Слаб все-таки человек. Казалось бы, все всё понимают, все читали у Шекспира про имя и розу. Все знают пословицу: Хоть горшком назови, только в печь не ставь. Но все же спросим себя: приятнее купить вещь по относительно низкой цене, если над ней что написано — уцененные товары или специальное предложение?
Отдайся шоппингу!
Недавно я была на конференции в Америке, и там у меня произошел любопытный разговор с коллегой, нашей соотечественницей, живущей сейчас в этой самой Америке. Вообще надо сказать, что носители языка, переехавшие в чужие страны, зачастую бывают особенно строги к фактам «порчи» родного языка. Мы-то привыкаем к разным языковым новациям постепенно, а вот на них новые слова и выражения сваливаются неожиданно, при встрече с родиной или компатриотами.
Так вот, коллега возмущалась новым русским словом шопинг. (К слову, сейчас все более распространяется написание этого слова с двумя «п», но словари его пока что не очень признают.) Вот, мол, опять схватили совершенно не нужное, есть ведь поход по магазинам или за покупками.
Я в ответ завела свою обычную песню: раз слово в языке так хорошо прижилось, значит, оно зачем-то языку нужно, а по магазинам или шопинг — совершенно не одно и то же.
Через пару дней я уже возвращалась на родину самолетом компании Alitalia. И в самолетном рекламно-ознакомительном журнале, какие рассовывают в сеточки на спинках кресел, оказалась статья (ее показал мне приметливый А. Шмелев), которая начиналась словами: «Andare a comprare» e «fare shopping»… то есть «идти за покупками» и «делать шопинг» — и далее привожу сразу в русском переводе: «на первый взгляд эти выражения значат одно и то же, и тем не менее, не существует двух более непохожих занятий». Текст производил поразительное впечатление: казалось, что это перевод на итальянский русского текста, описывающего выражения русского языка. Вот вкратце, что там было написано. Идти за покупками — значит идти с целью купить нечто, в чем мы нуждаемся, туда, где мы рассчитываем купить это нечто по доступной или разумной цене. Перед началом сезона, рассказывает автор, мать проводила ревизию детской одежды и обуви, отец подсчитывал финансы, а потом составлялся список, кому из детей нужно купить новые ботинки, а кому позарез нужна куртка, а ботинки пока сойдут и старые. Потом следовал поход в магазин, где дети терпеливо примеряли указанные матерью вещи и, с трудом дождавшись окончания экзекуции, спешили вернуться к играм и другим важным делам. Никому не приходило в голову рассматривать мероприятие как удовольствие. Разумеется, все это не было шопингом. Иное дело, когда мы бродим по магазинам, как по музею, и покупаем вещи, которые заранее не планировали покупать, а то и такие, о существовании которых не имели ни малейшего представления, пока не увидели их в магазине.
Шопинг — это времяпрепровождение, праздник, игра, способ снятия стресса, способ познания мира, своего рода спорт (последнее касается особенно шопинга в период распродаж). Шопинг — это терапия и это мания.
Наконец, автор выразительно описывает современные храмы шопинга — моллы начала третьего тысячелетия, которые являют собою целые города, с площадями и фонтанами, но — и тут обнаруживается, что глобализация все-таки пожрала еще не всё — но в этих мнимых городах человек не рискует испытать стендалевский синдром.
Синдром Стендаля — это то, о чем всегда пишут в итальянских путеводителях. Стендаль якобы потерял сознание от красоты церкви Санта Кроче во Флоренции. Идея болезненности чрезмерно острого эстетического переживания — это то, что вряд ли пришло бы в голову упомянуть русскому автору, взявшемуся писать о шопинге.
Страх быть травмированным избытком красоты не входит в принятую в русской культуре номенклатуру человеческих фобий. Да оно и понятно — у нас ведь не Италия.
В остальном же все нам близко. И про подростков, которые тусуются в торговых центрах, хотя у них и денег-то почти нет. Просто это среда, в которой жизнь современного подростка обретает смысл и ценностные ориентиры.
