— Помощь продолжаем оказывать, но уже более адресно: всевозможным полкам на основе землячеств, но только не из Парижа и не округа Иль-де-Франс[147]. Гасконцы там всякие и прочие. Да не просто помощь, а чтоб вроде как потихонечку "по секрету всему свету" мои офицеры говорили — дескать, мы так вам сочувствуем, так сочувствуем… И "Вам" здесь — это именно представителям конкретной национальности, ясно?
Переждав согласный хор голосов, Рюген закончил:
— И чтоб посочувствовать не забывали: Ребели такими храбрецами затыкает все дыры, а жителей Иль-де-Франс бережёт. Принцип ясен? Работайте!
— Флот готов, — спокойно отрапортовал ему Святослав при личной встрече.
— Даже так? — приподнял бровь император, знавший — как много "мелочей" вскрывается после проверки.
— Даже так, — с нотками веселья ответил сын, — Отец, я же прекрасно всё знаю и к подготовке подошёл не только как Адмирал Флота, но и как твой сын. Какие-то мелочи, конечно, будут мешать, но уверяю тебя — именно мелочи. А так… суда готовы, экипажи подготовлены и имеют опыт боевых действий в разных условиях, запасы такелажа, пороха и пушек хватит с лихвой — даже с учётом диверсантов, которые будут жечь склады. С десантом тоже всё в порядке — тридцать тысяч для первой волны и пятьдесят для второй — лично проверял.
— Это хорошо, — чуточку механически ответил Владимир и пожаловался внезапно:
— Знаешь, меня что-то англичане беспокоят. Не схваток боюсь, а очередных подлянок от островитян. Если мы ещё более-менее защищены, то вот Павел — гораздо хуже. Докладывают мне о происходящем при русском Дворе всякое…, - тут Рюген неопределённо пошевелил пальцами и сын нахмурился озабоченно — если уж отец не может толком объяснить свои тревоги, то лучше насторожиться и приготовиться к круговой обороне — проверенно.
— А ты пытался Павла предупредить?
— Да как не пытался…, - вздохнул Владимир, — пытался… И сам, и через Богуслава — он в курсе, кстати. Но сам понимаешь — мои тревоги к делу не пришьёшь и раз не можешь сказать ничего конкретного, то и веры особой тебе нет. Прислал вежливое письмо — дескать, спасибо за заботу, но всё в порядке, всё идёт по плану. У тебя-то самого "чуйка" ничего не говорит?
Адмирал Флота нахмурился, вспоминая — интуиция у него была феноменальная.
— Да есть что-то нехорошее с Романовыми-Воронцовыми, — нехотя сказал он, — но так… вяло. И даже не с ними самими, а с приближёнными, с Дворами. Сам знаешь, Игроками сводные сёстры русского императора так и не стали, а как только их опустили в "свободное плавание", так и завелись у них всякие фавориты. Думаешь, заговор?
— Несомненно заговор, — уверенно сказал Рюген, — заговоры при Дворах — это норма. Другое дело — что за цели у заговорщиков, да насколько серьёзные это люди, за кто за ними стоит… Не тебя учить, что большой Заговор от излишне фривольных разговоров отличается порой очень мало. Вроде разговоры-разговоры… Ан смотришь — переворот. Бывает и наоборот — вроде люди серьёзные, ан кроме разговоров там и не происходит ничего. Да подозреваю, что там не с одними Вороновыми проблема — недовольных хватает.
— Хватает, — согласился сын, — многие потенциальные заговорщики даже не понимают, что их действие могут помешать славянам стать доминирующей силой в мире. Хотя… может и понимают — при русском Дворе хватает всяких англофилов-франкофилов, да и масонов там вычищали далеко не так серьёзно, как у нас. Развалить Державу у них вряд ли хватит сил, Наследник Александр уже достаточно взрослый и неглупый парень, да и Румянцев с крестником очень дружен. Но вот притормозить в решающий момент могут, да и Румянцев не бессмертен. А пока Александр понадёжней усядется на престоле, наворотить можно многое. Так может, Румянцева предупредить? Он к твоей "чуйке" относится куда как серьёзно.
— Да только это и остаётся, — глуховато сказал Померанский. — Ммать! Ну не могут, не могут вражины пройти мимо и не попытаться нагадить как нам, так и России с помощью переворота какого или цареубийства! Не могут! Сама логика подсказывает, да и метода у англов с масонами одинаковая… Да собственно — они там так срослись, что и не отличишь — английская Палата Лордов, масоны или банкиры.
После отказа "Протянуть Руку Дружбы" Франции в лице Ребеля, там начались нехорошие подвижки. Глава государства изволил обидеться и выпустил целую серию ядовитых статей на тему должного поведения с Великим Ребелем.[148] Чуть погодя он опомнился и начал писать уже статьи о Величии Франции… но джинн был выпущен из бутылки и начались разговоры о том, что его пора менять. В ответ последовали репрессии и казни с весьма сомнительными судами, а то и без таковых. Накал страстей в тылу был сбит, но некоторые военные части отказались служить "Тирану худшему, чем были все Бурбоны вместе взятые" и перешли на службу Померанскому Дому.
Отношения с Парижем были окончательно испорчены, но здравомыслия не объявлять войну ещё и Империи Ребелю хватило. Но не хватило ума не преследовать семьи "предателей", которые как на подбор в большинстве своём были из окраинных землячеств — то есть гасконцев, наваррцев, бургундов и иных. В результате в провинциях начались вялые волнения и подчинение Парижу стало ослабевать. Подчинить провинции и "выжечь их огнём и мечом", как писали парижские газеты, главе страны не хватало сил…
— Подготовьте представления на ордена всем, кто отличился в данной операции, — сказал император на совещании Кабинета Министров.
— Включать их в состав наших войск? — Деловито осведомился Богуслав.
— Пожалуй… нет. Как вояки они куда слабее даже не Легионов, а обычных полков германских князей. Использовать их в качестве вспомогательных войск тоже не нужно — больше проблем будет, чем пользы. Так что подготовьте расчеты — будем делать из них Национальные Гвардии.
— Гвардии? — Уточнил Трауб, прищурившись.
— Они самые. Сильно сомневаюсь в благополучном исходе войны для Франции. Нет, Англию-то мы разгромим, но вот целостность самой Франции… Она и раньше держалась на авторитет королевской власти да на многочисленных вассальных Договорах. Сейчас же всё порушено, плюс экономика просела, беженцы миллионами исчисляются, а уж погибших… Так что скоро, как я полагаю, "Восстановится историческая справедливость" и старинные государства вроде Шампани, Бордо и прочих вновь обретут независимость.
Присутствующие переглядываются, не скрывая хищных улыбок — Францию они не любят. Да и за что любить? Последние полтора века та активно вмешивалась в европейскую политику, причём весьма бесцеремонно. А когда ты лично водил полки… да хотя бы на тех же турок, которых поддерживал Париж золотом и военной силой… и видел смерть родичей и товарищей, а потом брал из мёртвых рук османских аскеров ружья с французскими и английскими клеймами…
Была у знати Венедии, Унии и Империи и другая причина не любить Францию. Как ни крути, но ещё недавно та претендовала на мировую гегемонию, задавая тон всей Европе. Вторым номером шла Англия, затем Австрия… Померанский Дом сравнительно недавно стал претендовать на господство в Европе и знати отчаянно хотелось стать Первыми.
Это не просто почёт, но и уверенность в будущем своих потомков — ведь именно они станут править Европой и определять Правила Игры! Это возможность сохранить и приумножить колоссальные земельные владения, щедро раздаваемые императором на завоёванных землях.
Глава восьмая
Осторожные переговоры с испанцами принесли свои результаты. Гранды и раньше склонялись к Империи, и единственное, что их не устраивало — это была НЕ ИХ Империя. Невероятный скачок в военном искусстве, позволивший в своё время завоевать половину известного мира, напрочь атрофировал чувство реальности и быть под кем то испанцы отказывались категорически. А вот как союзники, пусть даже младшие… Лишь бы Померанский Дом подтвердил целостность испанских земель.
Гранды и представители крупных отрядов испанских республиканцев присутствовали в Ольденбурге/Стариграде инкогнито. Никого это не обманывало, но даже столь простые меры предосторожности помогали от случайных лазутчиков — до изобретения фотоаппаратов было ещё далеко.
— Вы гарантируете права Грандов и целостность Испании? — суховато спросил "Дон Алехандро" — светловолосый[149] мужчина, по комплекции напоминавший шпагу.
— Я ничего не могу гарантировать Грандам, — устало (не в первый раз!) произнёс император, — у вас идёт Гражданская Война, вмешиваться в которую не имею никакого желания. Испанцы — сильный народ и не нуждаются в опекунах.
Несмотря на отказ, ответ понравился "Дону Алехандру", у которого в реальности было с десяток титулов. Полыхнуло положительными эмоциями и от представителей Республиканцев.
Гранды и представители крупных отрядов испанских республиканцев присутствовали в Ольденбурге/Стариграде инкогнито. Никого это не обманывало, но даже столь простые меры предосторожности помогали от случайных лазутчиков — до изобретения фотоаппаратов было ещё далеко.
— Вы гарантируете права Грандов и целостность Испании? — суховато спросил "Дон Алехандро" — светловолосый[149] мужчина, по комплекции напоминавший шпагу.
— Я ничего не могу гарантировать Грандам, — устало (не в первый раз!) произнёс император, — у вас идёт Гражданская Война, вмешиваться в которую не имею никакого желания. Испанцы — сильный народ и не нуждаются в опекунах.
Несмотря на отказ, ответ понравился "Дону Алехандру", у которого в реальности было с десяток титулов. Полыхнуло положительными эмоциями и от представителей Республиканцев.
— Но сразу хочу сказать — Испания и сама должна сражаться за свои земли. Чем больше будет ваш вклад в победу над Английским Сатаной, тем проще мне будет объяснить моему народу — почему я не подбираю отпавшие от вас колонии.
— Ваши требования? — Реплика от республиканца "Хосе Мартинеса" — тоже Гранда, как ни странно.
— Гибралтар — мой.
Несколько минут возмущённых возгласов — в рамках, испанцы вообще вежливы, а уж когда это аристократы[150] и перед ними сидит Первая Шпага Мира… Не страх, но уважение.
— Господа, — прервал Владимир гомон, — будем реалистами. По факту, Гибралтар нужен только затем, чтобы не выпускать какие-то европейские страны за пределы Средиземного Моря. Не пропустить мои корабли…, - Рюген пожал плечами, у окружающих его людей начало проступать понимание во взглядах.
— Для чего-то другого он просто не нужен и будем честны — вы его не удержите. Стоп, господа, не шумите! Будьте честны перед собой — Испания стремится распасться на королевства, как и было раньше. Совсем недавно! В Империю её вынудили собраться мавры, англичане и французы, от которых проще было отбиваться сообща. Французы сейчас… Ну, это не смешно — их могла бы одолеть одна только Кастилия или Арагон, прекрати вы Гражданскую Войну. Англичане — это моя забота. Мавры перестали быть проблемой. Ах да — ещё Империи было проще захватывать новые земли. И ради чего жители провинций будут дальше терпеть друг-друга? Сильных врагов почти не осталось и скоро будет ещё меньше, земель вы набрали столько, что удержать бы захваченное…
— По поводу распада страны на королевства хотел бы вас оспорить, но не могу, — с толикой грусти сказал "Дон Алехандро", — увы… Но кто даст нам гарантии, что испанские земли останутся испанскими?
Вопрос вроде как с подвохом — "А кто гарантирует, что нас не начёт захватывать Римская Империя?". Владимир рассмеялся негромко…
— Я и так захватил уже больше, чем нужно! Не скажу, что остановлюсь на этом, но буду подбирать земли "про запас", если можно так выразиться. Ваши же… Соблазнительно, но — нет. Земли в метрополии в принципе ваши и даже Чингисхан положил бы половину своего войска в попытках вас завоевать, а вторую половину — в попытках удержать их. А что касается Гибралтара и ряда других спорных земель… Поймите — большая часть проблем будет здесь не от меня или иного иностранного Государя, а от вас же самих. Ну хотя бы… Кто будет контролировать крепость? И учтите — чтобы Гибралтар стал крепостью и оставался таковой, расходы будут нешуточными. А доходы от него в нынешней ситуации не предполагаются. Молчу уже про то, что государство, владеющее крепостью, должно быть ОЧЕНЬ сильным — в противном случае его непременно начнут испытывать на прочность.
Снов шум — и снова император через несколько минут, давая выговорится, прерывает его.
— Не забывайте о том, что сейчас он находится во власти Англии.
На этом прения по Гибралтару и закончились, присутствующие признали за Померанским Домом право на его захват у врага.
— На какие ещё земли вы претендуете? — Осведомился "Дон Алехандро", которому как-то сама-собой перешла роль вожака испанской делегации.
— Аргентина и Венесуэла[151].
От испанцев донёсся отчётливый скрип зубов… Если Аргентина вполне резонно воспринималась как "чемодан без ручки"[152], то Венесуэла была "лакомым кусочком".
— Ффу, — выдохнул император, — ну должны же вы понимать, что мне не интересно возвращать ваши колонии за "Спасибо". Кто их у вас отобрал? Англичане, французы, голландцы, португальцы, даже итальянские княжества отметились! Венесуэла же мне нужна как база для флота в регионе, расширять свои владения в Южной Америке я не собираюсь — "переварить" не смогу.
Испанцы замолкли — концепция "переваривания" заставила их задуматься… Померанский обменялся усталыми взглядами с Богуславом и Святославом, которые на этой встрече произнесли пока только слова приветствия. Сыновья выглядели свежими, хотя переговоры шли шестой час и на него накатил приступ гордости — экие они у него получились!
Переговоры шли несколько дней и в конце-концов предложения Померанского Дома прошли в полной мере. Нет, кое чем пришлось поступиться, но так — заранее подготовленными мелочами. Испанская сторона прекрасно это понимала, но "мелочи" выглядели достаточно внушительно и теперь они могли почти честно сказать своим сторонникам "мы сражались как львы!".
Насчёт того, что ему не нужны другие испанские колонии, Померанский даже не лукавил — врал. СЕЙЧАС у него планы на Аргентину и Венесуэлу (а в долгосрочной перспективе из испанских владений ещё и Мексика, ибо полезных ископаемых до хрена — но это задача для детей, а скорее даже внуков), ПОТОМ — на Аляску, Калифорнию и прочие американские владения России…
Нет, никакой агрессии и никакого захвата — Павел уже едва ли не прямым тестом стал предлагать Владимиру свои американские колонии. И нечего удивляться — ПОКА это были земли с весьма неявными перспективами на ближайшие лет этак сто. Земли эти требовали притока людей, оружия, кораблей, денег, дипломатических усилий… И была недавно захваченная Персия, отдача от которой была на порядки больше — и уже сейчас, а не через несколько десятков лет, да и то не факт. Поэтому американскую программу русский самодержец потихонечку сворачивал.
— Ох и утомился! — протянул Святослав, когда переговорщики вышли, — все всё понимают, но из-за каких-то запятых столько копий наломали!
— Копий! — хмыкнул Богуслав, — это ещё цветочки.
— Да знаю-знаю, — замахал руками Адмирал Флота, — просто не моё.
— Не моё, — передразнил его отец, — как же! Сколько сам переговоров провёл?
— Когда на вражеский город наставлены пушки моих кораблей, дипломатия резко ускоряется.
— Хм. Вся суть дипломатии…
"Подожгли" Канаду, теперь вот Испанию и испанские колонии… Осталось "поджечь" не состоявшиеся Штаты и желательно бы — французские колонии, захваченные англичанами.
Особого "выхлопа" в виде отвлечения солдат на их "тушение", Рюген не ждал, но нарушение торговли можно было практически гарантировать. А Англия в некоторых вопросах очень уязвима и "сломанное" судоходство будет сильным ударом.
Достаточно неожиданным стал тот факт, что канадские индейцы выступили на стороне профранцузских канадцев. Не чтобы англичане были сильно хуже… Но всё-таки хуже.
Разница была во множестве мелочей. Так, французская колониальная администрация, даже если некоторые её представители были протестантами, оглядывалась на Католическую Церковь. А между прочим, "Права Человека" придумали как раз иезуиты… Да и сами канадцы: пусть они состояли по большей части из ссыльных, потомков ссыльных и вынужденных переселенцев, но Франция никогда их не бросала и тень Королевства всегда висела над колонией. Французские законы, равные… ну почти равные права индейцам…
И были английские колонии, которые основывали в значительной мере откровенные сектанты, которым не нашлось места в Англии. Вообще, многие колонии англичане основывали (по мнению попаданца) методом "сбрасывания с лодки". То есть высадили с корабля сброд и уплыли — выживайте сами. А как могут выживать религиозные фанатики вперемешку с каторжниками… Рюгена аж мутило при чтении некоторых документов — людоедство в английских колониях было делом рядовым[153], да и другие факты выглядели не слишком аппетитно.
Ну и как можно сравнить французские поселения, где властвовал Закон — один для всех, с незначительными поправками для индейцев (причём порой в их пользу![154]) И английские — где индейцев уважали ровно до тех пор, пока те были сильнее.
Нельзя сказать, что поддержка французов индейцами была сколько-нибудь сильной, но — она была и это начало склонять чашу весов на сторону профранцузских сил. Англичане начали было впадать в панику — терять УЖЕ захваченные владения было бы слишком тяжело как с экономической (сколько сил потрачено!), так и с политической точек зрения.