4? 250 + 16? 50, итого 20 бомб общим весом в 1800 кг на один самолет. (201) Даже с учетом того, что максимальный взлетный вес «Хейнкеля» почти вдвое превышал соответствующий показатель для СБ (12 500 и 7750 кг), разница в подходе к боевому применению авиации впечатляющая…
Всего за девять дней июня ВВС Южного фронта сбросили на противника 336 тонн бомб. (202) При максимальной (что было вполне возможно в ситуации, когда основным объектом ударов были переправы на р. Прут, находившиеся не далее сотни километров от советских аэродромов) бомбовой нагрузке имевшихся самолетов (200 СБ, 30 Пе-2, 16 Су-2) этот груз можно было поднять одним вылетом. Если стать ближе к советской реальности, т. е. принять половину бомбардировщиков за «временно неисправные» и считать бомбовую нагрузку по средним значениям (800 кг для СБ, 600 кг для Пе-2, 400 кг для Су-2), то и в этом случае 336 тонн можно было поднять за 3,6 вылета, т. е. всего за 2–3 длинных июньских дня.
Достаточно характерной для ВВС Южного фронта можно считать практику боевого применения 45-го БАП из состава 20-й САД. В начале июня в полку числится 54 СБ (из них только 4 неисправны) и 5 новых Пе-2 (все исправны). Итого – 55 бомбардировщиков, готовых к бою. (145) Составленная в штабе дивизии уже после начала боевых действий сводка «Потери матчасти и личного состава с 22.6. по 25.10» также подтверждает наличие в полку по состоянию на 22 июня 1941 г. 49 бомбардировщиков СБ (правда, без указания их боеготовности и без упоминания о наличии Пе-2). (203) Но в отчете штаба 45-го БАП о боевой работе полка (т. н. «форма 100») по состоянию на 22 июня числится лишь 45 самолетов СБ и Пе-2, из них 30 – неисправны!
В первый день войны, как было выше отмечено, 45-й БАП «пропускает удар» вражеской авиации и безвозвратно теряет на земле 10 самолетов. После этого, вплоть до конца июня, в полку неизменно числится 35 самолетов (т. е. новых безвозвратных потерь нет вовсе), а количество боеготовых колеблется в диапазоне 18–24. (204) Располагая таким количеством самолетов, полк выполняет 117 вылетов за 9 дней июня, т. е. в среднем 13 в день. В целом за два месяца войны (с 22 июня по 21 июля) 45-й БАП выполнил 479 самолето-вылетов и сбросил на противника 187 тонн бомб. (207) В среднем 8 вылетов в день с нагрузкой 390 кг бомб на самолет. Полк работал с интенсивностью, вполне доступной (в летнее время) эскадрилье неполного состава.
Заслуживает пристального внимания произошедший в 45-м БАП в день начала войны внезапный, «взрывной» рост числа неисправных самолетов. За неимением общепринятого термина я предлагаю назвать этот процесс «аварийным сбросом». Весьма масштабный «аварийный сброс» происходит и в 55-м ИАП той же 20-й САД. В начале июня в полку числилось 62 новых МиГ-3 (все исправны) и 54 истребителя «старых типов» (И-16 и И-153), из них 39 исправных. (145) К утру 22 июня в полку числится 57 МиГ-3, 12 И-16, 40 И-153. (203) Но, если верить отчету о боевой работе полка («форма 100»), 22 июня в 55-м ИАП было всего 74 исправных истребителя, а 23 июня – 54. После этого «сброса» вплоть до начала июля количество исправных самолетов меняется в диапазоне 51–47. (210)
Не обошлось без «аварийного сброса» и в 5-м БАП из состава 21-й САД (а это, заметьте, один из лучших на Южном фронте, весьма активно воевавший и даже сбросивший 16 бомб на Плоешти полк). В начале июня в полку числится 35 СБ (из них 13 неисправны) и 25 новых Пе-2 (из них 2 неисправны). Итого – 60 бомбардировщиков, в том числе 45 боеготовых (22 СБ и 23 Пе-2). В полку 59 экипажей, подготовленных к «боевым действиям днем в простых метеоусловиях», т. е. экипажей даже больше, чем исправных самолетов. (145) Однако уже вечером (в 22.00) первого дня войны Оперативная сводка штаба полка сообщает: «Полк в составе 16 экипажей Пе-2, 16 экипажей СБ и в резерве для разведки 2 экипажа готов к боевым действиям…» (133) Если же верить Оперативной сводке штаба 21-й САД (от 21.00 22.6.41), то исправных самолетов еще меньше: «Полк в составе самолетов 12 ПЕ-2 и 15 СБ экипажей рассредоточен в готовности к выполнению боевых задач». (129) При этом и оперсводка полка, и оперсводка дивизии единодушно констатируют отсутствие потерь (и даже отсутствие зенитного или истребительного противодействия противника во время вечернего налета бомбардировщиков 5-го БАП на Картал и Галац).
