Кто-то из жрецов снова бросился к девушке, Макс размахнулся…
– Стой, Ах-маси! – вдруг закричала девушка. – Это свой!
Свой?! Если свой, так что же он ничего не сделал для…
Молодой человек вдруг заметил, что в храме появились какие-то чужие люди, вовсе не церемонящиеся со жрецами и статуями богов. Вооруженные мечами и короткими копьями, они гоняли ошарашенных и ничего не понимающих жрецов по всей пещере – повсюду слышались вопли и горестные стенания. Кто-то из чужих воинов уже крушил жертвенники, сопровождая свои действия радостным криком.
– Стой, стой, Анемнехт! – быстро развязывая Тейю, закричал тот самый жрец – «свой», о котором так пеклась девушка. – С этим потом, сейчас уходим, и побыстрее!
Снова появились какие-то люди, их становилось все больше, больше, завязалась потасовка – вероятно, это опомнилась наконец охрана тайного храма.
– Я помогу им! – Размахивая цепью, Максим дернулся было, но тут же упал – забыл, что ноги-то тоже скованы, можно было лишь идти, но не бежать.
Какой-то бородатый мужчина с секирой наперевес вдруг, разбросав жрецов, подбежал к упавшему:
– Ты ранен, Джедеф?
– Хаемхат! – обернувшись, радостно воскликнул юноша. – Значит, тебе все ж таки передали! Ого, и Медой здесь!
– Все здесь! Все пришли! Уж мы не оставим тебя в беде, парень!
– Это твои друзья? – подбежав, быстро спросил «свой» жрец – высокий человек лет тридцати с умным худым лицом и быстрым взглядом.
– Да, Петосирис, – вместо возлюбленного ответила Тейя. – Это все наши.
– Пусть уходят, – тут же распорядился жрец. – И мы тоже уйдем, как можно быстрее. Сейчас здесь будет отборная тысяча Хоремхета.
– Тысяча Хоремхета? – Хаемхат взглянул на Петосириса. – Слыхал про этих парней. Что ж, приятно будет сразиться!
– Они не будут сражаться, – покачал головой жрец. – Храм – в пещере, глубоко под землей. Они просто окружат его и пустят сюда воду. Бежим же! Если не хотим подохнуть, как крысы, бежим!
– Понял. – Предводитель наемников взмахнул секирой и заорал: – Уходим!
В пещерном храме стояла страшная суматоха: жрецы, слуги, охранники, воины Петосириса и наемники Хаемхата – все бегали, дрались, вопили.
Звеня цепями, Максим быстро, как мог, зашагал следом за Петосирисом. Эх, медленно, медленно!
– Здесь есть кузница, я покажу! – К освободившимся пленникам неожиданно подбежал какой-то человек в серебряной маске и…
Максим сжал кулаки:
– Кузница? Кто ты?
– Ах, вы не узнали меня, мон шер ами? – Человек поспешно сорвал маску с лица.
– Якбаал! Господин Якба!
– Я еле успел вас спасти, друг мой! – с чувством произнес Якбаал. – Идемте же, это рядом.
– Кто этот человек? Ты его знаешь? – ревниво спросила Тейя. – Он одет как-то странно.
И в самом деле странно: в дорогие светло-коричневые туфли и шикарный серый костюм, полосатый, с искрой.
– Скорее!
Сняв пиджак, Якбаал лично расковал пленника, ударив пару раз зубилом.
– Ловко это у вас получается, – по-французски произнес Максим. – Вы нашли сокола?
– Нашел. – Якбаал с усмешкой сунул руку в карман. – Вот он, держите.
В пламени кузнечного горна тускло сверкнули эмали и золото. Ну, вот он, вот…
Взволнованно дыша, Тейя протянула руку:
– Дай!
– Я бы поторапливался на твоем месте, мон шер, – все так же по-французски произнес господин Якба. – Скоро сюда пустят воду.
– Я знаю.
– И… сегодня как раз такой день, когда ты можешь вернуться домой!
– Что? – Юноше показалось, что он ослышался. – Домой? Отсюда?
– Да, отсюда. Идем!
– Со мной мои друзья!
– Я выведу их. Ну, скорей же!
Когда они вышли из кузницы, храм уже почти опустел, и гулкое эхо шагов раздавалось под его мрачными сводами. Закопченные статуи черных богов были сброшены наземь и валялись теперь, словно разбросанные по всему двору поленья у нерадивого хозяина. Лишь огромный идол Баала по-прежнему возвышался на своем месте перед окровавленным жертвенником в ожидании новых подношений.
– У, гад! – Обернувшись, Максим погрозил ему кулаком.
Тейя не выдержала, рассмеялась.
