Мои тщательно возведенные стены стремительно приближались к разрушению. «Ты не знаешь, что ты со мной делаешь», - сказал я. И она играла со мной, заставляя меня сказать ей. Что она хотела услышать? Что я дрочу почти каждый день, фантазируя о ней? Что даже хотя я и сопротивляюсь этим желаниям, образы того, как я занимаюсь с ней сексом, заполняют все мои сны по ночам? Я сказал ей, что хочу, чтобы она трахнула меня, и что я ненавижу ее за это. Это было мое самое искреннее признание.
И снова она приняла мой вызов. Столкнув меня с себя, она оседлала мои бедра и разорвала мою рубашку. Никогда в жизни я не был так сильно возбужден, как в тот момент. Я слышал, как пуговицы рассыпались по кожаному сидению, а я думал только о том, что хочу быть внутри нее. И твою мать! Каждый новый раз лучше, чем предыдущий. Ее бедра качались вперед и назад, впуская меня глубже, заставляя меня тяжело дышать и стонать у нее на груди.
Время потеряло для меня значение, когда я бросил ее на сидение, намереваясь преподать ей урок. Мне нужно было большего, и я устроил ее ноги у себя на плечах, входя в нее глубже. Но в какой-то момент, внутри этого тихого темного салона, наедине со звуками нашего удовольствия, что-то изменилось. Злость заменилась… отчаянием? Отчаянием от того, что я терял себя. Отчаянием от того, что это скоро закончится, и я больше никогда не увижу эту прекрасную женщину под собой. А я этого не хотел, потому что также сильно как я ненавидел все чувства, что она пробуждала во мне, так же сильно я хотел их снова и снова. Я хотел ее каждый день и каждую ночь. Я хотел видеть ее волосы, разбросанные на моих подушках, слышать, как она выкрикивает мое имя. «О Господи», - мое дыхание сбилось. «Я не могу остановиться». Рухнула еще одна стена между нами. Когда мы вот так были вместе, моя маска исчезала. И когда я уже начал паниковать, она спасла меня.
«Я тоже». Никогда прежде два простых слова не могли так легко меня утешить. Она чувствует тоже самое. Нам не надо было объяснять, мы просто понимали. В этом плане, мы похожи. Двое эгоистичных людей, привыкших получать свое, и на мгновение я подумал, могли бы мы продолжить наши безумные встречи? Возможно ли, быть вместе только физически, делиться друг с другом телами и больше ничем? Стенки ее влагалища стали сжиматься, и, прогибаясь в пояснице, она коснулась своей прелестной грудью моего лица. Я старался сдержаться, старался продлить это удовольствие, но ее оргазм спровоцировал и мой собственный, и вскоре я стонал и кончал глубоко внутри нее.
Абсолютно обессиленный, я снял с плеч ее ноги и свалился на нее. Я хотел быть осторожным, но у меня не было сил. Лежать вот так с ней рядом было чем-то новым для меня, непохожим ни на что. Ее пальцы стали играть с моими волосами, и мои глаза закрылись. Мой разум твердил мне, что пора уходить, снова возвести все стены, но тело умоляло меня остаться. Касаясь моей мокрой кожи, воздух казался прохладным. Из-за ее затрудненного дыхания ее груди высоко вздымались, упираясь в мою грудь. И я пытался продлить этот момент на столько, на сколько это возможно. В конце концов, когда реальность добралась до нас, мой мозг победил, и я потихоньку отстранился от нее. И хотя вся эта ситуация была далеко не радостной, я даже чуть не засмеялся, пока надевал свою порванную рубашку. Неужели всего две недели назад она убегала от меня с точно также порванной блузкой? И снова она взяла реванш.
Стиснув зубы, я осознал, что все вернулось на свои места. Это просто не могло продолжаться. Я ее начальник, она мой сотрудник. Я уже нарушил около сотни корпоративных правил, не говоря о моральных. И как бы меня не привлекала идея взаимного использования друг друга ради секса, это не сработает. Хотя мы и не считали друг другу друзьями или симпатизировали друг другу, я все равно не смог бы с ней так поступить. Мы и так уже подвергли себя опасности, если бы кто-нибудь увидел нас… не хочу даже об этом думать. И я точно знал, что не хочу с ней никаких фактических отношений.
«Это не должно случиться снова», - сказал я, даже не глядя на нее. А затем, чтобы она еще больше возненавидела меня, я бросил на нее испытывающий взгляд и добавил, «Мы понимаем друг друга, мисс Миллз?»
Она была в замешательстве. И я ее прекрасно понимал – мои слова шли в разрез с моими действиями. Но затем выражение ее лица изменилось, и я понял, что у меня будут неприятности. Отлично. «Скажите Эсми, что я приду, мистер Райан. И выметайтесь из моей машины».
Черт. Я так и знал. Мне вдруг ужасно расхотелось уходить. Я знал, что означало ее согласие на ужин. Она хотела встретиться с Майком. Твою мать!
Звонок мобильника вернул меня к реальности. Вздрогнув слегка, я полез в сумку, чтобы найти телефон. Мама. Как не вовремя. Я перезвоню ей позже. Взглянув вниз, я заметил еще одну проблему между ног – я был твердым как камень. Вот почему я избегал мыслей о прошлом вечере. Бросив телефон на кровать, я посмотрел на белое кружево, которое было все еще в моей руке. Это последняя пара. Та сторона наших отношений теперь в прошлом. Нам придется и дальше видеть друг друга каждый день и при этом сохранять дистанцию. Без проблем. Я смогу это сделать. Подойдя к комоду, я открыл портфель и бросил трусики внутрь. Позже они присоединятся к остальным, а затем я избавлюсь от них всех разом. Что, по правде сказать, меня расстраивало, потому что мне нравилось хранить их. Закрыв портфель, я разделся до конца и направился в душ. Мне надо было позаботиться кое о чем, прежде чем встретиться со своей семьей за обедом.
EPOV
Входя в дом своего брата, я намеревался провести этот день в спокойной обстановке, без каких-либо навязчивых мыслей о мисс Миллз. «Всем привет! Есть кто дома?» - прокричал я, закрывая за собой дверь. Тихое хихиканье донеслось из гостиной, и я увидел, как Кэррингтон сосредоточенно встала на ножки и неуверенными маленькими шажками потопала в мою сторону. «Ah, ma petite cherie»*, - я почувствовал, как на моем лице расплылась улыбка, пока я наблюдал, как прыгают ее маленькие светлые кудряшки. Она приблизилась ко мне, и я подхватил ее на руки.
«Mon oncle beau», - она радостно завизжала и обхватила своими крошечными ручками меня за шею, а я засмеялся, целуя ее волосы. «Мама!»
Я направился в сторону кухни, откуда вышла Роуз и, наклоняясь вперед, поцеловала в щеку Кэррингтон, а затем меня. «Тебя не учили стучать, Беннетт?», - спросила она придирчиво и шлепнула меня деревянной ложкой. «И чему ты учишь мою дочь? Она еще толком по-английски говорить не умеет».
«Vous aimeriez savoir, oui?»** - ответил я и нежно стукнул пальцем по кончику ее носа. Она тут же поджала губы. Я видел, что она еле сдерживалась, чтобы не обозвать меня последними словами, и я усмехнулся, зная, что она не сделает этого в присутствии Кэррингтон. «Если хочешь знать, я учу ее говорить “mon oncle est beau”, что означает ‘мой дядя – красавец’».
«Ну, естественно. А тебе не кажется, что у тебя завышенная самооценка, Райан?» - возразила она с гневным взглядом, но я заметил, что уголки ее губ стали слегка подергиваться, и вскоре она рассмеялась. «Ладно, иди, тебя ждет чайная вечеринка».
Я засмеялся и понес Кэррингтон обратно в гостиную, где ее чайный набор уже ожидал меня на кофейном столике. Я присел на диван и поставил ее на пол у себя между ног и начал указывать на разные предметы на столе. «Эй, медвежонок, а что это?»
Она обхватила своей ручкой мой палец, которым я указывал на чайник. «Ча-ай-ни-ик», - она медленно выговорила слово, и наши руки переместились к следующему предмету. «Ча-афка», - я сдержал смешок над ее неудачной попыткой произнести звук “ш”, а затем указал на тарелку. «Пече-енье».
«Нет», - ответил я мягко, качая головой, и увидел, как она насупила свои маленькие бровки, сосредоточенно глядя на тарелку. «Кре…», - я подсказал ей.
Ее лицо вдруг засияло, и она вскинула ручки вверх. «Лиц», - пролепетала она взволнованно, пытаясь выговорить ‘Риц’***, и, взобравшись ко мне на колени, поцеловала меня в щеку.
«Мамочка опять запрещает есть печенье?» - прошептал я, и она тихонька засмеялась, пока я делал вид, что осторожно осматриваюсь по сторонам, а потом достал маленький мешочек шоколадного печенья из кармана пиджака. Открыв пакет, она достала оттуда одно печенье и протянула его к моему рту. Я посмотрел на нее с широко открытыми глазами, а затем резко схватил печенье губами, так что она даже взвизгнула от неожиданности, а потом рассмеялась.
