Он опустился на колени и положил ладонь на настил палубы, чувствуя колоссальную внутреннюю силу корабля, низкий гул невероятной мощи и возраст. Этот корабль был старым, старше даже судов Флота, которые ходили тысячи лет. Полковник Андерс намекнул, что киль корабля заложили ещё до древнего крестового похода за воссоединение раздробленных миров человечества, но не стал уточнять, откуда узнал эту подробность.
Хокинс не сомневался, что он прав. Нерушимая сила покоилась в древних костях судна, и всё же, несмотря на очевидный возраст в корабле присутствовало кое-что новое, скрывавшееся в невообразимом масштабе. "Сперанца" излучала приветствие, поэтому возможно неразбериха с застрявшей техникой не была дурным предзнаменованием, как опасался капитан Гвардии.
— Рей, давай сюда, — крикнул он, зная, что адъютант где-то поблизости. Тайбард Рей был опытным лейтенантом полка, самым крепким в роте и человеком, без спокойного присутствия которого, возможно, дрогнули бы многие боевые порядки. Хокинс выпрямился в полный рост, когда Рей показался из-за работавшей на холостом ходу "Химеры", его форма уже успела помяться и испачкаться. Капитан заметил, как недавно поглаженный мундир пошёл складками и выглядел, словно за время путешествия от казарм до плаца Рей успел побывать в бою.
— Чёртовы Механикус влезли не в своё дело, если я правильно вижу? — сказал Рей.
— Похоже, — согласился Хокинс.
— Полковник уже на борту?
— Надеюсь, что нет, — ответил Хокинс, направляясь сквозь толчею понабившейся бронетехники к источнику столпотворения. — Я хочу распутать это, прежде чем он увидит чёртову давку.
— Удачи, — сказал Рей. — Я только что оттуда. Три танка закупорили туннель к причальному трюму, а остальные таранят их застрявшие задницы. Потребуются несколько часов, чтобы распутать всё.
— Где Коллинс? Считается, что его держат именно для таких случаев.
— Ругается с логистами Механикус. Не самое приятное зрелище.
— Не сомневаюсь.
— Помните тот случай с зелёнокожими и огринами на Пеолосии? Где они просто стояли и молотили друг друга, пока все не попадали? Это, похоже, только не столь изящно.
Хокинс выругался, осторожно пробираясь между застрявшими средними танками "Леман Русс", работавшими на холостом ходу "Саламандрами" и "Адскими гончими" с символикой полка. Он двигался на звук спорящих голосов, и его терпение истончалось с каждым шагом. Блейн поднырнул под спонсоном "Кулака Касра", "Леман Русса Разрушитель" с многочисленными отметками уничтоженных врагов на испещрённом отметинами корпусе. Танк всё ещё оставался в городском камуфляже разрушенных промышленных пустошей Бактара-3, его правую лазерную пушку зажал корпус "Гордости Крида" и несколько удерживающих её заклёпок уже согнулись от давления.
— Полковнику это не понравится, — сказал Рей, рассматривая разошедшиеся швы вдоль края спонсона.
Перед танком темноволосый интендант спорил с несколькими логистами Механикус в ярких мантиях и большим машинным черепом. Жрецы размахивали зелёными светящимися палочками и раздражённо выкрикивали приказы усиленными воксом голосами, но кадианский офицер не оставался в долгу. Майор Ян Коллинс стоял в центре спора и Хокинс не завидовал логистам, испытавшим полную силу его гнева. Он видел, как полковники и генералы отступали, поджав хвост, перед лицом прямой процедурной злости Коллинса.
Разумеется, у низкопоставленных жрецов Механикус не было шансов?
Коллинс был суровым ветераном из касра Файн, серьёзным офицером снабжения, который врождённым чутьём понимал оперативные потребности полка. Ни разу за годы службы Хокинс не знал, чтобы у любого из подразделений 71-го закончились боеприпасы, продовольствие или любые иные важные запасы. Рассчитать истощение припасов — искусство сродни бухгалтерии, и Коллинс как никто другой понимал чудовищный аппетит войны.
— Чего ждём, майор? — спросил Хокинс, приводя в порядок бледно-серый мундир.
Коллинс вздохнул и раздражённо махнул рукой на логистов. Как майор он формально был вышестоящим офицером Блейна, но у кадианцев боевые звания часто считались главнее при прохождении действительной военной службы.
— Эти идиоты пытаются направить нас по весу и размеру, — сказал Коллинс, почти выплёвывая слова. — Сначала они хотят пустить тяжёлую технику.
— Чтобы лучше распределить накопленную грузоподъёмность, — произнёс логист, человек в мантии с металлическим лицом и когнитивной аугметикой в боку черепа. Он держал поцарапанный инфопланшет, по которому постукивал заострённым стилусом. — Корабль Механикус необходимо загружать по специальному образцу массового распределения, чтобы обеспечить оптимальную инерционную компенсационную эффективность.
