– Бьюсь об заклад, твой Ворон на тебя так не смотрел ни разу. – Эмионик сыто улыбнулся.
– Мне и не нужно!
– Но он ведь столь же недальновечен. – Эмионик по имени Максим чуть прищурился, и женщина схватилась за сердце, а потом растаяла в воздухе, исчезла, будто и не существовало ее только что.
– Я не позволю!
– Слишком громкое заявление для «царя обезьян». Хотя ты даже не царь, так, приживалка.
Будь перед ним обычный человек, Денис приблизительно догадался бы, каких слов и продолжения беседы от него ждут. Все как в дешевом низкопробном боевичке: «Я убью твоих близких!» – «Не надо! Чего ты хочешь?» – «Твою жизнь за их». Однако перед Денисом все же стояло существо, мнящее себя на другой ступени эволюции, а людей воспринимающее так же, как ученые-биологи шимпанзе.
– Я всего лишь пытаюсь докричаться до твоего атрофированного разума, – пожал плечами мальчишка.
С площадки за его спиной ушли все дети – строем, словно по команде, как роботы или солдаты. Просто поднялись, построились в шеренгу, повернулись направо и направились прочь. Девочка в ярко-голубом платье помахала рукой им обоим и крикнула:
– Максим! Денис!
Мальчишка улыбнулся, видя, как Денис едва сдержался, чтобы не сделать шаг вперед.
– Кстати, а почему Ворон? Неужели ты не в состоянии звать его по имени хотя бы мысленно?
Денис пожал плечами. Вряд ли сталкеру понравилось бы, если бы эмионики трепали его настоящее имя.
– Забавно.
* * *Денис проснулся, но не сумел задержаться в состоянии бодрствования, сразу же «уплыв» в другой сон.
– Стоять! – Ворон выглядел не совсем обычно. Давно Денис не видел на его лице такого выражения – недоуменного и презрительного одновременно.
Сталкер всегда тщательно следил за собой и выдавал эмоции по минимуму. Опираться на собственные ощущения с ним не выходило. Очень яркие и сильные чувства отражались на черной воронке-спирали, но только в те моменты, когда Ворон действительно выходил из себя.
Однажды Денис чуть не погиб, спасая кого-то из сопровождаемых, и, наверное, минут пять наблюдал неповторимое зрелище: черная воронка выросла раза в два и закручивалась не внутри тела, а поверх него. От синих искр голова начала кружиться, а глаза Ворона неожиданно засветились. Разумеется, метаморфоза произошла только в воображении Дениса, окружающие не заметили ничего.
Уже потом, постепенно, Денис научился понимать напарника. Тот щурился, задумываясь о чем-то, хмурился, мог вскинуть в удивлении бровь, усмехнуться. Смех напоказ в его исполнении обычно означал злость или неприятие. И при этом Ворона всегда воспринимали с симпатией. Он умел веселиться и нравиться. Когда хотел или преследовал какие-то цели, мог стать душой компании. Подобного отвращения он точно никогда не выказывал – не в отношении Дениса уж точно.
– В чем дело?
Вакуум. Пустота. Денис однозначно понял только одно – они в Москве. Потом картинки вокруг принялись меняться. Парк культуры имени Горького с остовами замерших каруселей, огромным колесом обозрения, шпилем «Кондора», «летучего голландца» и космического корабля тотчас приобрел черты ВДНХ, затем Коломенского, Сокольников и еще какого-то парка, название которого не сохранилось в памяти, – с прудами и желто-красным трехэтажным особняком.
– Просто замри. – Под кожей заиграли желваки. Лицо почему-то показалось очень бледным, практически серым и лишенным красок. Только глаза выделялись: почти черные от расширившихся зрачков.
