– И где же тайник? – полюбопытствовала Лида.
Миша погрозил пальцем бывшей жене:
– Хитрая какая! Даже не мечтай, без меня тебе бабки никогда не получить. Решила одна все к рукам прибрать!
Московская поджала губы. Увидав выражение ее лица, Миша засмеялся.
– Ну, ну, не дуйся. Деньги увезет тот, кому они принадлежат.
– Не поняла.
– Кольский живет тут под другим именем, вот это лицо и уедет во Францию.
– И как ты заставишь его сделать такое?
Стриженов улыбнулся:
– Просто: убью и закопаю, а его паспорт себе возьму.
– Но там же фото! – воскликнула Лида.
Миша улыбнулся еще шире:
– А ты молодец! Значит, убийство тебя не смутило. Насчет снимка не грузись, я же профессиональный актер и классный гример.
– Есть еще Света и Лена, – напомнила Лида. – И вообще, похоже, ты триллеров насмотрелся.
– Может, и так, – согласился Миша, – только если человек увидел двести спектаклей о преступлениях, двести первый вполне способен поставить сам. Света и Лена тоже умрут, от несчастных случаев. Еще не придумал, как. Я же, превратившись в господина N, уеду из Ковальска с бабками навсегда! Ладно, пошли по домам, пришла пора больших действий, любимая.
Лида вернулась к себе. Стриженову она ни на йоту не поверила. Все-таки Московская достаточно хорошо знала Михаила. Да, он врун, вор, нечистоплотный парень и неисправимый бабник, но не убийца. Это только кажется, что лишить жизни человека просто. Нет, для того, чтобы решиться на подобный шаг, следует обладать определенными качествами характера. У Михаила их, по мнению Лиды, не было. И вообще, он часто выдавал желаемое за действительное. Вот Лида и решила, что разговоры об убийствах обычная болтовня.
Но потом события стали разворачиваться совсем не так, как хотелось Московской. Сначала Ковальск ошеломила весть о самоубийстве Светы. Языки замололи с невероятной силой. Но не успели кумушки прийти в себя, как появилось два новых, не менее ужасных известия: Лена скончалась от сердечного приступа, а Иржи попал в больницу и балансировал между жизнью и смертью, скорей всего, он не выживет.
Лиде стало так страшно, что не хватит слов, дабы описать ее состояние. Только сейчас до несчастной Московской дошел весь ужас ее положения. Выходит, Михаил не лгал, он на самом деле задумал убийства и осуществил свой план, а она, Лида, его соучастница, и ей теперь придется бежать вместе с Михаилом в чужую страну и постоянно жить в ожидании возмездия.
Если до этого дня у Лиды иногда мелькали мысли о том, что, может, Миша не так уж плох, то после зверских убийств никаких сомнений в подлости Стриженова у госпожи Московской не осталось. Больше всего она теперь боялась встречи с ним, но он словно сквозь землю провалился. Прошел день, и Лида узнала, что Ковальск вовсе не считает произошедшее преступлением. Куда бы Лида ни заходила, везде – в магазинах, в лазне, на рынке – судачили об одном: любовный треугольник распался. Света, отбивавшая мужа у Лены, перерезала себе вены, Лена, не вынеся предательства близких людей, умерла, а Иржи, потерявший разом и жену, и любовницу, хватил инсульт. Шекспир отдыхает, подобного в городе за всю его историю не случалось ни разу. Но о больших деньгах не говорил никто, единственный вопрос, связанный с финансами, звучал так: кому теперь будет принадлежать кафе «Маркони»? И, естественно, народ в один голос осуждал Стриженова. Кое-кто из местных высказывался более резко, вот, например, главврач лазни Вера Яновна заявила:
– Очень хорошо, что сей фрукт сбежал. Я сегодня отдала приказ на ресепшн никогда не впускать его в лазню, даже если у Михаила будет оплаченный годовой абонемент. Нам такие клиенты не нужны.
Лиде оставалось только молиться, чем она и занималась всю ночь. Вацлав отсутствовал, а ее мучила бессонница. Сначала Московская плакала, а потом стала причитать:
– Милый боженька, я плохой человек, помогала Мише, но куда же было деваться? Господи, прости, я в церковь не хожу, посты не соблюдаю, живу грешно, но помощи просить не у кого, кроме как у тебя. Умоляю, сделай так, чтобы Мишка исчез навсегда. Пусть обманет меня в очередной раз, заберет деньги и сваливает. Он врун, подлец, таким ему и оставаться. Не хочу никуда ехать! Милый боженька!
То ли бог не услышал страстной мольбы, то ли решил, что Лида должна быть наказана, но утром ее разбудил звонок.
– Да, – зевая, ответила Лида.
Из трубки донесся знакомый голос:
– Мне нужна твоя помощь!
– Ты в Ковальске!!!
