В 1696 году Брюс составил «Карту земель от Москвы до Малой Азии». В 1702-м открыл первую в России обсерваторию при Навигацкой школе в Москве, которая помещалась в Сухаревской башне, построенной в 1695 году. В 1726 году Брюс получил чин генерал-фельдмаршала, тут же вышел в отставку и, покинув Петербург, поселился около села Глинково под Москвой, начав строить усадьбу Глинки.
Место было выбрано непростое, и усадьба по воле хозяина превратилась в настоящую крепость: Глинки находятся на полуострове между реками Ворей и Клязьмой, со всех сторон защищены непроходимыми лесами и болотами. Под самой же усадьбой по приказанию Брюса были заложены обширные подземелья.
Усадьба, впрочем, славилась не только укреплениями и защищенностью. Брюс, интересовавшийся в том числе и последними европейскими тенденциями садово-паркового искусства, создал великолепный усадебный ансамбль, один из самых примечательных в России. Своей архитектурой и планировкой усадьба напоминает пригороды Санкт-Петербурга, только в миниатюре. В парке были гроты, скульптуры, несколько прудов и музыкальная беседка.
Дворец представлял собой яркий образец барочной архитектуры, сочетая в себе итальянские, голландские и русские мотивы. Арки и окна первого этажа украшали маски, в которых Брюс в карикатурном виде изобразил своих противников. Эта усадьба сохранилась до сих пор, и сегодня в ней находится санаторий «Монино».
В усадьбе были устроены астрономическая обсерватория, химическая лаборатория и обширные хранилища для библиотеки и уникальной коллекции «куриозитетов». Но, к сожалению, в 1899 году в усадьбе произошел пожар, и только флигель-кладовая и садовый павильон, служивший Брюсу лабораторией, так называемый «Петровский домик», сохранились в первозданном облике.
Впрочем, к этому времени усадьба уже долгое время не принадлежала потомкам Брюса. После его смерти усадьба перешла к племяннику Александру, затем ею владел Яков Александрович Брюс, московский генерал-губернатор, а потом ее купил купец Усачев. Усачев в силу каких-то причин продал Глинки помещице Колесовой, которая велела бросить в пруд все обнаженные скульптуры. Первому владельцу усадьбы это не понравилось, и он попытался вразумить старуху, являясь к ней по ночам. Дело дошло до того, что Колесова была вынуждена съехать из дома и жила в бывшей лаборатории, где привидение ее почему-то некоторое время не беспокоило. Но вскоре Брюс снова взялся за свое, и Колесовой пришлось продать усадьбу за не слишком большую цену купцу Лопатину.
Тот привидений не боялся и, строя по соседству фабрику, использовал оставшиеся в саду статуи как основание для плотины. Брюс начал приходить и к нему, и, поскольку усадьбу продать было уже нельзя — в строительство были вложены большие деньги, Лопатину пришлось подыскать себе другое жилье по соседству. Бывший же дом Брюса он стал использовать как склад для хлопка.
О научных опытах Брюса до сих пор ходят легенды одна красочнее другой. Говорят, что летом Брюс, заморозив усадебный пруд, катался по нему на коньках, летал над усадьбой на «железном драконе», а по самой усадьбе ходила механическая «Яшкина баба». Даже такое простое строение, как беседка, у Брюса оказалось с загадкой: в ней, по мановению его руки, раздавались звуки арфы. Сколько гости ее ни осматривали, но источник музыки отыскать так и не могли.
В Москве Брюсу была отдана Сухаревская башня, о которой, пожалуй, легенд не меньше, чем о Глинках. Находилась она на пересечении Садового кольца, Сретенки и 1-й Мещанской улицы.
Свечной торговец Алексей Морозов как-то в сумерках увидел, что из окон башни вылетают железные птицы и, делая несколько кругов вокруг здания, возвращаются обратно. На следующую ночь он привел к башне своих домашних и слуг. И в самом деле, одно из окон отворилось, и из него полетели «железные птицы с человеческими головами». И Морозов, и его близкие бежали от башни в величайшем ужасе, проклиная лютеранского дьяволопоклонника.
Документальных свидетельств о летающих брюсовских «драконах» не сохранилось, но в 1920-е годы в его архивах были найдены чертежи летательных аппаратов. Эти бумаги сейчас хранятся в Российской академии наук. К сожалению, в те же 1920-е годы часть этих чертежей (после визита немецких летчиков, проходивших практику в СССР) была утрачена.
Подтвердилась и еще одна легенда. Крестьяне Глинок из поколения в поколение пересказывали друг другу легенду о «Яшкиной бабе», «механической кукле, которая умеет говорить и ходить, но не имеет души». Железная горничная якобы прислуживала графу в Сухаревской башне, а после его отставки бегала по Глинкам и пугала крестьян. А когда те начали к ней подходить, то она с ними… кокетничала. В архивах Брюса были найдены чертежи первого русского робота. Но, опять же, никаких достоверных данных, что уникальная машина была воплощена в жизнь и действовала, нет. Хотя если вдуматься, то неграмотные крестьяне вряд ли могли все это выдумать — не читали же они брюсовские чертежи?!
Но и на этом тайны и чудеса, связанные с именем Брюса, не заканчиваются. Под усадьбой Глинки были прорыты обширные подземные галереи. Они не только соединяли все здания усадьбы, но имели выходы за несколько километров от нее.
Именно в этих подземельях, по слухам, до сих пор хранятся магические книги и сокровища Брюса. Так ли это или нет — сказать сложно, но известно, что многие раритеты из брюсовской коллекции, которая после его смерти перешла в Кунсткамеру, так и не были обнаружены. Уже в наше время усадьбу исследовали лозоходцы и пришли к выводу, что под землей до сих пор не только существуют обширные пустоты, но есть металл и стекло.
Как утверждают легенды, Петр Первый неоднократно просил Брюса дать ему почитать Волшебную книгу, которая когда-то принадлежала самому царю Соломону, спрятанную у того в потайной комнате Сухаревской башни. Но Брюс говорил, что такой книги у него нет, а вот «Философию мистики» на немецком языке, которая тоже «очень чудесная», дать почитать может.
Брюсу не слишком верили, и, когда в 1735 году он умер, Анна Ивановна велела обыскать обсерваторию и научный архив, хранившийся в Академии наук. Но Волшебной книги найдено не было. Однако императрица, видимо, имела весьма веские основания считать, что загадочная книга существует, и даже выставила у Сухаревской башни караул, чтобы нехорошие люди не смогли эту книгу найти и прочитать. Пост у Сухаревской башни сняли только в 1924 году, на восьмом году советской власти!
Интересовался таинственной книгой и Сталин, с чем и было связано решение башню снести. Башню разбирали по кирпичику, стараясь отыскать если уж не таинственную комнату, то хотя бы нишу, где мог скрываться магический фолиант. О результатах докладывали Сталину каждый день, а все найденные раритеты отвозили в Кремль.
Остатки башни в итоге взорвали. До сих пор многие гадают над этим решением диктатора: то ли искомое было найдено, то ли Сталин просто разозлился из-за напрасных поисков…
…Известно, что Лазарь Каганович, присутствовавший при взрыве башни, считал, что видел в толпе самого Брюса.
Как бы Якова Вилимовича ни обвиняли в колдовстве и мистике, в воспоминаниях современников он остался абсолютным скептиком и обладателем материалистического мировоззрения. Известно, что, когда Петр показывал ему нетленные мощи святых угодников в новгородской Софии, Брюс «относил сие к климату, к свойству земли, в которой прежде погребены были, к бальзамированию телес и к воздержанной жизни».
Хотя книга, по всей видимости, так и не была найдена, к строительству сталинской Москвы Брюс все же приложил свою руку. В петровские времена наука переплеталась с тем, что мы называем сейчас мистикой, и Брюс составил не только первую карту российской территории от Москвы до Малой Азии, но и астрологическую карту Москвы. Последняя — и документы об этом сохранились — использовалась при построении московского метро. Именно поэтому на Кольцевой линии 12 станций, символизирующих 12 знаков зодиака. Сталин пользовался астрологическими разработками Брюса даже прокладывая Садовое и Бульварное кольцо.
Брюс, кстати, в свое время утверждал, что нельзя вести плотную застройку на Дмитровке из-за подземных пустот. Современные московские провалы земли это подтвердили. Как и запрет Брюса строить на Воробьевых горах из-за возможности оползней. Новое здание Академии наук стали укреплять сразу же после постройки. Почему в этом случае Сталин не послушал Брюса — тоже понятно. Яков Вилимович отметил на своей карте Воробьевы горы как место благоприятствующее учебе и науке.
Похоронили Брюса у кирхи в Немецкой слободе. Когда в 1930-е годы кирху на улице Радио стали разбирать, то обнаружили в склепе гроб с телом графа. Опознали Брюса по фамильному перстню. Останки соратника Петра передали в лабораторию антрополога и скульптора Герасимова, но вскоре они бесследно исчезли. Осталась только одежда Брюса, которая сейчас находится в фондах Государственного исторического музея. Перстень Брюса тоже бесследно исчез. Говорили, что его забрал Сталин.
