— Суууки! Ну одну маленькую дозу, ну пожалуйста!
— Босс, пусть он вмажется, хоть на человека походить будет…
— Да! Да! Пусть я вмажусь, ну пожалуйста, ну пожалуйста! Дозу, пидоры!!! Дайте дозу!!!
Наконец долгожданный разрешающий кивок старика и вот уже один из камуфляжных ловко выливает раствор из стакана обратно в ложку и подносит ее к огню.
— Дай я сам! Дай сам! Вдруг испортишь!
Никите кажется, что камуфляжный все делает отчаянно неловко и, того гляди, опрокинет драгоценный раствор на пол. Он, преодолевая ужасающий приступ ломающей кости боли, вскакивает с кресла, бочком по стеночке прокрадывается мимо злобно шипящей в углу твари и все же завладевает бесценной ложкой. Камуфляжный, пожав плечами, отдает ее без сопротивления. Малыш Ник тут же забывает обо всем с ним происшедшем, весь мир исчезает сжимаясь до размеров ложки с раствором героина, сейчас нет ничего важнее этого процесса. Осторожно, чтобы не расплескать и капли раствора он помешивает крупинки на дне ложки иглой шприца. Наконец порошок растворен полностью, блестящая металлическая игла хищно втягивает в себя содержимое ложки через ватный тампон, резиновый жгут захлестывает бицепс и вскоре на предплечье вспухает вполне приличная вена. Странно, но в этот момент абсолютно прекращается преследовавшая его с утра паралитическая дрожь пальцев, все движения точны и выверены до микрона, как у производственного робота: делай раз — укол, делай два — утопленный наполовину поршень выдавливает часть содержимого шприца в вену, делай три — поршень назад, втягивая из вены уже отравленную кровь, делай четыре — изрядно разбавленный кровью героин уходит обратно в вену, и делай пять — извлечь шприц и снять жгут. Все, теперь надо чуть-чуть подождать, пока кровеносная система разнесет дурь по всему организму.
И вот есть — с хрустальным звоном рушится, разбиваясь на мелкие скачущие осколки, давившая на мозг стена боли, освежающий холодный ветер проносится в голове, Нику вполне серьезно кажется, что в его черепе образовалась огромная дыра сквозь которую несет приятную прохладу, еще недавно трещавшие, исходящие болью кости становятся прочными и гибкими, а в груди кипучим фонтаном поднимается радостная эйфория. «Я люблю вас, люди! Я люблю всех! Черных, белых, желтых, красных, а еще собак, кошек, ментов и даже тараканов! Я люблю тараканов!!! Эге-гей!» Чудовище, прятавшееся в углу, превращается в совершенно безобидный скомканный и брошенный на пол шерстяной плед, сквозь маски упырей в камуфляже явственно проглядывают добродушные улыбки. Они ведь только хотят выглядеть злыми и сердитыми, а на самом деле они милейшие люди! А сидящий в кресле старичок, тоже вполне симпатичен и вовсе даже не похож на бульдога.
— Я люблю вас! — говорит Никита, парням сидящим на диване.
Те дружно гогочут, а тот, у которого он отобрал ложку, несильно тыкает его кулаком под ребра, направляя обратно в сторону кресла.
— Иди уже, влюбленный.
Да без проблем, теперь можно и идти, и разговаривать, и делать еще чертову уйму всяких самых разных вещей. Все еще в радостной эйфории, наполненный под завязку любовью ко всем и каждому Ник плюхнулся в кресло, крякнув в такт жалобно скрипнувшим пружинам, и несколько высокопарно поинтересовался у старика:
— Итак, чем могу служить, — но, не выдержав торжественности тона, сам же первым засмеялся.
Однако на этот раз его никто не поддержал, и радостно фыркающий смех как-то сам собой застрял в горле под пристальным изучающим взглядом собеседника.
— Ну что ж, Никита, — дождавшись когда Ник отсмеется, вкрадчиво начал старик. — Как мы только что наблюдали вы довольно плотно сидите на героине и самостоятельно завязать уже не сможете.
