— За просмотр деньги берут, — ответила Таня.
— А мне не жалко, пусть смотрят на нас, если из-за судьбы-злодейки мало красивых женщин видели. Лишь бы руками без спроса не трогали. Если очень надо – дам ссылку в Интерсети, где увидите девушек намного красивее меня, — ответила Тане Вика. — Все, давайте купаться, пока время есть. Смотрите, как тут можно делать.
После этих слов Виктория подошла к самому краю бассейна, там где поглубже, прыгнула вверх метра на три-четыре, и красиво нырнула. С самого дна бассейна стала быстро всплывать до самой поверхности, вылетела полностью из воды и обратно нырнула, успев в воздухе перевернуться. Повторно вынырнув, только аккуратнее, прокомментировала:
— Этот трюк называется «прыжок дельфина», и возможен только при малой гравитации. Николай Аркадьевич, я вам дала камеру, снимите пару минут этих трюков. Есть еще желающие так прыгнуть?
Желающими оказались все, и даже боковой удар об воду тут оказался почти безболезненным.
Через некоторое время, когда немного наплавались и поныряли, Вика подплыла на мелководье, стала у бортика спиной к нему и попросила Таню и Грету выйти из воды и к ней подойти. Дала сигнал Рыбкину, положила ладонями вверх руки на плитку на краю бассейна и попросила стать ей на ладони обеих. Таня и Грета стали, и Виктория подняла немного и развела руки над водой. Обе девушки немного постояли у ее на ладонях, но скоро упали в воду, потеряв равновесие. Вика предложила мужчинам:
— А теперь вы станьте.
— Извините, но это слишком уж, — ответил француз. — Меня засмеют, если узнают, что меня девушка одной рукой подняла.
— Потом вы нас всех девчат поднимете. И это видеозапись хорошее свидетельство низкой силы тяжести.
— Ладно.
— Ну вы даете! Дурачитесь, как дети, а вроде взрослые, — заметил Рыбкин.
— Тут недавно, насколько я знаю, один дед так разволновался от того, что на Луну попал, что со скалы упал, а вы говорите, молодежь дурачится, — отметила Таня.
Николай Аркадьевич откашлялся и ничего не ответил. Таня и Грета повторили трюк Виктории, правда, у обоих руки немного тряслись от большого напряжения. А потом Жан Петен стал в воду, на его ладони стали Таня и Грета, а на плечи Виктория. Лицо его сияло, как надраенная монета. Одно его расстроило: руки были заняты, и только головой он ощущал прикосновение твердых голеней Вики. Но тут вперед в воду упали девушки с его ладоней, а он сам назад упал, и на него Вика упала. И получил несколько возбуждающих мгновений, пока в сторону убирал ее с себя, а она от его ног оттолкнулась руками, чтобы голову поднять над водой. Посмотрела на его пристально, улыбнулась снисходительно в стиле «я догадалась», и промолчала. Итальянец на ногах устоял. Еще поплавали и пошли одеваться.
К огорчению мужской части группы, все дамы переоделись в ту одежду, в которой прилетели, а ведь все были в брюках. Жан даже сказал: «вы красивее смотрелись в комбинезонах», на что Вика сразу ответила «Спасибо, но воняли бы потом за километр». Таня и Грета только засмеялись.
После обеда успели и собраться, и посмотреть ролик о первом дне дельфинов на Луне, почти сразу после которого сообщили о скорой посадке. Можно было еще посидеть, но все решили еще в ангаре сесть в космический корабль, в котором была разгрузка-погрузка, и потому был воздух, когда надо.
В полете еще сделали фотографий Луны и Земли, но большую часть полета спали, переполненные впечатлениями. После посадки Жан предложил Вике со всей компанией вместе посидеть в кафе, но та отказалась:
— Извините, но я соскучилась по своей семье, мужу и детям. Да и вы приставать будете после вина. Я вам потому и дала адресок в сети, чтобы вы про других красоток думали, а не за мной ухаживали. Помнится, я обещала, что мы в Западную Европу съездим, что бы сравнили, как живут там и как живут на вашей родине. Там и посидим обязательно.
После ужина в кафе все пошли в гостиницу, там полезла Таня Гольцова в Интерсеть, чтобы связаться с Машковым. Француз же залез на указанный адрес посмотреть на красивейших женщин СССР. Гольцова глянула случайно, что там за девочки, как стояла, так и села. Грета, как самая трезво мыслящая, вырвала шнур из розетки со словами:
— Нет, извините, мальчики, но вам на таких красоток смотреть нельзя. Вам тут нужна трезвая голова. Вы что, забыли, что вам тут делать надо?