Ворон выглядел нетипично. Как правило, в Зону он не носил ничего лишнего. Камуфляж – серый, специально разработанный для городских спецслужб. «Одежонка с хитринкой, – говорил сталкер несколько лет назад, видя недоумение Дениса. – Один умелец, известный еще по старой Зоне, промышлял. Знал, зараза, какой-то секрет, а может, артефакт какой использовал. От стандартного не отличишь, а материал приобрел свойства неплохого такого бронежилета. От «Грозы» убережет навряд ли, от пули – не всякой, а вот от ножа – вполне». У Дениса был такой же, и пару раз он здорово его выручил. Из оружия обрез – атипичный, нестандартный и явно самодельный. С заметно более сильно укороченным стволом, чем у подобного вида оружия, и прикладом. Легкий и компактный. Неминуемая потеря мощности компенсировалась умением стрелка. Ворон стрелял с ювелирной точностью. Однажды у выводимого из Зоны ученого случилась истерика, и тот, отказавшись подчиняться приказам, помчался прямо к «Соловью». Денис не успевал его остановить, Ворон же вскинул свой обрез и прострелил ученому ногу – очень аккуратно: после накачки обезболивающим тот даже самостоятельно доковылял до КПП.
Сейчас же место обреза занял арбалет со стрелами, вместо острия содержащими небольшие желтые шарики. В набедренной кобуре висел «Удав» – восемнадцатизарядный пистолет с патроном калибра девять на двадцать один. Даже с навешенным на него лазерным прицелом, фонариком, коллиматором оружие все равно выглядело изящным. При этом технические характеристики были на высоте. Прицельная дальность стрельбы составляла двести метров. Специальная бронебойная пуля, выпущенная из этого пистолета, пробивала бронежилеты третьего класса на дальностях до сотни метров. Денису этот пистолет всегда нравился, а вот Ворону – нет. Странно, он никогда не отправился бы в Периметр с оружием, которому не доверял.
Еще сильнее удивили ножны из черного лоснящегося материала, со стороны смотрящегося как змеиная кожа, но явно ею не являющегося. «Витринка» разрезала бы кожу, как нечего делать, а то, что именно из нее сделан клинок, Денис даже не сомневался. Это оружие язык не позволял назвать ножом, кинжалом или даже мачете. Самый настоящий меч! Длиной, наверное, в метр. Витая гарда защищала кисть руки, в навершии сиял какой-то камень. Конечно, Денис помнил, что спал, но более всего хотелось поинтересоваться: не сошел ли Ворон с ума.
– Ты, случайно, не на дуэль собрался?
Вместо этого сталкер приложил указательный палец к губам и нарочито мягким тоном попросил:
– Не надо.
Он быстро преодолел разделяющее их расстояние и, ухватив Дениса за запястье, потянул на себя.
– Без резких движений. Осторожно, – попросил, а не приказал он и чуть отступил в сторону. – За меня, Дэн. Зайди за спину.
В их паре Денис всегда был ведомым. Тело беспрекословно подчинилось, прежде чем разум успел понять, надо ли это делать. Он шагнул вправо, обогнул Ворона и только после этого оглянулся, на несколько томительных секунд перестав дышать. Золотой шар висел всего в полуметре от них.
– Случайно на дуэль, – произнес Ворон хрипло и скинул руку Дениса со своего плеча, в которое тот вцепился совершенно неосознанно. – Ты остаешься.
Нет! Это было неправильно, но тело, до этого вполне послушное, отказалось повиноваться наотрез. Денис мог только наблюдать за тем, как Ворон делает шаг, другой, третий, пока не останавливается вплотную к шару. Вдыхает, словно перед прыжком в воду, а затем делает последний шаг вперед – за светящуюся грань. Та даже не вспыхивает, поглощая его, а Дениса снова окутывают темнота и тишина, которая наконец выкидывает его в реальность, разрывая оковы сна.
Глава 6
Денис лежал на боку и смотрел перед собой: на закрытую дверь, из-под которой вырывалась полоска света, на синие обои с неопределенным рисунком, на тумбочку с часами, стрелки которых застыли на половине третьего, и на «радужку». Казалось, мячик слегка светился изнутри, и Денис с опозданием подумал, что подверг себя слишком рискованному эксперименту.