Английское слово shopping попало не только в итальянский и русский, но и во многие другие языки, причем мне кажется, что в языках-реципиентах оно обрело даже больший концептуальный накал, чем в английском. Как получается, что в разных языках с этим словом связывается практически одинаковый круг идей? Ведь его и словари-то пока плохо фиксируют. Видимо, это те идеи, которые в современном обществе потребления кодируются и транслируются самыми разными способами. Ничего удивительно, что человек их вольно или невольно считывает и ассоциирует с глуповатым словом шопинг.
Доказательство любви
Как только мы завели у себя конкуренцию, вместе с ней завелось и все, что служит привлечению клиентов вообще и постоянных клиентов в особенности. В частности, скидочные карты. Как же обозначить эти карточки и этих клиентов? Можно, конечно, клиентов никак не называть, а карты именовать просто, ну там карта нашего магазина, серебряная, золотая, платиновая карта. Ага, клубные карты. Тоже бывают. Я всегда вспоминаю диалог из «Служебного романа»: «Ну блайзер, клубный пиджак». — «Это что, для дома культуры?» — «Туда тоже можно». Бывает еще VIP-карта — впрочем, VIP — это уже о клиенте. А еще какие варианты?
Проще всего было бы заимствовать обозначение этого постоянного покупателя, но тут все как-то неудачно. По-английски бывает чаще всего loyal, valued или preferred customer.
Вот слово loyal — как написать верный, преданный покупатель? А что, ничего. Но немного чересчур патетически.
Таких карточек я не встречала, хотя они, возможно, существуют. Вообще же вместо loyal customer стали писать просто постоянный покупатель, хоть это и несколько невыразительно. Например, на дисконтной карте магазинов «Stockmann» так и значится: loyal customer — и выше по-русски: постоянный покупатель.
Смешно, конечно, тупо написать: лояльный покупатель. По-русски это значило бы, что этот покупатель не ворует с полок и не говорит о своем придворном магазине гадости направо и налево.
А то еще слово лояльный сейчас часто употребляется в значении «толерантный» (лояльное отношение к недостатком). В этом смысле лояльный покупатель — это тот, кто терпеливо сносит несвежие продукты, завышенные цены и хамство кассиров. Такого действительно стоит привечать! Впрочем, оказалось, что это я думала, что смешно, а кому-то не смешно. Вот баскетбольный магазин «Ситислэм» сообщает: «Карта лояльного покупателя выдаётся при покупке на сумму 7000 руб. в течение одного дня. <…> Два раза в год проводятся акции для лояльных покупателей». Да и у сотового оператора «Мегафон» есть бонусная программа для лояльных клиентов.
С формулировками valued (ценный, высоко ценимый) и preferred (предпочитаемый, привилегированный) customer тоже все непросто. Нет, конечно, полно этих самых привилегированных, но все же как-то это слово ассоциируется со спецраспределителями, спецпайками и чем-то незаконным (что соответствует и его происхождению). Кому-то это приятно, но не всем и не всегда.
А в сочетании ценный клиент и вовсе есть что-то охотничье — оно звучит как богатенький Буратино.
Но в последнее время русский бизнес нащупал свой путь в этом вопросе. Дело в том, что наш человек не настолько жаден, экономен и тщеславен, чтобы стоило жать в первую очередь на эти рычаги. Он эмоционален и душевен. Приятнее всего для него не экономия, не привилегии, а хоть намек на персональное сердечное отношение и всплеск чувств. Эта простая мысль все чаще реализуется в рекламных кампаниях: Мега — шоппинг от всего сердца; Спортмастер — эмоции в подарок и т. д. Вот и с карточками так.
Теперь покупатель уже оказывается не просто постоянным, не каким-то там лояльным, что бы это ни значило, а просто — любимым.
Карта Любимого покупателя Обувного центра «Zenden»; Торговая сеть «Пятерочка»: Дисконтные карты «Любимый покупатель». Вот что нам сулят: «Стать Любимым Гостем? Легко! Вы можете стать Любимым Гостем уже при первом посещении заведений компании „Малахит“. Для этого Вам достаточно обратиться к менеджеру и получить анкету на получение карты участника Программы „Любимый Гость“. Обратите внимание: карта получается бесплатно!» Что ж, приятно так легко стать любимым, хоть бы и гостем. «„Карта Любимого клиента“ дает право на скидку при покупке товаров/заказе услуг в розничной сети General Satellite в размере 3 %. <…> „VIP-карта“ дает право на скидку при покупке товаров/заказе услуг в розничной сети General Satellite в размере 5 % <…> „Карта Любимого клиента“ обменивается на „VIP-карту“ при совершении повторной покупки на сумму более 50 у.е. (за вычетом 3 % скидки). „Карта Любимого Клиента“ при этом у покупателя изымается».
