— Разрешите отказаться господин адмирал. К моему большому сожалению… или к радости, — при этих словах майор сделал вид что смутился, чем вызвал снисходительную улыбку окружающих, — должен сообщить, что я не сомневаюсь в способностях старшего лейтенанта. Его знания больше чем соответствуют нашим требованиям, вопрос не в теоретических, а в практических занятиях, как бы человек не был силен в теории, в вопросах практики главное временная составляющая. А второй курс значительно насыщен практическими занятиями, именно это я и имел ввиду.
За Кима снова вступился Келлер:
— Насчет практики, возможно, вы и правы. Только, вот ведь какая закавыка. На сегодняшний день нашей аналитической группой принято решение о создании новой мощной программы анализа тактических операций, которая будет проводить анализ в реальном времени боя. Создание такой программы может сильно изменить управление боем, даже трудно делать прогнозы в таких изменениях, а решение этой проблемы предложил именно Томов. А теперь скажите мне, может ли, кто-нибудь сделать такое предложение, не освоив полностью всех премудростей боевых действий? Я считаю, что если у кого есть сомнения, то надо обязательно познакомиться с Томовым и особенно с его способностью практически мгновенно находить решения в казалось бы в безнадежных ситуациях. Однако меня беспокоит совершенно другое, конечно, на сегодня Томов вполне адекватно реагирует на все наши решения, разбираясь в проблемах ничуть не хуже нас, у него нет амбиций, его просто невозможно обидеть, это в нем привлекает, но и огорчает. Он не стремится к цели, все, что он делает, делает исключительно из собственного интереса, он как вода, стоит перекрыть ей одно направление, как она тут же найдет совершенно другое. Но если соорудить большую запруду, вода остановится в движении, зарастет и покроется тиной, давайте все-таки не будем теми бобрами, которые ради своего спокойствия готовы погубить любой ручеек и превратить его в болото.
— Благодарю адмирала Келлера за живой пример из животного мира — Пошутил председатель — Однако перейдем к практическому решению. Майор, насколько я понял, вы отказываетесь самостоятельно принимать решение по Томову? В таком случае назначаю тайное голосование по предложению о досрочном переводе Томова слушателем второго курса. В случае если двадцать процентов голосующих выскажется отрицательно, то решение принято не будет.
Все сидящие в зале потянулись за своими планшетами. Спустя две минуты председатель взглянул на результаты, и его брови поползли вверх:
— Господа, рад сообщить, что голосование закончено, решение принято положительное, однако не могу не озвучить результатов, против не подано ни одного голоса. Господин майор, а как же Ваши возражения?
Майор приподнялся и, разведя руками, произнес:
— Сегодня адмирал Келлер выглядел столь убедительным…
Зал взорвался хохотом.
****Асамблея была назначена и главы великих семей стали прибывать на Озилис, обычно она длилась около двенадцати оборотов планеты, но нынешнее положение дел обещало долгое разбирательство в делах клана, и поэтому никто не мог сказать, как долго все это будет происходить. Первый сбор проводился лишь для того, чтобы ознакомить все великие семьи с теми проблемами, которые нужно было обсудить. На последующих сборах происходили долгие прения, на которых проблемы обсуждались и уже потом, когда становилось известно мнение всех великих семей клана, происходил великий сбор, на котором принимались окончательные решения. Горфон заранее расписал время встреч с главами великих семей, с одной стороны он был не обязан наносить визиты почтения, все знали о его огромной занятости, но с другой просто необходимо было такие визиты нанести. Горфон считал себя мудрым воином, он никогда не принимал чьей-либо стороны и никогда не просил поддержки ни у одной семьи клана, все вопросы которые он обсуждал, никогда не носили семейный характер. Такая политика позволяла ему отрешиться от между семейной борьбы и стоять на защите интересов клана, но не факт, что на этот раз ему удастся обойтись без поддержки. Первый свой визит Горфон посвятил Сарафону, эта семья была не столь влиятельна до настоящего времени, но ее мощь стремительно нарастала, и Горфон подсчитал, что уже после этой ассамблеи они поднимутся в иерархии клана, и выйдут на первые роли.
— Приветствую тебя опекающий семейный дом, пусть вечно процветают твои потомки. — Горфон низко склонил голову.