– Точно.
– Немедленно уезжай.
– Не могу.
– Почему?
– Не имею права, плохо будет.
– Зачем мне звонишь? – возмутилась Лида.
– Встретимся на Карловой улице, – приказал Михаил, – в соборе Святой Бригитты, зайди в крайнюю справа кабину для исповеди, живей, да возьми с собой ключи от квартиры Кары.
– Зачем?
– Некогда лясы точить! Бегом несись.
В каждом католическом соборе в укромных, тихих местах стоят деревянные будочки, закрытые со всех сторон. Каждая имеет две дверцы, в одну входит священник, в другую тот, кто хочет исповедаться в грехах. Между отсеками есть стена, в ней имеется окошко, открыв его, вы все равно не увидите лица святого отца, потому что оно будет скрыто за мелкими ячейками деревянной решетки. Снаружи же понятно: исповедальня занята. Правила поведения в соборе предписывают католику, желающему встать в очередь к пастору, отойти подальше от места отпущения грехов.
Надев шляпку с вуалью, Лида, никем не замеченная, юркнула в исповедальню. Окошечко приоткрылось, из-за решетки донесся до противности знакомый голос:
– Пришла?
– Да.
– Оставь ключи от квартиры Кары на скамейке, я заберу.
– Зачем?
– Надо, не спорь. И вообще собирайся, как только выиграю пари, свалим.
Лида пришла в негодование.
– Зачем согласился на такое идиотство? Я имею в виду пари.
– Деньги нужны.
– Уезжай прямо сейчас.
– Не могу, через несколько дней срок истекает, и прощай, Ковальск!
– Ты убийца! – не выдержала Лида.
Миша хмыкнул:
– Не все так ужасно.
– Уезжай сейчас, – настаивала Лида, больше всего на свете желавшая больше никогда не видеть Стриженова, – пока никто не догадался, что Свету и Лену убили.
– Не волнуйся, все схвачено, я здесь сейчас в гриме. Отдавай ключи и пакуй шмотки.
Лида замолчала, вытерла заплаканное лицо платком, посмотрела мне в глаза и сказала:
– Заплачу вам, сколько скажете, только поймайте его. Я не хочу никуда ехать. Михаил ведь по условиям пари должен отправиться с вами, если его найдут?
– Да, – кивнул я.
– Сколько я буду вам должна за избавление от Стриженова?
Я покачал головой:
– Ничего. Только напомню вам два обстоятельства. Даже если я сейчас заберу Михаила с собой, это не решит никоим образом ваших проблем. Стриженов проведет пару недель в России и снова вернется в Ковальск в гриме и с чужими документами. Вам покоя не видать.
Лида покачала головой:
– Нет. Михаил ничего не знает, я, естественно, ни словом не обмолвилась ему о своих планах. Вацлаву предложили поработать в Израиле, в госпитале, мы оформили все бумаги. Муж вернется из командировки, и мы уедем. Если Стриженов сейчас окажется на пару недель в Москве, я спокойно улечу в Иерусалим, там он меня не достанет. Израильтяне никогда не дадут визу человеку, который недавно вышел из тюрьмы.
Я не стал разубеждать Лиду. Стриженов ведь может воспользоваться чужими документами, но в глазах Московской горела такая безумная надежда, что я проглотил все разумные доводы, озвучил лишь один:
– Хорошо, попытаюсь вам помочь, но есть крохотный нюанс, ставящий под сомнение успех операции.
– Какой?! – нервно воскликнула Лида. – Ваш гонорар? Не волнуйтесь, я заплачу сполна. Хотите десять тысяч долларов? На мой взгляд, огромная сумма, но я ее отдам легко.
– Я уже говорил, что дело не в оплате.
– А в чем? – со слезами в голосе воскликнула Лида. – Что вам мешает мне помочь?
– Я не знаю, где находится Михаил и под какой фамилией он живет.
Лида прикусила нижнюю губу.
– Кажется, я могу назвать его адрес.
– Правда?
– Или, по крайней мере, дать вам ниточку.
– Говорите.
– Думаю, Михаил убил Сергея Кольского, – медленно ответила Лида, – завладел его документами и деньгами.
– Знаете имя, под которым жил Кольский?
– Нет.
– Тогда что делать?
– Неделю назад, – пробормотала Лида, – Михаил пришел ко мне и попросил машину.
У Вацлава их целых три, на одной он ездит сам, вторая принадлежит Лиде, третья, старенькая «Шкода», просто занимает место в гараже. Ее давно пора выбросить, но она на ходу, и у хозяйственного Вацлава рука не поднимается на подобное кощунство. Вот Миша и велел Лиде:
– Дай «Шкоду» на день.
– Не могу, – стала сопротивляться Московская, – еще разобьешь, что я тогда скажу Вацлаву?