Бдительный читатель, возможно, уже подумал о том, что командование полка и дивизии таким образом коварно скрыло самолеты, уничтоженные «на рассвете 22 июня внезапным ударом по аэродромам», – в интересах историка Солонина. Это предположение ошибочно – не только по сводкам советских авиачастей, но и по документам румынской стороны на аэродромы Аккерман и Кулевча (район базирования 5-го БАП) не было произведено ни одного бомбардировочного налета (не считая пролетевшего в том районе и вскоре сбитого разведывательного «Бленхейма»). И уж тем более никакому воздействию противника не подвергся 22 июня 69-й ИАП, развернутый на аэродромах Одессы, а вот «аварийный сброс» и в этом полку налицо: до начала войны в полку 50 исправных И-16 (не считая 20 неисправных и 5 новых МиГ-3, еще не освоенных летным составом) и 76 летчиков, а к 12.00 27 июня в боевой готовности числится только 39 И-16. (205)
Где же еще 11 исправных «ишаков»? В первые дни войны полк патрулировал небо над Одессой, не имея встреч с воздушным противником. В сводке «О потерях личного состава и материальной части 21-й САД за период с 22.6 по 2.7.1941 г.» в строке 69-й ИАП читаем: «сбито в воздушном бою» – нет, «сбито ЗА противника» – нет, «не вернулись после боя» – нет, «уничтожено на земле» – нет, «повреждены на земле, но могут быть восстановлены своими силами» – нет. Четыре самолета совершили вынужденную посадку на своей территории. (206)
Общий масштаб «аварийного сброса» в частях ВВС Южного фронта можно оценить в следующих цифрах. Как выше было отмечено, с начала месяца до 30 июня общее (включая неисправные) количество боевых самолетов сократилось с 962/950 до 675. Число исправных самолетов сократилось с 798/767 до 511. (145) И в том и в другом случае арифметическая разность между этими числам составляет 280–260. Но в итоговом годовом отчете штаба ВВС Южного фронта потери июня (включая небоевые!) определены числом 175. (208) Порядка 100 самолетов (10 % от исходной численности) исчезли неведомо куда…
Едва ли кто-то сможет дать точный и аргументированный ответ на вопрос о том, куда же эти самолеты «улетели»? Каждый читатель может строить свои гипотезы, руководствуясь личным опытом жизни в СССР и службы в советской Армии. Моя гипотеза сводится к тому, что приписки были совершены дважды: до войны, для улучшения отчетности, было завышено число исправных самолетов; после начала боевых действий большое количество реально существующих, но требующих ремонта (в том числе – самого минимального) самолетов, или «по-быстрому» списали в утиль, или открыто признали неисправными.
Возвращаясь к статистике 5-го БАП, мы можем констатировать, что после разового «аварийного сброса» все цифры пришли в относительное соответствие. Согласно упомянутой выше сводке о потерях, с 22 июня по 2 июля безвозвратно потеряно 3 СБ и 6 Пе-2, боеготовыми же по состоянию на 27 июня числятся 14 СБ и 9 Пе-2. (205, 206) Примерно так и должно быть с точки зрения арифметики (16 – 3 = 13, 16 – 6 = 10). Заслуживает внимания и структура потерь самолетов в полку. За 10 дней боевых действий 5-й БАП не потерял ни одного самолета, сбитого истребителями или зенитками противника! В графе «не вернулся после боя» также стоит прочерк. Где же и при каких обстоятельствах безвозвратно потеряны 9 бомбардировщиков (и еще 14 машин числятся поврежденными)?
Самые большие потери полк понес во время утреннего налета «Хейнкелей» 24 июня. Один СБ был безвозвратно сбит нашей зенитной артиллерией, один Пе-2 разбит в катастрофе, и еще один совершил вынужденную посадку «от неисправности матчасти». Два Пе-2 совершили вынужденную посадку после боя – и только эту временную (не безвозвратную!) потерю двух самолетов можно теоретически отнести на счет воздействия истребителей или ЗА противника.
Как и следовало ожидать, заметные потери в воздушных боях понесли только два истребительных полка дивизии: 67-й ИАП, который, находясь на передовых аэродромах в Болград и Болгарийка, нес главную тяжесть борьбы с авиацией противника, и 146-й ИАП, прикрывавший в воздухе бомбардировщиков 5-го БАП и штурмовавший переправы у Фэлчиу. 67-й ИАП безвозвратно потерял в воздушных боях 5 И-16. Потери 146-го ИАП оказались гораздо выше: 8 МиГ-3 и 1 И-16 сбиты, 1 МиГ-3 «не вернулся после боя», 4 МиГ-3 и 4 И-16 после боя произвели вынужденные посадки. Едва ли по итогам боевых действий двух полков за 10 дней можно делать глобальные обобщения, но по меньшей мере задуматься о реальных достоинствах и недостатках «новейших «мигов» и «безнадежно устаревших «ишаков» эти цифры вынуждают.
В целом безвозвратные потери 21-й САД за первые 10 дней войны оказались следующими:
– сбито в воздушном бою – 14;
– сбито ЗА противника – 0;
– сбито ЗА противника – 0;
– «не вернулись после боя» – 1;
– уничтожено на аэродромах – 11;
– разбито в катастрофах – 3;
– сбито своей ЗА – 1.
Итого дивизия безвозвратно потеряла 30 самолетов – менее 8 % от исходной (до «аварийного сброса») численности. Вдвое больше число временно вышедших из строя (аварии, вынужденные посадки, повреждены при налетах противника на аэродромы) самолетов – 60. Потери личного состава (составители отчета не выделяют отдельно потери летных экипажей) также относительно невелики: 19 убитых и пропавших без вести, 30 раненых. (206) В целом дивизия, бесспорно, сохранила боеспособность, большую часть личного состава и самолетов. За тот же период (с 22 июня по 2 июля) летчики 21-й САД заявили о 63 самолетах противника, сбитых в воздушных боях, и 4 уничтоженных на земле. Из 63 самолетов, сбитых в воздухе, 26 идентифицированы как одноместные истребители (Bf-109, He-112, PZL-24). (209)
Потери истребителей 20-й САД (4-й и 55-й ИАП) известны по сводке за период с 22 июня по 20 августа. (211) Такой, достаточно продолжительный, временной интервал обусловил значительную долю небоевых («технических») потерь и появление такой категории, как «сожжены при эвакуации», немыслимой для ВВС Южного фронта в первые недели войны. Итак, за два месяца потеряны:
– сбито в воздушном бою – 31;
– сбито ЗА противника – 14;
– «не вернулись после боя» – 31;
– уничтожено на аэродромах – 12;
– разбиты в катастрофах, отправлены в ремонт – 93;
– сожжены при эвакуации – 28.
Итого безвозвратно потеряно 209 самолетов. Потери большие (76 % от исходной численности), но важно отметить, что лишь 76 самолетов сбиты в воздухе (да и это число несколько завышено, т. к. среди «невернувшихся с боевого задания» отнюдь не все были сбиты истребителями или зенитками противника). За указанный период было выполнено 4762 вылета, т. е. одна потеря в воздухе приходится на 63 вылета – весьма высокий показатель боевой живучести. Безвозвратные потери летчиков: 20 погибло в воздушном бою, 19 не вернулось с боевого задания. Заявлено о 75 сбитых самолетах противника. (178)
Установить реальное количество немецких и румынских самолетов, сбитых истребителями 20-й САД, не представляется возможным. Понятно лишь одно – если заявленное число побед равно реальному числу собственных потерь, то это однозначно свидетельствует о том, что потери противника были в разы меньше. Спор возможен лишь о том, во сколько именно раз (в 2, в 3, в 5) меньшими были потери врага.
Высокая доля небоевых потерь в истребительных полках 20-й САД не должна нас удивлять. Во-первых, именно так и должно быть в истребительных частях: истребитель – это охотник, а не дичь; в предельном идеале потери самолетов истребительного полка должны состоять только из отказов техники и списания по выработке ресурса. Во-вторых (а в данном случае именно это было самым главным), 4-й ИАП и 55-й ИАП за два месяца до начала войны были перевооружены на «новейший», но, увы, конструктивно «сырой» и сложный в пилотировании МиГ-3. Вот что пишет по этому поводу командир дивизии:
«1. Основной и главной причиной аварийности в частях дивизии в первые месяцы войны явилось в первую очередь, безусловно, тот факт, что летный состав истребительных полков вступил в боевые действия, не закончив переучивания на новой материальной части – самолетах МиГ-3, а поэтому большинство летчиков выполняло боевые задания с оперативных полевых площадок без отработки техники пилотирования в зоне и особенно без отработки техники пилотирования самолета МиГ-3 на низких высотах.
2. Кроме того, в первые дни боевых действий летный состав выходил из боев по одному и возвращался на свой аэродром одиночно, по пути терял ориентировку, в результате чего блуждал, садился на вынужденную посадку и бил самолет.
3. Целый ряд поломок и аварий произошел по вине летного состава, нарушавшего организацию порядка посадки и взлета в силу ненужной поспешности и торопливости.
