Родители не оказывали на него никакого давления. Они были вот уже много лет в разводе, Илья остался с отцом, но все равно что один. Виталий Сергеевич всю свою жизнь посвятил музыке. Ему было тридцать восемь, но он продолжал играть в рок-группе на бас-гитаре и выглядел соответственно: длинные волосы, многочисленные татуировки, рваные джинсы, куртки-косухи. С юности Виталий Сергеевич не менял свой образ жизни. Он сутками пропадал на репетиционной базе, выступал с группой, гастролировал, плотно общался с поклонницами. Родился Илья, но это событие не произвело сильного впечатления на молодого отца, образ жизни он менять не собирался, его все устраивало. Серафима Андреевна, мать Ильи, очень любила талантливого мужа, терпела его измены и постоянное отсутствие дома, но в конце концов она устала и решила, что им лучше расстаться. Виталий Сергеевич не возражал. Илье только исполнилось четырнадцать, и он выбрал отца, категорически отказавшись переезжать с матерью в Анапу.
– Я здесь родился и вырос, все мои друзья, одноклассники в Воронеже, я не представляю своей жизни без всего этого! – упрямо твердил он.
И мать сдалась. Она перебралась в Анапу, ее родной город, и постоянно жила там. Но каждые летние каникулы Илья бывал у нее.
– Чего застыли? – услышали парни звонкий голосок и обернулись.
Из дверей показалась девушка.
– А вот и Ксюха, легка на помине! – пробормотал Илья и поморщился.
Эта история ему уже порядком надоела. Ксения на самом деле не давала ему прохода, и все одногруппники знали о ее безнадежной любви. Девушки относились по-разному: кто-то осуждал ее за навязчивость, другие сочувствовали ей и порицали Илью за холодность. Парни в основном завидовали ему и не понимали, почему он так равнодушен. Ксения была хорошенькой – каштановые длинные волосы, карие выразительные глаза, румянец на упругих щеках, стройная фигура, веселый открытый характер. «Не девушка – находка!» – так думали многие парни. Но сердце Ильи оставалось закрытым для нее. Поначалу, когда девушка стала проявлять знаки внимания, он удивился. И когда на новогоднем балу она призналась в любви, Илья неловко отшутился, испытывая неприятное для него смущение. Ксения замолчала, возникла тягостная для обоих пауза. Он смотрел на раскрасневшуюся девушку, в ее блестящие глаза с сильно расширенными от волнения зрачками, на ее дрожащие приоткрытые губы, густо покрытые ярко-розовой помадой, и не находил слов. Смесь эмоций, в основной своей массе крайне неприятных, мешала ему объективно оценить ситуацию, раздражение все усиливалось. Ксения, подождав с минуту ответа, сильно побледнела. Она зажмурилась, глубоко вздохнула, резко развернулась и ушла. Илья так и остался стоять, до конца не понимая, что произошло. Впервые девушка призналась ему в любви, но он остался безучастным. Гога, который наблюдал за объяснением со стороны, решил прийти на выручку опешившему другу. Он проводил взглядом быстро идущую к выходу из зала Ксению, затем подошел к Илье.
– Можно поздравить? – тихо поинтересовался он. – У вас все было написано на лицах! Я понял, как все серьезно!
– Она… она меня любит, прикинь? – растерянно ответил Илья. – Как такое может быть? Мы же… еще вчера вместе на каток… потом снежками кидались, так хохотали… болтали обо всем… ну ты же помнишь? Потом в кафешке чай пили, анекдоты рассказывали, преподов обсуждали… Это же Ксюха, своя в доску! И тут такое! Любит!
Гога взял друга за локоть и вывел из зала. Они ушли в аудиторию. Там было темно, только фонари, горящие за окнами, давали рассеянный свет. И от этого в помещении казалось непривычно уютно и даже таинственно.
– А ты что же, ничего такого к ней не чувствуешь? – после паузы спросил Гога.
Он знал, что Илья терпеть не мог обсуждать подобные темы и всегда уходил от них. Но сейчас случай был исключительный, да и Илья казался настолько выбитым из колеи, что ему необходимо было выговориться. И Гога надеялся на откровенный разговор.
– Ничего! – хмуро ответил Илья. – А после ее признания не представляю, как мы сможем дальше общаться.
– Слушай, а ты вообще хоть раз был в кого-нибудь влюблен? Сорри, что лезу к тебе в душу…
Илья глянул на взволнованное лицо друга и снова ощутил неловкость. Он опустил глаза. Тема была для него болезненная. Он и сам часто недоумевал, отчего все еще ни к одной из девушек не испытывал нежных чувств. А среди его товарищей были романы чуть ли не с пятого класса. Гога уже пережил несколько разочарований, расставшись с девушками. Создавалось впечатление, что один Илья остается вне любовных подростковых переживаний, которые именно в этот период считаются самыми буйными и неконтролируемыми. Он не раз пытался «покопаться» в себе, но его сердце молчало. С девушками общался он легко, но всегда как друг. Ни разу ему не захотелось что-то поменять в отношениях.