— А тебе собственно какое дело, папаша, ты мент, или кто? Если мент, то показывай ксиву и ордер. А если ордера нет, то свободен, шлифуй под ветер.
Стоявший ближе других камуфляжный уже замахнулся, но, уловив успокаивающий жест старика, остановил руку на полпути.
— Во-первых, не тебе, а Вам, — старик пристально глядел ему в глаза, и от этого взгляда делалось неприятно, хотелось съежиться и спрятаться. — Во-вторых, зовут меня Александр Сергеевич, в-третьих, я не мент, и это гораздо хуже, для тебя, Никита, потому что ни санкция прокурора, ни ордер, чтобы прихлопнуть тебя как муху мне не нужны.
Никита молчал, переваривая информацию, весь уверенный вид этого старика и наличие послушных его воле камуфлированных горилл со всей непреложностью свидетельствовали о том, что перед ним человек серьезный. Так что лишний раз разевать пасть и быковать здесь себе дороже. Пусть лучше расскажет чего ему от Малыша Ника понадобилось, не для развлечения же он ворвался к нему на хату, а там уже и думать будем как быть.
— Молчите? Ну и правильно, чего воздух зря трясти, — одобрил его сдержанность Александр Сергеевич. — Вы ведь героин всегда у Кортеса берете, он Ваш, так сказать, постоянный поставщик? Да не делайте удивленных глаз, я же сказал, что не мент, так что Ваньку передо мной валять, смысла нет. Тут дело в другом, Вы ведь, Никита, не можете без дозы… А представьте себе такой оборот дела, когда Кортес больше не захочет Вам продавать героин, Вы же начнете искать других продавцов, потеряете от ломок осторожность, попадете в поле зрения милиции, Вас отправят на принудительное лечение… Дальше продолжать?
— К чему Вы это мне говорите? — все еще довольно весело спросил Никита. — Зачем выдумывать невозможные ситуации, с чего бы Кортесу отказываться продавать мне дурь. Он мне даже в долг давал, если хотите знать. И вообще, я что-то не врубаюсь, что Вам от меня нужно?
— Терпение, терпение, молодой человек, это Вас сейчас героин в крови заставляет так резвиться. Мне рассказывали, что после укола наркоманам со стажем все становится нипочем, по барабану, так сказать. Но поверьте, у Вас серьезная проблема. Тот запас, что Вы сегодня приобрели, мы изымем, а Кортес больше никогда не будет продавать Вам героин, так что эта доза была для Вас последней. Желаете убедиться? — и протянул Никите мобильный телефон. — Позвоните Кортесу, спросите у него сами. Я даже номер наберу, чтобы у Вас не закралось мысли, что мы таким образом хотим получить информацию о Вашем «друге».
Никита, тупо глядя на него, взял в руку гудящую трубку.
— Алло, — хрипло прокаркал на том конце голос Кортеса.
— Кортес, здорово, чувак, это Ник…
— Пошел на хрен, долбанный ублюдок, забудь этот номер телефона, забудь мой адрес и не попадайся больше мне на глаза, — раненным медведем заревел Кортес.
Ничего не понимающий Никита опустил трубку, Александр Сергеевич мягким движением вынул ее из его ладони и нажал кнопку отбоя.
— Дело в том, — вкрадчиво произнес он. — Что сегодня, сразу же после Вашего визита, мои мальчики посетили Кортеса и попросили его больше не продавать Вам это зелье, представились естественно Вашими троюродными братьями, которых ну очень волнует печальная судьба заблудшего родственника. Они пообещали отрезать ему правую руку, если узнают, что он опять продал Вам героин. А чтобы он не сомневался в серьезности их намерений, они отрубили ему указательный палец. А вот, кстати, и он.
Старик, порывшись во внутреннем кармане пиджака, извлек из него черный бархатный футляр, в каких обычно носят очки, и раскрыл его. Вместо очков на черном бархате лежал человеческий палец с посиневшим обломанным ногтем. Никиту чуть не стошнило, и он лишь неимоверным усилием воли сумел, судорожно сглотнув, отправить обратно в желудок всю ту дрянь, что уже подкатила к горлу.
— Это, конечно, несколько театрально, я бы сказал в каком-то дешевом псевдо японском стиле, с намеком не то на якудзу, не то на триады. Но они же молодые, — тут он широким жестом руки обвел сидящих на диване камуфляжных. — Совсем дикие, воспитанные на пропагандирующих насилие низкопробных видеофильмах, так что надо относиться к ним снисходительно, в некоторых смыслах их стоит даже пожалеть.
Глядя на отрубленный палец, Никита никакой жалости к камуфляжным почему-то не испытывал.
— Зачем Вы это… Это все делаете? — заикаясь спросил он у старика.
— Вот! — с удовлетворенным видом учителя, наконец-то добившегося от бестолкового ученика правильного ответа, Александр Сергеевич воздел вверх указательный палец. — Вот это тот самый вопрос, которого я ждал. А делаем мы это все, заботясь о Вас, Никита. Да, да, да, только и исключительно из заботы. Ведь как на самом деле обстояли дела? Жулик Кортес продавал Вам дрянной пакистанский героин по завышенной спекулятивной цене, при этом у него еще хватало совести разбавлять его разными опасными для здоровья примесями, причем в совершенно чудовищных количествах. Но хватит! Он уже достаточно наказан, а подобная ситуация больше не повторится. Теперь Вашим поставщиком будет, ну скажем, Марик, Вы с ним вроде лучше, чем с другими сошлись характерами. Так, Марик?
Один из камуфляжных пробурчал под маской что-то такое, что при наличии развитого воображения можно было принять за согласие.
— Так вот, — продолжал старик. — Больше никакой отравы, только высококачественный героин. Никаких походов на чужие квартиры с постоянным риском быть ограбленным, или попасть в милицию. Просто набираете вот этот номер, — неизвестно откуда взявшийся в сухой, покрытой венной сеткой руке карандаш вывел ряд цифр на полях лежавшей на журнальном столике газеты. — Ответит женщина, скажете ей, что Вам нужен Марик, и он перезвонит Вам на домашний телефон в течение пяти минут. Скажите ему что нужно, а он привезет. Больше того, цена, что Вы платили за дозу, теперь будет меньше в полтора раза. Ну, разве Вы не рады нашему знакомству?!
— Я рад, очень рад, — промямлил Никита. — Ну а мне-то, мне-то, что придется делать, чтобы расплатиться с Вами за все эти… э…, благодеяния.
— О сущие пустяки! Одна маленькая услуга! Всего одна! Вы вроде как скоро должны уезжать в Африку? Так вот с Вами вместе поедет один человек из «РусОйл», знаете, мне бы очень не хотелось, чтобы он вернулся обратно. Постойте! Не машите руками! Я знаю, что Вы даже не служили в армии и не умеете стрелять, я все про Вас знаю. Но в этот раз нет причин беспокоиться. Марик, по странному совпадению, собирается посетить ту же страну, что и Вы, и, вот чудо, даже в то же самое время. Так что он будет рядом и поможет, во всем поможет, от Вас будет требоваться сущая ерунда. Кстати, и героином он тоже сможет Вас снабжать в Африке. А Вы сами как планировали решить эту проблему? Не думали? Ну Вы даете, Вам положительно повезло, что мы встретились. Согласны?
— Да, — обреченно выдавил Никита.
— Ну вот и славно, более детально мы все проработаем позже. А пока разрешите нам откланяться, не хочу Вам мешать.
— До скорого, ежик. Будь здоров, не кашляй! — на прощание пробасил Марик, больно ткнув литым кулаком в печень.
Через минуту о том, что незваные визитеры были реальностью, а не вызванным кумарным стремом глюком, напоминала лишь валяющаяся на полу прихожей дверь, да ряд нацарапанных на полях газеты цифр. Никита потянулся к телефону и набрал оставленный бульдожистым номер.