Собственно, эта мысль и заставила его подняться, натянуть одежду и выйти в коридор. Сейф располагался в кабинете Ворона, там же лежало несколько пустых контейнеров для хранения артефактов, туда он и направился. Желание избавиться от «радужки» стало практически невыносимым.
Не стоило оставлять артефакт в собственной комнате и засыпать. Алла ведь говорила об усилении психических способностей. Именно благодаря этому чертову усилению Денис пообщался на равных с эмиониками, а потом… Даже вспоминать не хотелось. Сердце до сих пор билось о ребра так, что становилось больно.
Голоса он услышал издали. Ворон, не скрываясь, говорил с кем-то по скайпу, и Денис счел уместным зайти. Напарник тайн не держал, а когда говорил о чем-то личном, всегда использовал гарнитуру.
– И ты решил не продвигаться дальше? – спросил знакомый голос.
– Пока нет, – ответил Ворон и усмехнулся. – Я увидел достаточно. Мне пока не стоит лезть напрямую.
– Правильное решение. Работа под прикрытием – моя стихия.
– Привет, Выдра! – поздоровался Денис, входя в кабинет.
Он узнал бывшего помощника лидера клана «Доверие» по голосу, но застыл, увидев на экране. Он никогда в жизни не признал бы его, встретив на улице, например. Было время, Денис терпеть не мог этого человека: излишняя манерность, любовь к дорогим аксессуарам и занудность Выдры отталкивали сильнее любых грубых слов. А еще – боялся. Потому что в плане знания законов и умения договариваться тот мог заткнуть за пояс любого. Фальшь и Выдра для Дениса практически всю юность означали одно и то же.
Выдра оказался доверенным лицом Ворона, а вовсе не правой рукой Стафа, и спас Денису жизнь, едва не погибнув в процессе. Тот факт, что друзьями они так и не стали, коробил до сих пор.
– Здравствуй, Дэн. – Выдра помахал ему рукой с огромного экрана плазмы, которую Ворон периодически использовал как дополнительный монитор. – Позволь поинтересоваться, ты меня как признал?
– По голосу, – честно ответил Денис.
Загорелый светловолосый улыбчивый мужчина с прежним помощником-очкариком не вязался никак. Один – прожигатель жизни, второй – серый кардинал.
– С голосом, увы, я ничего поделать не могу, – усмехнулся Выдра и продолжил уже серьезно: – В общем, Игорь, надеюсь, ты понял.
Ворон кивнул:
– Да, более чем.
– Пойду спать, – проинформировал Выдра и широко зевнул, не посчитав необходимым прикрыть рот рукой (раньше он никогда не позволил бы себе ничего подобного). – Через шесть часов у меня теннис с Дмитриевым, не хочу оказаться не в форме. Дэн, пока, рад был повидаться, – и, вновь помахав рукой, отключил скайп.
Некоторое время в кабинете стояла тишина. Затем Денис отмер, прошел к сейфу, запаковал артефакт в контейнер и запер.
– Ругаться будем? – поинтересовался Ворон, когда он уже был в дверях.
– А смысл? – вопросом на вопрос ответил Денис, но выходить не стал, и желание хлопнуть дверью его покинуло.
– Выпустить пар. У меня такое ощущение, будто ты сейчас сорвешься. Ты можешь высказаться по поводу недопустимости тайн между напарниками. А я замечу, что если бы происходящее действительно являлось тайной, то с Выдрой я беседовал бы не здесь и не сейчас. – Ворон вздохнул и потянулся к бокалу, до краев наполненному красной жидкостью. – «Массандра» семьдесят четвертого года. Соблазнишься?
Денису очень хотелось сказать о том, что сталкер прекрасно сам справляется с перебранкой, но плохой сон все еще сидел в сердце занозой, потому он кивнул и с ногами устроился в кресле возле двери:
– У тебя неплохо получается озвучивать мои мысли.