Илье больше нравились виртуальные встречи. Он сидел на нескольких сайтах знакомств, и зачастую болтовня с девушками переходила грань дружеской. Переписка начинала носить ярко выраженный эротический характер, и ему это нравилось. К виртуальному сексу он относился без предубеждений. Но как только девушка предлагала «встретиться в реале и продолжить на практике», Илья пасовал. Сайты были для него «зоной комфорта», реальность совсем не привлекала. И он под благовидным предлогом отказывался от продолжения знакомства.
Илья любил рассматривать фотографии моделей для мужских журналов, многие его настолько очаровывали, что он ощущал что-то сродни влюбленности. На его Рабочем столе часто менялись заставки, и это были исключительно полуобнаженные красотки в эффектных позах. Любил он и картинки в стиле фэнтези. Девушки на них изображались волшебно прекрасными, без каких-либо изъянов, и буквально его завораживали. Он мог часами бродить по сайтам, выискивая все новых и новых героинь-фэнтези и восхищаясь их необычной красотой. Особенно привлекали азиатки. Их мраморная кожа, раскосые глаза, гладкие блестящие волосы, фигуры статуэток казались ему верхом совершенства женской красоты.
– Не хочешь отвечать, не надо! – после длительной паузы сухо сказал Гога.
– Ты же знаешь, что нет! – выдавил из себя Илья. – Может, я какой-то ненормальный? Все наши парни периодически с кем-то крутят романы. Да и ты сам…
– А что я? – улыбнулся Гога и хлопнул его по плечу. – У меня все несерьезно! Моя самая большая и единственная любовь – баскетбол. А девчонки это так… чисто для развлечения. Ты не парься, дружище, из-за ерунды! Будет и у тебя любовь! А вот Ксюха – это проблема! Она что, так и сказала открытым текстом, что любит? – с любопытством добавил он.
– Прикинь! Я растерялся, не знал, что ответить, и молчал, как дурак. Вот она и убежала.
– Ты вот что… или напиши ей на мейл, или лично скажи, если сможешь, что ничего у нее не выйдет! В таких делах лучше сразу расставлять все точки над «i». Незачем девчонку зря обнадеживать. Это как-то… неблагородно, что ли.
– Хорошо, так и сделаю! – твердо проговорил Илья.
И вот они благополучно сдали первую сессию, вышли после зимних каникул на учебу, но за это время ситуация только усугубилась. Ксения не желала признавать очевидное, доставала Илью своей любовью, зациклилась на нем и уже не вызывала у парня ничего, кроме жалости и раздражения.
– Чего вы тут застряли? Не меня ли ждете? – спросила Ксения и встала между парнями.
Она взяла Илью под локоть и чуть прижалась к нему. Но он резко выдернул руку, зло посмотрел на девушку и сбежал с крыльца.
– Пока, ребята! – бросил он и стремительно зашагал к выходу из институтского двора.
Ксения уже настолько сильно раздражала его, что он решил попросту сбежать, чтобы не наговорить ей грубостей.
Через неделю Илья уезжал в Витязево, поселок рядом с Анапой. Там жила его бабушка. У нее был свой домик на берегу лимана, и Илья обожал проводить там лето. После прилета он, естественно, какое-то время находился с матерью в Анапе, но потом переезжал к бабушке. Она не вмешивалась в жизнь внука, позволяла спать до обеда, гулять хоть до утра, купаться в море до посинения и есть, когда и что ему вздумается. И такая свобода манила парня. После летних каникул он возвращался похудевшим, поджарым, загорелым до шоколадного цвета и в полной гармонии с собой и миром.
И сейчас Илья ждал с особым нетерпением этой поездки. Первый курс оказался напряженным, Илья не отлынивал от занятий, старался не пропускать ни одной лекции без уважительной причины, обе сессии сдал «без хвостов» и в душе был собой доволен. Он хотел отдыхать, забыть на время и институт, и надоедливую Ксению, сменить обстановку. Если бы еще и Гога поехал с ним! Но тот с родителями уезжал в Египет, затем отправлялся в деревню к бабушке.
И сейчас Илья ждал с особым нетерпением этой поездки. Первый курс оказался напряженным, Илья не отлынивал от занятий, старался не пропускать ни одной лекции без уважительной причины, обе сессии сдал «без хвостов» и в душе был собой доволен. Он хотел отдыхать, забыть на время и институт, и надоедливую Ксению, сменить обстановку. Если бы еще и Гога поехал с ним! Но тот с родителями уезжал в Египет, затем отправлялся в деревню к бабушке.