— Алло, — откликнулся воркующий женский голос.
— Я это… — запнулся было Никита. — Мне Марика нужно услышать, вот!
— Что передать Марику, диктуйте, — разом построжал голос в трубке, из кокетливого становясь по-деловому собранным.
— Э, нет, ничего не надо передавать, — заторопился Никита и бросил трубку на рычаги.
Что ж, по крайней мере это подтвердилось полностью. «Да, дела…», — думал он, разглядывая с мясом выдранные на двери петли.
Минивэн лихо тормознул перед въездными воротами небольшого коттеджа на самой окраине. Вокруг теснилась целая улочка таких же фантазийных сборно-щитовых домиков самого разного дизайна и расцветок. Каждый стандартно окружала бетонная стена, прячущая от посторонних глаз маленький уютный дворик. Выскочив из машины, Ирина распахнула металлические створки ворот, и ловко прыгнув обратно за руль, подъехала к крыльцу. Пару раз мелодично мяукнул клаксон и из входной двери домика, будто по команде, появился молодой длинноволосый парень одетый лишь в яркой расцветки бермуды. Помахав прибывшим рукой, он бегом бросился запирать ворота, Бес проводил его внимательным взглядом. От много повидавшего командира наемников не укрылось ни помятое одутловатое лицо парня с характерными мешками под глазами, ни несколько расфокусированная шарнирная резкость движений.
— Три к одному, этот перец конченный наркот, — тихо прошипел ему на ухо Маэстро, подтверждая справедливость его собственных наблюдений.
— Это Никита, наш телевизионный техник, — посчитала нужным прокомментировать Ирина, заметившая их внимательные взгляды.
А парень уже и сам топал в их сторону легкой развинченной походкой характерной для вернувшегося из дальнего похода моряков, еще не освоившихся на суше и по привычке ловящих уходящую из-под ног палубу. Вот только никакого отношения к флотскому братству телевизионный техник не имел.
— Никита.
Бес, коротко кивнув, пожал вялую потную ладошку.
— Никита.
Маэстро вдруг резким движением вывернул поданную для пожатия руку и внимательно всмотрелся в локтевой сгиб. Чуть зеленоватые мелкие точки давнишних уколов вполне явственно проступали на бледных прячущихся под кожу венах.
— Давно без дозы, братишка? — неприятно улыбнувшись и медленно доворачивая захваченную кисть, так что несчастный техник скривился от боли, поинтересовался Маэстро.
— Оставьте его! — голос Ирины зазвенел непритворным возмущением. — Да, действительно, Ник когда-то был наркоманом, но он сумел побороть зависимость и сейчас не употребляет наркотиков! И не смейте его этим попрекать!
— Они не бросают, зайка! Никогда, уж я-то знаю. А впрочем, как скажешь, солнышко, как скажешь…
Резким движением он заставил и так скрученного в бараний рог Никиту с визгом опуститься на колени. Потом, значительно глянув ему в глаза, медленно и веско произнес:
— Я не хочу работать с удолбанным торчком. Ты ведь не будешь ширяться перед работой, правда?
И лишь дождавшись торопливого подтверждающего кивка, отпустил руку.
— То что Вы сейчас сделали — мерзко! — сверкнула на него глазами Ирина. — Вы же сами видели, что следы уколов старые. Ник давно уже не употребляет наркотики!
Маэстро лишь ухмыльнулся ей в лицо:
— Они могут колоть куда угодно, даже в член. Ты видела его член, зайка?
И удовлетворенно улыбнулся, наблюдая за тем, как она задыхается от возмущения, не находя слов для ответа.
— Прекрати, — как бы нехотя положил ему руку на плечо Бес. — Не доставай их.
— Извини, солнышко, — тут же в притворной покорности склонил голову Маэстро. — И ты прости меня, клоун. Ты ведь уже не сердишься, правда?
— Я просила называть меня по имени, — процедила сквозь зубы Ирина.
— Хорошо, зайка, как скажешь.
И перешагнув через все еще корчащегося на земле Никиту, Маэстро зашагал к дому.