– Читаю по лицу. Со мной ты не скрываешься, и я ценю это.
– Доверяешь… – покивал Денис, скептически хмыкнув.
– Доверяю. Серьезно. Просто вначале мне самому хотелось разобраться во всем происходящем. – Ворон достал еще один бокал и наполнил вином, затем сам подошел к Денису.
– Разумеется, – протянул тот, но бокал взял. – Ведь в мозговых штурмах я бесполезен. Мне ведь можно только выдавать окончательный результат: кто прав, кто виноват, кто ни при чем, от кого стоит держаться подальше.
– Нет. – Ворон вернулся на свое место и устало потер переносицу. – Но для того, чтобы начать разговор, необходима информация.
– Поэтому мы ловили кокодрилло, а Выдра строит из себя мажора-переростка?
– Поэтому, – подтвердил Ворон и фыркнул. – Олег Дмитриев – фигура колоритная. Владелец заводов, газет, пароходов… Кому другому позволили бы организовать тварюшник, памятуя о том, как мы потеряли Москву? Кто спонсирует работу частных лабораторий, хотя правительство готовит документ, по которому любое исследование Зоны, ее аномальных явлений и артефактов передается Центру Аномальных Явлений и его подразделениям и более никому? А президент высказался еще более жестко, сказав, что, если Зону будут воспринимать местом наживы и бизнеса, мы скоро погрязнем в ней полностью. – Он поморщился. – Дэн, ты ведь меня тоже прекрасно читаешь, может, отложим до завтра?
– Не читаю, в том-то и дело, – раздраженно ответил Денис. – Я вообще подозреваю, что воздействовать на тебя ментально невозможно.
– Да? – Ворон приподнял бровь. – Что ж, значит, одной проблемой меньше. По крайней мере подпасть под эмо-удар не грозит. И хорошо, что тебя не волнует почему.
– Я приберегу этот вопрос, – пообещал Денис.
– Ну, попробуй. – Ворон улыбнулся и выпрямился в кресле, снова приняв вид сосредоточенный и при этом расслабленный, пригубил вина и подпер рукой голову. – Итак, Дмитриев. Я знаю его давно. Он меня, к счастью, не помнит… наверное. Еще в прошлом веке мы ходили с ним в один и тот же фехтовальный клуб. Просто ходили. Не дружили, не враждовали. Сказывалась разница в возрасте, да и в материальном достатке тоже. Мы находились словно в двух параллельных мирах. Однако это не значит, будто я не наблюдал за ним. У Дмитриева имелась одна отвратительная черта: он шел до конца, даже если понимал, что тактика и стратегия изначально неудачны. Не знаю, каким образом он не прогорел в бизнесе с подобным подходом к делу. Здесь, видимо, все дело в упорстве, которого ему не занимать. Я лично видел, как несколько раз его шатало после боя, но он при этом одерживал победы – вырывал благодаря настойчивости. Это о многом говорит, не так ли?
Денис кивнул.
– Потом он уехал в Америку и вернулся уже не просто обеспеченным, а весьма богатым человеком. Настолько, что не вызвал вопросов ни у кого. Даже рынок делить не пришлось, акулы бизнеса просто потеснились, прекрасно понимая, что, даже объединившись, ничего не сумеют противопоставить такой мощи. Дмитриева, разумеется, пытались убить. В ответ полетели головы заказчиков. При этом, видимо, помня тот самый фехтовальный клуб, Дмитриев предпочитал лично разбираться с обидчиком. С помощью дуэли, русской рулетки, бокалов с ядом. Этакий рисковый негодяй со своими принципами.
– А полиция?..