– Быстрей, быстрей! – подгонял Якбаал.
Нырнув в узкий лаз, они, пригнувшись, пошли колонной, один за другим – Якбаал, Петосирис, Максим с Тейей, потом наемники во главе с Хаемхатом и Медоем, терпеливо дожидавшиеся всех у кузницы.
Лаз становился все уже, а Якбаал шагал все быстрее, и как он ориентировался в темноте и хитросплетении узких ходов – бог весть.
– Эй! – замедляя шаг, выкрикнул юноша. – Вы где там?
Ответом была тишина. Ни впереди, ни сзади, похоже, никого уже не было. Максим еще раз покричал, прислушался – нет, никто так и не отозвался! Хорошо хоть Тейя никуда не делась. Юноша ласково взял девушку за руку:
– Устала?
– Да не очень. – Тейя погладила его по плечу. – Только мне что-то не по себе. Куда все подевались-то?
– Не знаю. Наверное, где-то рядом. Тут ведь так все запутано. Эй! Эй! Якбаал! Петосирис!
– Не отзываются… Так что, идем?
– Идем. Только куда?
Беглецы невольно перешли на шепот – настолько здесь было темно и жутко.
– Вперед! – выкрикнув, Тейя вдруг прикусила язык и вцепилась парню в плечо. – Слышишь?
Максим прислушался… Вроде никаких голосов. Интересно, а что он должен услышать?
– Ну вот же, вот!
Словно бы что-то журчало… Вода! Ну конечно, вода, ведь Петосирис предупреждал, ведь именно потому они сейчас так и спешили!
– Ай!
Что-то мокрое коснулось ног. Ого! Вода быстро прибывала – вот поднялась уже почти до колен.
– Бежим, Тейя, бежим!
Схватив девушку за руку, Макс бросился вперед – все равно куда, лишь бы подальше от несущейся по пятам грозной волны.
Да, вода именно неслась, словно не желая выпускать беглецов из храма, вот уже достигла колен, поднялась до пояса.
– Такое впечатление, что скоро придется плыть, – на ходу пошутил юноша, однако на самом-то деле ему было сейчас не до шуток.
Вода все прибывала, вот уже достигла груди – идти стало совсем невозможно, а сверху давил каменный свод – еще немного, и…
И наконец мощный поток сбил беглецов с ног, закрутил, понес, выбросил в какую-то длинную пещеру.
– Вон там – свет! – вынырнув, кивнула Тейя. – Плывем!
– Плывем!
И в самом деле, из небольшого туннеля, скорей даже лаза, в противоположной стене пещеры струился призрачный свет. А вода все прибывала!
Доплыв, Максим протянул руки, подтянулся. Выбравшись, помог Тейе – дернул девушку за руки… И кубарем полетел вниз, больно ударившись рукой о какой-то длинный железный брус.
Макс быстро ощупал брус руками. Да чего щупать, достаточно было чуть прийти в себя, оглядеться…
Рельсы!
Это были рельсы!
– Ах-маси… Ты где? – откуда-то сверху громко позвала Тейя.
Глава 20 Passy – Bir-Hakeim – Denfert Rochereau Пятнадцатое июня
– Прыгай! – Юноша вытянул руки. – Ну, спускайся же, не бойся!
Он поймал девушку, обнял и со смехом поцеловал в губы:
– Ну, вот… А ты думала – утонем!
– Ничего я такого не думала! Ой… нам надо быть осторожными, кроме друзей, здесь могут быть и враги.
– Осторожными?! – Максим быстро прогнал усмешку. – Пожалуй, ты права. В сторону! Быстро в сторону!
Он едва успел схватить девушку за руку, дернуть, прижаться к стене, как мимо прогрохотал поезд.
Неистовые огни фар, стеклянные окна вагонов, люди…
– Что это было, Ах-маси?! – испуганно спросила Тейя. – Огромный змей?
– Не змей, обычный поезд… Ну, метро – понимаешь? Хотя, конечно, что ты понимаешь? Не знаю даже, как и объяснить…
– Ты говоришь непонятные слова, милый!
– Знаешь что, Тейя? – Юноша мучительно соображал, как бы все объяснить. Впрочем, сейчас было не до этого – сначала хорошо бы отсюда выбраться, куда-нибудь выйти. – Не спрашивай пока у меня ничего, хорошо? И ничему не удивляйся. Просто верь мне.
– Я верю. – Девушка потерлась носом о щеку Максима.
– Я верю. – Девушка потерлась носом о щеку Максима.
И снова прогрохотал поезд! Тейя дернулась было… но, посмотрев на спокойствие возлюбленного, лишь прижалась к нему и презрительно хмыкнула:
– Носятся тут всякие железные змеи! Как ты сказал – по-езд?
– Угу, именно так. Ты храбрая девушка, Тейя!
– Я еще и умная.
Максим огляделся по сторонам, прикидывая, куда податься. Слева, кажется, виднелся перрон. Какая-то станция – люди. А они с Тейей одеты как… В общем, почти что не одеты, да еще и грязные, мокрые… Тейя вообще голая – один тоненький поясок с привешенным к нему золотым соколом. И как же в таком виде идти? Тут же заберут в участок, и что потом доказывать? Ни документов, ни денег, ничего!
Пропустив очередной поезд, Максим решительно стянул с себя пеструю тунику наемника и, оторвав подол, протянул верхнюю часть девушке:
– Надевай.
– Эту рвань?!
– У нас больше ничего нету.
– Но лучше ходить голой!
– Тейя! Ты же только что обещала мне верить!
– Ну хорошо, хорошо, сделаю, как ты скажешь. О, боги…
С горем пополам девушка натянула на себя пеструю одежонку – и вышло очень даже неплохо, издалека смотрелось как короткое эксклюзивное платьице.
Частью подола юноша прикрыл торс, остальное намотал на бедра – стал похож на огородное пугало, но выбирать было не из чего. Тейя взглянула на него и прыснула:
– Ну и чучело!
– На себя посмотри! Ла-адно, не обижайся. Идем.
Здраво рассудив, что на станции метро показываться в таком виде не стоит, Максим, взяв подружку за руку, направился в другую сторону, к видневшемуся невдалеке мосту через реку… Что за река, интересно?
Ну конечно же!
Конечно же, Сена!
И башня, взметнувшаяся ажурными пролетами к небу!
– О, боги, что это?!
– Тейя! Ты ведь обещала.
– Да помню, помню. Уж и сказать ничего нельзя!
– Сначала выберемся… куда-нибудь.
Юноша быстро прикинул, где они. Да что тут было прикидывать-то? Вот река, вон башня, значит, это мост Бир-Хакем, за ним – станция метро с таким же названием, а позади другая станция, «Пасси».
Так… На улице тепло – значит, лето, солнце, похоже, только что встало. Что тут поближе-то? Ну, ясно: на том берегу – башня, на этом – смотровая площадка, дворец Шайо, сады Трокадеро… сады… Там же и пруд с фонтанами, в нем, между прочим, купаются туристы, да и вообще – всякого народу полно.
Вот и отдышаться немного. Пересидеть, подумать…
– Ах-маси… Я хочу… Ну, это…
– Писать, что ли?
– Угу.
– Тоже мне проблема. Писай здесь.
– Здесь?! – Девушка вскрикнула с неподдельным ужасом. – Прямо на улице?! Что, здесь поблизости нет уборной?
– Есть, но тогда придется немного потерпеть.
– Я потерплю. Идем же!
Взявшись за руки, они пошли вдоль реки по авеню Кеннеди, на которой было куда больше машин, чем редких прохожих. Росшие на набережной липы и тополя сияли свежей зеленью, голубело над головами небо, а в бирюзовых водах реки весело отражалось солнце.
Париж, Господи! Неужели Париж! Случилось наконец то, о чем давно мечтал! Вернулся-таки домой, и не один, а с любимой! Случилось. И пусть в кармане ни гроша, да и нет самих карманов – пусть! Главное, дома. Ну, почти что дома.
– Эх, Тейя! Ты даже не знаешь, как я тебя люблю!
– Я догадываюсь. И догадываюсь, что все эти места тебе хорошо знакомы, так?
– Тей-я!
– Да молчу, молчу. Но когда мы уже поговорим? И… когда же будет уборная?
– Скоро, скоро, милая. Тебя не удивляют эти самодвижущиеся повозки?
– Больше удивила железная змея. А эти… – Повернув голову, девушка посмотрела на проносящиеся мимо автомобили. – Они не кажутся мне угрожающими. Веселенькие такие! Ой, и сколько девушек сидит в этих повозках! А помнишь, мы с тобой ехали в колеснице, ты взялся управлять и мы перевернулись?
– Я взялся управлять?! Да ты же сама всучила мне вожжи!
– О, боги, да где же уборная-то?!
– Говорил тебе, надо было пописать в туннеле!
Тейя оскорблено фыркнула:
– Справлять свои дела на улице?! Так не поступают даже простолюдины и слуги!
– Ладно, ладно, не дуйся. Придем сейчас, вот поднимемся на этот холм.
Максим украдкой посматривал на девушку, ожидая увидеть в ее глазах безграничное удивление, восхищение и страх. А вот ничего подобного! Тейя оценила только башню: сказав, «миленькая», а вот сады Трокадеро с фонтанами, скульптурами и прудом вовсе не произвели на нее особого впечатления. Макс даже несколько обиделся за Париж:
– Как тебе холм, дворцы, лестница?