— И мы приносим свое почтение великому воину, защитнику нашего будущего. — Сарафон также склонил голову и слегка завел лапы назад, выражая свое почтение. — Наша семья польщена, что такой великий воин оказал нам большую честь.
При этих словах глава семьи четко обозначил, насколько он польщен таким вниманием, но Горфон имел большой жизненный опыт и от него не укрылись нотки озабоченности. Эту семью редко баловали своим вниманием великие воины, а когда к ним обращались, то это почти всегда заканчивалось большими проблемами.
— Не тревожься досточтимый Сарафон, я не буду тебя обременять просьбами, я пришел к тебе за советом, у меня настали трудные времена, а я не умудрен в семейных делах.
— Дела настолько плохи, что великий воин готов выслушать совет семьи, которая даже не удостоилась чести предстать в первом круге?
Горфон задумался, Сарафон оказался не так прост, как ему казалось раньше. Видимо то, что его раньше не принимали всерьез, позволило ему нарастить резервы и претендовать на более высокое положение. Ну что ж, может это и к лучшему, проще будет согласовать свои позиции, однако немного тонкой лести не повредит:
— Не надо принижать свои достоинства Сарафон, я знаю, к кому пришел. Твоя семья вполне достойна первого круга, и думаю, на ассамблее ты займешь достойное место.
Но глава семьи легко разгадал его демарш:
— Давно ли великий воин опустился до лести, я действительно уважаю тебя Горфон, мне нравится, что ты не принадлежишь ни одной семье и нам нужно, чтобы ты оставался таким же независимым. Но видимо проблемы, ради которых мы здесь собрались, слишком серьезны, если ты пришел ко мне за советом.
— Проблемы действительно серьезные, тяжело вздохнул воин, — и потребуют от клана значительных сил. Возможно, настолько больших, чтобы это может серьезно отразится на состоянии семей.
— Если великий сможет поделиться со мной сейчас своей печалью, то возможно мне будет легче дать ему совет.
Горфон слегка мотнул загривком, что выражало знак согласия, и поведал о событиях. Когда он закончил Сарафон надолго задумался, он жестом пригласил воина отведать палтоки — традиционного блюда приветствия, и снова погрузился в раздумья.
— Не буду от тебя скрывать Горфон, ты сделал великое дело для Корвиа, но ты подвел свой клан, и это меня тревожит. На прошлой ассамблее твое положение было прочным, но сейчас у семьи Алзай есть свой великий воин, ты знаешь его, и они захотят, чтобы он занял твое место. И они обязательно используют это в своих интересах, есть и еще четыре семьи, которые будут тоже не против твоего устранения. Если ты боишься, что великий воин семьи Алзай может не справиться, то мне нечем тебя успокоить, вероятность решения в его пользу очень велика.
— Если ты говорил об Олголое, то я действительно боюсь, что он не справится. Он молод, поэтому станет искать славы, а крахты сегодня сильны как никогда, мы не можем, позволить себе, проводить бои одним флотом, а Олголой непременно начнет наступление и погубит флот.
Глава семьи, мотнул головой в знак согласия:
— Я понимаю твою тревогу, но мы не воины и не можем знать, что будет делать воин ради Корвиа, не требуй от нас того, чего мы не можем понять. Я сказал тебе, что может произойти и по всей вероятности произойдет, прими это сердцем и найди успокоение в мудрости клана. Если ты попробуешь договориться с другими семьями, я не буду против этого, но считаю, что ради своей славы они не прислушаются к твоим советам, но что касается моей семьи, ты всегда можешь надеяться на нашу поддержку.
— Благодарю тебя Сарафон, мудрость твоя действительно не знает границ, и я рад, что не ошибся в тебе. В любом случае я служу великому клану великой Корвиа и каково бы не было решение, свой опыт и знания я отдам без остатка.
Первый сбор открылся торжественно, главы великих семей оказали честь старейшему провести сбор. После процедуры представления семей в круг воззвали Горфона. Гофрфон не стал приукрашивать положение флота клана и не стал отрицать своей вины, в передачи воинов дружественных кланов бездарному полководцу, единственно, что он привел в свое оправдание это то, что до этого момента Кабирай считался одним из самых удачливых великих воинов, а интересы великой Корвиа требовали принятия именно такого решения. Теперь семьи должны были понести дополнительные траты для восстановления военной мощи клана. После отчета Горфона внешне ничего не изменилось, задавались только уточняющие вопросы, но по едва заметному возбуждению было ясно, что новость стала значимой, и главы семей стремились поскорее решить второстепенные вопросы, что бы после сбора приступить к изучению полученной информации.
