Сева не скучал. Расположившись на мягком диванчике, наслаждался острым несоответствием своего внешнего вида (мятый свитер и линялые джинсы) и окружающего интерьера. Когда секретарша принесла сигары и виски со льдом, несоответствие, достигнув критической отметки, перешло в стадию своеобразного психоделического опыта, вернее даже сказать, трипа.
Прихлебнув из стакана и пустив струю дыма в подсветку потолка в стиле «звездное небо», Сева окончательно расслабился и действительно почувствовал себя, как дома.
Но насладиться этим новым чувством Сева не успел.
Раздался мелодичный звон. Двери лифта плавно разъехались, и в холле появился человек, которого Сева меньше всего ожидал здесь увидеть.
Красно-черно-рыжие «перья» Жанны пребывали все в том же тщательно устроенном беспорядке, на щеках легкий, с мороза, румянец. Выглядела отлично.
Секретарша, соткавшись из полумрака, деликатно заступила девушке дорогу.
– Я на собеседование, – пояснила ей Жанна. – Мне на полтретьего назначено. Решила пораньше подъехать, ничего?
Секретарша успокоила ее в том смысле, что ничего страшного, и предложила занять любой диванчик из представленного широкого ассортимента. Шеф вот-вот подойдет, может быть, чаю или кофе?
Жанна отказалась и от чая, и от кофе и тут заметила Севу.
Вопросительно приподняв тонкую бровь, подошла:
– Вот так встреча! А ты тут какими судьбами?
– Привет, – Сева только теперь осознал всю нелепость своего образа, принялся тушить сигару, отодвинул стакан с выпивкой и как-то вдруг разволновался. – Да вот тоже… Вроде как на собеседование, или типа того.
– Тоже с Муриным вчера пообщался, значит?
Сева ответил неопределенным междометием в том смысле, что практически так все оно и было.
– Нас Артем познакомил, – сообщила Жанна, приземляясь на диванчик рядом с Севой. – Он вроде ничего такой дядька, увлеченный. А я как раз работу ищу. Думаю, ну прямо знак, надо сходить, глянуть.
– Тоже скрытыми ресурсами организма интересуешься?
Жанна, занятая содержимым своей обшитой длинной бахромой сумки, посмотрела на Севу, как на сумасшедшего:
– Ты о чем?
– Ну, я по поводу этого проекта, всякие там сноходческие дела, Кастанеда… да?
– Х-ммм, – Жанна вытащила из сумочки зеркальце, погляделась, поворачивая голову так и эдак. – Уж не знаю, чего тебе Мурин посулил, но я тут вроде как по своей специальности. Я, если ты помнишь, закончила полиграфический.
– Круто. Я вот тоже дизайнер. Рисую прикольные открытки.
– Я помню, ты мне вчера рассказывал.
– Да-а-а?
– Не отложилось в памяти? Это меня, в общем, не удивляет, учитывая твое тогдашнее состояние.
– Да какое состояние, – обиделся Сева. – Так, выпили слегка. Все я помню прекрасно.
– И как замуж меня звал?!
– А такое было?!
– Ну да, ты как на крыше появился, с бутылкой наперевес, в шапке этой дурацкой, сперва пялился на меня с минуту, так что я уже волноваться начала. Потом сигарету попросил. А потом и предложение сделал. В весьма, надо отдать тебе должное, поэтических выражениях.
– И что же ты ответила?
– Что для начала неплохо бы узнать друг друга получше. И тогда ты принялся рассказывать, как в шестом классе вы играли в Троянскую войну на помойке возле школы. И ты выступил в роли Одиссея, заставив остальных тащить ржавый холодильник, символизировавший коня. Сперва история обещала быть довольно задорной, но потом ты, очевидно, сбился с мысли…
– Ужасно, – констатировал Сева. – Как-нибудь надо будет непременно дорассказать тебе эту историю. Может быть, сегодня? Сходим куда-нибудь после этого собеседования твоего, горячего шоколада попьем?
Жанна поочередно посмотрела на Севу, затем на затушенный в пепельнице сигарный окурок, затем на стакан, в котором неспешно истаивали ледяные кубики. Ничего не ответила.
«Похоже, это провал», – привычно подумал Сева.
Тут, на счастье, появился сияющий Мурин. Без собаки. Зато в сопровождении очень необычных людей, господина и дамы. Отечное и рябоватое лицо господина украшала короткая борода, вернее сказать, щетина, изрядно прореженная сединой. Такая же седоватая щетина покрывала его голову. Облаченный в серый костюм свободного покроя, он был грузен и флегматичен, имел уставший вид и в целом напоминал ушедшего на покой пирата. У дамы были высокие скулы и недобро прищуренные глаза, волосы собраны на затылке узлом, и напоминала она строгую воспитательницу в закрытой школе для девочек.