– Неплохо. Но, знаешь, у нас в Уасете не хуже! Ты сам увидишь.
– М-да… Туалеты во-он там.
– Что?
– Ну, уборная. Пошли, я тебя провожу.
Показав девушке женский туалет, Макс тут же свернул к мужскому и сморщил нос – больно уж сильно пахло хлоркой.
Справив свои дела, вышел, встал у деревьев, дожидаясь девушку. Та вскоре появилась и, подбежав к возлюбленному, хмыкнула:
– Это уборная для простолюдинов?
– Хм… Пусть так.
– Как там ужасно пахнет! И знаешь, вовсе не тем запахом, что производят все люди.
– Ладно тебе, пошли.
Они улеглись прямо на траве, под солнцем, среди многочисленных загорающих туристов. Кто-то купался в пруду, под фонтанами, кто-то загорал, какой-то толстый месье в очках читал газеты.
– Я тоже хочу искупаться! – Тейя ухватилась за подол своего импровизированного платья.
– Эй-эй! – вовремя среагировал Макс. – Только не вздумай его снимать! Купайся так, в одежде! Надеюсь, нас не заберут в полицию.
– В одежде?!
– Подожди, я с тобой.
Выкупавшись, разлеглись на траве под ласковым парижским солнышком.
– Я все же его сниму! – Снова дернулась Тейя.
– Нет-нет, не вздумай!
– Ну почему, почему я должна сидеть в мокром?
– Ты сокола-то не потеряла?
– Не потеряла! Вон он… – Высоко задрав подол, Тейя протянула руку к пояску.
Рядом кто-то хмыкнул: читавший газету толстяк во все глаза пялился на Тейю.
– Свежая? – ухмыльнулся молодой человек.
– Что? Ах, да, сегодняшняя.
– Позволите взглянуть?
– Да, пожалуйста. А ваша подружка – смелая девушка! То есть я хотел сказать – очень красивая. Вам повезло, месье!
– Спасибо.
Буркнув, Максим развернул газету. 15 июня… Июня!!! А год? Год тот же… что и был. Господи! Юноша похолодел. Как же такое может быть?! Ведь он, Максим, выходит, еще дома, в Санкт-Петербурге! И еще не ясно, поедут ли они во Францию. И вот он – одновременно – уже здесь, в Париже, загорает напротив Эйфелевой башни, да еще не один, с девушкой… С девушкой!
А девушка, между прочим, плакала! Точно, плакала, рыдала! Даже толстяк заметил:
– Что с вами, мадемуазель?
– Возьмите вашу газету. Спасибо. – Повернувшись, Макс обнял девчонку за плечи. – Тейя! Да что с тобой? Почему ты плачешь?
– Сокол… – Плечи возлюбленной тряслись от рыданий.
– Что – сокол? Ну, успокойся же, успокойся. Все хорошо, мы вместе…
– Отлетела эмаль, видишь?
Максим поднял из травы сокола.
– Ну, отлетела, и что? Невелико и богатство!
Перестав плакать, Тейя шмыгнула носом и посмотрела юноше прямо в глаза:
– Ты не понимаешь. Там, под синей эмалью, должен быть знак Гора. А его нет! Сокол – поддельный, тот тип в серебряной маске обманул нас!
Обманул…
Максим потряс головой – слишком много всего свалилось на него за столь краткий миг. Пятнадцатое июня… Теперь вот сокол, оказавшийся на поверку фальшивым. Ну Якбаал! Ну подлая харя! Впрочем, что уж теперь ругаться-то? Надо думать, что делать. Прийти в российское посольство, как-нибудь попытаться вернуться домой, в Петербург? Ага… Но ведь он, Максим, сейчас находится дома. А кто же тогда здесь, получается? Выходит, тоже он!
Париж, пятнадцатое июня… А тогда… Тогда был август. Так-так-так-так-так…
– О чем ты задумался, Ах-маси?
– О том, что мы с тобой можем сейчас здорово проучить Якбаала!
– Кого?
– Ну, того, кто подсунул нам поддельного сокола! Так… сначала раздобыть одежду. Кажется, здесь это можно сделать довольно просто. Вон, хотя бы взять ту группу туристов. Кажется, немцы. Ишь развеселились! Ага, раздеваются… Как бы только отвлечь их!
– Тейя, сейчас пойдешь купаться голышом. Видишь во-он тех парней? Поплавай с ними. Потом оденешься и придешь на ту сторону пруда, ближе к лестнице. Я там тебя буду ждать.
– Но…