— Не сердитесь на него, — неожиданно сказал Самурай, помогая технику подняться.
Ирина подумала, что впервые слышит его голос, слишком громкий и каркающе-резкий, так бывает когда говорящий сам себя не слышит, ну например, когда слушает громкую музыку в наушниках. Но никаких наушников на Самурае не было, да и на меломана он походил мало. Ирина взглянула на него пристальнее, оценила его манеру чуть склонять голову, разворачиваясь к собеседнику ухом, вспомнила, как он внимательно следил за лицами окружающих, видимо стараясь, прочесть по губам, то, что они будут говорить. «Да он же глухой!» — резанула догадка.
— Не сердитесь, — повторил Самурай. — Он очень много пережил, и порой ведет себя слишком резко и не совсем адекватно.
«Это мы уже заметили!» — вновь подумала про себя Ирина, лишь сухо кивнув в ответ.
План предстоящей компании сели обсуждать после ужина, до того будто заранее договорившись, о делах не обмолвились и словом. Да вобщем и настроения не было разговаривать. После выходки Маэстро Ирина с Никитой относились к приезжим настороженно, а сами наемники не спешили ломать возникший лед отчуждения, вполне довольствуясь общением друг с другом. К тому же уставшие от перелета и обилия новых впечатлений, после состряпанного на скорую руку обеда все кроме Беса завалились спать. Бес бы тоже с удовольствием присоединился к остальным, но у него как у лидера команды были еще дополнительные дела и обязанности.
— Здесь должно находиться наше оружие и снаряжение, — подошел он после обеда к Ирине. — Я бы хотел все осмотреть.
Ирину несколько коробило, то, что обращаясь к ней старший наемник никак не называл ее, ограничиваясь несвязными безличными предложениями, но, не показывая своего раздражения, она ответила светским тоном любезной хозяйки:
— Да, конечно, все было доставлено три дня назад и лежит в подвале. Мы с Никитой люди далекие от Вашей специфики и потому ничего не трогали. Если хотите, мы можем прямо сейчас все посмотреть.
Подвал был ярко освещен лампами дневного света и довольно просторен, у дальней стены притулились несколько тюков и зеленого цвета ящики. Ирина не обманула, все действительно было закрыто и запечатано. Ловко вытянув неведомо откуда складной нож с тускло мерцавшим широким лезвием, Бес сноровисто и деловито принялся за распаковку. Ирина наблюдала за его точными экономными движениями, прислонившись к стене, не оставалось никаких сомнений, в том, что этот человек занимается сотни раз проделанным привычным делом, настолько безошибочно он вскрывал весьма хитрые, по мнению девушки упаковки.
Бес же сосредоточившись лишь на проверке оружия и снаряжения чем дальше, тем больше приятно удивлялся, под конец даже начав насвистывать что-то лирическое. Тот, кто взял на себя снабжение их группы подошел к делу весьма ответственно. Тут было все необходимое, даже если бы сам Бес составлял список нужных вещей, вряд ли он смог бы что-нибудь добавить. Первый ящик содержал десять автоматов Калашникова калибра 7,62 мм в комплекте, правда автоматы были китайского производства, но им ведь не полномасштабную войну воевать, для разовой акции вполне сойдет. Бес довольно улыбнулся, обнаружив, что к каждому автомату прилагались не стандартных четыре, а целых десять магазинов. Деталь не маловажная, в бою набивать магазины не будешь. Хоть эта русская национальная забава — снаряжение магазинов на скорость, и хорошо знакома любому служившему в Краснознаменной, но забава, она забава и есть, во время реального огневого контакта на такие изыски, как правило, времени нет. Так что предусмотрительность неведомых интендантов весьма порадовала. Тут же отдельно лежали запечатанные цинки с патронами, произведя не хитрый арифметический подсчет, Бес выяснил, что патронов к каждому автомату было как раз на десять магазинов, плюс еще сотня россыпью. Для хорошей драки маловато, но для однократного штурма с лихвой.