– В стране, в которой с легкостью можно посадить человека за кражу в супермаркете пачки пельменей, предпочитают закрывать глаза на тех, кого считают небожителями. Дмитриеву попросту позволили самостоятельно разбираться со своими проблемами. Наверняка кто-то из вышестоящих чинов в МВД счел это справедливым, ведь Дмитриев, по сути, только контратаковал: он не устраивал беспорядков, не устранял конкурентов, не приказывал терроризировать неугодных. Но если его пытались остановить – действовал наверняка и достаточно жестко.
Денис прикусил губу. Вряд ли он мог осуждать такое поведение. В Зоне ведь действовали очень похожие законы: если в тебя выстрелили – стреляй и в отличие от неудачника старайся попасть. Остальное уже не важно. Гуманизм в Периметре очень быстро заканчивался либо смертью самого гуманиста, либо пересмотром жизненных ценностей и приоритетов.
– Когда случилась Зона, Дмитриев занялся установкой контроля над трафиком артефактов. Он оказался практически единственным, кто обладал реальной властью, средствами и не растерялся. Разумеется, ему дали полный карт-бланш вкупе с зеленым коридором, и все хорошо бы, но преследовал он некие свои неясные цели, а не удовлетворял патриотические амбиции, как писали в прессе. Я практически уверен, что в потере Москвы есть его прямая вина. Он устроил самый большой склад на территории столицы, и именно оттуда родилась новая Зона.
– А теперь он создает зоопарк.
– Сейчас у него огромный склад в Красногорске, и я даже предполагать не хочу, сколь быстро тот начнет жить собственной жизнью. Уверен, если ничего не предпринять, Зона расширится. Вот только власти нам здесь ничем не помогут, скорее уж наоборот. К тому же Дмитриев не просто так, для эстетического удовольствия, собирает мутантов. Они необходимы ему для научной работы. Выдра говорит по меньшей мере о трех лабораториях, которые Дмитриев постоянно курирует. И что в них происходит, вряд ли даже дьяволу известно.
– Ты думаешь…
– Я предполагаю, – сделав акцент на последнем слове, сказал Ворон, – что Дмитриев хочет создать своего «темного сталкера». Усовершенствованного, сильного, но независимого от Зоны, а этого нельзя допустить. Потому что это утопическая идея, потому что на любой наш выпад Зона отвечает контратакой, причем вовсе не так, как следовало бы ожидать, потому что, в конце концов, всем давно известно, куда ведут благие намерения.
«Темные сталкеры» в Москве не водились, ко времени рождения новой Зоны они уже считались легендой. Славились они тем, что приобретали особые способности, накачивая себя вытяжками из артефактов. Зону они чувствовали так же хорошо, как и Денис, но зависимы от нее были не в пример больше. За пределами Периметра «темный сталкер» хилел и очень быстро старел. В общем, с ним происходило то же, что и с любым порождением Зоны, – разложение и прекращение существования в течение нескольких часов или дней. Зато в Периметре они обладали даром предвидения, чувствовали соплеменников, где бы те ни находились, да и в физическом плане превосходили обычных людей.
Стоило ли оно того? Денис мог поклясться, что нет, но каждый ведь решает за себя. Одно он знал точно: желающие стать «новыми темными сталкерами» найдутся обязательно, как и те, кто захочет их использовать себе на пользу. Только люди вряд ли останутся в выигрыше.
– Но власти…
– А что власти? – Ворон расхохотался. – Ты забыл, в какой стране живешь?
– Но…
– Палка о двух концах. Абсолютно любому деянию можно придать вид как положительного, так и отрицательного. Пусть хоть все наперебой начнут говорить об экспериментах над людьми, создании мутантов и прочем. Обязательно найдутся какой-нибудь ушлый чиновник и журналист, которые начнут твердить совершенно противоположное: в экспериментах участвуют только добровольцы и истинные патриоты своей Родины, они намерены войти в Зону и очистить ее от скверны, а Дмитриев – новый мессия. Способы манипулирования общественным мнением давно известны, а деньги способны решить очень многие проблемы и заткнуть неугодных.