Илья улетал рано утром. А вечером они встретились с Гогой в скверике возле их бывшей школы «попить пивка». Но это была их привычная шутка. Гоген придерживался здорового образа жизни, как настоящий спортсмен: не курил, не употреблял алкоголь ни в каком виде. А Илья по природе своей был равнодушен к такого рода «релаксу». К тому же, с детства насмотревшись на развеселые компании рок-музыкантов, он испытывал своего рода отвращение к самому процессу опьянения. Куда больше ему нравилось сидеть у компьютера и «релаксировать» на сайтах азиатских красоток.
– Собрался? – спросил Гога, крепко пожав руку другу. – Отец тебя проводит до аэропорта или как?
– Папа? – невесело рассмеялся Илья и сел на скамью. – Я его уже неделю не видел.
– На гастролях что ли? – уточнил Гога.
– Не-а, у новой подружки пропадает. Совсем к ней переселился, – сообщил Илья.
– И ладно! – пожал плечами Гога. – Знаешь, я иногда тебе даже завидую, твоей свободе от предков. Я бы тоже хотел пожить совсем один! Это круто!
– Нормально, – после паузы ответил Илья. – К тому же я привык. Сам знаешь, отец у меня вольнолюбивый, такой уж он от природы! Не для семьи он…
– А мои меня просто запилили, – со смехом сказал Гога. – Не хотят, чтобы я связывал свою жизнь со спортом. И так поступил на менеджмент, чего еще им? Все боятся, что я брошу институт и сверну не на тот путь, именно так они выражаются. Прикинь, еще и дедушку мне в пример приводят. Хотя связи я вообще не вижу!
Дед Гогена по материнской линии в семье считался «чудиком», хотя именно он настоял на этом имени для внука. Степан Васильевич до сорока лет проработал на заводе инженером, но потом, к изумлению родных и знакомых, все бросил, уехал в деревню и занялся живописью. Его жена осталась в Воронеже, не захотев так кардинально менять жизнь. Периодически они встречались, их брак сохранился. Внук в летние каникулы навещал дедушку, тот пытался приобщить его к живописи, но маленькому Гоге было интереснее гонять мяч с деревенскими ребятами. Но вот его старшая сестра Людмила всегда интересовалась занятиями деда и пыталась рисовать сама. По настоянию родителей она окончила юридическую академию, но, проработав два года в юридической консультации, она забросила это дело и занялась дизайном украшений.
– Поехали со мной! – в который раз предложил Илья. – В Витязево классно! И точно никто пилить не будет! – добавил он и засмеялся.
– Знаю! – кивнул Гога. – Был ведь у вас там, и не раз. И правда, полная свобода!
– И море! – ответил Илья. – Наплаваешься досыта…
– Я хочу на море! – раздался позади ребят звонкий напряженный голосок.
– Черт побери! – пробормотал раздраженно Илья и даже не повернулся. – И тут нашла.
– Ксюха! Ты откуда? – сказал Гога, глядя на вышедшую из-за скамьи девушку.
– Следит за мной, – сухо проговорил Илья, окинув ее хмурым взглядом.
Ксения была в очень короткой белой юбке, сильно открытом розовом топе, и казалось, что она стоит перед ребятами практически голая, так как ее наряд почти ничего не скрывал. Босоножки на нереально высоких каблуках делали ее ноги еще длиннее. Гога вдруг весело расхохотался.
– Чего ржем? – холодно спросила Ксения и вздернула нос.
– Смотрю на твою обувь и представляю, как бы я выглядел на таких высоченных каблуках… Головой бы уличные фонари сбивал!
– Странные фантазии! Ты же не трансвестит, чтобы даже мысленно примерять женские туфли, – резко ответила девушка и села рядом с Ильей.
– Да я не про то… мой рост… – начал Гога.
– Так что там про купание в море? – другим тоном произнесла Ксения, пододвигаясь к Илье и заглядывая ему в глаза. – Может, пригласишь меня? Зачем тебе этот… – она хмуро глянула на Гогу и продолжила: – …несостоявшийся трансвестит-баскетболист? Со мной куда приятнее будет плавать! А нудистский пляж в этом твоем Витязево имеется?
– А я знаю? – все больше раздражаясь, сказал Илья и отодвинулся от девушки. – Меня такие вещи не интересуют! И голым я загорать не собираюсь!
– А я думала, что парни всегда интересуются обнаженными девушками. Это так естественно, – добавила она и мило улыбнулась.
– Кстати, вспомнил анекдот, – встрял Гога, – как раз в тему! На нудистском пляже парень говорит проходящей мимо девушке: «А вы мне нравитесь!» А она отвечает: «Могли бы и не говорить, и так все видно!»
И он громко расхохотался.
– Дурак! – зло сказала Ксения. – Надоел со своими пошлыми анекдотами!
– А чего, смешно ведь! – заметил Гога.
– Дай поговорить с Илюшкой! – ответила ему девушка.
– А может, я не хочу! – с вызовом сказал Илья. – И вообще, Ксюша, оставь меня в покое!
– Я люблю тебя, – прошептала она и сильно побледнела.
– Чего-то пить хочется, – пробормотал Гога. – Пойду, минералки куплю.
– Погоди! – начал Илья.
Он хотел встать, но девушка цепко ухватила его за локоть. Гога быстро удалился по аллейке. Илья глянул ему вслед, затем развернулся к Ксении и в упор на нее посмотрел. Его голубые глаза потемнели, брови нахмурились. Он уже не знал, как отвязаться от настойчивой влюбленной, его безумно раздражала эта история, и Ксения последнее время не вызывала даже жалости. Хуже того, он перестал ее уважать, не понимая, как можно стелиться перед парнем, который тебя отвергает.
– Я люблю тебя, – еле слышно повторила она. – И ничего не могу с этим поделать.
– А я тебя нет! Пойми и отстань! – хмуро сказал он.
– Но ведь у меня есть шанс! – стараясь говорить уверенно, ответила девушка.
– С чего ты взяла? – Илья пожал плечами и криво усмехнулся.
– Есть! Ты ведь один! Значит, твое сердце пока не занято. А моя любовь настолько сильна, что может зажечь даже камень!
– Бред! – отрезал Илья. – И давай уже закончим этот тупейший разговор. Я завтра улетаю, вернусь не скоро. Найди себе другого парня. Думаю, это не проблема!
– Да? – обрадовалась Ксения. – Значит, ты считаешь меня привлекательной?
– Я имел в виду твою одежду. Ты будто голая, – усмехнулся Илья, – так что проблем со случайными знакомствами не будет!
– Дурак! – обиделась она.
– Отвали! – грубо ответил Илья и вскочил. – И не вздумай таскаться за нами!
Ксения замерла, глядя на него широко раскрытыми глазами. Слезы брызнули, она уткнула лицо в ладони и расплакалась. Илья растерялся, но потом пожал плечами и быстро пошел прочь.
Анапа встретила отличной погодой, солнце сияло, небо казалось васильковым, воздух был пропитан солеными ароматами моря. Серафима Андреевна ждала сына в аэропорту. Он вытянул шею, вглядываясь в толпу. Водители с табличками фамилий заселяющихся в отели, таксисты, местные жители, предлагающие «недорогое жилье у моря», – все было так знакомо Илье и сразу окунуло его в атмосферу приморского города. Он вздохнул и начал расслабляться. И тут увидел мать. Она махала ему, лицо выглядело взволнованным. Илья протиснулся сквозь толпу, они крепко обнялись.
– Вырос-то как! – сквозь слезы говорила Серафима Андреевна.
– Мам, ты каждый год это говоришь! – рассмеялся Илья. – Мне даже кажется, что так я и Гогу догоню!
– Как он, кстати? – поинтересовалась она. – Опять к нам не приехал!
– С родителями в Египет скоро отправится, – сообщил Илья, выходя из зоны прилета и направляясь к автостоянке. – Машина у тебя все та же?
– Она, родимая, старенькие «Жигули», – со вздохом ответила мать.
– Можно я за руль? – умоляюще сказал Илья.
– Не знаю…
– Мам, я же права получил! И тут ехать всего ничего!
Илья в этот раз, не заезжая к матери в Анапу, отправлялся к бабушке. Аэропорт находился в нескольких километрах от курортного поселка Витязево, и ехать было действительно близко.
– Ладно, садись! – со вздохом согласилась Серафима Андреевна. – Вижу, как тебе не терпится! Думала, ты с самолета, еще и в себя не пришел. К тому же рейс с пересадкой. А ты, вон, как огурчик! Только веди аккуратно!
Через полчаса они подъехали к дому бабушки. Мария Викторовна, а попросту баба Маня, уже ждала их, стоя у раскрытых настежь ворот. Она расцеловалась с внуком, погладила его по плечам, заглянула в лицо.
– Да-да, я снова вырос! – с улыбкой сказал Илья. – Бабуль, ну у вас тут и понастроили! Я в шоке!
– Гостиницы все возводят, – со вздохом ответила она. – Никакого покоя нет! Никак не думали мы, когда дом строили, что и сюда доберутся бизнесмены эти! А ведь самый край поселка, лиман – вон он! Рукой подать!