Последующие сборы полностью подтвердили предположение Сарафона, несколько семей обвинили Горфона в недальновидности и предложили на его место кандидатуру Олголоя. Положение командарма могло быть еще хуже, но как он и предполагал, в первый круг была введена новая великая семья Сарафона, а тот выполнил свое обещание и достаточно аргументировано поддержал Горфона. К последнему великому сбору ассамблеи клана вопрос окончательного решения оставался неясен, и мнение могло склониться в любую сторону. Первый круг высказал свое мнение относительно смены полководца, и решение принято не было, теперь дальнейшую судьбу клана должны были решать семьи второго круга. Но Горфон не стал выносить вопрос на второй круг, хотя его шансы в этом случае были более предпочтительны, и принял непростое для себя решение готовиться к уходу в почетный контон:
— Видимо пришло мое время — Сказал он на сборе — Пусть более молодые великие воины понесут честь и славу нашего великого клана, а я хочу пройти свой последний почетный путь воина.
Его добровольный отказ оказался полной неожиданностью для многих семей, в том числе и для тех, кто стремился поставить на его место Олголоя, все-таки полководческий талант Горфона позволял долгое время процветать клану, но теперь во главе флота становился новый полководец, а это вселяло большую тревогу.
С согласия старейшего в круг вошел Сарафон:
— Сегодня наш великий воин решил уйти из клана в последний путь, и он действительно достоин этого. Он много сделал для великих семей, он много сделал для великой Корвиа, вряд ли могут найтись воины, которые могут сказать, что сделали больше. Но может ли клан отпустить Горфона? — Сарафон сделал небольшую паузу, обводя взглядом круг — Я долго думал об этом и понял, что для блага клана нам нужно просить великого воина пока не покидать нас. Последние годы наш клан потерял многих воинов, молодые воины пришли им на смену они тоже имеют отвагу в сердце, но не имеют опыта, вот и сейчас мы вынуждены снова призывать молодых воинов, но они будут неопытны и не будет времени этот опыт получить. Горфон имеет этот опыт, он умеет хорошо сражаться, и молодым воинам есть чему поучиться у него. Крахты хитры, изворотливы, они никогда не стремятся принять открытый прямой бой, и тут нам недостаточно просто быть отважным, как это ни больно будет признать, пора бить крахтов их же хитростью.
Сбор зашумел, высказанная мысль была ненова, но ее никогда не высказывали в слух, считая проявлением слабости. Но вот все-таки нашелся такой глава великой семьи, который не побоялся признаться в своей слабости, и признал проявление хитрости одной из сторон доблести. Тогда в круг вошел глава другой семьи:
— Могли ли мы подумать, что когда-нибудь услышим такое? За многие века существования нашего великого клана никто даже не смел допустить в мысли, что воины станут вести себя подобно циелям. Тем и сильны воины, что несут достоинство чести, тем и сильны, что всегда выполняют свой долг. Да, крахты хитры, но мы не должны становиться такими же, стойкость и доблесть позволит нам выстоять в борьбе с ними и воспитать настоящих воинов. Пусть лучше Олголой поведает нам, как нужно защищать честь клана.
Желание прозвучало, и никто не возразил, поэтому старейший кивнул Олголою. Олголой медленно вышел в круг, он не был готов к обсуждению этого вопроса. С одной стороны если бы флот полностью выполнял условия чести, то от него на сегодня не осталось бы и следа, с другой его воспитание не позволяло отказаться от того, чему он поклонялся всю свою жизнь.
- Все знают меня, я всегда старался превозносить честь клана и честь моей великой семьи. — Начал он. — И все знают, что означает честь для воина, но иногда в интересах великой Корвиа приходится поступать не так, как велят законы чести. Однако это не должно быть всегда, мы не должны становиться циелями, для которых нет чести и нет достоинства. Теперь пусть Горфон поведает нам о своих мыслях.
