Этот передатчик мыслей, оставленный инопланетянином, срабатывает только тогда, когда имеешь дело со свиньями. К несчастью, у хрюшек не так уж много мыслей, а сказать им вовсе нечего.
Но с некоторых пор я приобрел привычку подолгу глядеть в небо. Там наверняка кроется сенсация, и не одна. И когда это произойдет, я буду наготове.
Я рожден для новостей.
Телевидение у меня в крови.
Перевела с английского
Татьяна ПЕРЦЕВА
Клэр БЕЛЛ. БОМБЕР И «БИСМАРК»
Бомбер и Перышко познакомились 23 мая 1941 года на британском авианосце «Арк Ройял». На Бомбера это знакомство повлияло мало, ибо он был всего лишь котом. Зато на лейтенанта Джеффри Фосетта, по прозвищу Перышко, оно произвело неизгладимое впечатление.
Боевой корабль Его Величества «Арк Ройял» принадлежал к эскадре «Н», состоявшей из линейных кораблей и эсминцев. Эскадра вышла из Гибралтара с заданием прикрывать в Атлантике британские конвои. Это был новейший британский авианосец, снабженный контрольной вышкой, с которой производилось управление взлетом и посадкой устаревших торпедных бипланов под названием «меч-рыба». Если бы это был авианосец старой конструкции, «плоский утюг» с палубой, занятой исключительно взлетно-посадочной полосой, то никто ни за что не заметил бы барахтающегося в воде зверька.
Джеффри Фосетт сидел на вышке и пил чай с другом-авиадиспетчером. Выдалась редкая свободная минутка, пока техники из палубной команды поднимали из трюма на лифте его «меч-рыбу». У лейтенанта были прямые волосы песочного цвета и аристократичные черты лица, если не считать чуть вздернутого носа. Репутация у него была геройская: он прославился тем, что всегда всаживал торпеды прямиком в кормовую часть вражеского корабля - как он сам говорил, «в хвостовое оперение». Нехитрый логический зигзаг - и оперение превратилось в Перышко.
Диспетчер Джек Шепард так грохнул чашкой о блюдце, что оно чуть не треснуло. Указывая на волны у правого борта, он сказал:
- Что за чертовщина?
Схватив бинокль, он вгляделся в «чертовщину», почесал в черной курчавой голове, еще раз приставил к глазам окуляры.
- Невероятно! Полюбуйся сам. - И он протянул бинокль летчику. Перышко настроил бинокль и стал переводить его с одного пенного гребня на другой. Здесь, в нескольких сотнях миль от испанских берегов, постоянно штормило. Через пару минут он нахмурился. Что за темное пятно среди пены? И почему оно так странно движется? Голова, уши, даже, черт возьми, кончик хвоста - и все это посреди серо-зеленой Атлантики!
- Кошка, будь я неладен! - Летчик отдал диспетчеру бинокль. - Не иначе, свалилась с пассажирского корабля. У тебя не найдется шлема? На таком ветру без шлема никак.
- Ты что задумал, Перышко? - Шепард покосился на биплан, показавшийся в люке посреди палубы. - Твое корыто вот-вот будет готово к взлету.
- К черту! - огрызнулся Перышко. Он уже спускался вниз по стальной винтовой лестнице. - Никуда не денется. Сперва надо выудить эту кошку из воды. Нельзя, чтобы она утонула!
Он поднял воротник теплой куртки и, с трудом сопротивляясь ветру, двинулся по палубе к борту. При такой болтанке мудрено было удержаться на ногах. Не обращая внимания на яростно машущих ему техников. Перышко добрался до носа, освободил из держателя спасательный круг и бросил его туда, где в последний раз заметил тонущую кошку.
За спиной у Перышка раздались шаги. Он узнал походку хромого Паттерсона, своего стрелка.
- Ты что, перепил? - спросил стрелок скрипучим от виски и курева голосом. - Что-то я не вижу человека за бортом.
- Там не человек, а кошка. - Перышко нахмурился и загородил ладонью глаза от солнца. - Видишь?
- Совсем свихнулся! Если опоздаешь с разведывательным вылетом, старик оставит от тебя мокрое место.
Джеффри Фосетт вглядывался в пену, чувствуя себя набитым дураком. Невыполнение приказа из-за какой-то кошки, тем более в военное время, когда под угрозой человеческие жизни? Да и видел ли он эту кошку?
Белый спасательный круг взлетал на высокие волны и проваливался в глубокие расселины. К кругу приближалось темное пятнышко. Происходило это невообразимо медленно, но Перышко испытал приступ не подобающего военному человеку веселья. Животное выжило в холодной воде Северной Атлантики, что само по себе чудо… Вот оно подплыло к кругу, вот забирается на него…
Летчик стал медленно тянуть за веревку, подводя круг к борту. Кошку могло в любой момент смахнуть с круга волной. Наконец круг пополз вверх по борту. На нем, глубоко вонзив когти в белую пробку, висело спасенное существо.
Перышко дотянулся до круга и втащил его на палубу. На лейтенанта глянули золотые, как старинные монеты, глаза. Он попробовал отодрать кошачьи лапы от круга, но промокшее животное сопротивлялось, глухо рыча.
- Вот и вся благодарность, - прокомментировал ворчун Паттерсон. - Береги лицо - как бы не оцарапала!
- Попробуй оцарапай меня - живо очутишься за бортом, - пригрозил Перышко кошке и достал нож. Перерезав веревку, он понес круг по палубе, как поднос с редкостным блюдом.
- Что ты собираешься с ней делать? - спросил Паттерсон, ковыляя за ним следом.
- Отдам старине Шепарду, а то он заскучал у себя на башне. Когда мы улетаем, он там дуреет от безделья. Пусть отдерет нашу подружку от спасательного круга и восстановит ей силенки чаем с печеньем.
Палубные рупоры издали хрип, перекрывший крики техников и рев прогревающихся моторов.
- Экипажи, внимание! Все взлеты отменяются. Повторяю, отмена плановых воздушных операций по приказу военного министерства. Общий отбой до следующих распоряжений!
Рупоры дружно кашлянули и смолкли. Палубный персонал и летчики непонимающе переглянулись.
- Отмена операций? - Паттерсон, как и все остальные, не поверил своим ушам. - Что случилось? Может, кончилась эта чертова война?
- Держи карман шире, - пробурчал Мэттьюс, выпачканный с ног до головы механик с морковными волосами и веснушками по всему лицу. - Нацистское вторжение, вот что это такое! Немецкие подводные лодки в Темзе, свастика над зданием парламента!… Если бы это произошло, я бы не удивился.
- Сомнительно, - покачал головой Перышко. - Скорее, дело в немецком корабле, о котором мы слышали по радио.
- Ты о гадине, названной в честь этого пруссака, Отто фон… Как его там?
- «Бисмарк», - прокуренно прохрипел Паттерсон. - Нет, он нам не опасен. Вы что, забыли, что у нас есть «Худ»?
К Перышку подошли несколько человек, чтобы посмотреть на спасенное существо.
- Да здравствует линкор «Худ»! Гип-гип, ура! - дружно проскандировали все, потрясая кулаками.
Перышко, не выпускавший из рук круг с кошкой, не смог поднять кулак, но глотку драл рьяно, вместе со всеми. Вот уже два десятка лет линкор «Худ» оставался символом мощи британского военного флота. Водоизмещение в 42 тысячи тонн и пятнадцатидюймовые орудия превращали его в самый грозный военный корабль в мире.
Но радость на палубе длилась недолго. Громкоговорители снова ожили, чтобы разнести по кораблю трагическую весть.
- К вам обращается капитан корабля. Военное ведомство и премьер-министр страны потребовали, чтобы до сведения личного состава Британских вооруженных сил была доведена следующая информация. Сегодня в шесть часов утра в ходе сражения у берегов Исландии с неприятельским линкором «Бисмарк» и тяжелым крейсером «Принц Вильгельм» потоплен линкор военно-морского флота Его Величества «Худ». Корабль британского флота «Репалс» подобрал трех членов экипажа. Их имена…
Перышко еле удержался на ногах. «Худ», плавучая гора, потоплен и пошел ко дну, как дырявая калоша? Всего трое выживших из огромного экипажа - почти полутора тысяч человек? У летчика застрял ком в горле. Только трое! Гордость Британской Империи ушла на океанское дно, а он возится с какой-то никчемной кошкой…
«Никчемная кошка» противно мяукнула. Перышко уже открыл рот, чтобы разразиться бранью, но тут заметил на шее у спасенной коричневый кожаный ошейник с пряжкой и бронзовой пластинкой. Лейтенант повернул ошейник-и увидел выгравированную надпись: «Линкор Его Величества «Худ».
Летчик сначала покраснел, как рак, потом побледнел, как полотно. Его взгляд прирос к ошейнику мокрой счастливицы. Галлюцинация? Нет, надпись настоящая.
- Не может быть… - прошептал он.
Хотя почему, собственно? Кошек держали на многих британских судах - когда официально, а когда и без разрешения командования. В продовольственных трюмах даже самых современных кораблей вовсю пировали бесчисленные крысы. Неудивительно, что экипаж норовил пронести на борт кошку, а то и нескольких.
И все же Перышко не мог опомниться. Согласно сообщению, «Худ» затонул в море между Исландией и Гренландией. А «Арк Ройял» находился в данный момент всего в нескольких сотнях миль от испанского побережья. Каким образом кошка умудрилась очутиться в трех с лишним тысячах миль от места потопления линкора? Чтобы не сойти с ума, летчик лихорадочно искал объяснение. Возможно, прежде чем оказаться в воде, кошка путешествовала на каком-то другом корабле. Ее куда-то перевозили - то ли с «Худа», то ли, наоборот, на обреченный линкор… Если верно первое предположение, то она заболела или состарилась и подлежала замене, но экипаж не стал снимать с нее ошейник с табличкой - награду за долгую беззаветную службу… Перышко понимал, что это объяснение хромает на обе ноги, но больше ни до чего не мог додуматься.
И все же Перышко не мог опомниться. Согласно сообщению, «Худ» затонул в море между Исландией и Гренландией. А «Арк Ройял» находился в данный момент всего в нескольких сотнях миль от испанского побережья. Каким образом кошка умудрилась очутиться в трех с лишним тысячах миль от места потопления линкора? Чтобы не сойти с ума, летчик лихорадочно искал объяснение. Возможно, прежде чем оказаться в воде, кошка путешествовала на каком-то другом корабле. Ее куда-то перевозили - то ли с «Худа», то ли, наоборот, на обреченный линкор… Если верно первое предположение, то она заболела или состарилась и подлежала замене, но экипаж не стал снимать с нее ошейник с табличкой - награду за долгую беззаветную службу… Перышко понимал, что это объяснение хромает на обе ноги, но больше ни до чего не мог додуматься.
В следующую минуту оказалось, что ошейником странности не исчерпываются. На левой задней лапе среди светло-серой шерсти обнаружилось черное пятно. Когда Перышко дотронулся до него, кошка болезненно дернула лапой. Ожог! Перышко принюхался. Запах гари!
Летчик представил себе четвероногое, соскальзывающее с палубы подбитого и накренившегося корабля, пушки которого в предсмертной ярости изрыгают пламя. Грохот, дым, горелая шерсть. И нетронутый ошейник…
- Наверное, кок уронил на тебя горячую сковородку в камбузе, - сказал Перышко кошке и тут же понял, что все его предположения не стоят ломаного гроша.
Он стал спускаться в люк, держа перед собой круг с кошкой, как поднос с чайником. Его не покидала мысль, что он вытащил из воды четвертого выжившего члена экипажа линкора «Худ».
Джеффри Фосетт решил воспользоваться объявленной передышкой, чтобы поухаживать за найденышем. Мокрое создание по-прежнему дрожало, но отпускать спасательный круг не намеревалось.
Летчик еще на дошел до каюты, когда палуба авианосца завибрировала, раздался низкий гул. Корабль снялся с якоря. Перышко предположил, что они отправляются в Северную Атлантику, где была потоплена гордость британского флота.
Когда Перышко, прижимая к груди круг и кошку, протискивался в каюту, его окликнул Джек Шепард. Коротко подстриженные усики диспетчера топорщились - это заменяло ему улыбку.
- И впрямь кот! А я думал, ты морочишь мне голову!
- Принеси-ка немножко рому, Джек. Нам с утопленником не мешает согреться. По-моему, ты прав: он тоже мужчина.
Перышко расстелил на койке плащ, положил на плащ круг и стал растирать кота полотенцем, пока у него не встала дыбом шерсть. Впустив Шепарда с бутылкой, Перышко погладил кота по голове и принудил разинуть пасть. Шепард налил ром в крышечку. Перышко залил в пациента первую дозу, потом вторую.
- Гляди-ка, как ловко ты с ним управляешься! - удивился Шепард.
- Моя мать всегда держала кошек и сама их лечила. Я тоже к ним неравнодушен. Ну вот, - обратился он к четвероногому. - Сядь нормально, дай тебя рассмотреть.
Наконец-то животное перестало цепляться за спасательный круг. Перышко осторожно его убрал. Кот встряхнулся, зевнул, навострил уши. Зверек был небольшой, с густой короткой шерстью и круглой головой - типичный образчик английской короткошерстной породы. Перышко вытер его в последний раз, и шерсть, еще влажная, сделалась мягкой и пушистой. Кот открыл золотистые глаза и посмотрел своему спасителю в лицо.
Теперь, когда кот был чист и почти сух, стал понятен его окрас. Спинка, бока, грудь и передние лапы оказались темно-коричневыми, задние лапы и хвост - серыми. Внизу лапы были черными, но на передних красовались белые браслеты.
- Какой изящный джентльмен, - восхитился Перышко, опускаясь перед котом на корточки. - Полюбуйся, Джек! Прямо как пилот бомбардировщика в кожаной куртке!
Кот выгнул спину и потерся о руку Перышка, потом ткнулся носом в его ладонь. Голова и шея у него отдавали в рыжину, уши выглядели чуть темнее. Уши вообще были странные: торчали, как полагается, но кончики были завернуты внутрь и смотрели друг на друга, отчего напоминали рожки.
- Бедняга! Как его, должно быть, потрепало! - посочувствовал Шепард.
- Ничего, кошки живучие, - ответил Перышко. - Смешные уши! У него лихой вид, как в заломленной набок фуражке.
Он погладил кота и зацепил пальцем ошейник. Снова читать печальную надпись на табличке не хотелось. Лучше, если команда вообще о ней не узнает. Он попробовал расстегнуть пряжку, но кот поднял лапу, чтобы ему помешать. Когти остались спрятанными, хватило нажима черных подушечек и взгляда прямо в глаза.
Хорошо, что этого эпизода не заметил Джек Шепард: его занимало другое - не ошиблись ли они с полом животного.
- Порядок, полноценный производитель, - объявил он, гордый сводим первым успешным опытом в области ветеринарии. - Все на месте.
Перышко, держа кота за ошейник, принял решение.
- Взгляни-ка, Джек!
Диспетчеру была продемонстрирована табличка с надписью и обожженное место на лапе. Он тоже сначала побагровел, потом побледнел.
- «Худ»… Знаешь, я многое повидал, но такого… - Шепард опустился на койку рядом с другом. Кот перебрался на колени к летчику и устремил на него выжидательный взгляд.
- Представляешь, он не хочет, чтобы я снимал с него ошейник! Отпихивает мою руку, негодник.
- Если бы не сообщение о гибели линкора, я бы решил, что надпись - чей-то розыгрыш, - проговорил Шепард.
- Здесь к нему еще никто не прикасался, кроме меня, головой ручаюсь. Мне приходит в голову одно-единственное объяснение: кот принадлежал жене или ребенку кого-то из команды линкора и в шторм свалился с борта транспорта в море. - Он покосился на кота. - Но и это маловероятно.
- Конечно, - согласился Шепард. - На транспортах, как правило, нет ни жен, ни детей. - Он предпочел сменить тему. - Может, сгоняешь в камбуз и попросишь у кока консервированной скумбрии? Я пригляжу за Бомбером.
- Что? Ты уже придумал ему кличку?
- Все равно мы не знаем, как его звали на «Худе». На табличке клички нет, а расцветкой он, действительно, как пилот бомбардировочной авиации в боевом облачении.
Перышко заторопился по коридору, довольно улыбаясь. Бомбер! Неплохое имя… В самый раз для кота с авианосца.
Вернувшись в каюту с рыбой на блюдце, он услышал, как Шепард читает коту нотацию:
- Это собственность королевского флота, неблагодарное ты животное!
Бомбер увидел рыбу и метнулся к блюдцу, едва Перышко поставил его на пол.
Пока Бомбер расправлялся со скумбрией, Перышко совершил еще один набег на камбуз, где разжился старым пекарским противнем и пачкой газет. В каюте Перышко порвал газеты на мелкие клочки, устроил коту отхожее место и ткнул его туда носом.
- Вот твое место! Будешь безобразничать - снова поплывешь по волнам.
Потом он сбросил с койки плащ и растянулся поверх одеяла. Шепард забыл захватить свою бутылку; Перышко отвернул крышку, глотнул рому и снова лег, чтобы спокойно поразмыслить.
Бомбер пошелестел бумажками в противне, а потом запрыгнул на койку и устроился у летчика на груди, поджимая от удовольствия лапы и издавая слабый рыбный запах.
Перышко подложил одну руку под голову, а другой стал поглаживать кота.
- Откуда ты взялся? Ты и вправду плавал на «Худе»? Раз так, тебе небось охота расквитаться с «Бисмарком»?
Бомбер прижал уши, дернул хвостом, прищурился. Летчику почудилось, что кошачьи глаза гневно сверкнули. Он со вздохом отвернулся. Что за нелепые фантазии!
Капитан приказал всей команде построиться на взлетной палубе и зачитал приказ, которого все ожидали. Эскадра «Н» получила задание найти и уничтожить противника, потопившего линкор «Худ». Два немецких корабля давно подстерегали трансатлантические конвои, снабжавшие Англию всем необходимым для продолжения войны.
- Непонятно, какая от нас польза, - сказал шепотом Шепард, стоявший позади Перышка. - Наши «меч-рыбы» с единственной торпедой на борту - настоящий металлолом.
- Все равно нас рано списывать, - возразил стрелок Паттерсон. - Помнишь, сколько кораблей мы потопили в бухте Таранто? Половину итальянского флота!
Перышко ничего не сказал. Он очень любил свою машину, но понимал, что Шепард прав. Этот торпедный биплан, при всей его надежности, маневренности и простоте управления, ничего не мог поделать с броней вражеских кораблей и самолетов и служил для них легкой мишенью. В предстоящей битве они могли разве что сыграть роль последнего, отчаянного средства. Их вступление в бой наверняка закончится катастрофой.
Но мнения летчиков и команды корабля никто не спрашивал. Им предстояло часами пить кофе, изучать карты и слушать по радио сводки, пока «Арк Ройял» и остальная эскадра будут плыть на север, чтобы подключиться к погоне.
Перышко возвратился в свою каюту. Маленький кот обнюхивал углы. При виде хозяина он уткнулся головой в стену и выразительно замахал хвостом.