Вообще, известны несколько попыток найти таинственную книгу Брюса. Профессор Московского университета Ковалев в 1857 году проводил раскопки в Глинках и поиски в Сухаревской башне, но безрезультатно.
В начале XX века, под патронатом Николая II, пытался искать магическую брюсовскую книгу археолог Алексей Кузьмин. Средства выделили большие, но археолог, только признавшись своим друзьям, что наконец что-то понял в брюсовских тайнах, внезапно скончался…
Брюс не только разорял и выживал всех владельцев имения в Глинках, бродя призраком по разоренному парк у, но и показывался в других местах: в Москве, Санкт-Петербурге и еще нескольких российских городах.
Говорят, что он для эксперимента убил своего старика-лакея, затем разрубил его тело на части, полил их «мертвой» водой — и тело срослось. Затем Брюс окропил тело «живой» водой, и старик ожил и стал молодым. Убедившись, что эксперимент успешен, Брюс приказал слуге проделать с ним то же самое.
Слуга случайно разбил склянку с «живой» водой и владельца так и не воскресил. Лишь немного жидкости попало на ладонь Брюса. Брюса похоронили, а его дух теперь путешествует по России, пытаясь отыскать неверного слугу, и, вглядываясь в лица запоздавших прохожих, спрашивает: «Ты, Ванька?»
Как рассказывают очевидцы, когда могила Брюса была вскрыта, то ладонь его правой руки была абсолютно целой, как у живого человека. Вот косвенное подтверждение и еще одной легенды.
Увидеть призрак Брюса можно на улице Радио, где он пытается отыскать свою могилу, но чаще на том месте, где стояла Сухаревская башня. Появляется он в дни солнцестояний, а также в те ночи, которые чем-либо примечательны с астрологической точки зрения.
Глава 4. Болтливые мертвецы
Призрак старухи-вещуньи
Останкинская усадьба, ст. м. «ВДНХ»
Останкино считается в Москве районом самоубийц. Многие связывают это с сильными электромагнитными полями, излучаемыми телебашней, но, пожалуй, есть у этой легенды и более древнее объяснение.
Останкино с древних пор считалось местом нехорошим, бесовским, и потому именно здесь сделали кладбище для самоубийц, чтобы «хорошей земли не поганить». Самостоятельно покончивших с жизнью на общих кладбищах, как известно, не хоронили. Как, кстати, до определенной поры и актеров.
Сначала этими землями владел боярин Алексей Сотин. Решив, что нечего им пустовать, он в 1558 году собрался распахать поле, где сегодня стоит останкинский дворец, как перед ним появилась древняя старуха-горбунья и грозно сказала: «Не смей эту пустошь трогать, земля здесь не простая и не зря Останкиным называется: здесь человеческие останки лежат, не тревожь их. А коли потревожишь, то сам вместе с ними ляжешь…»
Сотин отнесся к предупреждению старухи с недовольством и просто прогнал ее. А через несколько дней был казнен Иваном Грозным, и земли его были отданы государем опричнику Орну, немцу по национальности.
Тот снискал у местных жителей дурную славу: говорили, что по ночам он устраивал бесовские оргии, а днем раскапывал старые могилы, пытаясь отыскать какой-то клад. Горбатая старуха являлась и к Орну, приказывая ему угомониться, но тот лишь посмеялся над ней. Вскоре Грозный начал «чистку» рядов опричников, и Орн, увидев следующий к его дому конвой, скрылся в останкинских болотах, да там и сгинул. Искали в его доме великих богатств, о которых судачила молва, но так ничего и не нашли. Ходили слухи, что Орн закопал свою казну где-то в усадьбе.
Позже землю выкупили Шереметевы, построив здесь усадьбу и при ней домашний театр. Именно тогда местные пруды были прозваны «актеркиными». Горбатая старуха продолжала все так же появляться в усадьбе, предсказав один раз смерть графине Шереметевой, а в другой раз печальный конец гостившему в имении императору Павлу.
Во время Отечественной войны 1812 года в Останкино приехал французский генерал Орн и производил здесь весьма масштабные раскопки. Неизвестно, нашел ли он что или нет, но местные жители были уверены, что он то ли прямой потомок, то ли родственник того самого Орна-опричника, спрятавшего здесь свою награбленную казну.
Известно, что являлась старуха и легендарной актрисе шереметевского театра Полине Жемчуговой. Граф давал своим актерам псевдонимы по именам драгоценных камней, и у него играли Алмазов, Гранатова, а одиннадцатилетняя Прасковья Ковалева оказалась Жемчуговой. Граф был сначала потрясен небывалым талантом девочки, а потом и влюбился в нее. Дал Полине вольную, а затем предложил ей руку и сердце. Жемчугова, будучи уже беременной от графа, репетировала сразу две роли: Офелии и Клеопатры. Старуха, явившись ей на одной из аллей усадьбы, сказала: «Где две покойницы, там и третьей быть…» Обе героини, как известно, умирают. Но Полина не вняла предупреждению, продолжала репетировать, но до премьеры не дожила, умерла родами.
Говорят, что после смерти Жемчуговой в шереметевском театре начался пик самоубийств. Актрисы, в основном, топились в пруду, как раз в том месте, на котором сегодня находится малое здание телецентра АСК-3, где расположены редакции и технические студии телеканалов. А на месте двух других прудов сегодня стоят многоэтажки: это Аргуновская ул., 12, и ул. Цандера, 7.
Но старуха Останкино не забыла. Многие известные тележурналисты вспоминают, что видели ее и в 1993 году перед кровавым штурмом, и позже, перед тем как сгорела телебашня в 1999 году.
Здание АСК-3 многие телевизионщики не любят. Говорят, что там водятся привидения, над ухом может кто-то неожиданно хрюкнуть, когда никого нет, а если не поставить местному духу рюмку водки, то все бумаги и кассеты могут оказаться раскиданными и испорченными. Лев Новоженов вспоминал, что как-то видел возгорание декораций, и оно было абсолютно необъяснимо: огонь сам, словно живой, перескакивал с одной декорации на другую.
Вот и думай теперь: то ли изначально было это место «нехорошим», или все-таки усилили электромагнитные волны передающего центра всех призраков, что до поры скитались здесь безвестными…
Призрак душегуба с Владимирского тракта
Шоссе Энтузиастов, ст. м. «Шоссе Энтузиастов»
Шоссе Энтузиастов получило свое название в 1919 году, по инициативе Анатолия Луначарского, в честь энтузиастов-революционеров, которых гнали по этой дороге на каторгу. Именно по этой дороге отправились в Сибирь декабристы, Радищев, да и еще множество людей. Раньше она называлась Владимирским трактом, или просто Владимиркой. А арестанты называли ее «Золотой дорогой». Понятно, что все-таки большинство из них были не революционерами, а просто грабителями, насильниками и убийцами.
Началом пути служил «Бутырский тюремный замок», куда поступали арестанты из различных мест, чтобы потом отправиться в Сибирь «пеше-этапным порядком». Вот как описывал эту дорогу исследователь Москвы Владимир Гиляровский: «Страшен был… вид Владимирки!
…Вот клубится
Пыль. Все ближе… Стук шагов,
Мерный звон цепей железных,
Скрип телег и лязг штыков.
Ближе. Громче. Вот на солнце
Блещут ружья. То конвой;
Дальше длинные шеренги
Серых сукон. Недруг злой,
Враг и свой, чужой и близкий,
Все понуро в ряд бредут,
Всех свела одна недоля,
Всех сковал железный прут…
А Владимирка начинается за Рогожской, и поколениями видели рогожские обитатели по нескольку раз в год эти ужасные шеренги, мимо их домов проходившие. Видели детьми впервые, а потом седыми стариками и старухами все ту же картину, слышали: „…И стон, // И цепей железных звон…“
Страшно было движение этих партий.
По всей Садовой и на всех попутных улицах выставлялась вдоль тротуаров цепью охрана с ружьями…
И движется, ползет, громыхая и звеня железом, партия иногда в тысячу человек от пересыльной тюрьмы по Садовой, Таганке, Рогожской… В голове партии погремливают ручными и ножными кандалами, обнажая то и дело наполовину обритые головы, каторжане. Им приходится на ходу отвоевывать у конвойных подаяние, бросаемое народом.
И гремят ручными и ножными кандалами нескончаемые ряды в серых бушлатах с желтым бубновым тузом на спине и желтого же сукна буквами над тузом: „С. К.“.
„С. К.“ — значит ссыльнокаторжный. Народ переводит по-своему: „Сильно каторжный“.
Движется „кобылка“ сквозь шпалеры народа, усыпавшего даже крыши домов и заборы… За ссыльнокаторжными, в одних кандалах, шли скованные по нескольку железным прутом ссыльные в Сибирь, за ними беспаспортные бродяги, этапные, арестованные за „бесписьменность“, отсылаемые на родину. За ними вереница заваленных узлами и мешками колымаг, на которых расположились больные и женщины с детьми, возбуждавшими особое сочувствие».