– Здравствуй, Жанночка, – кивнул Мурин. – Вижу, ты пришла пораньше, отлично. Сева, познакомься, это Вегард, наш ведущий специалист… А это Гелена, она у нас отвечает за кадры. Они введут вас в курс дела. Сам я, к сожалению, должен ехать, как бы ни хотелось самому все вам тут показать и рассказать. Неотложные дела, форс-мажор… Надеюсь, ребята, скоро увидимся!
11
Вегард, несмотря на свой усталый и равнодушный вид, оказался довольно симпатичным малым. Он увел Севу в уютный кабинет, столь щедро украшенный растениями, что напоминал скорее небольшую оранжерею, усадил в мягкое кресло и предложил заполнить пару стандартных форм.
Вопросы, встретившиеся в них Севе, вызывали порой некоторое недоумение. К примеру, будущих участников муринского проекта, сама суть которого пока еще не до конца открылась Севе, спрашивали, не страдают ли они «морской болезнью», имеют ли опыт работы с картами Таро и не случалось ли им выигрывать в лотерею. Отчего-то интересовались, имеются ли в теле соискателя металлические протезы – пластины, штифты, болты, спицы и зубные пломбы. В целом эти вопросы не выходили за рамки рутинных опросников, которые приходилось пачками заполнять после окончания института, в ту памятную пору, когда Сева пытался определиться со своим будущим трудоустройством.
После заполнения форм Вегард немного поболтал с Севой насчет его нынешнего места работы, судя по всему, пытаясь аккуратно выяснить, сколь велика скрытая в нем тяга к кардинальным карьерным переменам. Сева в ответ деликатно дал понять, что проектом, о котором увлекательно, но туманно поведал ему Мурин еще в «Кофейнице», конечно, весьма заинтересован, но своей нынешней работой в целом доволен, и вообще хотелось бы узнать подробностей, а там, как говорится, поглядим.
Вегард кивнул, соглашаясь, и тему более не поднимал.
Последовала еще парочка письменных тестов, на этот раз предлагалось выбрать «свой» цвет из предложенного радужного спектра; затем выбрать наиболее понравившуюся фигуру из пары десятков разбросанных по листу кругов, звезд, спиралей и тетраэдров; после чего последовали роршаховские кляксы.
Муринский «ведущий специалист», ознакомившись с результатами тестирования, остался как будто доволен.
Севе сообщили, что с ним свяжутся завтра-послезавтра. Судя по всему, он прошел.
«Смартфон куплю, – подумал Сева, выходя к лифтам в сопровождении Вегарда. – Навороченный какой-нибудь… «Растения против зомби» качну! А то надоело уже эти строительные блоки укладывать, вон до самого Сатурна достраиваю – а оно каждый раз рассыпается, сколько можно?!»
Жанна как раз заходила в лифт. Подчиняясь внезапному порыву, Сева пролепетал что-то вежливо-прощальное Вегарду и стремительным рывком преодолел отделявший его от лифта сумрачный холл с гравюрами, прежде чем двери успели сомкнуться. Оказавшись внутри и как бы устыдившись своего сиюминутного порыва, на Жанну нарочно не смотрел, вид принял независимый и задумчивый.
Но когда на табло, венчавшем панель с кнопками, пятерка сменилась на четверку, все-таки не выдержал:
– Ну как, прошла?
– Похоже, провалила, – скорбно сообщила Жанна.
– Да ну-у?
– Ну да. А ты?
– Не знаю. Сказали – позвонят, если что.
– Мне и такого не сказали. Блин. Зря только время потеряла.
– Ну, попытка не пытка, – сказал Сева, чтобы хоть что-нибудь сказать. – Все равно же опыт…
– У меня этого опыта – вагон и маленькая тележка.
– Понимаю… Ты все равно не переживай. Все через это проходили. Все будет клево, гарантирую!
– Угу.
Помолчали. На табло замигала цифра «2».
– Настроение паршивое, – сказала Жанна.
– Насчет горячего шоколада все в силе.
– Не люблю горячий шоколад.
– Давай тогда шаурмы у метро купим. С капусткой квашеной, с майонезом, с огурчиками солеными. Слопаем штуки по две, кефиром запьем – сразу все мысли о работе на второй план уйдут. Лишь бы добежать…
– Да ты шутник прямо.
– Ну, у меня бывают моменты.
На табло замигала цифра «1».
– Знаю тут кафе одно неплохое неподалеку, – сказала Жанна. – По чашке чая цветочного. Он отрезвляет, токсины выводит. А то от тебя перегаром за версту несет.
– От меня?? То есть я хотел сказать «ура!».
– Но только по чашке! И исключительно ради того, чтоб узнать, чем у вас там дело с холодильником и троянской осадой закончилось.
– Но только по чашке! И исключительно ради того, чтоб узнать, чем у вас там дело с холодильником и троянской осадой закончилось.
– О-о-о, там было поистине эпично!
– Не сомневаюсь. И еще. Чур, одно условие…
– Слушаю и внимаю!
– Ты не мог бы в мою сторону не дышать, пожалуйста! Спасибо.
12
Они выпили по чашке цветочного чая. Потом еще по одной. А потом еще заказали вафли с черничным соусом. И мятное мороженое с шоколадной стружкой.
Оказалось, у них есть и еще кое-что общее, кроме знакомства с любителем розовых рубашек артдиректором Артемом Палычем и исследователем скрытых потенциалов человеческого разума, полиграфическим королем Януарием Муриным-Альбинским.
Оба считали, что F. Андропоff и его «Агрономикон» – это очень круто, хотя и отдает каким-то безумием. Оба считали, что книжная серия Беладонны Фламберг про ведьмачку Беллу и старшеклассника Эдуарда – это просто мрак.
Оба считали, что в «Лосте» самый симпатичный Сойер, хоть он и мерзавец.
Оба не любили овсянку.
И предпочитали маслины – оливкам.
Еще сошлись на том, что «Артур», конечно, во всем уступает «Гладиатору», зато какая там отличная сцена, когда Клайв Оуэн стоит на холме, а остальные уезжают!
А самая страшная киносцена – это, конечно, в первой «Пиле», когда тот парень встает с кафеля и начинает играть музыка. Ну и еще каждый раз, когда в кадре появляется кукла Билли.
А самая смешная киносцена – когда Ник Фрост стреляет в воздух с криком «А-а-а!».
Впрочем, с «Твин Пиксом» не сравнится вообще ничто на свете.
Потом как-то само собой получилось, что за окном сгустились сумерки и повалил снег.
Крутясь невесомым пухом, падал снег, цепляясь за семицветный Жаннин шарф искрящимися кристальными звездочками. Все кружил и падал. Чистый, белый и какой-то на редкость настоящий, новогодний.
И ужасно не хотелось расставаться, хотя они добрели уже до самого двора дома, в котором жила Жанна, и за одним из этих ядовито-желтых окон дожидалась ее мама, звонившая на мобильный уже в третий, кажется, раз.
– Ну, пока?
– Пока…
– Стой-стой… У тебя на выходные какие планы?!
– Да никаких особо.
– Может, в кино?
– Можно попробовать.
– Угу. Было бы круто вообще.
– Ну, я пошла. А то мама уже изволновалась вся.
– Да, да. Пока!
– Пока!
Она направилась к подъезду, теряясь за хороводами снежинок, подрагивающих, танцующих на ветру.
Спрятав руки в карманы, Сева побрел к метро, с удовольствием глядя под ноги, на густой девственно-белый снежный ковер, хрустящий под ногами.
Сева потащился в сторону метро, чувствуя себя счастливым, как дурак. Хотелось приплясывать и подпрыгивать, стуча одной подошвой ботинка о другую. Хотелось беспричинно смеяться и даже, возможно, петь. Причем не из репертуара «Волколаков Перуна», а что-нибудь про солнечный круг и небо вокруг, и чтобы никогда не кончались – ни солнце, ни мама, ни «я»…
Еще полезли в голову какие-то непрошеные, в Интернете читанные полезные советы на тему первых свиданий, которые окрашены были теперь не в привычные тоскливо-серые цвета отстраненного наблюдения за чьим-то чужим личным опытом, а заиграли яркими красками персональной причастности.
Сева рассеянно подумал, как глупы все эти советы по поводу выдерживания паузы и частоты телефонных звонков…
Он остановился. В панике зашарил по карманам. Вытащил телефон, уже осознавая бессмысленность этого жеста…
Номер! Он же не взял номер! Растяпа! Болван!!!
Развернувшись на каблуках, припустил в обратном направлении.
Сквозь снежную круговерть пробился, долетел писк клавиш домофона – Жанна набирала код.
– Жанна, постой!
Сева добежал до подъезда. Впереди, в дверном проеме, на фоне электрического света проступил стройный силуэт девушки.
И пропал.
Что-то темное и грузное загородило его. Не было лязга закрывающейся двери – кто-то мягко придержал ее. Но зато раздался сдавленный крик, который тотчас оборвался.
Двое каких-то угловатых, плечистых, одетых во все черное, тащили Жанну вниз по ступеням, схватив под локти. Один зажимал рот рукой. Другой хватал за руки.
Взвизгнув, затормозил у самых ступеней микроавтобус.
– Какого черта?! – крикнул Сева, чувствуя, как бешено колотится сердце, как предательская дрожь бьет по рукам.
Сева обнаружил свое присутствие. Один из похитителей оглянулся.
Сева задохнулся, пораженный узнаванием и неуместностью, несуразностью этого лица – здесь и сейчас.
Какой-то дурной сон, бред, галлюцинация!
Из-под надвинутой на лоб черной лыжной шапочки равнодушно смотрели глаза – усталые, отечные. Рябоватое лицо крупной лепки. Седоватая небрежная борода, вернее сказать, щетина… Всплыла в памяти краткая рекомендация Мурина-Альбинского: «Наш ведущий специалист» – специалист по каким вопросам?!
– Вегард!! Вы что делаете?!
Предоставив своему подельнику запихивать пытающуюся отбиваться Жанну в микроавтобус, Вегард, все с тем же усталым и равнодушным выражением на лице, двинулся наперерез Севе. Не спеша. Как-бы нехотя.
Подойдя, очень точно и сильно ударил под дых.
Сева согнулся пополам, судорожно хватая ртом снежинки и морозный ветер.
Следующий удар пришелся в нос. Боль была такая, что из глаз брызнули слезы, но на крик уже не хватило ни сил, ни воздуха.
Сева повалился в снег, беспомощный и жалкий.
Вегард постоял над ним, примеряясь для очередного удара. Оценив, что он уже не понадобится, сказал корчащемуся под ногами Севе:
– Обстоятельства переменились. Мой совет – не суйся. Забудь.
Подышал на озябшие руки, поглядел на микроавтобус. Подельник как раз задвигал дверь, кивнул ему, мол, все в порядке.
Вегард вытащил из кармана маленькую коньячную фляжку, сделал глоток. Не завинчивая крышки, бросил фляжку Севе на грудь, забрызгав куртку:
– Залей тоску.
Микроавтобус взвизгнул шинами, взяв с места в карьер.
Остались только равнодушный хоровод снежинок и завывания ветра в колодцах новостроек.
Сева хлюпал носом, одной рукой держась за живот, второй шаря по земле, пытаясь подняться с колен.
Крошечные темные точки двумя узкими дорожками окропляли снег. Когда искры в глазах мало-помалу поугасли, Сева присмотрелся и понял, что это его собственная кровь.
13
В полиции ему не поверили. Присмотрелись получше, принюхались к пропитавшейся коньяком куртке. Посоветовали пойти и хорошенько проспаться.
Он попробовал поспорить. Посоветовали не нарываться.
Сева позвонил по номеру, который дал Мурин-Альбинский, – хорошо поставленный механический голос сообщил ему, что номер заблокирован.
Сева позвонил артдиректору Артему Палычу. Два или три раза прослушал песню про насос и долгожданного Жору, которая заменяла Артем Палычу гудки ожидания.
Позвонить родителям не решился. Не хватало теперь еще и этим «грузить».
Решил, что перво-наперво надо умыться, привести себя в порядок.
Голосовал у «зебры» минут двадцать, трясясь от холода, попеременно пряча руки в карманы куртки. Машины замедляли ход, давая водителям возможность присмотреться к облику голосующего, затем подбавляли скорости, проезжая мимо. Никому не хотелось связываться.
Наконец, затормозила разбитая «шестерка». Сидевший за рулем южный человек задал только один вопрос: «Дорогу покажешь?» Остальное его не интересовало.
Добравшись до дома, Сева несколько минут возился с ключами и дверным замком – тряслись руки.
Когда, наконец, открыл, ввалился в прихожую, на ходу стаскивая куртку…
Споткнулся обо что-то.
На половике стояли грязные, густо перемазанные глиной и снегом, высокие охотничьи сапоги. Снег на них еще не успел растаять.
На кухне горел свет.
Сева точно помнил, что, уходя, не мог оставить свет на кухне включенным. У него всегда был пунктик по части закрученных кранов и остающихся под напряжением электроприборов.
Сева так смертельно устал, что, войдя в кухню, даже не удивился. Даже не испугался.
За столом сидел незнакомый человек. Сутулый, худощавый, носатый, в длинном, не по погоде плаще-макинтоше, измазанном землей.
Незнакомец ел яичницу прямо со сковородки, жадно глотал, скребя вилкой, подцеплял кусок за куском, отправлял в рот.
Увидев Севу, распрямился. Сглотнул.
– Ого, – сказал незнакомец. – А тебя тоже потрепало, как я погляжу. Где ты так умудрился?!
– Кто вы такой? – устало прислонившись спиной к дверному косяку, спросил Сева. – Что вы тут делаете?
– Тебя жду, – незнакомец отодвинул сковородку. – Извини, что я тут похозяйничал… Жрать хотелось просто зверски. Не смог дождаться. Сутки на ногах – искал тебя, искал по всему городу… Потом еще там проблемы возникли… Ну, это неважно… Ты извини, что вломился без спросу, без предупреждения… Другого выхода не было… Но с тобой-то что приключилось?! Кто тебя так, а?!