Я понял, что Дженни может выполнять мою некоторую работу; например, собирать продукты в Чипендене. Так у меня будет больше свободного времени. Возможно, я смогу добавить в библиотеку новые книги – книги, которые будут пополнять наши знания; мое наследие для будущего поколения ведьмаков.
Мне было о чем подумать.
Дженни Колдер
Глава 14. Мать и дочь
То о чем я мечтала на протяжении последнего года – свершилось!
Наконец я ученица ведьмака!
Мой учитель дал мне тетрадь, в которой я записываю все чему он меня учит и так же я занимаюсь практической работой, когда мы говорим о тьме.
Он так же дал мне маленькую книжечку, в которой я буду записывать все, что происходит со мной во время моего обучения, и о всех опасностях с которыми мы будем сталкиваться. Он делал то же самое во время обучение у Джона Грегори. Мы много забываем, а эти записи можно будет оставить ведьмакам, которые придут на эти земли после нас. Они извлекут уроки из прошлого, и не станут повторять наших ошибок.
Так что я начну свою первую запись. Она расскажет о том, как я оказалась вовлечена в то, что Том Уорд называет «дела ведьмаков».
Я выбрала свою будущую работу в тот день, корда меня посетила моя мама – моя настоящая мама.
Я никогда не забуду тот день. Я спешила уйти с рынка с продуктами, когда ко мне подошла старая женщина. У нее на голове был платок, хотя день был теплый и солнечный. Она двигалась медленно, шаркая по земле ногами.
- Здравствуй, дочь, - прохрипела она, посмотрев мне в глаза. – Ты можешь выслушать меня?
Я улыбнулась ей, быстро подумав о том, как бы так уйти чтобы не обидеть ее. Я должна была вернуться домой и приготовить ужин. Мой отец не любил когда я задерживаюсь на рынке, и ему приходится пить холодный чай. Хотя он давно не бил меня поясом, но я по-прежнему боялась его. За наделю до этого, его охватила такая ярость, когда я уронила ложку. Он так сильно сжал кулаки, что на руках были видны вены.
- Ты не слишком взрослая, чтобы я не отлупил тебя ремнем, девочка! – взревел он.
Я решила, что если он еще раз меня ударит, я уйду с дома. Но подумать так было легче, чем сделать. Куда я могла убежать? У меня не было кровных родственников. Как я смогла бы выжить сама в этом мире?
- Боюсь мне пора домой, - сказала я женщине, - возможно, мы могли бы поговорить в другой день?
- Может быть, в следующий раз меня здесь не будет, доченька, - сказала она, немного запыхавшись. – Я думаю, нам лучше поговорить сейчас. Это может быть наш единственный шанс.
Когда я впервые посмотрела ей в глаза, я внезапно поняла, что у нее они так сильно похожи на мои – левый голубой, правый – коричневый. Люди шептались у меня за спиной, когда видели что у меня глаза разного цвета. Большинству не нравилось, когда человек чем-то отличается от большинства.
Лицо женщины было немного желтоватым, и вдруг я поняла, что она не старая. Она просто очень больная.
- Мы можем присесть там, в тени? – она указала на скамейку напротив церкви, в тени старого вяза.
Несмотря на мой страх опоздать, я кивнула и последовала за ней. В этой женщине было что-то странное, что заставило меня послушаться ее. Я просто знала, что поступаю верно.
Мы сели на скамейку, и повернулись лицом друг к другу. Наши взгляды встретились, и меня снова пробрала дрожь. В тени дерева я почувствовала холод.
- Я два раза назвала тебя дочкой, - сказала женщина, - и я сказала это не потому, что обычно старые женщины всегда используют такое выражение, когда любезно обращаются к девушкам. Ты действительно моя дочь. А я твоя настоящая мать. Ты плоть от моей плоти. В твоих венах и артериях течет моя кровь.
Я посмотрела ей в глаза, я поняла что она говорит правду, и внутри меня вспыхнула злоба.
- Ты моя мать! – прошипела я. – Мать, которая бросила беззащитного ребенка, на произвол судьбы!
Женщина кивнула, и по ее щекам побежали слезы.
- У меня не было выбора, дитя. Твой отец умер, и у меня было еще шесть дочерей, которых нужно было чем-то кормить. Я знала пару, которая приняла тебя. Они хотели еще одного ребенка, так что я положила тебя рядом с их домом. Я знала, что они не бросят тебя умирать, а накормят и дадут кров над головой. Я любила тебя, дитя. Я любила тебя, и мое сердце разрывалось на части, когда я оставила тебя там. Но ради нас всех, я должна была это сделать.