То есть, став особо важной персоной, перестаешь быть любимым. Логично.
Разумеется, всем понятно, что на самом деле карты типа «Любимый клиент» имеют мало отношения к любви. Но немножко как будто и имеют. Ну хоть чуть-чуть.
Старость не радость
Об утешительных эвфемизмахВ одной психологической статье я прочитала, что у автора была пациентка, дама, гм, не совсем первой молодости, которая в своем рассказе все время употребляла выражение взрослая женщина (Я пришла, а там была одна взрослая женщина, и она сказала…). То есть вроде как если та взрослая, то сама пациентка, что, девочка, что ли? Психолог объясняла эту путаницу тем, что пациентка уже столько сделала пластических операций, так долго и усиленно молодилась, что теперь сама совершенно дезориентирована и не понимает, где ее возрастная группа.
Я думаю, что здесь есть еще одна причина. Для той пациентки назвать даже другую женщину пожилой — значит впустить в свое сознание мысль о существовании старости.
Сейчас в обществе царит такой культ молодости, что сами упоминания о старении стали очень рискованными. Как написано на упаковке полезного кисломолочного продукта, Актуально быть молодым! И язык, как водится, быстро отреагировал на это.
Лет 20 назад 26-летних соплячек врачи и акушерки бодро обзывали пожилыми первородками или старородящими. А теперь будьте любезны — роженицу под 50 деликатно назовут не старой, не пожилой, а возрастной.
Это новое, но стремительно распространившееся употребление слова возрастной — яркая черта нашего времени. Многие люди пока еще берут его в этом случае в кавычки. Раньше говорили: возрастные группы, возрастные изменения. Ну еще были у актеров возрастные роли. А теперь появились возрастные женщины и даже мужчины, возрастная аэробика и возрастная кожа. А вместо сочетания против старения скажут скорее антивозрастной эффект. Когда я несколько лет назад впервые услышала сочетание возрастная женщина, мне оно показалось жутким просторечным эвфемизмом — ну как, например, «отдыхает» в значении «спит». Но оно мгновенно прижилось в женских журналах и оказалось незаменимым при обсуждении любовно-гинекологической, парфюмерной, парикмахерской и эстетико-хирургической проблематики. Вот несколько примеров: Есть «возрастные» женщины, которые делают химическую завивку средством «Локон» перед дачным сезоном; Но еще чаще, мне кажется, к услугам пластических хирургов обращаются возрастные женщины; При этом ядро яйцеклетки возрастной женщины переносится в энуклеированную яйцеклетку женщины молодого возраста. Мне понравилось, как любознательный юноша интересуется у братьев по сайту: Кто-нибудь … с возрастными женщинами? Просто я хотел понять, в чем прелесть возрастной женщины? Трогательно, что его не смущает глагол, но слово пожилая кажется слишком грубым.
А про возрастную кожу — это вообще здорово. Тут не только страх перед старением, тут еще и недавно к нам занесенный оптимистически-конструктивный взгляд на жизнь.
Плохую кожу теперь называют проблемной, а увядающую — возрастной или зрелой. Действительно: плохая кожа — значит сиди в уголочке и плачь. А если проблемная кожа — иди в косметический салон, в аптеку или хоть купи новый тональный крем. Решай проблему! Увядающая кожа — звучит мрачно-романтически. Мол, цветку скажи: прости, жалею — и на лилею нам укажи. А вот возрастная кожа — это уже почти формулировка задачи. Собственно, в рекламе так и пишут: Возраст не препятствие для красивой кожи! Решение же предлагается на каждом шагу: крем для возрастной кожи, уникальные методы коррекции возрастной кожи, омолаживающие процедуры для возрастной кожи.
А еще лучше определение зрелая кожа: Зрелая кожа нуждается в специальном уходе, особенно в сохранении эластичности и тонизировании, а также в разглаживании мелких морщин; Крем питательный ночной для зрелой кожи в области глаз «Пшеница и василёк». Надо же, а мы-то все думали, что же такое с годами происходит с кожей вокруг глаз. А она, оказывается, созревает. Ну тогда ладно.
