Я положила руку на револьвер и размеренным шагом направилась к наблюдателю. Высокая мужская фигура тут же мягко отделилась от столба и легко отступила в узкий переулок, скрывшись за углом. Понимая, что веду себя неразумно, что надо кликнуть Элиаса или кого-то из агентов, как зеленая курсантка, я бросилась за ним в погоню. Тщетно. Незнакомец растворился в предрассветном сумраке, оставив на тротуаре недокуренную сигарету, которую я зло раздавила носком ботинка. И в этот момент совершенно четко поняла, что больше так нельзя. Если я хочу отомстить убийцам брата, следует вести себя осторожнее. Нужно взять себя в руки и стать прежней Като. Хотя бы ради Макса.
* * *Лекса в нерабочем состоянии я отвезла домой и оставила отсыпаться, предварительно проконтролировав, чтобы он съел немного шоколада. С непривычки его взял сильный озноб, немели руки и ноги, но это пройдет со временем. А если бы напарник озаботился пополнить запасы зверобоя, наутро чувствовал бы себя как огурчик.
Рассвело. До конца смены оставался всего час, я могла бы смело ехать к себе, но обстоятельства убийства не давали покоя. Помимо штаб-квартиры ОСА, материалы по Джонни Нэшу должны храниться в отделе по борьбе с наркотиками. Так что я решила заехать на работу и провести некоторое время в размышлениях. Банда Литтл Би промышляла распространением опиума и довольно агрессивно пыталась закрепиться в Сорэйне. В прошлом месяце эти ребята на ходу расстреляли из автоматов конкурирующую группировку, с которой сами же назначили встречу. Полиция нашла семнадцать продырявленных трупов, сваленных в кучу на свалке за городом, – хоть голема из них делай. Нельзя назвать такие разборки редкостью, но то, что одна из банд вышла из стычки в полном составе, – безусловно, беспрецедентно. Что это – редкая удача или у Литтл Би свой ангел-хранитель? А может, вовсе не ангел?
Здание полицейского управления располагалось в самом центре, неподалеку от мэрии. Всего в трех кварталах отсюда кипела ночная жизнь, лились реки контрабандного виски в спикизи-барах, а гуляки отплясывали, не страшась внезапной облавы. Сорэйн, живущий скорее по законам джунглей, чем человеческим, никогда не спал, и именно ночь выбирали для охоты его хищники. Мелкие ограбления и пьяные драки не в счет, этим занимались патрульные. На улицах города совершались преступления похуже, и часто детективы успевали на место лишь после того, как все случилось. Как грибники, подбирающие сморчки после обильного ливня, под утро копы находили «урожай» из трупов и раненных в бандитских разборках.
В это время суток управление полиции походило на рой сонных мух. Спешить уже некуда. Часть копов еще не разъехались по домам с ночной смены, другие, только что пришедшие, литрами глушили кофе, за одно утро делая производителям напитка месячную выручку. Я присоединилась к последним и, стоя в очереди к кофейнику, лениво перебирала в голове последние дела о наркотиках, к которым были причастны Ризз-ша. Не исключено, что именно на этом поприще наш «клиент» пересек дорогу клану смерти.
– Эй, Като, что-то рано ты сегодня, – окликнул меня Оуэн Клиф – детектив из отдела по борьбе с организованной преступностью, к которому формально относилось и наше подразделение уравнителей. Оуэн сидел за столиком и лениво размешивал свои дежурные пять ложек сахара. Кофе после таких манипуляций приобретал настолько отвратный вкус, что у некоторых шутников уже стало традицией подменивать кружки. Когда-то я тоже попалась на эту удочку, с тех пор в столовой клювом не щелкаю. – Что, засранцы поспать нормально не дают?
– Не дают, – угрюмо подтвердила я. – Дохнут, бесстыдники, прямо на улице.
Оуэн крякнул.
– Слышал, кое-кто первый раз запечатал источник? – лукаво продолжил он и сощурился от удовольствия, прихлебывая приторный напиток. Выражение его лица при этом напомнило ленивца.
– Хе-хе. – Я списала улыбку, вызванную физиономией коллеги, на замечание о напарнике. – Лекс справился на «отлично», завтра должен быть в норме. Помню, в свой первый раз я так утомилась, что парням пришлось тащить меня домой на руках. А на следующий день не могла встать с постели.
– Сержант Ларссон, надеюсь, вы сейчас говорите о «печати». – Как черт из табакерки, у меня за спиной оказался шеф полиции Эрнест Страйтон, среди своих – дядюшка Эрни. Оуэн, который видел, как тот подходит, прокашлялся, пытаясь скрыть смех. Я незаметно показала ему кулак, отчего детектив «закашлял» еще сильнее.
– Доброе утро, сэр.
Эрни обладал типичной внешностью бывалого копа. При появлении таких смолкает гомон в спикизи-барах, где подпольно продают выпивку, а бутлегеры спешат покинуть заведение через черный ход. Даже без полицейской выправки и манеры держаться, шеф производил впечатление. У него не полностью открывался левый глаз – следствие давнего ожога, рубцы от которого спускались по щеке. Мясистый нос сломан в двух местах. Лицо Эрнеста украшала двухдневная щетина, в сочетании с расстегнутыми рукавами рубашки и ослабленным галстуком, говорившая о том, что он снова ночевал в управлении. В глазах читались уверенность и достоинство, которые отличали по-настоящему честного копа. Таких в наше время все меньше.
– Катарина, зайдите ко мне. Нужно поговорить о новом деле, – коротко сказал Страйтон и, не дожидаясь ответа, зашагал к своему кабинету, заметно припадая на левую ногу.
– Удачи, – буркнул Оуэн и уткнулся носом в кружку.
Наконец добравшись до кофейника, налила себе и шефу. Клиф понимающе усмехнулся, очевидно, решив, что я пытаюсь задобрить дядюшку Эрни. Детективы отдела получали головомойку каждый раз, когда Страйтон вызывал их на ковер. Разгул организованной преступности в Сорэйне достиг небывалых оборотов. Подпольные бары, игорные синдикаты, притоны, бордели, а в последнее время еще и банковские ограбления – все это стало частью будничной жизни города и, в некоторой степени, его визитной карточкой. Мелкие гангстеры со всей страны съезжались сюда в надежде стать частью банды или даже целого клана, подняться из грязи в князи, и это удавалось, если преступник отличался собачьей преданностью и стальными яйцами. Слабаков же Сорэйн перемалывал, как мясокостные отходы.
И, подобно серым кардиналам, над всем этим возвышались магические кланы – Ризз-ша, Нтанда, Фуду и Нишанти. Тень их незримого, но ощутимого правления, падала на все значимые предприятия преступного мира, а нередко распространялась и на полицию. Выслеживанием продажных копов занимался особый отдел в ОСА, но даже эти серьезные ребята частенько давали маху. И последний их провал – смерть моего брата – я не смогу забыть.
Большую часть кабинета шефа занимало старое бюро, должно быть, служившее в полиции дольше самого Страйтона. Массивная столешница из мореного дуба, пропитанная духом прежних, лучших времен – старожил нашего управления. Она хранила в себе память десятков закрытых дел, еще до начала процветания мафии. Кое-кто всерьез полагал, что рано или поздно она принесет удачу всем нам. Я в символы не верила, но черно-белые фото молодого Эрни, его жены и детишек, разместившиеся в бюро, мне нравились.
– Вы просили зайти, сэр. – Я с трудом придержала дверь кабинета ногой и умудрилась не разлить при этом кофе. Виртуозность маневра разрешала мне некоторое пренебрежение к святая святых начальства.
Шеф молча сделал знак поставить чашки на стол. Он сидел в высоком кресле и задумчиво вертел руках полупустую коробку револьверных патронов тридцать восьмого калибра. На краю стола лежала газета «Сандей информер» с огромным кричащим заголовком «Кровавое воскресение Сорэйна: перестрелка с участием полиции закончилась смертью корреспондента». Это случилось на прошлой неделе. Мы с Лексом вышли на след оружейного склада Фуду, но маговский осведомитель успел предупредить их о готовящейся облаве. В итоге нас встретили со всем гостеприимством и задали жару в буквальном смысле. Прикрывая отход, стихийники взорвали ту часть склада, где хранился порох. Зарево было видно с другого конца города. Пострадали агенты ОСА, которые сотрудничают с нами в рамках боевых операций. Контрабандного оружия, естественно, уже и след простыл. Убитый случайным рикошетом корреспондент сам полез не в свое дело, но тут уже ничего не поделаешь. За своего журналиста «Сандей информер» решили отплатить сторицей и, похоже, взялись писать разгромные материалы с завидным упорством и фантазией. Это несправедливо, это возмутительно и, в конце концов, непрофессионально, но таковы реалии полиции, зажатой с одной стороны мафией, а с другой – обществом и прессой.
– Недавно я имел беседу с начальником ОСА, – вкрадчиво и официально заговорил Страйтон. – Может, вы запамятовали, сержант Ларссон, но это те ребята, с которыми мы договорились проводить операции по захвату магов. Вместе, – выделил он последнее слово.
– Недавно я имел беседу с начальником ОСА, – вкрадчиво и официально заговорил Страйтон. – Может, вы запамятовали, сержант Ларссон, но это те ребята, с которыми мы договорились проводить операции по захвату магов. Вместе, – выделил он последнее слово.
Я молчала, понимая, куда ведет этот разговор. Элиас – засранец, доложил-таки начальству! Да, нужно было дождаться приезда группы ОСА сегодня на Глэдис. Действовать самостоятельно – неоправданный риск. Но на этот раз Элиас нанес удар в спину. Еще один…
– Так вот, мистер Гетц выразил недовольство поведением детективов. Он охарактеризовал ситуацию как «систематическое пренебрежение общими целями и недопустимую халатность со стороны полиции города». Вы понимаете, чем нам это грозит?
– Да, сэр, – потупившись, ответила я, внутренне закипая от обиды. Правда, не знаю, на кого больше – на Элиаса или на себя.
– Нет, вы не понимаете. Если бы понимали, не ставили бы под угрозу все наше управление раз за разом. А еще эти чертовы газетчики! – Страйтон раздосадованно шлепнул «Информером» по столу и, поднявшись из кресла, заходил по кабинету. Когда он уставал, боли в ноге давали о себе знать, тогда шеф сильнее хромал и пришаркивал. Он сухо поджимал тонкие губы, будто подбирая слова, а я знала: все, что он скажет, – правда. – Катарина, ваш брат… Макс… видит Бог, мы все скорбим. Но так больше продолжаться не может.
Он упомянул Макса. Это уже не походило на привычный разговор. К горлу подступила вновь обострившаяся боль потери, смешанная с беспокойным предчувствием. После смерти брата подобные тет-а-тет с шефом начали проходить с угрожающей регулярностью. Порой я чувствовала, что веду себя неправильно, что не только моя карьера, но и жизнь могут пойти под откос. Но остановиться не могла. Меня несло, будто грузовик на мокром асфальте, а приближающийся фонарный столб каждый раз удавалось объехать до следующего поворота. Попытки увещевания от Элиаса и Лизбет вызывали только раздражение.
– Что вы хотите сказать? – внутренне холодея, спросила я.
– Мы все здесь кого-то теряем, вот что я хочу сказать! Каждый год! – с неожиданным жаром произнес Страйтон. – И вы должны перестать носиться со своей болью, как с писаной торбой! Вы несете ответственность за жизнь своего напарника, а я в какой-то мере – за вашу.
– Прошу прощения, сэр, этого больше не повторится, – глухо отчеканила я, чувствуя, как щеки заливает краска стыда. Ответственность! Да я несу ее с детства, за всех – за себя, брата, а потом и подразделение… Но никогда еще эта ноша не была такой тяжелой. Шеф прав, но, черт побери, как же достало все!..
– Вот именно, сержант Ларссон. Не повторится. Я назначил детектива Александра Морица главным в вашей паре, несмотря на его нижестоящее звание и малый срок службы. При возникновении спорных вопросов, с этого дня вы подчиняетесь его приказам, – Страйтон с хлопком приоткрыл жалюзи, и его грубый профиль потонул в утренних лучах.
Я зажмурилась от яркого света. Что ж, подчиняться Лексу – не самое худшее, что могло произойти. Парень бывает заносчив, но свое дело знает и, что куда важнее, – старается. Повисла долгая пауза. И, как только подумала, что буря миновала, шеф заговорил снова.
– Кроме того, – продолжил он, не поворачиваясь в мою сторону, – я выношу вам официальное предупреждение. Если со стороны ОСА или от мистера Морица последует хоть одна жалоба, я отстраню вас от расследования всех дел, связанных с кланом Ризз-ша.
Через минуту я вышла из кабинета Эрнеста Страйтона на ватных ногах, под сочувствующими взглядами снующих детективов. Три года потребовалось мне, чтобы заслужить уважение и доверие этого сурового копа, и всего один проступок, чтобы его потерять. Нет, не один. Ты врешь себе, Катарина… И не нужно валить вину на Элиаса или кого бы то ни было. Еще там, на углу Глэдис и Двадцать восьмой, давя ботинком окурок неизвестного наблюдателя, ты поняла, что заигралась. И это предупреждение – лучшее из того, что могло произойти из-за твоей неосторожности. Да, мы все несем ответственность, и Страйтон сделал единственное, что могло оттолкнуть меня (а еще страшнее – Лекса) от участи оказаться в сточной канаве с пулей во лбу или с фирменной «петлей» Ризз-ша на шее. Виновата только я и приму это решение с достоинством. Вот только почему так хочется свернуться клубком и завыть от обиды?..
* * *– Счастливого Рождества! – просияли с порога родители Элиаса.
Чейз-старший держал в руках бутылку вина.
– Нам глинтвейн, детям – эгг-ног! – сказал он.
Мы с Элиасом заговорщически улыбнулись. Нам уже исполнилось по восемнадцать, а его отец говорил так уже лет десять, каждое Рождество. Последние два года миссис Чейз сама тайком доливала в эгг-ног рома. Вот такой заговор.
Макс вприпрыжку выбежал в коридор за своим подарком, но тут же приостановился и зашагал степенно. Ему недавно стукнуло двенадцать, и он, как все мальчишки, вообразил себя взрослым. Модели автомобилей перестали его интересовать, мой брат все настойчивее просил отца научить стрелять «из настоящего оружия». Лицо Макса разочарованно вытянулось, когда Чейз-старший вручил ему игрушечный револьвер и ласково взъерошил волосы.
Мои родители вышли встречать гостей. Рука об руку, всегда вместе. Мама увела миссис Чейз на кухню, а мужчины прошли в гостиную, к столу.
– Как-нибудь возьму тебя на стрельбище, – позже шепнул Элиас моему брату.
Я недовольно ткнула друга локтем.
– Что? Он уже здоровый лоб!
– Зато твой лоб скоро станет больным, – пригрозила ему. – Отец говорит еще рано.
– А ты всегда слушаешь, что говорит отец! – возмутился Макс, с обожанием глядя на Элиаса. Его серые, как у матери, глаза наполнились воодушевлением.
– И тебе бы следовало, раз ты решил стать полицейским, – спокойно заметила я.
– Да ладно, Като, это всего лишь пара выстрелов. Ничего страшного, если парень будет знать, как держать ствол, – возразил Элиас и перемигнулся с Максом. Вот засранец!
– И кто его туда пустит, на стрельбище?
– Ну… официально никто, – замялся друг, в глазах заплясали искорки. – Но я уже договорился с Винслоу, он не отметит в журнале это маленькое нарушение.
– Элиас!
Макс показал мне язык.
– А что? Винслоу намекнул, что будет рад через пару лет увидеть среди курсантов еще одного Ларссона.
Я покачала головой и с внутренней гордостью посмотрела на брата.
– Молодняк наступает на пятки…
Глава 2 У Тоби
Около полудня меня разбудил вой сирены. Зубодробительный звук безжалостно ввинчивался в мой сонный мозг, подобно сверлу, и не хотел прекращаться. Через какое-то время, продрав глаза, я поняла, что это звонит домашний телефон. В управлении стряслось что-то серьезное, иначе не стали бы беспокоить меня после ночной смены.
Я вскочила с кровати, небрежно сбросив одеяло, и, как сомнамбула, прошлепала босиком в прихожую. Пол неприятно холодил ступни, со стороны кухни тянулся зябкий сквозняк: утром забыла закрыть окно.
– Сержант Ларссон, – хрипло отозвалась я в трубку, стоя перед входной дверью в неглиже.
– Като, ты уже проснулась? – выдал телефон гениальную фразу голосом Лизбет.
– Нет, сплю и вижу кошмар, – простонала я, морщась от звонкого щебетания подруги.
– Слышала, что сказал тебе дядюшка Эрни, это ужасно несправедливо! – не обращая внимания на мое недовольство, продолжила она.
– Лиза… Сейчас одиннадцать тридцать, я спала чуть больше трех часов.
– Что, правда? – удивление прозвучало совершенно искренне.
Как любой пространственный маг, Лизбет частенько забывала о месте, где находится, и теряла счет времени. Друзья и коллеги прощали эту маленькую слабость, тем более что ее вклад в развитие отдела уравнителей – огромен. Именно под руководством мисс Барлоу создавалась энергетическая карта – сеть сигнальных маячков, расставленных по всему Сорэйну и реагирующих на всплески силы. Так мы своевременно засекали особо мощные выбросы и могли прикрыть несанкционированное использование магии, пока не случилось беды – временных искривлений, разрывов пространства, открытия порталов в другие миры и прочих малоприятных последствий. В других городах такой роскоши у полицейских не было.
– Ладно, забудь. Что там у тебя? – Я ногой пододвинула табурет и плюхнулась на него, едва не промахнувшись мимо сиденья.
– Говорю, что Эрни поступил несправедливо, – снова завелась подруга. Я не могла с ней согласиться в данном конкретном случае, но спорить не стала. Если Лизе захотелось меня утешить, ее уже не остановить. – Ты как вообще? Держишься? У меня есть проверенное средство, которое точно тебя взбодрит!