесты, и для бухгалтера (прибавка жалованья). Да-да, Палатино, помню. Отдел шарад и загадок. Что предлагаете? Кроссворды?
– Кроссворды хорошо бы, – послышался голос Палатино. – Но в нашей стране в кроссвордах можно спрашивать только «Открыватель теории относительности», и то я не вполне уверен, что они предложат ответ «Эйнштейн» и сумеют написать его правильно… Вот за границей – там без всяких скидок. Там и вправду хитро закручивают. Я сам видел у французов: «Друг белых одежд» – «Кандидат». Это класс! Нам еще расти и расти до них. До французов.
– Не про нашу честь, – перебил его Симеи. – Нашего читателя не надо беспокоить такими сложными дознавательствами. Нет, ему по-простому. Открыватель теоремы про штаны, муж Евы, мать теленка.
Тут заговорила Майя с какой-то полудетской улыбкой, будто предлагая розыгрыш. Кроссворды, сказала она, это конечно. Но читателей нервирует дожидаться следующего номера, чтобы проверить ответы. Так можно сделать вид, будто в предыдущих номерах были напечатаны загадки, и давать на них ответы. Что-то вроде конкурса идиотских ответов на идиотские вопросы.
– Мы на лекциях так развлекались, – продолжала Майя. – Почему бананы растут на деревьях? Потому что, если бананы росли бы на грядке, их бы съели крокодилы. Почему лыжи скользят по снегу? Потому что, если лыжи бы скользили по паюсной икре, это был бы спорт для миллионеров.
Палатино тут же подхватил:
– Почему Цезарь перед смертью произнес «И ты, Брут»? Потому что на него напал не Сципион Африканский. Почему мы пишем фразы слева направо? Потому что в обратном случае фразы начинались бы с точки.
Другие тоже оживились, вступил даже Браггадоччо:
– Почему пальцев десять? Потому что, если пальцев было бы шесть, было бы только шесть заповедей и не запрещалось бы воровать. Почему Господь всецело совершенен? Будь он всецело несовершенен, это был бы мой двоюродный брат Густаво.
– Хватит, – вмешался Симеи. – Не забывайте, что читатели не читали всяких ваших, как там их, сюрреалистов. Читатели примут все за чистую монету и решат, что мы тут ненормальные. Давайте, коллеги, относиться с серьезностью.
Рубрику «Почему да отчего…» решили не открывать.
Может, и напрасно.
Но одно могу сказать: я стал присматриваться к Майе Фрезии попристальнее. Если она такая веселая, то, решил я, она должна быть и симпатичной. Она и была, если вглядеться, по-своему симпатичной. Минуточку, что значит «по-своему»? Попросту симпатичной.
Я заинтересовался.
Майя же, явно расстроенная, что ее предложение не принято, тем временем подбросила еще одну идею, и опять оригинальную:
– Скоро выйдет лонг-лист очередной премии «Стрега». Мы это будем освещать, да?
– Да что вы, молодые, все про культуру да про культуру… Хорошо еще, что вы без высшего образования. Иначе, боюсь, не спастись бы нам от критического обозрения длиной страниц не меньше чем в пятьдесят.
– Я, да, без высшего образования, но книги читаю.
– Мы не можем позволить себе масштабные культурные программы. Сами понимаете, наш потребитель вообще не читает книг. Он читает спортивные газеты. Но, я согласен, уважающему себя изданию нужно иметь полосу… Не то чтобы литературную… Но, допустим, «Культура и зрелища». Конечно, стоящие явления должны будут на ней освещаться. Но имейте в виду, преимущественно в форме интервью. Интервью с автором. Самое спокойное и мирное, что бывает. Ни один автор о собственной книге плохо не отзывается. Значит, читателю не грозят распри по художественным поводам. Кстати, очень важно, как подбираются вопросы. Не стоит выспрашивать чересчур подробно о книге. И стоит, наоборот, как можно больше выспрашивать о личной жизни писателя (или тем более писательницы) с их человеческими слабостями и странностями. Синьорина Фрезия, вы имеете богатый опыт по устройству вот-так-сюрпризов. Предложите нам какое-нибудь интервью, разумеется, вымышленное, с кем-нибудь из модных писателей, с выходом на любовную тематику, с выходом на сегодняшнюю, или на худой конец на давнюю, подростковую любовь, что-нибудь такое, с парой колючих шпилек в адрес писателей-конкурентов. Пусть эта книга, черт бы ее побрал, предстанет перед публикой в возможно более наглядном ракурсе. В таком, чтоб содержание дошло до каждой домохозяйки. Чтобы эти домохозяйки не комплексовали. Никто теперь не догадается, прочли они книгу или нет. Да и кто читает книги после того, как уже прочел рецензию? Зряшная трата времени. Рецензенты тоже не читают их. Хорошо, если их читал сам автор. Есть такие книги, что по ним и того не скажешь.
– Господи боже, – охнув, побледнела Майя Фрезия, – я считала, что избавилась от вот-так-сюрпризов…
– Да? Может, думали, что я вас пригласил писать статьи по экономике, международной политике?
– Не знаю… Я надеялась…
– Ну, в общем, нечего упираться, попробуйте свалять что-нибудь, мы все тут верим в вас и верим, что у вас обязательно получится.
Глава VI Среда, 15 апреля
Помню, все началось с того, что Камбрия сказал:
– Слышал я, это, по радио, что ученые выяснили, от смога уменьшается член. У молодых поколений. Это напрямую затрагивает не только молодую поросль, но и самолюбие отцов. Отцы всегда гордятся параметрами своих наследников. Я помню, когда родился мой, мне его показали в роддоме через стекло, и я сказал, ну и мошна у него, ничего себе! Побежал хвастаться перед сотрудниками.
– У любого новорожденного большая мошонка, – сказал Симеи. – И все отцы в восторге от этого. И еще не забывайте, что в роддомах довольно свободно обращаются с клиническими картами, и тот, которого вы видели тогда на расстоянии, вполне мог быть и не вашим сыном, при всем моем почтении к вашей мадам, разумеется.
– Отцов это касается, вообще, и в прямом отношении. Даже и у взрослых усыхает как будто бы, – продолжал Камбрия. – Если распространится слух, что, загрязняя планету, мы уменьшаем не только поголовье китов, но и свою, извиняюсь, пипиську, думаю, мир захлестнет великая экологическая революция.
– У любого новорожденного большая мошонка, – сказал Симеи. – И все отцы в восторге от этого. И еще не забывайте, что в роддомах довольно свободно обращаются с клиническими картами, и тот, которого вы видели тогда на расстоянии, вполне мог быть и не вашим сыном, при всем моем почтении к вашей мадам, разумеется.
– Отцов это касается, вообще, и в прямом отношении. Даже и у взрослых усыхает как будто бы, – продолжал Камбрия. – Если распространится слух, что, загрязняя планету, мы уменьшаем не только поголовье китов, но и свою, извиняюсь, пипиську, думаю, мир захлестнет великая экологическая революция.
– Интересно, – произнес Симеи. – Но что на это скажет коммендатор, неясно. То есть его референты что скажут. Хочется им, чтобы была экологическая революция? Или не хочется?
– Сенсация бы получилась что надо, – покивал Камбрия.
– А у нас не сенсационная газетенка, – осадил его Симеи. – И не информационный терроризм. Выставить в дурном свете газопроводы, нефть, все наши металлургические предприятия! Что мы, зеленые какие-нибудь, избави господи! И читателей мы стараемся не волновать, а успокаивать. – Поразмыслив, он добавил: – Ну только разве что если такая порча для пениса пойдет от какой-нибудь определенной фармацевтической компании, которую коммендатор захочет пугнуть. Ладно, это все решаемо в зависимости от указаний. Вы же, своим путем, если рождается идея, тащите ее сюда, а я взвешу и скажу, оприходуем мы ее или выкинем.
