— Садист! — прошептала она сквозь стиснутые зубы. — Нашел крайнюю…
Рука привычно покрутила ручку автомагнитолы, настраивая на молодежный канал.
— А сейчас, дорогие друзья, — соловьем заливался ведущий, — мы начинаем программу “Привет”. В эфире будут звучать поздравления, и ваши музыкальные заявки мы будем с радостью исполнять…
Лика любила эту программу, в ней часто мелькали знакомые имена, что ее отчего-то радовало.
Она поставила машину в тенек, купила чизбургер, стакан кофе и решила немного передохнуть. Сделав звук погромче, тихонько подпевала Стингу с набитым ртом и на несколько мгновений выпала из времени.
Лика раскупоривала пластиковый стаканчик, когда ее внимание привлек очередной телефонный звонок.
— Алло, алло, говорите, — звучал в эфире напряженный голос ведущего. — Алло, можно погромче? Вас не слышно.
Мужской голос, показавшийся ей знакомым, что-то невнятно бормотал.
— Алло! — в очередной раз воскликнул диджей. — Алло!
— Хочу передать привет, — неожиданно четко раздалось в эфире. — Любимой мамочке от любящего сына.
Лика похолодела!.. Она могла поклясться, что узнала этот голос. Обладатель его сегодня ночью разговаривал с ней по телефону из ее же собственной квартиры. Вцепившись в руль так, что побелели костяшки пальцев, Лика вся обратилась в слух.
— Хорошо, — обрадовался ведущий. — Хотелось бы поподробнее: имена, где работают? Что заставило вас позвонить?
— Маму зовут Анжелика Владимировна. Ее сын Дмитрий передает ей привет и хочет сообщить, что дома, в почтовом ящике, ее ожидает сюрприз.
Стороннему слушателю в этом поздравлении ничего не показалось бы странным, но не ей… Все сказанное было проникнуто тайной угрозой и издевкой, Лика почувствовала это сразу. Закусив губу, чтобы не разреветься, она рванула машину с места и, объезжая милицейские посты, понеслась к своему дому.
В почтовом ящике что-то было. Лика постояла несколько мгновений, восстанавливая дыхание. Сердце билось в груди, норовя вырваться наружу. Виски вновь сдавило тупой ноющей болью.
— Помоги мне, господи! — прошептала она и маленьким ключом открыла дверцу.
Прямо в руки ей плюхнулся черный пластиковый пакет. Повертев его из стороны в сторону. Лика надорвала один край и сунула внутрь руку. Что-то липкое мгновенно вымазало ей пальцы.
— О боже! — холодея от догадки, пробормотала она. — Что же это?!
То, что она извлекла в следующее мгновение из пакета, заставило ее колени подогнуться, и Лика медленно осела на пол.
Тупо глядя перед собой, борясь с приступом тошноты, она тряслась всем телом и боялась опустить глаза на свою находку. То, что прислали ей похитители, превзошло все самые худшие ее опасения — в перепачканной руке Лика держала человеческое ухо. Вернее, оно было человеческим когда-то, сейчас же оно превратилось в рваный окровавленный кусок мяса. Но самое страшное заключалось в том, что в мочке красовалась серьга. Маленькое серебряное колечко с тремя камешками, и оно принадлежало Димке. Все сомнения у нее отпали, когда, пересилив себя, она обнаружила на внутренней стороне серьги его выгравированные инициалы.
— Димочка, что же с тобой сделали эти сволочи?! — исступленно шептала она, не замечая, что слезы нескончаемым потоком текут по лицу. — Где же ты?!
— Анжелочка, с тобой все в порядке? — подала голос с вахты Мария Васильевна.
— Да, — поспешила успокоить ее Лика, брезгливо сунув ухо обратно в пакет, — я уже иду.
Мария Васильевна все же подошла к ней и, наклонившись, участливо спросила:
— Может, тебя проводить? — Взгляд ее сместился на руки Лики, и она заметно побледнела. — Ой! А что это у тебя? Кровь?
— Да, кровь. Не волнуйтесь, ничего страшного. — Лика попыталась встать, но ноги упорно не хотели ее слушаться. — Руку порезала, вот голова немного и закружилась.
Мария Васильевна помогла ей подняться и, заботливо квохча, проводила до лифта.
* * *Дверь зеленой “шестерки” открылась, и на сиденье скользнул молодой паренек.
— Все в порядке! Она распаковала, — возбужденно заявил он, потирая руки.
— Серьгу узнала? — спросил водитель.
— Да, да! Узнала!
— Уверен?
— Да, я этажом выше поднялся и с лестничной клетки сквозь прутья решетки за ней наблюдал. Отчетливо слышал, что она шептала: “Димочка”.