Я могла понять причины, которые заставили ее так поступить, но горечь от этого понимания не исчезла. Конечно же, она не могла знать, что мужчина, который окажется моим приемным отцом, будет любить применять насилие в семье.
Она закрыла лицо руками; все ее тело дрожало от волнения.
По моим щекам тоже стекали слезы.
- Так зачем ты нашла меня сейчас? Почему? После стольких лет?
- Потому что я умираю, дитя, - она снова посмотрела мне прямо в глаза. – Это болезнь разрушает мой организм, высушивает мою кожу. Через несколько недель я умру. Я пришла к тебе, пока еще могу говорить и ходить.
- О чем ты говоришь? – воскликнула я. Ее слова напугали меня. Она действительно моя мать, или сумасшедшая?
- Кровь Самхедри бежит по венам нашей семьи. Мы ничем не отличаемся от других, но ты седьмая дочь седьмой дочери, тебя тоже может погубить это безумие. Это начнется в твой тринадцатый день рождения. Я тоже седьмая дочь седьмой дочери. Твоя приемная мать назвала тебя Дженнифер, но я дала тебе другое имя, которое ты не должна разглашать никому.
- Что такое Самхедри, и какое мое настоящее имя? – спросила я. Я никогда не слышала о таком народе.
- Это Древние, доченька – существа, которые ходили по земле, когда люди еще ничем не отличались от животных. Древние были могущественными, мудрыми, сострадающими, но смертными. Ты наследуешь малую часть их сил. Скоро ты узнаешь о этих дарах. Я хочу чтобы ты была готова к тому, что тебя ждет. Мне никто не сказал чего ожидать; и я сошла с ума. Я хочу, чтобы ты поняла, что эти дары настоящие. Это будет первый шаг, который удержит тебя от безумия.
Это было похоже на бабушкины сказки, которые рассказывают детям ночью, перед костром. Но меня заинтриговало это, я не могла оторвать взгляда от глаз женщины, которая утверждала, что я ее дочь.
- Есть много возможных даров, но у каждой седьмой дочери седьмой дочери они разные, - продолжила она. – Один из них – сочувствие, способность чувствовать то, что чувствуют другие. Разделять их горе, радость, таким образом, словно ты словно проживаешь эти моменты за них. Это один из основных даров, но иногда в этом нет ничего хорошего…
Я конечно, никогда не испытывала ничего подобного – но мне было еще двенадцать. Я буду чувствовать это, когда мне исполниться тринадцать?
- Ты сказала мне, что тебе никто не рассказал об этих дарах, и заставила меня поверить в то что ты безумная, - сказала я ей. – Почему твоя собственная мать не рассказала тебе об этом?
- Она была лишь седьмой дочерью, и у нее не было этих сил и знаний. Она не знала, что со мной случилось. Наконец после долгих лет мучений меня нашла другая – она почувствовала мои страдания и сказала мне, кто я такая.
- Какое имя ты дала мне от рождения? – спросила я.
Женщина – моя мать – наклонилась вперед и прошептала моя настоящее имя мне на левое ухо, но снова предупредила, чтобы не говорила ему другим людям: те кто служит тьме, могут получить власть над седьмой дочерью седьмой дочери, если знают ее настоящее имя.
Поэтому я не буду записывать его сюда. Я буду хранить его в тайне. Том Уорд сказал мне, что мои записи в конечном итоге будут стоять на полке библиотеки. Они будут служить источником знаний и опыта для будущих ведьмаков. Поэтому я не готова писать здесь свое настоящее имя, чтобы его узнали другие.
В тот день мы с мамой говорили почти час, и она рассказала мне о других возможных дарах, которые я могла унаследовать. После этого мы договорились встретиться с ней на следующей неделе на этом же месте, если она будет хорошо себя чувствовать.
Когда мы прощались, по нашим щекам бежали слезы. Мы обнялись.
Затем, с корзиной в руках, я побежала домой – но я бежала напрасно.
Мой отчим стоял на пороге. Он держал ремень в правой руке. Впервые за последний год он бил меня ним.
Боль была мучительной, но я не позволила себе заплакать. Это могло разозлить его еще больше.
Глава 15. Девочки вроде тебя
Моя мама не пришла на рынок на следующей неделе.
Я больше никогда ее не видела.
Без сомнения, ее болезнь осложнилась, не позволив ей прийти. Я представила, как она медленно умирает, все еще способная говорить. Я очень хотела с ней поговорить и узнать больше о том, что должно со мной произойти. Теперь я точно знала, что она моя настоящая мать и вся моя злоба, от того, что она меня бросила, ушла. Я осознала, почему она так поступила. Я хотела увидеть ее всего лишь еще один раз, перед тем, как мы навсегда расстанемся.