Горфон принял вызов и тоже вышел в круг:
— У меня нет сомнения в доблести Олголоя, но должен напомнить, что ни у кого не было сомнения и в доблести Кабирая, однако Кабирая нет с нами, как нет и воинов, которые не раз прославляли наш великий клан, крахты отправили их в вечность хитростью. Мы привыкли относиться к крахтам как к циелям, но это не так. Крахты всегда стараются нас обмануть, и избегают боя, когда мы имеем преимущество, но они отважны и если они хотят чего-то достигнуть, то не уступают в доблести нашим воинам. Я не призываю полностью перенимать хитрость крахтов, но знать их мы должны, чтобы не повторилась история с Кабираем.
Итог подвел старейший:
— Мы внимательно слушали глав великих семей, доблестного Олголоя, мудрого Горфона, но решение принято Горфоном, и пока нет основания, пересматривать его. И все-таки, Горфон важен для нас, для нашего будущего. От себя, старейшего клана, я просил бы его пока не уходить в почетный контон, а принять участие в обучении молодых воинов. Если есть семья, изменившая свое мнение, она в последний раз может донести до всех о своем решении.
Ответом было молчание. На этом великий сбор был закончен и все решения обратились в обязательства.
****Советник шел с заседания в подавленном настроении, он был настолько погружен в свои переживания, что даже не обращал внимания на встречавшихся ему на пути знакомых сотрудников. Еще бы: — группировка адмирала Теца внесла на рассмотрение финансовый проект, в котором рекомендовалось закрытие части проектов, которые советник курировал лично. Если на самом деле эти проекты будут так или иначе закрыты, то на его карьере можно будет поставить жирный крест, необходимо было срочно предпринимать какие-нибудь меры. Только вот какие? И главное, он сейчас никак не мог рассчитывать на помощь службы безопасности, кредит доверия ему был исчерпан, и если раньше он вполне мог изображать независимого политика, то теперь ему придется идти с поклоном и становиться в полную зависимость. А что значит стать полностью зависимым от СБ? Это стать безвольной марионеткой в их руках, разменной монетой, которую сбудут в любой момент, как только в этом возникнет необходимость. Лучше уж тогда действительно уйти в отставку. У него даже перехватило дыхание от последствий такого решения, и советник невольно замедлил шаг. Нет, надо бороться. Надо попытаться снова использовать все связи и если не удастся отстоять финансирование своих проектов, нужно срочно заняться подготовкой новой перспективы.
Как рассуждал советник, для начала следовало немного ослабить группировку Теца, сделать это было очень сложно, но возможно и для этого необходимо было поступиться частью своей команды. Выбить несколько значимых фигур из окружения адмирала можно было только перемещением их на более высокие посты и желательно подальше от центра. Пока еще такой возможностью советник обладал, следующим логичным шагом было не допустить прихода в команду Теца других значимых фигур, и желательно было бы еще сформировать ему некоторую оппозицию в штабе и тем самым отвлечь часть его сил на внутреннюю борьбу. Но это только начало, далее следовало каким-то образом подобрать хороший значимый инцидент и соответствующим образом обыграть его, чтобы всем стало ясно, к чему может привести закрытие курируемых им проектов. А вот здесь уже невозможно обойтись без помощи некоторых представителей службы безопасности и, следовательно, теперь надо их суметь заинтересовать, тем более что кое-что можно было предложить.
Настроение стало выходить из крутого пике, появились проблески надежды, а это подтолкнуло к немедленным действиям. Советник взялся за свое расписание, необходимо было срочно его перекроить таким образом, чтобы встретиться с нужными людьми.
— Добрый день, господин советник. Приятная неожиданность увидеть Вас здесь. Почему-то меня не предупредили о вашем присутствии, надо будет устроить своему секретарю приличную головомойку.
Перед советником стоял полковник Теллем — глава службы безопасности восьмого сектора. То, что для полковника эта встреча являлась приятной неожиданностью — ложь, приятной эта встреча никак не могла быть, и уж тем более неожиданной. Советник прекрасно осознавал, что о каждом его шаге полковнику доносили немедленно, но необходимый эффект был достигнут и глава службы правильно понял смысл изменения расписания советника.
— А день действительно добрый, — расплылся в улыбке советник, — мне тоже очень приятно увидеть Вас, тем более, что и о Вашем нахождении здесь я тоже не был предупрежден заранее.
— У нас не принято заранее афишировать о своем присутствии на подобных мероприятиях, — с притворным огорчением произнес полковник, — но, тем не менее, думаю, будет большой ошибкой не воспользоваться таким случаем. Как вы считаете?