— Нормально, — пробормотал водитель, поворачивая ключ в замке зажигания. — Пора звонить ей…
* * *Пошатываясь, Лика вышла из лифта и направилась к своей двери, когда ее окликнул сосед из квартиры напротив.
— Добрый день, — чему-то радовался он. — Как поживаете?
— Добрый день, — вяло отреагировала Лика. — Спасибо, хорошо.
Ни с того ни с сего сосед принялся разглагольствовать о проблемах нынешней молодежи, об их неуправляемости и полном отсутствии каких бы то ни было ценностей.
Лика слушала вполуха, попутно роясь в сумочке в поисках ключей и стараясь при этом не запачкать подкладку. Но тут очередная фраза насторожила ее.
— Что вы сказали?! — резко обернулась она к соседу. — Что вы только что сказали?!
Очевидно, его напугала необычная бледность лица молодой женщины, потому что он попятился и залепетал:
— Да я ничего… Поймите меня правильно… Я просто так, по-соседски… Вы ведь знаете, как я к вам отношусь…
— Уважаемый… простите, я не помню вашего имени-отчества, — взмолилась Лика, хватая того за рукав. — Повторите свою последнюю фразу! Вы ведь что-то сказали о Диме?! Я правильно поняла?!
— Да, о нем, — отчего-то обиженным тоном заявил сосед. — Блуждает по ночам, пока отец в отъезде. А вы тоже…
— По каким ночам?! — боясь поверить в услышанное, зацепилась Лика. — Когда это было?!
— Сегодня ночью, когда же еще! Около часа ночи. Вышел из квартиры вместе с мужчиной каким-то и ушел, — высвобождаясь от ее цепких пальцев, объяснял между тем сосед. — Я плохо сплю, сами понимаете — возраст. Каждый звук меня тревожит. А тут слышу — дверь открывается ваша. Думал, вы вернулись и каким-то образом замок починили. Оказалось, это Дмитрий по ночам шастает.
— А вы ничего не путаете? — со все более возрастающей надеждой спросила Лика.
— Знаете что, уважаемая!.. — оскорбился сосед и, круто развернувшись, засеменил к своей двери. На полпути он неожиданно остановился и все тем же обиженным тоном обронил:
— Меня, между прочим, Анатолием Николаевичем зовут…
— Простите… — еле слышно прошептала Лика и попыталась улыбнуться. — Простите мою забывчивость… Анатолий Николаевич. Навалилось на меня в эти дни…
Он ничего ей не ответил и скрылся за своей дверью.
Погружая свое ноющее от усталости и душевных терзаний тело в ванну с горячей водой. Лика уже твердо знала, что предпримет.
Перво-наперво нужно наладить отношения с соседом. Дедок не так уж прост и может оказаться полезен. А если учесть, что она сейчас одна-одинешенька в целом городе, помощь — пусть самая незначительная — ей была бы кстати.
Второй пункт ее плана — звонок в студию молодежного канала. Встретив недавно бывшую сокурсницу. Лика узнала, что один из ведущих ее любимой передачи не кто иной, как Игорь Панченко. Тот был душой любой компании их курса и страстным воздыхателем любых красивых ножек. Девчонки никогда не воспринимали его всерьез, но всегда шли за помощью именно к нему, зная, что если не поможет он — не поможет никто.
— Так, так, так, как любит говаривать наш общий друг Серый, — бормотала Лика, намыливаясь. — Это что же получается? Либо Димка в дерьме по самые уши, теперь, кстати, оно у него одно… Либо…
Лика, прищурившись, уставилась в никуда и, хмыкнув, закончила:
— Либо кто-то решил со мной поиграть в нехорошие игры!.. Надо подумать…
* * *Анатолий Николаевич скармливал корм рыбкам, когда в дверь неожиданно позвонили.
"Что такое? — приподнял он очки. — Ко мне никто не ходит. Кто это может быть? Может, телеграмма?”
Но это была не телеграмма.
На пороге стояла Лика и, улыбаясь, раскачивала в руках коробку с тортом.
— Анатолий Николаевич, — с милой улыбкой произнесла она. — Я предлагаю выпить чаю. В знак примирения, так сказать.
— А я ни с кем не ссорился, — забормотал смущенно сосед. — Проходите.
Он суетливо засеменил перед Анжеликой, указывая ей путь в комнату и на ходу поправляя домашнюю куртку.
— Вы уж извините, Анжелочка. У меня все по-простому, — смущенно пояснял он. — Один живу. Так что за беспорядок извините.
— Ну что вы! — воскликнула она, с интересом разглядывая увешанные фотографиями стены.
Остановившись у портрета молодой красивой женщины, Лика замерла. Из рамки на нее смотрели удивительной чистоты глаза.
В них, казалось, оживала свежесть горного источника, насквозь пропитанного солнцем.
— Это Надежда моя, — раздалось из-за спины.
— Удивительно! — выдохнула Лика. — Удивительно! Как подходит ей это имя!
— Удивительно! — выдохнула Лика. — Удивительно! Как подходит ей это имя!
— Вы так считаете?! — оживился Анатолий Николаевич, беря в руки портрет и пристально в него вглядываясь.
— Да! Вы только посмотрите на ее глаза! Они такие лучистые и словно действительно дарят надежду!
Анатолий Николаевич внимательно посмотрел на нее, и у Лики перехватило дыхание. Взгляд его был полон неизъяснимой боли и тоски. Перед ней стоял, прижимая к сердцу портрет любимой женщины, пожилой одинокий человек. Неожиданно в глаза ей бросились протертые рукава домашней куртки и огромная дырка на носке, которую он старательно прятал в глубоких тапочках.
К горлу подкатил противный комок. Лика прокашлялась и тихо предложила:
— Анатолий Николаевич, давайте пить чай. Торт свежий, их только завезли в булочную.
— Да, да, конечно, — вновь засуетился он и поспешил на кухню.
— Лика плюхнулась в старое кресло и зажмурилась от удовольствия. Вопреки ожиданиям оно оказалось очень мягким и на редкость комфортным.
— Удивительно удобное, — улыбнулась она входящему соседу.
— Сейчас таких не делают, — улыбнулся он ей в ответ и, пристально посмотрев на нее, спросил:
— Анжелочка, а ведь у вас неприятности! Я не ошибаюсь?
Подумав немного, прежде чем ответить, она кивнула головой в знак согласия.
— И неприятности эти связаны с Дмитрием? Он что-то натворил?
— Пока не знаю, — вяло пожала плечами Лика, поджимая под себя ноги. — Можно, я так сяду? Вас это не шокирует?
— Что вы! Что вы! — замахал он на нее руками. — Моя Наденька всегда любила так сидеть. Вообще чувствуйте себя как дома. Ко мне ведь никто не ходит, и я очень рад, что вы зашли.
— Вам одиноко?! — прямо спросила Лика.
Анатолий Николаевич снял очки и трясущимися руками потер переносицу.
— Да, милая! — тихо ответил он. — Мне одиноко! Я ведь всю жизнь среди людей прожил. Тридцать лет в школе проработал. А как на пенсию вышел, переехали из Москвы сюда — на родину Наденьки. А она возьми и умри.
На последних словах голос его задрожал.
— Вот такие дела, Анжелочка, — он поднял на нее глаза и робко улыбнулся. — А вы очень хорошая девочка…
— С чего вы взяли? Вы же меня совсем не знаете? — удивилась она.
— Я научился читать людей, — горделиво заявил сосед. — За тридцать лет передо мной прошли тысячи судеб. И я редко ошибался в людях.
Чайник на кухне пронзительно засвистел.
— Давайте я вам помогу, — вызвалась Лика.
— Ну что же, — заулыбался он, — помогите. Будем пить чай из немецкого фарфора. Его передала по наследству Наденьке ее бабка. Ужасная была особа, скажу я вам…
Два часа пролетели незаметно. Все это время Лика не переставала удивляться. Анатолий Николаевич оказался удивительнейшим человеком. Он сыпал шутками, забавными школьными историями, и незаметно для самой себя она рассказала ему историю своей жизни, взяв твердое обещание не рассказывать никому. Умолчала она лишь об одном — о причастности Григория к страшным событиям, происшедшим более пяти лет назад…
Провожая молодую женщину к выходу, Анатолий Николаевич галантно склонился к ее руке и неожиданно сказал:
— Я не знаю, какую цель преследовал ваш отец, давая вам это имя, но оно удивительно отражает вашу сущность…
— Да? — вскинула брови Лика. — Почему?
— Удивительное переплетение противоречий, — задумчиво продолжил он между тем. — Скромность со страстностью, нежность с жесткостью, открытость с настороженностью… Удивительно!
— Да будет вам, Анатолий Николаевич, — неожиданно засмущалась Лика и, желая перевести разговор на другую тему, попросила:
— Вы заходите ко мне, хорошо? Олег часто в отъезде…
— А вам одиноко?.. — напомнил он ее вопрос.
— Да… — печально качнула Лика головой. — И можно я буду к вам заходить?
— Конечно, милая. Буду очень рад. — Он стоял в проеме двери и наблюдал, как Лика отпирает свою квартиру, и, когда она совсем было скрылась из виду, попросил:
— Помогите Диме…
— Что?! — оторопела она от неожиданности.
— Он очень страдает, — пояснил сосед, глядя на нее умными глазами. — И, мне кажется, он потерялся… хотя кругом него люди…
С этими словами он тихонько притворил дверь, оставив Лику с открытым ртом. Новоиспеченный друг, если можно было его так назвать, удивлял ее все больше и больше.
Едва она вошла, раздался телефонный звонок.
— Алло! — настороженно произнесла она.
— Лика, девочка моя! Здравствуй, — раздался в трубке приглушенный расстоянием голос мужа. — Как вы там?!
— Олег! — выдохнула Лика и почувствовала, как сердце ее учащенно забилось. У нас все хорошо…
Целых пять минут она тараторила без умолку, пытаясь отвлечь мужа от расспросов о сыне.
— Как Димка? — вставил он наконец. — У него все в порядке?
— Да, да, милый. У него все хорошо. — И Лика принялась рассказывать о том, как весело они проводят время.
Попрощавшись, она положила трубку на рычаг и смогла наконец перевести дыхание:
— Дела!.. Я соврала мужу!..
Но ей не дали мучаться угрызениями совести — почти тут же раздался еще один телефонный звонок.
— Алло! Слушаю…
— Деньги где? — спросил хриплый голос.
— Деньги у меня, — судорожно сглотнув, быстро сориентировалась Лика. — А где Дима?
Последовала пауза, затем в трубке что-то зашуршало, и Димкин испуганный голос попросил:
— Заплатите им… Мне плохо…
— Дима… — у нее перехватило дыхание. — Что они сделали с тобой?!
Ответить ему не дали, потому что в ухо ей ударил все тот же неприятный хриплый голос.
— Послание получила?
— Д-д-а, — пролепетала она, силясь уловить какой-нибудь подвох. — А что дальше?
— А то! Приедешь на площадь Металлургов к девяти вечера и оставишь деньги в сквере на скамейке.
— Ага, а если их украдут? — попыталась она возразить. — Я буду виновата?
— Не боись, — успокоил ее похититель. — Ситуация под контролем. И не вздумай выкинуть что-нибудь… Иначе будешь получать пацана своего по кускам.
— А-а-а когда я получу его полностью? — еле сдерживаясь, чтобы не завыть, спросила Лика. — Я отдам пятьсот баксов, а Димка?..
Короткие гудки, последовавшие за этим, означали не что иное, как “разговор окончен”.
— Так, только не психуй! — приказала себе Лика и двинулась на кухню.
Выпив подряд четыре чашки кофе, чередуя их с сигаретами, она выработала план действий и, недолго мешкая, выскочила на лестничную клетку и позвонила в соседнюю квартиру.
Анатолий Николаевич встревоженно смотрел на нее сквозь толстые стекла очков:
— Что-то случилось? Вы так напуганы.
— Анатолий Николаевич, вы сможете мне помочь? — сложив руки в молитвенном жесте. Лика во все глаза смотрела на соседа.
— Проходи, — коротко распорядился он и отступил в сторону, пропуская ее в квартиру, — и рассказывай… Только не волнуйся. Я помогу, если это будет возможно.
Прыгнув с ногами в успевшее полюбиться кресло, она, сверкая глазами, принялась излагать ему суть дела.
Анатолий Николаевич внимательно слушал, время от времени вставляя вопросы.
— Ну? Как я придумала?! — закончила она. — Я ведь права, как вы считаете?
— Ты уверена?! — Потирая подбородок, сосед задумчиво уставился в пространство. — Тяжело поверить!..
— Тяжело поверить, легко проверить, — пропела Лика, скорчив смешную рожицу. — Вы за?!
— Сколько времени у меня на сборы? — Анатолий Николаевич как-то сразу по-военному подобрался и, казалось, помолодел на несколько лет.
— Я думаю, что через час нам нужно выезжать. — Лика еще раз посмотрела на часы и кивнула головой:
— Да, все правильно, через час и ни минутой позже. Лучше приехать загодя и обследовать обстановку.
Лика приехала к названному месту задолго до назначенного времени. Приглушив мотор, она открыла окно и подставила лицо легкому весеннему ветерку, трепавшему ее белокурые пряди, не обращая внимания на озабоченность их хозяйки.
Внезапно ее взгляд привлек одинокий путник в конце аллеи. Тот медленно шел от скамейки к скамейке, то и дело останавливаясь и поддевая кончиком трости гонимый ветром мусор.
— Так! Анатолий Николаевич на посту… — сразу оживилась Лика. — Значит, они где-то рядом.
Она посмотрела на часы, они показывали 8.45. Взяв в руки полиэтиленовый пакет, Лика выбралась из машины и пошла по направлению к скверу. Анатолий Николаевич, облюбовав тем временем одну из скамеек, чинно расположился на ней с газетой. Не доходя до него метров двадцать. Лика уселась на что-то, по своим останкам напоминавшее детские качели, и со скучающим видом принялась оглядывать окрестности.
Кругом было пустынно. Удивительным ей это не казалось. Местечко было еще то…
Стрелки часов давно перевалили за девять вечера, но никто так и не появился. Из природного упрямства она тоже не хотела уступать и упорно сидела, вращая головой направо и налево.