«Мамочка опять запрещает есть печенье?» - прошептал я, и она тихонька засмеялась, пока я делал вид, что осторожно осматриваюсь по сторонам, а потом достал маленький мешочек шоколадного печенья из кармана пиджака. Открыв пакет, она достала оттуда одно печенье и протянула его к моему рту. Я посмотрел на нее с широко открытыми глазами, а затем резко схватил печенье губами, так что она даже взвизгнула от неожиданности, а потом рассмеялась.
«Оо, дядя Эдди опять принес печенье?» - Эммет плюхнулся на диван рядом с нами, хватая печенье из пакета, прежде чем я успел его спрятать. Я кинул на него пронзительный взгляд, потому что я терпеть не могу, когда меня так называют. Эта привилегия есть только у моей девочки. И судя по его самодовольной ухмылке, он это прекрасно знает.
«Папа, мое печенье», - Кэррингтон громко возразила, надув губки.
Со стороны кухни донесся оглушительный грохот, за которым последовало еще более оглушительное “Беннетт Энтони Райан!”. Я посмотрел на Кэррингтон и приложил палец к губам, призывая к молчанию, она засмеялась, а я в это время втиснул пакет между мной и Эмметом. Я поднял глаза и встретился со свирепым взглядом Роуз, которая примчалась из кухни с деревянной лопаткой в руке. «Где печенье?»
«Какое печенье?» - спросил я невинным голосом, непонимающе глядя на Эммета. «Я не видел никакого печенья, а ты?»
Эммет отрицательно покачал головой. «Нет, детка, я понятия не имею, о чем ты говоришь».
Роуз недовольно скривила губы, сложила руки на груди и уставилась на нас, а затем, указывая на мои колени, проговорила. «Тогда что в руках у твоей дочери, Эммет?»
«Печенька!» - гордо воскликнул маленький голосок. Мы оба посмотрели на руки Кэррингтон, и, конечно же, там было шоколадное печенье. Я осмелился снова взглянуть на Роуз, и она покачала головой. «Я предупреждала тебя об этом!»
«Ну, вот. Ты сдала меня мамочке», - прошептал я на ухо Кэррингтон и пересадил ее на колени к Эммету, прежде чем вскочить с дивана. «Роуз, успокойся. Она не успела съесть ни одной штучки».
«Она и не съест!» - прорычала она, хлестнув меня лопаткой. «В следующий раз, когда ты принесешь ей сладости, она отправится домой с тобой!»
Кэррингтон засмеялась и захлопала в ладоши, сидя на коленях у папочки, пока Роуз продолжала гоняться за мной через всю гостиную. Эммет взглянул на меня, когда я пробежал за диваном. «Беннетт, я бы не связывался с ней. Не самое подходящее время».
Роуз остановилась позади дивана и ущипнула его за шею. «Помалкивай, милый», - пропела она сладким голоском, что Эммет даже вздрогнул, а затем он посмотрел на Кэррингтон с нежной улыбкой. «Малыш, давай отдадим мамочке печенье. И ты возьмешь его после обеда».
Я наблюдал за тем, как она протянула печенье Роуз, а Эммет тем временем подернул носом, принюхиваясь. «Э, детка, кстати, на счет обеда…»
«Твою м… олухи!» - Роуз поправила себя в последнюю минуту и умчалась на кухню. Через секунду оттуда донесся еще один грохот, и Роуз снова появилась в гостиной. «Превосходно. Кейсадиас**** сгорел. Так что если вы не планируете устроить пиршество из Gerber Graduates*****, мы идем в ресторан. И это полностью твоя вина, Беннетт Райан!»
Я нагнулся к дивану и взял Кэррингтон на руки. «Ладно, пойдемте. Обед за мой счет».
Мы выбрали старый ресторанчик, в котором часто зависали еще в старших классах, и как обычно, Кэррингтон отказалась сидеть на своем стульчике на высоких ножках. К великому ужасу Розали, я снова позволил ей сидеть у меня на коленях.
Я наблюдал за тем, как она, причмокивая, жевала картофель фри, когда чей-то незнакомый голос прозвучал совсем рядом с нами.
«Розали Хейл?»
Роуз взглянула на незнакомца, и изумленная улыбка украсила ее лицо. «Джаспер Уитлок? О Господи», - она взволновано засмеялась и встала из-за стола, чтобы обнять его. Я повернулся к Эммету, который с удивлением разглядывал парня, и я присоединился к своему брату. Это был высокий блондин, приблизительно нашего возраста. Я точно никогда прежде его не видел. Эммет негромко кашлянул, и Роуз отстранилась от него и посмотрела на нас. «Ой, простите. Это Джаспер, в средней школе мы вместе были вожатыми в летнем лагере. Джаспер, это мой муж Эммет Райан и наша дочь, Кэррингтон. А это его брат, Беннетт».
Джаспер все еще сжимал руку Эммета, когад Розали указала на меня, и его глаза расширились. «Беннетт Райан? Из Райан Инкорпорейтид?» - спросил он изумленно, и я осторожно кивнул. «Значит, вы и есть Прек… то есть, вы начальник Хлои, не так ли?»
Прек… начальник Хлои? Что, черт возьми, все это значит?
«Белля», - Кэррингтон радостно оповестила, и все рассмеялись, кроме меня. Я пристально вглядывался в парня.
Я снова кивнул. «Да, мисс Миллз работает на меня», - ответил я осторожно и медленно пожал его протянутую руку. Вот и закончился мой тихий мирный выходной без мыслей о ней. Моя челюсть слегка сжалась, пока я оглядывал его. «А откуда вы знакомы с мисс Миллз?»
Улыбка озарила его лицо, и мне тот час же захотелось выбить ему пару зубов. «О, она подруга моей невесты, Элис», - ответил он и взглянул на часы. «Которая, кстати, ждет меня на ланч. Рад был снова увидеть тебя, Розали».
Роуз как-то неестественно улыбнулась и взяла Джаспера под руку. «Я провожу тебя до двери», - ответила она с веселой ноткой в голосе, и они ушли. Развернувшись в сторону выхода, я увидел, как она склонилась и прошептала что-то ему на ухо. Я вздохнул с облегчением. По крайней мере, он трахает ее подругу, а не ее. Я подумал об этом какое-то время, а затем потряс головой. Откуда эти долбанные мысли?
Я посмотрел на своего брата, который также странно улыбался, как и его жена. «Что смешного, Эммет?»
«Ничего. Совсем ничего», - он усмехнулся, забрасывая ломтик картошки в рот и избегая моего взгляда.
Спустя пару минут вернулась Роуз и, смеясь над чем-то, уселась рядом с Эмметом. «Да, забавно. Как тесен мир, не правда ли, Беннетт?» - проговорила она почти с издевкой, сверкая глазами.
Я нахмурился, глядя на них. Они будто смеялись над какой-то личной шуткой, в которую я не был посвящен. Это реально начинало раздражать меня, но ткнувшийся мне в щеку картофель фри отвлек мое внимание. Я посмотрел на мою племянницу и слегка пощекотал ее, затем снова повернулся к своему брату и его жене. «О, да, это просто восхитительно».
______________________
* «Ah, ma petite cherie» - «А, моя малышка!» (фр.)
** «Vous aimeriez savoir, oui?» - «Вы хотели бы знать, не так ли?» (фр.)
*** ‘Риц’ - Товарный знак подсоленных галет и мини-крекеров
**** Кейсадиас - мексиканское блюдо, представляющее собой лепешку с острой начинкой
***** Gerber Graduates - линия детского питания для детей в возрасте от года до трех
EPOV
В воскресенье ночью, лежа в постели, я прокручивал в голове свой план. Я просто должен быть непреклонным, и мне всего лишь надо продержаться неделю. Семь дней. Я смогу. Семь дней не прикасаться к ней, и я выкину ее из головы, и смогу двигаться дальше. Надо просто соблюдать некоторые меры предосторожности.
Во-первых, ни в коем случае, я не должен оставаться с ней наедине больше нескольких минут. Во-вторых, я не должен ввязываться с ней в споры. По какой-то странной причине, ссоры для нас были извращенной формой прелюдии. И, в-третьих, больше никаких фантазий о ней. Это означало, что мне запрещается: снова переживать наши сексуальные похождения, фантазировать о новых, представлять ее обнаженной или какие-нибудь части моего тела в контакте с ее частями тела.
~*~*~*~*~*~*~*~*~*~
По большей части, все шло в соответствии с планом. Каждую секунду я чувствовал себя не в своей тарелке, и неделя, казалось, тянулась вечно, но, за исключением грязных фантазий, я контролировал ситуацию. Я старался как можно чаще работать вне офиса, но в моменты, когда нам приходилось быть вместе, я всегда сохранял дистанцию, и в целом мы относились друг к другу все с тем же вежливым презрением, что и раньше.
Но готов поклясться, она пыталась сломить меня. Каждый день она, казалось, выглядела сексуальней, чем предыдущий. Каждый день она либо надевала, либо делала что-нибудь такое, что рушило все мои намерения. Я заключил сделку с собой, что больше не будет никаких обеденных ‘сессий’. Это должно было прекратиться, а фантазии о ней во время мастурбаций не помогали делу.