— Мы вам не мальчики, нам разве нельзя посмотреть на красавиц? И вы нами командовать не имеете право!
— Я сама вам скачаю фото, когда пойдете в отпуск – дам скопировать. А то ведете себя как цепные кобели при виде самки собаки, забывая обо всем на свете.
Тут мужчины немного успокоились. Таня таки добралась до странички Эдуарда. Стала смотреть видео с названием «внутри облаков Юпитера». Корабль летел внутри туч Юпитера, кругом хлестали огромные ветвистые молнии, непрерывно освещая белым неживым заревом как от электросварки разноцветные облака разных оттенков. Часть облаков была багровыми, серо – желтыми, часть вообще тускло-оранжевыми, некоторые и вовсе синего цвета.
Тут она написала сообщение Эдуарду Машкову: «Добрый вечер, Эдуард. Слетала на Луну, было очень интересно и познавательно. Многим была удивлена. Мне рассказали про ваш подвиг. А сейчас смотрю ваше видео про облака Юпитера. Ответьте, пожалуйста, неужели на деле там было так страшно, что вы не любите про этот полет вспоминать?» Через несколько минут Тане позвонил Эдуард и сказал:
— Очень интересно вы у меня спросили. Обычно у меня спрашивают, почему не рассказываю, а вы спросили, почему было так страшно. Догадываюсь, что это из-за вашего прошлого. У меня был прадед, герой Великой отечественной войны. Так он не любил рассказывать про то, как воевал и как награды заработал. Я не понимал, почему он скрывает свои подвиги, а он говорит, потому что было очень страшно, потому и не рассказывал, но он побеждал свой страх, когда было очень надо. А если б не боялся, то не выжил бы.
Потом только понял, когда совершил этот полет. Во время совершения такого опасного поступка, преодолевая сильный страх, испытываешь сильный стресс, и потом, вспоминая все это, сильный страх возвращается, поэтому те, кто такое сделал, стараются ничего не рассказывать. И такое надолго запоминается. Рассказывали, что из бывших малолетних узников фашистских концлагерей было никак не выдрать рассказ об ужасах детских концлагерей. Это такая чудовищная травма для психики, что даже в глубокой старости, когда уже много правнуков, эти бывшие узники не могут ничего об тех ужасах рассказать, потому что у них от такой просьбы вспомнить и рассказать происходит нервный срыв, они, вспомнив, плачут, не в состоянии рассказать ужасы детства. Ну, вы меня поняли. Кстати, кто не боится, геройствуя, тот долго не живет.
Это на видео не очень страшно на Юпитере. А на деле тогда был самый настоящий кошмар. От урагана корабль бросало как щепку в бурном море. Мы же были без компенсационных костюмов, какие используют в истребительной авиации. К тому же там гравитация в два с половиной раза выше, чем на Земле. Теперь представьте, страшная болтанка и большая гравитация, и в таких условиях надо не потерять управление кораблем, а это очень и очень тяжело, я даже не очень представлял сразу, насколько сложно. Не удержишь управление – упадешь сам вниз и друзей не спасешь. Но и сейчас спасать не отказался бы.
Еще молнии там очень мощные. На Земле с ними научились бороться, и в атмосфере Земли защищенный самолет молний не боится. А наши космические корабли попаданий молний в земной атмосфере вообще не замечают. А там молнии во много раз мощнее, и потому пострадал специальный корабль Геракл с улучшенной защитой. Было очень страшно, но и бросать своих на верную гибель нельзя, если есть шанс их спасти.
Так меня после этого первое время даже колотило при виде земных багровых облаков на закате.
А сейчас я в отпуске, путешествую, занимаюсь живописью, узнал много интересного. Узнал массу интересного, а ведь большинство не знают, что на западе СССР есть творения искусства и архитектуры эпохи Возрождения. Я никак не ожидал, что в БССР увижу достойные аналоги Сикстинской капеллы и Нотр-Дам де Пари в Несвиже и Гервятах. Зачем ехать в Европу, если есть такое сделанное у нас и не хуже, а, может, даже и лучше. Тут, если вникнуть, узнаешь много такого интересного про свою страну, о чем и не догадывался раньше.
«Ну все, Остапа понесло…», — вспомнила Таня фразу из одной старой книги и ответила. — Очень интересно про это слушать, но пока я это в полной мере не оценю, так как другой темой сейчас активно занимаюсь. Единственный вопрос, что это за планета Седна, и почему там хотели и не сделали базу?