Устный счет
Двадцать четыре удовольствияЗря спасатели русского языка думают, что можно оградить его от тлетворного влияния чуждых идей, запретив те или иные заимствованные слова. Язык наш, как известно, правдив и свободен или, если угодно, празднословен и лукав, так что его на кривой козе не объедешь. Если ему нужно выразить какой-то смысл, будьте благонадежны: он его выразит, сколько слов ни вычеркни. Да собственно, язык и сам любит важный смысл донести окольными путями, так чтобы он как бы сам собой вдруг обнаружился в головах людей.
По этому поводу хочу поделиться одним наблюдением.
До совсем недавнего времени слова запах, вкус, аромат практически не могли сочетаться с числительными, да и их множественное число вело себя своеобразно. Если посмотреть, как употреблялась форма вкусы еще 10 лет назад, мы увидим, что практически везде имеется в виду вкус не в гастрономическом, а скорее в эстетическом смысле. Угождать вкусам публики, У нас с ним разные вкусы. Да даже О вкусах не спорят — это ведь, скорее всего, не о том, пересолен суп или недосолен. Запахи, ароматы раньше понималось как смесь запахов, сложный аромат: скажем, запахи лета, ароматы осеннего леса.
Пожалуй, и прежде можно было сказать: Из-за болезни он перестал различать вкусы, то есть не отличает сладкое от соленого. Может быть, даже нормально прозвучало бы: Есть 4 основных вкуса: сладкий, горький, кислый, соленый. Но, конечно, немыслимо было то, что мы на каждом шагу слышим сейчас: 2 новых вкуса лапши быстрого приготовления, три новых запаха средства для мытья посуды, пять новых парфюмерных ароматов.
Вот примеры:
Порошок с тремя ароматами: морской бриз, лимон, яблоко — предназначен для ручной и машинной стирки всех типов белья.
Говядина два вкуса: обжаренные в сухариках аппетитные кусочки мяса, с лимонным и острым соусами.
Два вкуса в одной пачке (лимон-изюм, курага-мак, орех-земляника), оригинальный дизайн. Европейское качество, низкая цена.
Гелевый ароматизатор воздуха (для автомобиля). Четыре запаха: «цитрус», «груша», «зеленый лимон», «свежесть».
Интересно, что слово цвет и раньше вело себя иначе. Была возможна и нормальная форма множественного числа цвета́, которая указывает не на сочетание цветов или какой-то сложный цвет, а просто на несколько отдельных цветов. Слово цвет свободно употреблялось в счетной конструкции: два цвета, три цвета, семь цветов. Это различие не случайно. Зрение занимает привилегированное положение среди чувств человека. Большую часть информации о мире мы воспринимаем зрением. К тому же зрительное восприятие у человека — самое осознанное, самое дискретное. Именно поэтому рациональное, логическое понимание обычно описывается при помощи метафоры зрения, другие же чувства используются скорее как метафоры интуитивного, иррационального постижения. Мы говорим: Я вижу здесь две принципиальные возможности, но Ох, чует мое сердце, это добром не кончится.
А вот теперь пожалуйста: стали возможны не только семь цветов, но и пять вкусов и четыре запаха. Оно и понятно.
Обществу потребления предлагаются готовые номенклатуры всего — в том числе вкусов, запахов, удовольствий (вспомним формулу два удовольствия в одном). Потребителю остается только ткнуть пальцем — выбрать. Все каталогизировано, посчитано, только что не пронумеровано пока. А то можно как в фантастическом романе — вкус 22–12.
Все совершенно закономерно. Между прочим, предыдущее пришествие капитализма в Россию тоже сопровождалось счетом запахов. Вот что писала Тэффи в 1911 году в рассказе «Рекламы»:
А глаза читают: «Прежде чем жить дальше, испробуйте наш цветочный одеколон, двенадцать тысяч запахов». «Двенадцать тысяч запахов! — ужасается ваш утомленный рассудок. — Сколько на это потребуется времени! Придется бросить все дела и подать в отставку». Вам грозит нищета и горькая старость. Но долг прежде всего. Нельзя жить дальше, пока не перепробуешь двенадцать тысяч запахов цветочного одеколона.