Глава 15. Девочки вроде тебя
Моя мама не пришла на рынок на следующей неделе.
Я больше никогда ее не видела.
Без сомнения, ее болезнь осложнилась, не позволив ей прийти. Я представила, как она медленно умирает, все еще способная говорить. Я очень хотела с ней поговорить и узнать больше о том, что должно со мной произойти. Теперь я точно знала, что она моя настоящая мать и вся моя злоба, от того, что она меня бросила, ушла. Я осознала, почему она так поступила. Я хотела увидеть ее всего лишь еще один раз, перед тем, как мы навсегда расстанемся.
Это положило начало моим путешествиям. Я искала ее в близлежащих деревнях, начиная с Длинного Хребта. Затем, я решила попытать счастье в городах и добралась до Пристауна на юге и Кастера на севере. Иногда я пропадала днями, а каждый раз, когда возвращалась, получала новую трепку.
В результате, мне пришлось принять, что я никогда больше не увижу свою мать снова, но я все же продолжала путешествовать. Даже зимой, лучше было находиться в холоде на улице, чем в ненавистном доме, вместе с жестоким отчимом и мачехой, боящейся своего мужа.
Я не совсем понимала, зачем он это делает. Каждый раз, когда я проводила много времени вне дома, он жестоко наказывал меня в отместку. Он бил меня потому, что я ему не подчинялась, и он не мог меня контролировать? Если так, то порка только усугубляла положение. Он не понимал что творит, он был как глупое животное, не задумывающееся о том, что делает. Это пугало меня, но не меняло моего поведения. И я никогда не плакала.
Затем, накануне моего тринадцатого дня рождения, все поменялось. Я внезапно проснулась посреди ночи и впервые увидела призрака. Было полнолуние, и луч желтого света освещал низ моей кровати. Упитанная, пожилая женщина сидела на моих ногах. Она казалась такой тяжелой, что я подумала, кровать могла сломаться в любую секунду. Она посмотрела на меня, открыла рот и издала смешок. У нее не было зубов, только слюнявый рот и она была слепа на один глаз – он был весь молочно-белый.
Когда я, шокированная, закричала в страхе, вес пропал с моих ног. Призрак уплыл наверх сквозь потолок, капая слюной из открытого рта.
Мой громкий крик разбудил отца и он снова меня выпорол.
Это был последний раз, когда он бил меня.
Прежде чем неделя закончилась, другой дар проявил себя – первый из тех, о которых говорила моя настоящая мама – сопереживание. Я никогда не забуду момента, когда он открылся мне.
Я прогуливалась по центру деревни, когда увидела юношу, сгорбившегося на скамейке напротив лавки зеленщика. Он смотрел на дверь лавки. Его лицо не выражало никаких эмоций, но я остановилась, внезапно почувствовав тревогу и печаль, переполняющую его. Он делал усилие над собой, чтобы не заплакать.
То что исходило от него, было невероятно сильным, у меня встал ком в горле на мои собственные глаза навернулись слезы. Это было больше чем просто чувство: я знала, о чем он думает. Он вспоминал, как он, когда был маленьким, ждал на этой скамейке свою маму, когда она выйдет из лавки. Она выходила и улыбалась ему, откладывала свою сумку с покупками и широко раскрывала объятия. Он бросался прямо в них.
Но теперь он совсем вырос, его мама умерла прошлой зимой. Он пытался сосредоточиться, чтобы снова испытать тот счастливый момент, пытаясь воссоздать прошлое.
Я практически могла читать его мысли – и мне было больно разделять их, я пошла быстрее.
Это был не тот дар, о котором я бы хотела рассказывать другим людям. Никому бы не понравилось, что кто-то копается в его голове.
Когда этот дар открылся мне, я смогла понимать мысли моего отца и матери. Они были счастливы, когда были молодоженами, а также, пока растили собственных детей. Но когда две сестры вышли замуж и ушли образовывать собственные семьи, больше ничего не связывало их: любви не было, было лишь отчаяние и пустота. Когда они нашли и удочерили меня, им стало немного легче, но ненадолго.
Теперь, наконец, я поняла, почему отец бил меня. Я чувствовала его боль. Его избивал его собственный отец, он был запуган этим и зол на себя за то, что никогда не сможет стать настоящим мужчиной. Он мечтал обзавестись землей, но работал на фермеров, которые мало ему платили. Он горевал, о том, что никогда не сможет осуществить свою мечту.
Он жалел себя. Он был самовлюбленной свиньей, которая упивалась жалостью к самому себе и делала больно другим, чтобы облегчить свою боль. Но я видела, что в душе, он был трусом. Он никогда не ударил бы мужчину. Я была самой легкой жертвой, как и моя слабохарактерная мать, которую он тоже время от времени избивал. Иногда я слышала повышенные тона из их спальни, а на следующее утро, она рыдала, готовя завтрак, склонив голову так, чтобы не было видно синяков.
Затем, я обнаружила третий дар.
Я думаю, что получила его несколько раньше, чем обнаружила. Годами я замечала, по пути на рынок, когда я улыбалась людям, казавшимся подавленными, они приободрялись. Спустя несколько часов, когда я возвращалась домой, они выглядели куда счастливее.
После встречи с настоящей матерью, я задумалась. Возможно ли было, что я оказываю на них какой-то эффект?
После этого, я убедилась в этом. На рынке был лавочник, который всегда выглядел печальным, я хотела поднять ему настроение, особенно когда узнала, в чем была его причина.
Его жена внезапно умерла в прошлом году, а все дети покинули дом. У него не осталось ничего, что могло бы украсить его жизнь и дать какую-то надежду. Раньше он был хорошим садовником, выращивая овощи и цветы, чтобы порадовать жену. Теплыми летними вечерами, они сидели вместе в саду и смотрели на закат. Это было одним из величайших удовольствий для них.
Я захотела посеять семена счастья в его жизнь.
Спустя несколько дней, он снова начал сажать. К концу лета его сад благоухал, а осенью, он продавал свои овощи на рынке. Он улыбался всем и каждому.
То, как преобразился лавочник, навело меня на мысль. Вместо того, чтобы отвечать злом на зло, я постаралась помочь своему отчиму. Я попыталась изменить его изнутри. Возможно, тогда бы его отношение ко мне поменялось… или он хотя бы оставил меня в покое.
Несколько недель спустя, в сумерки, он стоял у стенки на краю сада.
– Какой хороший вечер, папа – сказала я приятным голосом.
- Что в нем хорошего? – злобно проворчал он.
Я пробралась в его голову, пытаясь улучшить его настроение. И у меня получилось, я смогла воплотить свой замысел.
- Это довольно большой сад, – сказала я. – Ты мог бы выращивать овощи, а мама могла бы продавать их на рынке.
Он пренебрежительно покачал головой.
– Здесь недостаточно земли, чтобы получить из этого выгоду.
- Так почему бы тебе не взять один из тех участков, что предлагает деревенский совет? – настаивала я. – Аренда недорогая. Через несколько лет, вы сможете вырастить и продать достаточно, чтобы обзавестись собственным участком.
Фермер внезапно умер и оставил деревенскому совету большой участок земли. Совет решил сдавать его и сделать его доступным для жителей деревни, по разумной цене.
- Это лишь звезда в небе, – буркнул он. – Думаешь, у меня останутся силы на это, после того, как отпашу как вол на других целый день?
- Мама могла бы помочь тебе, я бы тоже могла немного помочь. Бывают времена, когда дела идут своим чередом, и работы на ферме нет. Это могло бы дать тебе шанс обзавестись собственным участком земли, не так ли?
Он снова забурчал, и зашел в дом, не сказав ни слова. Но я почувствовала изменения в нем. Мое предложение заставило его задуматься. Уже через неделю он арендовал участок.
Как и обещала, я время от времени оказывала помощь. Когда у него появился свой участок, он стал намного счастливее. Он все еще был ворчливым старым чертом, но теперь у него появилась какая-то цель. У него была мечта. У него была надежда.
Это то, что так нужно большинству людей.
Он никогда не бил меня больше.
По мере развития моих способностей, я задумалась, как еще я смогла бы их применить. Смогу ли я как-нибудь зарабатывать себе на жизнь с их помощью?
Кроме того, я жаждала свободы, Я хотела найти свой жизненный путь, а не просто выйти замуж, как того желали мои родители.
Но я боялась, что если я начну применять свои силы на людях, меня сочтут ведьмой. Ведьм ловили в Кастере. Что еще хуже, иногда Графство посещали инквизиторы, которые пытали ведьм, которых выявляли. Их бросали в пруд: если женщина тонула, ее признавали невиновной, если выплывала, то ее сжигали как ведьму на столбе. В любом случае они погибали. Было слишком опасно торговать своими способностями.
Тогда, однажды утром, спустя около восемнадцати месяцев после того, как я встретила свою настоящую маму, я осознала то, что могло послужить решением моей проблемы.