4. Имели место [случаи] аварий и поломок самолетов по причине проявления недисциплинированности и халатности в эксплуатации материальной части со стороны летного и технического состава…» (212)
В целом, судя по годовому отчету штаба ВВС Южного фронта, структура потерь была такова: (208)
За указанный период (июнь, июль, август) выполнено 16 896 самолето-вылетов. На одну боевую потерю приходится 52 вылета – для советских ВВС это абсолютный рекорд (в первый год войны в советских ВВС в среднем одна боевая потеря приходилась на 28 вылетов истребителей, 13 вылетов штурмовиков и 14 вылетов бомбардировщиков). (213) До некоторой степени этот «рекорд» обусловлен явным недоучетом потерь – достаточно взглянуть на очень сомнительный ноль в графе потерь от зенитного огня в августе; нетрудно убедиться, что совокупные потери от огня ЗА у составителей отчета оказались меньше, чем в одной только 20-й САД. Главные же причины, объясняющие такую статистически-высокую живучесть, мы уже назвали выше – крайняя малочисленность немецких истребителей на участке Южного фронта и большое число вылетов советских истребителей, потраченных на патрулирование чистого неба.
Составители отчета утверждают, что до 1 сентября 1941 г. было сбито 457 самолетов противника (164 – в июне, 154 – в июле, 139 – в сентябре). (214) Складывается впечатление, что они сильно завысили эти цифры даже в сравнении с отчетами своих подчиненных (см. выше). Из уважения к заслуженным людям, участникам Великой Отечественной войны, промолчим про заявленное число уничтоженных немецких танков… Возвращаясь к самолетам, отметим, что реальные безвозвратные потери (повреждения от 60 до 100 % «от воздействия противника и по неизвестным причинам») самолетов 4-го авиакорпуса Люфтваффе составили: 18 самолетов в июне, 26 – в июле, 21 – в августе, всего – 65. (318) Тут, правда, не следует забывать, что сопоставимые потери понесли и румынские ВВС; кроме того, с конца июля войска правого фланга Юго-Западного и Южного фронтов воевали практически на одном театре, и разделить в этом периоде войны потери 4-го и 5-го авиакорпусов Люфтваффе, победы советских летчиков Юго-Западного и Южного фронтов едва ли возможно.
В любом случае ясно одно – боевые потери ВВС Южного фронта (бывшего Одесского военного округа) оказались лишь в несколько раз (но отнюдь не на порядок!) большими потерь противника. Едва ли результат первых недель и месяцев войны мог быть лучше, принимая во внимание тот «щадящий режим» летной, стрелковой и тактической подготовки экипажей советских ВВС, о котором говорилось в главе 1. Учиться летать, стрелять и воевать советским летчикам приходилось в бою. Вот они и учились – как могли.
Глава 3 В небе Украины
Если боевые действия ВВС Одесского военного округа (Южного фронта) в первые дни войны происходили в условиях стабильности фронта наземных войск, то ситуация в Западной Украине была принципиально иной. Тяжелейшие поражения войск Юго-Западного фронта, их поспешное и беспорядочное отступление стало одним из самых важных факторов, определивших результат сражения в воздухе. Это обстоятельство делает необходимым предварить разбор документов штабов ВВС фронта краткой исторической справкой о событиях, произошедших на земле.
3.1. Неизбежное неожиданное поражение
В составе Киевского Особого военного округа была сосредоточена самая мощная, самая многочисленная и наилучшим образом вооруженная группировка советских войск. Уже в октябре 1940 г. («Докладная записка наркома обороны СССР и начальника Генштаба Красной Армии в ЦК ВКП(б) И.В. Сталину и В.М. Молотову № 103313») Юго-Западное стратегическое направление было окончательно признано главным («На Западе основную группировку иметь в составе Юго-Западного фронта с тем, чтобы мощным ударом в направлении Люблин и Краков и далее на Бреслау [ныне Вроцлав] в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне… План стратегического развертывания на Западе с нанесением главного удара силами Юго-Западного фронта считать основным…»). (114) Эта идея – нанесение главного удара с территории львовского выступа в направлении Краков, Катовице – оставалась неизменной во всех известных на сей день вариантах плана стратегического развертывания Красной Армии.
Напротив, командование противника (вермахта), не без долгих колебаний и дискуссий при обсуждении «припятской проблемы», решило нанести главный удар к северу от болот Полесья, в Белоруссии (т. е. в полосе Западного ОВО Красной Армии). Для этого в состав группы армий «Центр» было включено больше половины от общего числа танковых и моторизованных соединений вермахта, развертываемых на Восточном фронте. Там же, в полосе наступления ГА «Центр», сосредотачивались и основные силы авиации (в том числе все соединения, вооруженные пикирующими бомбардировщиками Ju-87 и многоцелевыми истребителямибомбардировщиками Ме-110). Для действий на флангах (в Прибалтике и в Украине) были созданы значительно более слабые группировки.