Назавтра Лючиди явился в редакцию с практически готовой статьей. В ней рассказывалось следующее. Один его приятель получил письмо на бланке «Независимого рыцарского ордена Св. Иоанна Иерусалимского – Мальтийского рыцарства – Экуменического приората Святой Троицы-Вильдье – Генерального штаба Лаваллетт – Приората Квебека», где ему предлагалось записаться в мальтийские рыцари за солидный вступительный взнос, покрывающий расходы на оформление диплома, производство медали, жетона и кое-какой другой памятной атрибутики.
Лючиди полез разбираться в рыцарских орденах и вынес из этого поразительные сведения.
– Ну вот пожалуйста… Тут у меня полицейский рапорт, не спрашивайте где достал, в нем перечислены самозваные мальтийские ордены. Их, посчитал, шестнадцать. Это те, что не относятся к Истинному суверенному рыцарскому и госпитальерскому ордену Святого Иоанна Иерусалимского, Родоса и Мальты, штаб-квартира которого в Риме. Названия почти одинаковые, с минимальными отклонениями. Все они друг друга то признают, то отрицают. В 1908 году несколько русских американцев образовали в США орден, который позднее управлялся его королевским высочеством князем Роберто Патерно Айербе Арагонским, герцогом Перпиньянским, главой Арагонского королевского дома, претендентом на трон Арагона и Балеарских островов, Великим магистром ордена Ожерелья святой Агаты Патерно и королевской короны Балеарских островов. От этой группировки отпочковался в 1934 году один датчанин, который основал новый орден, с принцем Петром Греческим и Датским в роли канцлера. В шестидесятые годы отошедший от русской линии Поль Гранье де Кассаньяк основал орден во Франции с бывшим царем Югославии Петром Вторым в качестве патрона. В 1965 году бывший царь Югославии разругался с Кассаньяком и основал в Нью-Йорке другой орден, приором которого стал принц Петр Греческий и Датский. В 1966 году возник, в роли канцлера ордена, некий Роберт Бассараба фон Бранкован Химчиашвили, но в скором времени его сместили с должности, чем сподвигли основать орден Экуменических рыцарей Мальты, чьим патроном имперским и королевским станет принц Генрих Третий Константин ди Виго Ласкарис Алерамико Палеолог Монферратский. Это наследный принц византийского трона, князь Фессалии, так вот, он, как выясняется, основал еще один Мальтийский орден – Великий приорат, Великим балье которого назначил некоего Тонна-Бартета. Князь Андрей Югославский, бывший Великий магистр ордена, основанного Петром Вторым, стал Великим магистром Приората России (который впоследствии преобразовался в Великий королевский приорат Мальты и Европы). Есть и орден, основанный в семидесятые годы… так… бароном Шойбертом, так… Витторио Буза, он же Виктор-Тимур Второй, православный владыка Белостока, патриарх восточной и западной диаспоры, президент Данцигской республики и демократической республики Белоруссия…
– Какой республики?
– Демократической республики Белоруссия. Так написано. Он же Великий хан Татарии и Монголии. Добавлю, что имеется и Великий международный приорат, образованный в 1971 году уже упоминавшимся королевским высочеством Роберто Патерно вместе с бароном-маркизом Аларо, и этим приоратом начинает заведовать с 1982 года другой Патерно, а именно глава императорского дома Леопарди Томассини Патерно Константинопольский, наследный князь Восточной Римской империи, священноприсный законный наследник католической апостольской православной церкви византийского обряда, маркиз Монтеаперто, пфальцграф польского престола. В 1971 году на Мальте в результате раскола с группой Бассарабы учреждается Независимый рыцарский орден Святого Иоанна Иерусалимского, то есть тот, с которого я начал, и этот орден существует под высочайшим протекторатом Александра Ликастра Гримальди Ласкариса Комнена Вентимильи, герцога Ла Шастр, суверена и маркиза Деоли. Ныне его Великий магистр – маркиз Карл Стивала де Флавиньи, который после смерти Ликастра объединился с Пьером Пало, унаследовавшим должности Ликастра наряду со всеми титулами Высочайшего архиепископа и патриарха католической православной церкви Бельгии, Великого магистра Суверенного воинского ордена Иерусалимского храма и Великого магистра и иерофанта Масонского всеобщего ордена древнейшего и первобытного восточного устава объединенных Мемфиса и Мизраима. Ах да. Я забыл еще доложить, что предлагалось в качестве последнего писка моды стать членом Приората Сиона, объединяющего потомков Иисуса, который с женой Марией Магдалиной стал родоначальником семейства Меровингов.