— Это ледяная карликовая планета меньше Луны почти в три раза по диаметру, вращается вокруг Солнца по сильно вытянутой орбите. Ближайшая точка ее орбиты, перигелий, дальше Нептуна в два с половиной раза от Солнца, сейчас до нее тринадцать миллиардов километров. До Нептуна, четыре с половиной миллиарда километров. До создания научной станции руки не дошли, так как не видно особой научной ценности от этого, далеко очень, и у флота без колонизации Седны дел выше крыши. Туда и обратно даже на наших кораблях на рейс надо как минимум полгода.
— Это ледяная карликовая планета меньше Луны почти в три раза по диаметру, вращается вокруг Солнца по сильно вытянутой орбите. Ближайшая точка ее орбиты, перигелий, дальше Нептуна в два с половиной раза от Солнца, сейчас до нее тринадцать миллиардов километров. До Нептуна, четыре с половиной миллиарда километров. До создания научной станции руки не дошли, так как не видно особой научной ценности от этого, далеко очень, и у флота без колонизации Седны дел выше крыши. Туда и обратно даже на наших кораблях на рейс надо как минимум полгода.
— Спасибо за ликбез. Очень было интересно. До свиданья, — сказала Таня.
— До свиданья.
Она задумалась. Герой Машков был совсем не похож на киношных героев. Реальный, скромный герой, не любящий хвастаться, реально оценивающий ситуацию. И разносторонне развитый. Какая страна, такие и люди.
Сергей Толстой
За звезды (037)
Иван проснулся. Ему снился один из любимых его снов. Он с отцом поднимается по гулкой лестнице в башню поселковой обсерватории. Сердце замирает в ожидании чего-то особенного, важного для его маленькой жизни. Ему семь лет, и об этом он давно уже мечтал. И вот они в башне, отец включает свет, набирает что-то на клавиатуре компьютера и башня оживает, словно могучий добрый волшебник, приглашающий в свой сказочный дворец. Телескоп отыскивает нужное, и Ваня припадает к окулярам. Звезды! Великолепный неизведанный мир ласково смотрит с неба. Не бойся, я хороший! Домой они вернулись под утро, с этого дня звезды стали целью его жизни.
В те годы, после крушения первого коммунистического проекта казалось, из мира что-то вынули и выбросили. Хаос уверенно расползался, не встречая почти никакого отпора, возрождались мракобесие и фанатизм, ложь и лицемерие становилась нормой и принципом в мировом масштабе. И за всем этим наиболее проницательные уже различали черно-стальной отблеск нового фашизма. Люди как всегда жили, работали, любили и умирали, но на всем лежал отпечаток конца. Стоило на минуту остановить беличье колесо ежедневных забот и перед человеком вставал вопрос: «А зачем это всё?» Ожидание грядущих бедствий было разлито повсюду.
***День экипажа начинался на корабле с обязательной физподготовки. Разминка, три спаринга по три минуты. В старом СССР говорили «добро должно быть с кулаками». Теперь просто – добро должно быть. Ибо быть и означает сражаться. Новый человек должен быть сильным во всех смыслах. Ивану больше всего нравилось биться с Гюнтером из Германской коммунистической республики. Тому как-то удавалось отключать определитель свой-чужой, и схватки с ним получались приближенными к боевым. Конечно, рукопашные теперь редкость даже на войне, но смысл тренировок не столько в подготовке бойца, сколько в воспитании бойцовских качеств.
— Привет, ребята, как вахта?
— Порядок. Через 6 часов будете у Пояса.
— Старик на посту в рубке?
— Старик отдыхает, в рубке старпом.
Стариком молодые космофлотцы называли между собой капитана. Он и вправду был немолод, семьдесят четвертого года прошлого века. 87 лет не шутка даже с современными технологиями омоложения организма, а Старик прожил большую часть жизни и вовсе без них. На его долю выпало слишком много по любым меркам, рожденное в угасающем СССР поколение после его краха стало лишним в новом, но далеко не прекрасном мире. Немногие смогли перековать свою душу под новую веру – «Человек-человеку – волк». Большинство кое-как влачили существование, будучи слишком добрыми для этого мира и слишком слабыми, чтобы его изменить.
Но Старик был другим. Он был одним из тех, кто вбил в умирающий мир новый проект развития и прошел всё, что должен был пройти, чтобы мир вновь задышал. Годы учёбы и упорного труда, чтобы собрать, создать субъект развития в недрах разгромленной страны, вторая русская коммунистическая революция, вновь озарившая мир огнем великой страсти к восхождению человечества, интервенция, период восстановления, войны с националистами за воссоединение Союза, окраинные войны, интернациональная, антифашистская помощь кубинским и латиноамериканским коммунистам, создание новых форм жизни в новом СССР, и, наконец, космическая экспансия Коммунистической Конфедерации, активнейшим участником которой он был с самого начала – биография Старика и биография нового Союза. Старик был живым примером, что новый человек – это реальность, которая может стать реальностью любого. Что новый человек может все.
Миссия их корабля – контроль советской части космического пространства в районе пояса астероидов. К сожалению, войны не остались в прошлом. Мир 2061 – это мир борьбы двух антагонистичных систем – Коммунистической Конфедерации и Атлантической империи, основой власти в которой является возрожденный в ответ на вторую русскую революцию орден СС. Эта борьба ведется и в космосе, именно здесь чаще всего переходя в горячую фазу. Сейчас между конфедерацией и Империей очередное перемирие, ни одно из которых, впрочем, не длилось слишком долго. Борьба носит предельный характер, и ведется с ясным пониманием того, что победить может только один, второму не место на планете. Шаг за шагом КомКон теснила империю, вплоть до последнего конфликта 53 года за марсианскую ледяную провинцию, когда произошло нечто странное. Империя, до сих пор стабильно отстававшая от Конфедерации по части технических новинок, применила новое оружие – поглотитель материи. После потери более двух десятков кораблей, в том числе флагмана «Товарищ Сталин», конфедерация была вынуждена предложить перемирие на невыгодных для себя условиях. Тогда же в коммунистической сети стали обсуждаться, несмотря на отсутствие прямых доказательств, версии о состоявшемся контакте Империи с Другими.
В ближайшее время предстоит побывать на центральной базе пояса, восьми геологоразведочных базах и проверить столько же автоматических станций. Обычная работа для мирного времени, но миссия смертников для военного. Шансов уцелеть в случае внезапного нападения практически нет, и главная задача корабля в этом случае – оповестить командование космофлота о нападении. Поэтому в патруль пояса астероидов брали только добровольцев и, к слову, недостатка в них не было.
Подходили к базовой станции космогеологии на Поясе. Здесь на одном из астероидов размещалось экспедиционное Управление Пояса Астероидов, отсюда контролировалась вся геологоразведка и добыча на Поясе. Патрульные корабли были частыми гостями на базе, но их всегда встречали радушно, еще бы – новые лица, или старые знакомые, и вообще повод для маленького праздника.
— Товарищи, сегодня у нас радостный день! Начальник Управления Сергей Сергеевич Петров-Водкин с удовольствием посмотрел на космофлотцев.
— К нам пришли наши друзья, наши ангелы-хранители, наши доблесные красные бойцы, экипаж славного боевого корабля «Яростный поход», оберегающие покой и мирное, так сказать, небо в нашей части Пояса, встречайте, товарищи!
Все захлопали, девушка в русском наряде подала Старику хлеб-соль, стали здороваться, знакомиться, кто-то узнал кого-то, закричал, полез обниматься, «Сколько лет- сколько зим!» «Последний раз на орбите Юпитера». «Когда были в Союзе?». «Нет, не здесь, он баллотировался в верховный совет, теперь заседает, открытку прислал, стал в галстуке ходить». «Маша была у нас с концертом, да, у нас отличный фортепьянный зал».
Через некоторое время всех пригласили за стол. Были речи, ответные тосты, здравицы, тосты за геологов, за космофлот и, наконец, за коммунизм. Встал Старик.
— Товарищи, спасибо вам за горячий прием, для нас это такой же радостный день как и для вас, но я хочу поднять этот бокал за то, что наполняет нас этой жизненной силой, которой светятся ваши лица, за то, что оживляет наши с вами души, за тот общий огонь, который горит в наших с вами сердцах, который однажды почти погас в человеке, и вместе с которым почти погасла однажды История. Я пью за восходящего человека.
Лица гостей и хозяев стали серьезными, то, о чем говорил Старик, было важно для всех, да, прошли годы, Конфедерация шла от победы к победе, общество залечило раны, нанесенные ему в эпоху падения великих советских идеалов, но осталась ноющая боль – «никогда больше». И это собирало и сосредотачивало людей, когда речь заходила о высоком, как бы заставляло взглянуть пристально в себя и окружающих – все так, как ты говоришь? Ты веришь в это?
Старик вглядывался в лица. Все молодые, серьезные, умные, но это не главное, и тогда были такие же. Главное в глазах – да, есть огонь, и есть сила, значит порядок, не сдадут.
— За коммунизм! — все встали: – «За звезды!»
Разошлись за полночь. Старик остался толковать с начальником Петровым-Водкиным, которого знал по Кубе, а Иван долго не мог уснуть, думал о том, почему советские люди старого СССР так даром почти отказались от того, за что их отцы и деды пролили столько своей и чужой крови, он часто об этом пытался говорить с отцом, хотя тот не любил этого разговора – отделывался общими фразами, вроде «люди слабыми стали», «огня не стало». -А как же ты?