— Я понимаю, — ответил Коллинс. — Но если вы направите первой тяжёлую технику, то это замедлит высадку. Она загружается последней, чтобы выгрузиться первой. Это базовое правило войны. Послушайте, почему бы вам не позволить большим мальчикам, которые и в самом деле разбираются в войне, загружать технику как мы хотим, и всем станет только лучше.
— Вы исходите из ошибочного предположения, — возразил логист. — Заверяю вас, что учитывая погрузочно-разгрузочные протоколы Механикус и скоростные поезда наши процедуры быстрее ваших.
Коллинс повернулся к Хокинсу и раздражённо вскинул руки. — Видишь, с чем приходится иметь дело?
— Дай мне взглянуть, — сказал Блейн, протянув руку к инфопланшету логиста.
— Капитаны Гвардии не уполномочены изучать протоколы Механикус, — ответил тот.
— Просто передай ему чёртов планшет, — произнёс голос за спиной Хокинса и каждый кадианец в пределах слышимости стал "смирно". — Я обладаю властью и хочу, чтобы с этой проклятой "пробкой" немедленно разобрались. Понятно?
Из спутанного узла бронетехники показался полковник Вен Андерс, великолепный в своей серой форме и почти неотличимый от обычного гвардейца. Только бронзовые значки звания на накрахмаленном воротнике мундира и манжеты тонкой работы хоть как-то указывали, что перед ними старший офицер. Его тёмные, короткостриженые волосы скрывала фуражка, а привлекательное аристократическое лицо светилось красотой, которую можно было получить только хорошими манерами и правильным питанием.
За ним следовали два комиссара, на фоне небрежной простоты униформы полковника их чёрные плащи и мерцающие фуражки выглядели поношенными и потрёпанными. Блейн не знал их, обоих прислали после смерти комиссара Флориэна, но он подсознательно вытянулся немного сильнее при их приближении.
Логист немедленно передал планшет и Хокинс быстро просмотрел целую кучу информации: нормы погрузки, причальную вместимость и скорость подъёмников. Хотя большинство данных оказались слишком сложными для поверхностного обзора или лишними для него, он понял, что, скорее всего, система Механикус будет быстрее подхода кадианцев.
— Ну? — спросил Андерс.
— Выглядит хорошо, — ответил капитан, протягивая планшет Коллинсу. — В большинстве случаев я согласился бы с предложением майора, но думаю, на этот раз нам стоит уступить.
Коллинс просмотрел инфопланшет и Хокинс увидел неохотное согласие с его словами, когда майор произвёл подсчёты.
— Вы и в самом деле можете переместить танки так быстро? — спросил интендант.
— Это пределы эффективности с максимальным допуском, — объяснил логист. — Для не принадлежащих Механикус грузов мы предусматриваем уменьшение дополнительного времени для процедур диспергирования.
— Он прав? — уточнил Андерс. — Они способны загрузить нас быстрее?
Коллинс вздохнул. — Да, если смогут придерживаться этого ритма.
— Мне этого достаточно, — сказал полковник, забрав планшет у Коллинса и вернув логисту. — Можешь продолжать, жрец. Делай то, что должен, чтобы разместить мои танки. Сколько потребуется времени, чтобы закончить погрузочные операции?
Логист не ответил, позади его глаз замерцал блестящий информационный свет.
— Сорок шесть минут, — сообщил он, когда свет погас. — Я только что загрузил статистическую схему траекторий движения от магоса Блейлока, которая позволит с минимальными усилиями расцепить технику, если вы разрешите моим людям работать беспрепятственно.
— Выполняй, — сказал Андерс, обращаясь, как к собственным солдатам, так и к жрецам Механикус. — У тебя есть моё слово, что ты получишь полное содействие во всех вопросах от каждого кадианского пехотинца, танкиста, огнемётчика и сапёра под моим командованием.
Логист коротко кивнул и выпалил серию приказов палубной погрузочно-разгрузочной команде на стаккато машинного языка. Сразу же сверху с высоких перекрытий опустились навесные краны, собираясь поднять бронетехнику, которая мешала остальным двигаться. Хокинс, Рей, Андерс, Коллинс и оба комиссара торопливо отошли в сторону, восхищённо наблюдая, как гордиев узел застрявшей техники начал постепенно превращаться в поток грохочущих военных машин. "Адские гончие", "Леман Руссы", "Часовые" и множество другой техники грохотали к местам назначения.
— Выполняй, — сказал Андерс, обращаясь, как к собственным солдатам, так и к жрецам Механикус. — У тебя есть моё слово, что ты получишь полное содействие во всех вопросах от каждого кадианского пехотинца, танкиста, огнемётчика и сапёра под моим командованием.
Логист коротко кивнул и выпалил серию приказов палубной погрузочно-разгрузочной команде на стаккато машинного языка. Сразу же сверху с высоких перекрытий опустились навесные краны, собираясь поднять бронетехнику, которая мешала остальным двигаться. Хокинс, Рей, Андерс, Коллинс и оба комиссара торопливо отошли в сторону, восхищённо наблюдая, как гордиев узел застрявшей техники начал постепенно превращаться в поток грохочущих военных машин. "Адские гончие", "Леман Руссы", "Часовые" и множество другой техники грохотали к местам назначения.
— О’кей, они неплохи, — признал Коллинс.
— Хорошо, а теперь, пока нашу технику загружают, давайте займёмся нашими людьми, — сказал Андерс. — Думаете, мы сможем справиться с этим, не опоздав?
— Так точно, сэр, — ответил Хокинс.
— Хорошо, выполняй, Блейн, — приказал полковник. — Архимагос Котов ждёт, и я не могу застрять здесь, заботясь, чтобы у каждого солдата была койка.
— Никак нет, сэр, — заверил его Хокинс. — Мы будем на месте, прежде чем вы вернётесь, закончившие дела и готовые выполнять приказы.
— Хорошо, убедись в этом, — сказал Андерс. — Дай им час передохнуть, а затем займись строевой подготовкой. Я хочу, чтобы всё было на пять баллов, прежде чем мы покинем орбиту. Это ясно?
— Кристально, — ответил Хокинс.
— Прошу прощения, полковник Андерс, — начал Рей. — То, что мы слышали и в самом деле правда?
— Что ты слышал, лейтенант?
Рей пожал плечами, словно неожиданно расхотел спрашивать из опасения выглядеть глупо.
— Что мы будем сражаться рядом с космическими десантниками, сэр.
— Вижу сарафанное радио работает на полную.
— Но это правда, сэр?
— Насколько я понял, лейтенант. Космические десантники Чёрных Храмовников, хотя я не видел и не слышал никаких подтверждений.
— Чёрные Храмовники… Думаю, в этом есть смысл. В конце концов, мы ведём крестовый поход в неизведанный космос, ведь так? Да, мне нравится, как это звучит. Мы — чёртовы крестоносцы.
Полковник усмехнулся и быстро отдал честь офицерам, прежде чем направиться в сторону одного из транспортно-пересадочных узлов посадочной палубы, где похожие на пули капсулы ожидали, когда сядут или выйдут пассажиры, прежде чем помчаться сквозь "Сперанцу" на невероятной скорости.
Когда Андерс ушёл Хокинс сказал. — Вы слышали полковника, у нас десять рот усталых и раздражённых солдат, которые должны отдохнуть и быть готовыми к строевой и осмотру. Коллинс, Рей, проследите за этим. Механикус возможно и превосходят нас, когда дело касается перемещения оборудования, но будь я проклят, если они повторят это, когда дело дойдёт до передвижения солдат.
Он щёлкнул пальцами.
— Выполнять!
Дым благовоний окутал сокровенное святилище скоростного ударного крейсера "Адитум". Знамёна, свисающие с широких сводов окружающих галерей, слегка покачивались, когда под ними проходили воины. Шесть Чёрных Храмовников, облачённые в броню насыщенного чёрного и чистейшего белого цветов, шли вдоль нефа к большой алтарной плите в его конце. Факельный свет отражался от изгибов доспехов и мелькал в резких гранях глаз.
Перед алтарём подобно обсидиановой статуе стоял гигантский воин в громоздкой терминаторской броне, большие плечи украшала выделанная шкура огромного дракона, убитого им первом крестовом походе. Золотой орёл расправил крылья на широкой груди, где лежала золотая и серебряная розетта с кроваво-красным драгоценным камнем на сердце.
Грозный шлем, изготовленный в виде белого черепа с угольно-красными глазными линзами, был застывшей в гримасе ужаса посмертной маской, которая стала последним, что бесчисленные враги Императора видели перед гибелью. Одной из огромных латных перчаток колосс сжимал большую булаву с орлиными крыльями, орудие смерти и одновременно символ звания.
Это был реклюзиарх крестового похода Шрама, и звали его Кул Гилад.
Шесть Храмовников остановились перед ним и преклонили колени. В руках они несли шлемы, пять чёрных и один белый, а затем склонили головы, когда реклюзиарх вышел из святилища по белым мраморным плитам. Прислужники и неофиты в мантиях показались из-за алтаря, запели гимны битвы и славы, и встали по обе стороны от Кул Гилада. Большинство являлись сервами-прислужниками ордена, но один был неофитом и он нёс самый почитаемый артефакт на борту "Адитума".
Переодетый и лишённый всех знаков отличия, дабы оружие, которое он держал, не узнало его имя, неофит сжимал огромных меч. Клинок защищали прочные чёрные ножны из сплава неизвестного за пределами склонов горы Олимп, обёрнутая кожей рукоять заканчивалась расширявшимся крестом — символом ордена и навершием с обсидиановым шаром, обрамлявшим блестящий гранат. С рукояти свисала длинная цепь, ожидавшая, когда её прикуют к воину, которого выберут владельцем меча.
Храмовники заняли свои места перед реклюзиархом, вокруг кружился божественный ладан, ещё больше фигур показались из крытых галерей. Каждая несла часть доспеха: нагрудник, наголенник, наплечник, наруч. Пение невидимых хоров присоединилось к священнейшему моменту, сто голосов рассказывали о великих деяниях, благородных победах и нерушимом долге.
— Вы клинок Императора, который разрубает ночь, — произнёс реклюзиарх.
— Мы свет пламени, которое изгоняет тени, — ответили шесть воинов.
— Вы месть, которая никогда не познает покоя.
— Мы верны первому долгу Адептус Астартес.
— Вы огонь правды, который сияет ярче всех.
— Так пожелал примарх, и да будет так.
— Император даровал вам силу и праведную цель.
— С ними мы несём гибель нашим врагам.
— Ваша честь — ваша жизнь!
— Не позволяй никому усомниться в этом!
Реклюзиарх опустил пальцы левой руки в жаровню с тлеющим пеплом, которую нёс на спине прислужник в капюшоне, и стал двигаться между коленопреклонёнными воинами. Хотя каждый из них был генетически усовершенствован, чтобы превосходить любого смертного воина, Кул Гилад в древнем терминаторском доспехе затмевал их всех. Он мазал на их лбах чёрный пепельный крест, шепча слова, находившие отклик в душе каждого Храмовника.
Бородатый Танна, сержант отделения, решительный и непреклонный в своей преданности.
— Сталь Дорна в твоих костях.
Ауйден, символ надежды отделения.
— Храбрость Сигизмунда течёт в твоём сердце.
Иссур Мечник, вдохновение для всех них.
— Сила эпох станет твоей.
— Варда, вопрошающий, для которого все тайны источник радости.
— Ты несёшь душу всех нас.
Браха, вернувший шлем крестоносца павшего Элия у Врат Дантиума.
— Честь Терры будет твоей.
Яэль, юноша, сам Хелбрехт назвал его достойным внимания воином.
— Хорошо запоминай уроки битвы, ибо их преподают всего раз.
Невидимые хоры повысили темп, и разноголосица их песнопений наполнила святилище гимнами восхваления Императора и Его сыновей. Ядовитый ладан, способный убить смертного за один вдох, клубился над полом, словно туман над болотом, и каждый воин всматривался во мглу, думая о наследии былого героизма, славных крестовых походах предшественников, свитках выигранных битв и убитых врагов. Быть достойным такого прошлого нелегко и не все способны вынести столь тяжкое бремя.
Но больше всего они думали о позоре Дантиума.
Битва проиграна… чемпион Императора убит…
И рок, который не оставлял их думы с того дня…
Реклюзиарх вернулся к алтарю, когда все Храмовники глубоко вдохнули насыщенный химикатами дым, лёгкие космических десантников наполнились тайнами, зашифрованными в его молекулярной структуре. Только гено-кузнецы "Вечного Крестоносца" ведали о происхождении ладана, и только их удивительная алхимия могла его воспроизвести.
Кул Гилад изучал воинов перед собой, каждый создан тысячами лет истории и забытым искусством генетики. Лучшие и храбрейшие в Империуме, сила и честь врезались в саму их суть. Пугающие потери на Дантиуме потрясли их до глубины души, но этот крестовый поход станет шансом вернуть честь, подтвердить свою значимость перед верховным маршалом и избавиться от злости, поселившейся в них. Совместная кампания с Адептус Механикус станет ни наказанием, ни епитимьёй, а искуплением.
Похожие на призраки образы могучих воинов замерцали на периферии зрения Кул Гилада, но он проигнорировал их, признав наркотические фантомы, чем они и были. Видения больше никогда не коснутся его, но один среди его паствы, конечно же, ощутит растущую внутри силу Золотого Трона. Он не мог знать, кого коснётся Император, поскольку никто не мог постичь сложность и неуловимые нюансы Его воли. Кул Гилад всматривался в лица воинов, выискивая малейший признак реакции на вызывающий фугу туман, но не увидел ничего, кроме стоической решимости начать последний крестовый поход в неизвестное и восстановить честь.