– О, таких имен вполне достаточно, сами по себе работают, – восторженно выдохнул Симеи, все это время что-то записывавший. – Вы вслушайтесь только, господа: Поль Гранье де Кассаньяк! Ликастр, как вы сказали? Гримальди Ласкарис Комнен Вентимилья… Карл Стивала де Флавиньи…
– Роберт Бассараба фон Бранкован Химчиашвили! – триумфально подхватил Лючиди.
– Надеюсь, – подвел итог я, – что многих наших читателей уже пробовали ловить на эту удочку. Печатаем статью для профилактики от подобных махинаций.
Симеи сидел не шевелясь.
– Надо это обмозговать, – сказал он.
Назавтра он собрал нас. Разговор начался с того, что коммендатор зовется коммендатором по той причине, что он состоит в верховных бенефициарах Святой Марии Вифлеемской.
– Может быть, эта Святая Мария Вифлеемская очередная нелепица. Я встречал Святую Марию Иерусалимскую, она же Ordo Fratrum Domus Hospitalis Sanctae Mariae Teutonicorum in Jerusalem. Это я сам видел в Папском ежегоднике. Вообще и этому-то верить следует с осторожностью, учитывая, сколько белиберды исходит из Ватикана, но ясно, что коммендатор Святой Марии Вифлеемской – это вроде как правитель Тридевятого царства. Мы не можем публиковать материалы, выставляющие в смешном виде Тридевятое царство и его правителя. Не станем задевать чужие фантазии. Видите, Лючиди, придется убрать ваш материал.
– Так что, каждую статью будем оценивать по этому принципу, понравится ли коммендатору? – спросил Камбрия, о котором уже знали, что он специалист по идиотским вопросам.
– Ну а как иначе, – ответил Симеи. – Он ведь наш главный акционер, и это не отменял никто.
Вслед за тем Майя развернула перед нами примерный план еще одного репортажа. Оказывается, возле Тессинских ворот, в довольно туристском районе, существует пиццерия, не пиццерия даже, а скорее ресторан под названием «Сено-солома». Майя живет возле каналов Навильи, это близко, она не раз проходила там рядом. И всегда эта пиццерия, кстати, очень большая, на сотню мест, стоит пустая. Ну, иногда случайный турист присядет выпить кофе за наружным столиком. При этом ресторан очень даже ничего себе, Майя однажды зашла туда и села просто из принципа, одна, совсем одна в зале, только какая-то семья была еще за самым дальним столом. Заказала пасту «Сено-солома», четвертинку белого и яблочный торт. Готовят они изумительно, цены более чем сходные, официанты – сама любезность. Понимаете? Кому же нужно держать совершенно пустой ресторан с прекрасной кухней и грамотными официантами? Годы и годы, без посетителей. Кому и зачем? Десять лет, сказала Майя, день за днем там у них одна и та же история.
– Тайна какая-то, – вякнул Костанца.
– Да не сказала бы, – парировала Майя. – По-моему, все ясно. Ресторан принадлежит или триадам, или мафии, или каморре, куплен на нелегальные деньги, и это способ отмывки. Вы скажете, ну купили, приобрели актив, могли бы держать в закрытом виде. Нет! Он постоянно работает. Посетителей кот наплакал. Однако они, поди, проводят через кассу каждый день по сотне чеков. Выручку кладут, вероятно, в банк. Или в несколько банков, на несколько счетов. И, наверное, платят налоги, вычтя все затраты на управление и на расходные материалы.