– Экая проблема, – буркнул бывший муж, – наврешь чего-нибудь. Давай, давай, мне надо в Гжев смотаться, не на поезде же пилить.
– Не могу, – стала сопротивляться Московская, – еще разобьешь, что я тогда скажу Вацлаву?
– Экая проблема, – буркнул бывший муж, – наврешь чего-нибудь. Давай, давай, мне надо в Гжев смотаться, не на поезде же пилить.
Пришлось Лиде через силу выполнить приказ Стриженова. Она села в дребезжащую «Шкоду», дорулила до шоссе на Гжев, нашла в придорожном кафе Михаила и вручила ему ключи со словами:
– Умоляю, будь аккуратен.
– Не дрейфь, киса, – усмехнулся Миша, – я не утону, ну, разобью машину, эка печаль.
После чего Стриженов влез в «Шкоду» и унесся на предельной скорости. Лида мрачно посмотрела вслед некогда любимому человеку. «Чтоб тебе и вправду разбиться до смерти, – неожиданно подумала она, – скажу Вацлаву, будто взяла «Шкоду» для поездки на рынок, за рассадой для сада, не захотела хорошие машины землей пачкать, а старуху угнали».
Но надеждам Лиды не суждено было сбыться. Поздно вечером ей позвонил Михаил и сказал:
– Забирай свою тачку, она у того же кафе, ключи у барменши.
Пришлось Лиде переть на автобан, в харчевню, в которой, слава богу, работали не ковальцы, а жители расположенной неподалеку деревеньки. Увидав «Шкоду», Лида пришла в негодование. Машина словно искупалась в грязи, глина была и внутри. В таком состоянии ее нельзя было возвратить в гараж, и Лида, проехав пару километров по автобану, отыскала заправку с мойкой.
Прежде чем начать мыть машину, хмурый чех в синем комбинезоне мрачно сказал:
– Выньте все из бардачка.
– Там пусто.
– Проверьте.
– И смотреть не надо, ничего там нет.
– Все же взгляните, – настаивал мойщик, – мне неприятностей не надо, потеряете что-нибудь, а потом крик поднимете: обокрали.
Лида открыла ящичек. Внутри неожиданно оказался блокнот, а в нем запись, сделанная рукой Михаила. «Гжев, улица Египетская, дом восемь, красные ворота».
– Именно после этой поездки, – завершила рассказ Лида, – Михаил стал повторять, что он во всем разобрался. Знаете, я думаю, там, на Египетской улице, в Гжеве, вы найдете либо Михаила, либо того, кто знает разгадку всех тайн.
Глава 23
Я вышел на улицу и обнаружил, что стало совсем темно, небо усеяли неправдоподобно яркие звезды, а в большинстве домов не горел свет. Тишина стояла замечательная, в Москве никогда, даже глубокой ночью, такой не бывает. Столица никогда не спит, Ковальск же мирно похрапывал, нечего было и думать, чтобы сесть в автобус или поймать такси, до гостиницы предстояло идти пешком.
Я не большой любитель прогулок, но сейчас обрадовался возможности пройтись. Воздух был упоительным, вокруг никого, просто наслаждение, награда за трудный день, проведенный в непрерывном общении. Не знаю, как других, а меня угнетает необходимость постоянно находиться на людях, улыбаться, разговаривать. Имей я выбор, сел бы лучше в запертой комнате с книгой. Но увы, моя работа предполагает постоянные контакты. Есть у меня нереализованная мечта: поехать в Англию, в страну, языка которой я совершенно не знаю. Оказаться одному в незнакомом городе, среди неизвестных людей, выглянуть в окно гостиницы и понять: ты тут никому не нужен, до тебя ни одному человеку нет дела, ты здесь не обременен обязательствами.
Внезапно к горлу подступил комок, и я обозлился на себя. Иван Павлович, ты переобщался с маменькой и с Кокой и превратился в истерика. С ума сойти, сейчас еще рыдать начну. Быстрым шагом я пошел по улице, ведущей к центру верхнего Ковальска. Отлично, наслаждаясь редкими минутами покоя, спокойно пораскину мозгами.
Значит, Михаил нашел Кольского, убил его, завладел документами Сергея и теперь собирается, забрав деньги, уехать. Сразу возникает много вопросов. Неужели бывший авторитет жил без охраны? Каким образом Стриженов ухитрился справиться с Кольским? Да, он отличный лицедей, способный дурить головы доверчивым женщинам. Но, думается, на Сергея Кольского, безжалостного бандита, чары актера не подействуют. Ладно, отбросим пока в сторону сомнения и выстроим версию. Кольский убит, его паспортом и прочими бумагами завладел Стриженов. Михаил загримировался и легко может ввести в заблуждение людей, но только посторонних. Он учел, что Лена и Света великолепно знают Кольского, мигом заметят подмену и сделают все, чтобы не отдать деньги. Потому-то они и погибли. Пока все вполне логично. Стриженов, убивая Свету, был неаккуратен, уронил на пол платок, дорогой, шелковый да еще украшенный монограммой, буквой S. Катя, соседка Светы, сразу поняла, в чем дело. Скорей всего, она видела раньше этот предмет в руках Михаила и решила немного подзаработать. Она позвонила Стриженову, пригласила на свидание, потребовала энную сумму за платок и за свое молчание, получила доллары… Я хорошо видел с балкона, как она осторожно, не вынимая банкноты из конверта, пересчитывала их. Что же случилось потом? Катюшу сбил мотоциклист. Банальное ДТП? Или Стриженов решил раз и навсегда избавиться от проблемы? Вышел из кафе, быстро переоделся в костюм рокера, нацепил шлем, опустил тонированное «забрало» и – хладнокровно задавил несчастную. Трупом больше, трупом меньше – в его ситуации уже все равно.
Потом Михаил затаился в Ковальске. Почему я уверен в этом? Ну вы просто пока не знаете того, что успела мне раньше сообщить Нора. Человек, который прячется, в случае если его не находят, получает хорошую сумму, а вот если парня обнаружат, то хозяин «дичи» может обозлиться и попросту убить ее. Во всяком случае, наш наниматель, господин Бугаев, на прямой вопрос Элеоноры о дальнейшей судьбе искомой личности дал маловразумительный ответ. Нора постаралась передать мне его дословно.
– Ну, – замямлил Виктор Николаевич, – это не мой сотрудник, а человек Ковригина. Честно говоря, судьба этого типа меня не слишком волнует, что предпримет его хозяин, понятия не имею. Ну, наверное, накажет, никому ведь неохота деньги терять.
По-моему, Бугаев, не желая говорить ничего конкретного, высказался более чем откровенно. Стриженова в случае провала попросту убьют, отъезд из Ковальска приравнен к проигрышу, вот он и затаился в городке, ждет, когда истечет установленный срок. Михаил – заложник собственной жадности и гонора. Решил и там откусить, и тут оттяпать. Наверное, ему показалось, что можно легко зацапать деньги, поиграв в прятки. И именно в этот момент ему наконец-то удается убить Кольского. Представляю, в каком состоянии сейчас Михаил.
Хотя, может, он, наоборот, торжествует. Пока удача на его стороне. Окружающие не понимают, что эти смерти – убийства. Место, где засел Михаил, никому не известно, дни летят стремительно, скоро истечет срок. Стриженов благополучно получит деньги за игру и укатит прочь.
Я остановился. Надо же, и не заметил, как дошел до отеля, не насладился отличной погодой, тишиной и спокойствием. Зато хорошо понял: мне необходимо завтра с раннего утра катить в неведомый Гжев, на Египетскую улицу, где, вполне вероятно, меня ждет разгадка таинственных событий.
Но теперь передо мной во всей красе встала совершенно неразрешимая задача: каким образом я избавлюсь от маменьки и Коки?
Решив продлить блаженные минуты одиночества, я сел на скамеечку, стоящую вблизи входа в «Неаполь». Люди, умеющие придумывать нестандартные решения, как правило, выигрывают. Недавно мой ближайший приятель Макс[11], тот самый, что служит в милиции, рассказал мне о случае, который произошел на одном из рынков столицы.
Представляете, какая толпа бурлит в торговых рядах субботним теплым, солнечным днем? Народ, радуясь хорошей погоде, мчится за покупками. Естественно, большинство мужчин имеют в карманах кошельки с немалой суммой. Но люди знают, что в людных местах любят орудовать карманники, и стараются быть осторожными.
В тот день возле одного из лотков разыгралась удивительная сцена, заставившая всех потерять бдительность. К торговцу женским бельем подошла красивая грудастая деваха и стала выбирать лифчик. Приглядев один, она громко спросила:
– Можно примерить?
– Валяй, – разрешил парень, – только кабинки нет.
– А я прямо тут! – воскликнула красавица и мигом стянула с себя крохотный топик.
Толпа замерла. Все как загипнотизированные уставились на высокий, ничем не прикрытый бюст. Никого не стесняясь и не обращая внимания на десятки бесстыжих глаз, покупательница принялась самозабвенно мерить лифчики. Она вертелась в разные стороны, приговаривая:
– Черный жмет, ну-ка розовый прикину.
Весть о бесплатном стриптизе в момент облетела рынок, и к месту представления подтянулись мужики, которых жены отпустили за покупками одних. Девушка выглядела замечательно: роскошная грудь, покатые плечи, упругие руки, копна черных волос. Да еще джинсы стриптизерши едва держались на бедрах. При каждом движении они норовили упасть. Девица, поблескивая серьгой в пупке, подхватывала джинсики и продолжала примерку. В какой-то момент она воскликнула: