«Призрак» снова пропал, но было очевидно, что он еще объявится. К ней и раньше нередко подходили знакомиться молодые люди, но все ограничивались банальностями. Этот интриговал по полной программе. Осваивая разноцветные полки универсама, Катя почти совсем забыла о таинственном «писателе». Она задержалась в отделе соков, когда за спиной раздался знакомый голос:
— Ищешь чем опохмелиться?
Катя хихикнула.
— Артем! — его имя в ее исполнении прозвучало с очаровательной картавинкой. — Так это твои эсэмэски? Ты изменился. Больше не похож на того робкого паренька.
Ее глаза икоса, как умела только она, с легкой искринкой, казалось, просверливали его насквозь, пытаясь найти ответ на какой-то вопрос. Однако он использовал этот взгляд, чтобы вогнать ее в краску:
— Тебе не стыдно на меня так пялиться? Ты раздеваешь меня взглядом. Здесь же дети. Какой пример ты им подаешь?
Стоящая рядом молодая девушка в форме с бейджиком «мерчендайзер» прыснула в кулак. Катя пыталась спрятать расплывающуюся улыбку, но застыла с двумя пакетами сока в руках:
— Ой, моя тележка!
— Что?
— Тележка пропала.
Быстрые поиски привели к неожиданному результату: тележка стояла за его спиной.
— Вот она! — успокоилась Катя, но тут же возмутилась: — Я не брала эту водку и…
— Ах, вот оно что! — присоединился Артем. — Я перепутал со своей!
Но разобрать продукты оказалось не простым делом.
— Э-э, постой, это не моя водка, — теперь уже возмущался Берестага, — и зачем ты пытаешься всучить мне свои презервативы! Забери их обратно! — он говорил так громко, что вокруг них начали собираться люди, со смехом наблюдая, как они перепихивают друг другу алкоголь и контрацептивы.
— А вы поровну поделите! — подлил масла в огонь веселый усатый мужичок с вздыбленной шевелюрой, и, повернувшись к зрителям, добавил: — Хорошо набрали — до утра хватит!
Пунцовая от такого внимания Ромашка попыталась оттащить в сторону Берестагу, который мешал ей выложить лишние товары.
— Ты уже лапаешь меня? — нарочито громко возмутился Артем. — Ты меня хочешь? Ну не здесь же, Катя!
Покупатели, бросившие свои будничные потребительские дела и по воле случая оказавшиеся свидетелями стремительно развивающейся комедии, расплывались в улыбках.
— Ну, хватит! — Катя, растерянная, но взволнованная и довольная, решила спастись бегством. Берестага дал ей фору и со словами: «Уважаемые зрители, спасибо за внимание и поддержку, но наше цирковое шоу подходит к концу» — бросился в погоню.
Он настиг ее в попытке быстро набросать в тележку недостающие продукты в следующем ряду. Ромашка пыталась отыскать что-то на полках.
— Почему глаза бегают? — прошептал он ей на ушко, наклонившись сзади. — Хочешь что-нибудь украсть? Тебя прикрыть?
Не способная уже что-либо отвечать, Катя только смеялась. Дав ей слегка успокоиться, преследователь вновь оказался рядом уже у кассы.
— Девушка, как вам кажется, она меня любит? — обратился он к кассирше.
Ромашка молча хихикала. Оценив ситуацию, хозяйка кассы улыбнулась:
— Конечно! Сразу видно!
И Берестага со вздохом ввернул:
— А вот я еще сомневаюсь в своих чувствах!
Кассирша укоризненно качала головой, провожая их взглядом. Когда выбрались на улицу, Артем вдруг стал серьезным. Он вернул ей пакет с продуктами, который взялся поднести, и, придвинувшись настолько близко, что Катя почувствовала его дыхание, проникновенно произнес:
— Знаешь, что будет дальше?
И, встретив ее смеющийся вопросительный взгляд, ответил сам:
— Мне придется быстро уехать. Очень срочные дела. На прощанье целовать не буду, даже не проси!
— Ну, ты и нахал! — тело Ромашки содрогалось от беззвучного смеха.
— Не то, что ты подумала. Просто, боюсь, не оторвусь.
Артем улыбнулся и, быстро повернувшись к недоумевающей девушке спиной, растворился в хлопьях падающего снега.
«Этап прошел довольно гладко», — оценил Берестага результат встречи с Ромашкой. На первый раз достаточно. Впрочем, где-то внутри еще шевелилось смутное беспокойство. Но оно касалось вовсе не результата манипуляции, в котором Артем не сомневался. И он решил по приезде домой позвонить Андрею. Он чувствовал, что есть какая-то связь между его сомнениями и беседами со старым другом. Карпасов зацепил его. В чем-то он был прав или, наоборот, сильно ошибался.
— Привет, брат. Вчера интернет вылетел. Не договорили.
— Здорово, дружище.
— Ты не против того, чтобы продолжить беседу?
— С удовольствием.
— Тогда вопрос такой: вот что ты скажешь о морали?
— А что сказать? Мораль — это свод правил для тех, кто не хочет или не может разобраться в сути вещей. Готовая таблица умножения. Считать лень — бери и пользуйся.
— Ты оригинален, как всегда. То есть то, о чем мы вчера говорили, суть составляющие той самой морали?
— Просто другой способ подачи. Мораль как бы говорит: не утруждай мозги, просто запомни. Врать нельзя, это плохо. С чужой женой спать нехорошо. Убивать — совсем хреново. Не ты дал, не тебе и забирать.
— А если мозги поднапрячь?
— А если поднапрячь, понимаешь, что тезисы морали выгодны. Их соблюдение необходимо для тебя, в первую очередь, то есть для каждого человека. Сделка с совестью разрушает изнутри даже если ты этого не видишь и не признаешь. Она позволяет решить по-быстрому конкретную узкую задачу, выиграть раунд, но в конечном счете ты проиграешь жизнь. Фундамент твоей души будет развален. Например, какой-нибудь дегенерат убивает человека и приобретает сто рублей, или предает за тридцать серебряников. Он даже оправдывает это суровой необходимостью и привыкает считать такие способы обретения благополучия нормой. Но он не знает о том, что все его существование основано на внутреннем балансе. Плохое уравновешивается хорошим. И если он просто загоняет совесть глубоко в подсознание, она все равно — сила. Сила, которая будет разрушать его изнутри. И чем хуже его поступки, тем слабее фундамент его личности, тем больше раскалывается сущность, тем скорее он погибнет.
— Как в «Портрете Дориана Грея»?
— Ну, да. Счастливым ему не быть, внутреннего покоя не достичь. Мы — люди — невротики, живущие на антидепрессантах, алкоголе и наркоте, часто идем на сделку с дьяволом. Поэтому мы глубоко несчастны. Мы прячемся в фильмы — созданную для нас другими невротиками сказку, забиваем дискомфорт едой, сексом, тупыми развлечениями, разгоняющими эндорфины по телу. Но в силу глубокой внутренней ущербности и неспособности свободно дышать, любить и жить в конечном счете мы лишь подменяем нирвану телесным кайфом мастурбации. Мы похожи на мышь, которой ученые засунули стимулятор в центр удовольствия. И ей больше ничего не надо. Она так и сдохнет без еды и питья, затрахав себя стимулирующим нервы контактом.
— Слушай, но я знаю людей, у которых есть сила: деньги, власть, уважение. И они не парятся вопросами духовного поиска. Воруют, убивают, предают…
— Да не сила это! — возмутился Андрей. — Это лишь атрибуты силы. Денег много человеку не нужно. Ты же не можешь вместо одного раза дважды обедать! Деньги — это атрибут, который помогает человеку убедить себя, что он сильнее кого-то еще. Например, того, у кого денег меньше. И если человек стремится к власти над слабыми, он выбирает этот путь. Кто-то сказал: «Люди первого сорта окружают себя людьми первого сорта, а второсортные предпочитают окружение людей третьего сорта». И уважения у жулика быть не может. Бешеная кошка может собак распугать. Но разве это уважение? Это пластмассовые бусы, а не золото. А цена, которую он заплатил за эти побрякушки — его проклятая, разбазаренная жизнь.
Глупым Берестага себя не считал никогда. В свое время, когда Годзилла перестал быть ему опасен, и путь к сердцу Петуховой освободился, появилось новое и более серьезное препятствие. Мечта всех воздыхателей Петухова влюбилась в недавно появившегося в классе доморощенного интеллектуала Петра Остроумова. Новое препятствие полностью оправдывало свою фамилию: энциклопедические знания, отличная реакция острого ума, память… Поскольку интеллектуальное поле в классе хоть как-то всегда держалось на Артеме, то теперь оно было прочно и, похоже, надолго занято новичком. Плотно обложившись книгами по физике, математике, астрономии, литературе, географии, биологии, он начал грызть гранит науки. Результаты не заставили себя долго ждать.
Но Артем смутно понимал, что, даже решив эту проблему, он встретит новую, еще более неподъемную. Наверное, тогда у него возникла потребность в более глубоком понимании жизни, в нахождении «универсального знания». «Универсальное знание» решено было искать в книгах по философии и религии. Хорошие книги в девяностые только начали появляться на полках магазинов. И их крайне трудно было вычленить из общего потока «бумажного мусора». В руки попадали перепечатки из заграничных журналов — пришлось подучить английский, старые дореволюционные издания, тлеющие на библиотечных складах. И он закапывался в библиотечную пыль в поисках своего философского камня.
В какой-то момент Артем отметил для себя, что найти оппонента для хорошего спора совсем нелегко. И школьные учителя предпочли избегать философских дискуссий. Даже если это касалось их предмета, они старались увести разговор в сторону или сразу завершить его с наименьшими потерями для своей репутации.
Его авторитет среди одноклассников был уже высок, когда Петухова, разочаровавшись в «нудной энциклопедии», наконец обратила свой благосклонный взор на Берестагу. Новая проблема оказалась непреодолима: пустышка со смазливым личиком и вульгарными манерами эллочка-людоедка Петухова больше не вызывала у него никаких трепетных чувств. К тому же ее лицо в силу приобретенной полноты и других естественных причин перестало быть таким уж смазливым.
Тогда он впервые осознал, что нельзя делать ставку на нестабильные ценности, такие как внешность и мнение окружающих. И стал думать о вечном в поисках неких основополагающих принципов, которые независимы от меняющейся моды, общественного мнения и других внешних обстоятельств.
Потом многое изменилось. В его жизни были разные учителя. Но теперь, в беседах с Андреем он вдруг почувствовал, что спорит с самим собой. И этот опытный и уверенный в себе Берестага в силе доводов уступает тому пацану из прошлого.
Артем подумал, что давно не был на форуме. Слишком много событий. Сегодня решил исправить это недоразумение. Приятно удивило то, что в сети оказалась Неона. Они не общались несколько дней.
Sirius:
— Привет! :) Как настроение?
Neona:
— Привет хреновое :(
Sirius:
— Неправильно это для твоего возраста. Несчастная любовь?
Это казалось наиболее вероятной причиной заморочек девочки.
Neona:
— :( Исключено, мужиков терпеть ненавижу.
Sirius:
— Ну раз ты женщин не упомянула, их можно не учитывать. Может быть, поделишься бедой. Вдруг помогу?
Neona:
— У меня умерла собака.
Sirius:
— Расскажешь о ней?
Пауза.
Neona:
— Да… мне исполнилось одиннадцать…
Прерывистыми фразами, не без помощи наводящих вопросов девочка поведала странную историю. Это случилось в день ее рождения. Прекрасный солнечный день — он казался ей самым счастливым днем рожденья, какой только можно было представить. Она получила долгожданный подарок. Он пищал и кусался, бессовестно метил вещи и грыз колеса папиного автомобиля. Черный живой комочек с бурыми подпалинами. Она еще не придумала, как его назвать, и примеряла самые разные имена. Щенок на них не откликался, он был занят только игрой. Больше всего ему нравилась игра в «апорт». Она бросала найденные палки, а он с веселым щенячьим лаем искал, а затем уничтожал их маленькими, но острыми зубами.
Neona:
— На полянке возле дома палки кончились, и мы побежали к лесу. Жили тогда у Битцевского парка… И там… — Неона замолчала.
Sirius:
— Что там?
Sirius:
— Что случилось? Ответь, Neona!
Но красный значок «on-line» рядом с ее ником на форуме превратился в серый «off-line». «Надо было телефон взять», — с досадой подумал Артем.
Выключив компьютер, уставший Берестага откинулся на мягкую спинку кресла и провалился в глубокий безмятежный сон.
Глава 11 Магия понедельника
Когда Артем открыл глаза, солнце было уже высоко. После темного дремучего леса воздух, казалось, был пропитан ярким солнечным светом. Артем смотрел на синее-синее небо, лежа на спине, и ему казалось, что мир перевернулся и можно прыгать на редких белых облаках. «Если где и есть нужный мне магический камень, — подумал он, — то это, скорее всего, здесь». Во всяком случае, хотелось, чтобы он оказался в таком чудном месте.
Однако его размышления прервали нечеловеческие или, точнее, слишком человеческие стоны. Наш герой поднялся и насколько мог быстро направился искать их источник. За ближайшим пригорком он обнаружил лежащего на земле человека с позеленевшим от боли лицом. Тот перегнулся пополам, схватившись за живот, и громко стонал.
— Что случилось? Чем я могу вам помочь?
— А-а… наколдуйте мне… домой, — корчась от боли, простонал человек в ответ. — Кровать, лекарства…
Невольный спасатель пропустил мимо ушей бред обезумевшего больного о колдовстве и, подхватив его под плечо, поставил на ноги.
— Куда?
Тот показал направление рукой. Он лишь постанывал, волоча ноги, в то время как Берестага тащил его не меньше километра вверх по пологому склону до дома.
— Что с вами? — спросил он по дороге.
— Живот. Опять приступ.
— Здесь нет врача?
— Есть. Я как раз собирался пойти к нему в понедельник.
Впервые Артем понял, где находится предел человеческих возможностей, когда на последних шагах упал в изнеможении перед кроватью больного. А тот уже сам добрался до шкафчика и достал оттуда какие-то лекарства. Пока Артем приходил в себя, ему стало лучше.
— Спасибо, вы добрый человек, — сказал больной.
Он улегся на кровать и отвернулся к стенке.
Берестага кивнул.
— Что вы там говорили о колдовстве?
Но ответа не последовало, больной спал.
Уставший путешественник, отдышавшись, поднялся, вышел из дома и побрел по направлению к вершине. Ноги утопали в нетоптаной траве, наполненной всякой мелкой живностью. Солнце пригревало все сильнее. Взобравшись на очередной пригорок, Артем озадаченно уставился на небывалую картину. Посреди огромной поляны стоял недостроенный дворец. Но самым удивительным было то, что хотя рядом не было видно ни одного человека, он продолжал строиться. То есть деревья на опушке сами отламывались, топоры их обтесывали, и те (не всегда аккуратно) укладывались на место, предназначенное им неведомым архитектором. Скобы со свистящим звуком сами влетали в бревна, скрепляя их. Таким же образом огромные камни разбивались друг об друга и складывались в стены. Засмотревшись на невиданное зрелище, Берестага не сразу заметил на поляне другие мирно стоящие и лежащие сооружения: недостроенная конструкция летательного аппарата, часть взлетной полосы, что-то похожее на деревянный автомобиль, небольшая хижина и много другого, что трудно было узнать без подсказки их создателя.
Пока наш герой рассматривал эту необыкновенную строительную площадку, на строящийся дворец поднялась и встала подготовленная заранее башня. Видимо, расчеты невидимого строителя оказались неточны. Громадная конструкция жутко заскрежетала, начала крениться и всей своей массой обрушилась, подняв большое облако пыли. Даже сквозь этот невообразимый шум Берестага услышал жуткий вопль разочарования. Судя по всему, он исходил из хижины.
Хижина, впрочем, тоже дышала на ладан. Путешественник подошел поближе. За широким проемом, сделанным, видимо, для того, чтобы наблюдать за строительством, можно было рассмотреть неказистую мебель, неровные окна, разноцветные шторы. Довершал картину безвкусного интерьера большой сказочного вида календарь на самом видном месте в центре стены. На нем яркими буквами, словно срисованными из детской азбуки, был написан сегодняшний день: среда.
На переднем плане на невероятных размеров самодельном кресле полулежал очень толстый расстроенный человек, похожий на большой пельмень. Перед ним стоял хлипкий, но несуразно большой стол, весь заставленный всевозможными яствами. Человек страдающе закрыл глаза и ел. Но «ел» — это слишком просто сказано! Он просто открыл свой большой рот, а в него сами по себе, поднимаясь со стола, падали вкусности. Даже жевал он, кажется, не усилиями жевательных мышц рта, а посредством какой-то волшебной силы. Так за несколько секунд наблюдения в открытой пасти человека — пожирателя целиком пропали: запеченная курица, пол-арбуза, несколько больших томатов, литр жидкости, похожей на вино, и множество всякой мелочи.
Видя это изобилие, Артем ощутил невыносимый голод, в конце концов, в его желудке со вчерашнего вечера ничего не было. Он вежливо кашлянул. Человек-гора медленно открыл глаза. Его рот дожевал очередной помидор и расплылся в добродушной улыбке.
Берестага поздоровался:
— Добрый день! Прошу прощения, если помешал. Я ищу волшебный камень. Можете ли вы мне помочь?
Однако пока Артем это говорил, его глаза против всякой воли смотрели на стоящий посреди диковинного стола дымящийся окорок. Человек-пельмень проследил его взгляд.
— Будьте здоровы, уважаемый! Я рад гостю. Присядьте. Не откажите пообедать со мной.
В этот момент из-за его спины в буквальном смысле слова вылетело другое кресло, размерами более подходящее для гостя, и, подставившись сзади, слегка подтолкнуло его под колени. Таким образом, не успевший ничего ответить Берестага уже сидел за столом-самобранкой. Блюда раздвинулись с учетом нового едока, и перед гостем разместились чистые приборы. Его «благодарю вас» утонуло в необыкновенно вкусном куске жареного мяса. Однако он спохватился и, дожевав первую порцию, представился: