– Спасибо огромное, а вы до Москвы довезете?.. – поток слов остановился, потому что она, наконец, повернулась в сторону водителя и увидела здоровенного мужчину, не производившего… м-м… благоприятного впечатления. Больше всего Вальку поразили лысая голова и недобрый блеск глаз цвета вязкого, затянутого тиной болота. – Мне в Москву… – совсем тихо добавила она.
Дверные замки резко щелкнули.
После просмотра второсортной мелодрамы Федор, ничего не объясняя Оксане, направился не домой, а к МКАД, именно в эту сторону двигался интересующий его «Мерседес». Сообразив, что «ночь любви» в уютной кровати находится под угрозой срыва, Оксана, как и положено страстной жрице, запаниковала. Получив в ответ короткие и весьма доходчивые слова успокоения, она отвернулась к окну и, сопя от негодования, промолчала почти два часа…
– Я подвезу, – ответил Федор, глядя в большие испуганные глаза Валентины.
– Вообще-то я бы и сама добраться могла… Если вам не по пути…
– По пути.
Ничего не оставалось, как только вцепиться в ремешок сумки и понадеяться на лучшее, подумаешь, лысый, подумаешь, не улыбается, зачем на человека сразу клеймо ставить? Может, он добрый и переживает, что волосы не растут… Валька изобразила уверенность, строгость, сухость и равнодушие к происходящему.
Она не спросила о цене – заговорить о деньгах язык не повернулся. Язык теперь вообще не особо-то слушался, сердце стучало чаще, а ссадина на щеке стала отчаянно чесаться.
– Тебя как зовут? – резко спросил Федор.
– Марина, – зачем-то соврала Валька. – А вас?
– Федор.
Ну вот, нормальный мужчина, захотел с девушкой познакомиться, и имя хорошее, не Адольф какой-нибудь. Приятно улыбнувшись (так, во всяком случае, ей показалось), Валька попробовала поддержать «дружескую беседу». Решив, что в таких случаях лучше всего говорить о погоде, она произнесла весьма длинное предложение:
– Вечер нынче хороший.
– Интересно, чем же? – в голосе Федора появились стальные ноты.
– Теплый, – выдохнула Валька, чувствуя себя маленькой полупрозрачной букашкой на спине крокодила.
– Обычный.
Тема погоды исчерпала себя.
Поглядывая на плакаты с рекламой, Федор размышлял, как поступить с девчонкой: отвезти в Москву или… «Или», к великому сожалению, никак не вырисовывалось (а хотелось бы), зато раздражения – хоть отбавляй… «Что за дурацкая прическа у нее: все криво, косо и торчит на затылке».
Он приехал к поселку просто так. Нет, ложь, наглая ложь. Его привела злость. Вдруг возникло острое, непреодолимое желание увидеть человека, который… Федор тяжело посмотрел на Вальку и перевел взгляд на дорогу. Только ли увидеть? Кто ж знает… Иногда полезно довериться инстинктам, а там уж куда кривая выведет.
Указатель поворота, и Федор перестроился в правый ряд. Все же побеждало это треклятое «или», и бороться с ним он не собирался. Девчонка – не такая уж плохая добыча… Для начала. Пусть утолит его любопытство, ответит на некоторые вопросы. Почему бы и нет?
Валька ругала себя всеми бранными словами, которые только смогла узнать за девятнадцать с половиной лет. Зачем она села в машину не глядя? С чего взяла, что соседи Казакова такие же хорошие люди, как и он? А если это бандит? Интуиция ерзала, махала руками, подпрыгивала и отчаянно мучила одними и теми же фразами: «Федор этот страшный… Мрачный и злой… У него убийственный взгляд и… Лысая голова!» Валька покусала губы и попыталась отбросить страхи в сторону («Хватит придумывать!»), но они противными змеюками ползли обратно, крутились, вертелись и шипели. Было в этом человеке что-то странное и угрожающее, давящее и не обещающее ничего хорошего.
Когда машина свернула к лесу, Валька побледнела и запаниковала еще больше. По спине пробежал холодок, ладони вспотели.
– Вы куда? – осторожно спросила она.
– Так короче, – холодно произнес Федор.
Жить хотелось, очень даже, да и дел было невпроворот: найти Ольгу, покаяться перед Юрием Яковлевичем за побег, сходить с Сергеем в кафе или кино, вернуться к Наташке, поругаться несколько раз с противнейшим Сухоруковым, может, еще что-то… Мысли Вальки формулировались плохо.
– Остановите, пожалуйста, здесь. Я выйду. Сколько я вам должна? – добавляя голосу силы, выпалила она.
– Поедем дальше, – ответил Федор.
– Я хочу выйти.
– Нет.
Вот теперь нервы у Вальки сдали окончательно (спасайся, кто может!), теперь уж точно этот человек не мог считаться положительным, и он явно замышлял недоброе по отношению к ней. Но недавно Сергей тоже увез ее от обувного магазина неизвестно куда, и эта история закончилась хорошо. Валька попыталась собраться, сконцентрироваться и не дергаться. А главное – нельзя показывать врагу возрастающую панику…
Есть ли шанс, что страшный Федор окажется нормальным человеком? Ну хоть самый маленький шанс?
«Почему же это постоянно происходит со мной? Похищают и похищают!»
Внешнее спокойствие давалось нелегко, а через полминуты Валька вспомнила о том, что спасение утопающих – дело рук самих утопающих, и приняла твердое решение сбежать при первой же возможности.
– Остановите, пожалуйста, машину, – вновь попросила она, приготовившись к бою.
– Нет, – ответил Федор.
– Куда вы меня везете?
– Пока не знаю. Я хочу поговорить с тобой.
Асфальтированная дорога осталась позади. Подпрыгивая на кочках, они въезжали в лес. Собственно, ждать уже было нечего, пришел момент быстрых и столь необходимых действий. Сжав сумку еще крепче, отчаянно надеясь на успех, Валька повернулась к лысому водителю и принялась колотить его изо всех сил. Бух! Бух! Бух! Картинка в глазах мелькала, сердце дрожало и стучало в бешеном ритме, надежда то рождалась, то умирала, и очень хотелось оказаться за миллион километров от этого кошмара.
– Отпустите меня, немедленно отпустите! – закричала Валька, чувствуя слабость в руках и ногах. – Отпустите!
Уже третий удар был остановлен. Федор, употребив не слишком-то нормативную лексику, несколько раз отмахнулся от Вальки, как от назойливой мухи, и вырулил на поляну.
Дверные замочки опять щелкнули.
– Вылезай, – грубо сказал Федор.
– Вы меня отпустите?
Этих слов он не услышал – ноги уже утопали в траве.
Оказавшись на вольном воздухе, Валька огляделась по сторонам: куда бежать и где искать подмогу? От страха она совершенно потеряла ориентиры, запаниковала еще больше, вросла в землю и закусила нижнюю губу. Деревья, росшие по краю поляны, показались мрачными, корявыми и старыми, кусты – колючими, трава – слишком высокой. «Почему, почему я не послушалась Юрия Яковлевича?!» – отругала себя Валька. Гостиница «Славянская» ее уже совершенно не интересовала и не манила – вернуться бы в дом Казакова и запереться в своей комнате! И шкаф бы придвинуть к двери, чтобы никто не вломился!
Метнув взгляд направо, затем налево, она попыталась выбрать направление, но почувствовала головокружение и не двинулась с места.
Федор резко обернулся и посмотрел на Вальку. До чего же стало противно. Только сейчас он разглядел в ней обыкновенную девчонку – тощую, угловатую, почти ребенка. Он был противен сам себе. Зачем притащил ее сюда? Зачем напугал? Связался черт с младенцем! Чем он лучше Оксаны? Та силой с несчастным профессором меряется, а он цыпленка в лес приволок, да еще напугал до смерти.
– Гордиться нечем, – тихо усмехнулся Федор и спросил: – У тебя почему лицо разбито?
– А если скажу, отпустите?
– Отличное предложение. – Он криво улыбнулся. – Кто обидел?
– Никто, – с вызовом ответила Валька, дивясь странному поведению лысого маньяка. Хотя, наверное, все маньяки именно так себя и ведут – непредсказуемо. – На меня доски упали.
– Тебе сколько лет?
– А вам сколько надо?
– Помоложе, – не удержался от злостного ехидства Федор. Бесспорно, ему уже приписали роль маньяка. Сволочь он последняя, вот кто.
– Тогда мне тридцать. Нет, тридцать пять!
– Восемнадцать есть?
– Да.
Картинка стала фокусироваться, мысли улеглись. Валька наконец поняла: бежать надо в ту сторону, откуда они приехали, там дорога. Оказаться в лесу она боялась – Федор точно догонит и шею свернет, никто и не увидит. Ужас!
И вдруг нечто мокрое, холодное, склизкое задергалось под брючиной, медленно поползло по ноге вверх, а затем съехало вниз – Валька замерла, сжалась, округлила глаза и пронзительно завизжала. Птицы сорвались с веток и рванули к небу, Федор от неожиданности напрягся и удивленно приподнял брови: вроде не трогал девчонку, голову не откручивал.
– Ты что, с ума сошла?
– Там, там… – Валька застыла, боясь пошевелиться. Ноги подкосились, поляна закружилась, в глазах потемнело…
Она не ударилась головой о землю только потому, что сильные руки подхватили ее у самой травы. Федор дотронулся до лба Вальки, дунул в лицо и нахмурился. Ее губы порозовели. Из брючины выскочила маленькая лягушка и с чувством выполненного долга, неуклюже прыгая, направилась в сторону невысокой рябины, мол, все, что могла, я сделала, а вы уж тут сами разбирайтесь как хотите.
– Ты возвращаться к жизни собираешься? – приподнимая Валькин подбородок, спросил Федор. Она открыла глаза и с удивлением уставилась на него.
– Ты кто?
– Федор.
– Вспомнила… А что это было?
– Жаба, – ответил он и добавил: – Огромная.
– Теперь у меня появятся бородавки, – сказала Валька, делая попытку встать. – Если до жабы дотронуться, то потом обязательно появляются бородавки.
– Не верь глупостям.
Валька выпрямилась, покосилась сначала на машину, а потом на Федора. Все случившееся за последние пятнадцать минут навалилось на нее разом. «Нужно бежать. Сейчас!» – пронеслась огненная мысль, не оставляющая выбора. И пусть грянет гром, польет дождь и вообще случится ураган! Надо бежать! Почувствовав неожиданный прилив энергии, Валька бросилась к дороге. Но на краю поляны споткнулась о корягу, нелепо взмахнула руками и обидно растянулась на земле, больно ударив коленку и локоть. Поляна не отпускала ее, держала крепко.
– Это все из-за тебя! – отчаянно закричала Валька, полагая, что терять ей нечего, с таким ушибом она вряд ли убежит от лысого маньяка. Слезы подступили к глазам, губы задрожали, на смену страху пришла вселенская усталость.
Федор неторопливо, тяжело шагая, подошел к Вальке и молча поднял ее с земли. Поставил на ноги, крутанул, как куклу, небрежно отряхнул и вновь подхватил на руки.
– Я орать буду, – жалобно всхлипнула она.
– Не надо, если бы ты знала, как у меня болит голова. До чего же сопливые девчонки пошли шумные. – Он запихнул Вальку в машину, хлопнул дверцей и сел за руль. – В Москву или домой?
– Домой, – ответила она и с вызовом и любопытством спросила: – А я что, не в вашем вкусе?
– Не в моем. Малолетняя и ненормальная.
– Неправда, я не такая.
– Если хочешь, я остановлю машину, ты докажешь мне обратное, и я, возможно, вновь почувствую к тебе влечение.
– Нет! – воскликнула Валька.
– Тогда какая ты? – усмехнувшись, спросил Федор.
– Малолетняя и ненормальная.
– Молодец, а теперь будь добра, помолчи.
Увидев, что «лысый маньяк» повернул к дому Казакова, Валька успокоилась. На горизонте замаячила столь долгожданная свобода, даже коленка болеть перестала. Интересно, а зачем он притащил ее в лес и чего хотел? В груди вдруг появилось волнение иного рода – непонятное и необъяснимое, его можно было сравнить с бабочкой, бьющейся о стекло. Шуршит, стучит практически беззвучно…
– Ты чего улыбаешься до ушей?
– Просто так, – ответила Валька. – Домой еду, вот и радуюсь. А вы живете неподалеку?
– Да, – соврал Федор.
– А от меня что хотели?
– Познакомиться. – Он ответил равнодушно, именно поэтому слова показались правдой.
– Кто же так с девушками знакомится? – изумилась Валька.
– Отморозки, по всей видимости.
Дождь не начался, небо вновь стало голубым и чистым, солнце светило ярче прежнего, и вторая половина дня обещала быть приятной и безветренной. Около коттеджного поселка аромат цветов усилился, и Валька, выйдя из машины, задышала глубоко и часто, наслаждаясь летом и жизнью.
– Спасибо! – от переизбытка чувств крикнула она Федору и запоздало сообразила, что благодарить этого человека за случившийся кошмар вряд ли стоит.
– За что? – мрачно поинтересовался он.
– Так не убили же, – резонно ответила Валька и шагнула на дорожку. Приключение можно было считать законченным. У ворот она оглянулась и твердо решила не рассказывать Казакову и Сергею о своей самовольной отлучке. А то у Юрия Яковлевича инфаркт случится! Он ее оберегает, а она…
Оказавшись в своей комнате, Валька немедленно скинула одежду и забралась под мягкое прохладное одеяло. Первый раз она почувствовала себя здесь как дома. Больше никакой самодеятельности!
Вернувшись в Москву, Федор поставил машину в гараж. Около подъезда он долго курил и хмурился, мысленно перебирая по минутам последние два часа, – не нужно было говорить девчонке свое имя, хотя какая разница… «А имя Марина ей совсем не подходит, – отметил Федор и усмехнулся, вспоминая лягушку. – Ерунду всякую боится, а меня сумкой огрела. Да, связался черт с младенцем».
На лестничной площадке Федор с раздражением посмотрел на почтовый ящик – из его пустого брюха торчала отломанная дверца. Поднявшись в квартиру, он прошел на кухню, откинул мягкое сиденье углового дивана и вытащил большую, глубокую пластиковую коробку, заполненную различными инструментами. На секунду рука замерла, потом на пол полетели отвертки, молоток, плоскогубцы и прочие хозяйственные принадлежности. Федор взял необходимые инструменты и спустился на первый этаж. Через пятнадцать минут его почтовый ящик наконец-то обрел первозданный вид: узенькая дверца с номером квартиры крепко держалась на петлях, благодарно подмигивая блестящим замком.
Глава 9
Свет мешал спать. Валька ерзала, ругала себя за то, что на ночь не задернула плотно шторы, натягивала одеяло на голову, жмурилась, опять ерзала и устраивалась поудобнее. Через полчаса, признав поражение перед утренними лучами солнца, она села, зевнула и посмотрела на часы. Вчерашняя встреча с Федором показалась глупостью, которой никогда не было, – мираж, дурной сон, не более. Только колено немного ныло и напоминало о падении.
– Похоже, я начинаю коллекционировать синяки и ссадины, – сказала Валька, глядя на ногу.
Она почистила зубы, приняла душ, надела джинсы, футболку, позавтракала яичницей с ветчиной и принялась ждать Сергея. В двенадцать позвонил Казаков и пообещал вернуться вечером, спросил, все ли в порядке и как настроение. «Все отлично, я смотрю телевизор и читаю книги». Во время разговора щеки Вали несколько порозовели, а пальцы на левой руке сами сложились крестом – вранье давалось нелегко.
– Юрий Яковлевич, а про Ольгу ничего не удалось узнать? – спросила она, усаживаясь на любимый подоконник.
– Немного удалось, – успокоил Казаков. По его тону угадывалась мягкая улыбка. – Какая же ты нетерпеливая, вся в отца.
Лучшего комплимента нельзя было придумать, Валька тоже улыбнулась и ответила:
– Да, я на него очень похожа.
– Понимаю, тебе хочется поскорее получить наследство и вернуться домой…
– Дело вовсе не в деньгах.
– Знаю, знаю… Мне будет жаль, когда ты уедешь, я опять превращусь в старую одинокую развалину.
Валька услышала тяжелый вздох.
– Ну что вы!
– Не спорь, – Казаков засмеялся. – Надеюсь, ты будешь приезжать ко мне в гости и позволишь время от времени приглашать на чашечку кофе.
– Даже не сомневайтесь в этом, – горячо заверила Валька.
– К тебе сегодня заглянет Сергей, он расскажет некоторые новости об Ольге, – пообещал Юрий Яковлевич. – Так что жди.
Сергей приехал в час. Гладко выбритый, в небесно-голубой рубашке с короткими рукавами и черных брюках он показался Вальке тем самым принцем, которого мечтают встретить все девчонки с раннего детства. Когда же он начал ей нравиться? Давным-давно, сто лет назад. Нет, сто миллионов. Вечность!
– Держи. – Сергей протянул красную розу с красивейшим бутоном и иронично добавил: – Заметь, не в саду Казакова сорвал, а вез из Москвы.
– Спасибо, – слишком быстро произнесла Валька и почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Пряча неловкость, она пожала плечом, положила цветок на край стола, тут же взяла его, сходила за вазой, поймала цепкий взгляд Сергея и строго спросила: – Что?
– Ничего, – ответил он с улыбкой. – Рассказывай, как дела, как время коротаешь.
– Книги читаю, телевизор смотрю, – уже привычно соврала Валька. – Ты посоветовал, ну, я и решила… Читать и смотреть.
Сергей не отводил от нее глаз, и от этого жгло внутри. «Совесть, прошу тебя, перестань меня мучить, я больше не буду выходить из дома одна. Торжественно клянусь!» История с «лысым маньяком» вернулась, она покалывала иголочками, кашляла где-то над ухом и добавляла: «Как же тебе не стыдно…» «Мне стыдно», – мысленно отвечала Валька и посматривала на подаренный цветок. Она понимала, смятение связано не только с обманом – рядом находился Сергей, и они были в доме только вдвоем. С одной стороны, ничего невероятного, а с другой…
Он сел на диван и позвал:
– Иди ко мне.
– Юрий Яковлевич сказал, что ты сообщишь мне новости об Ольге, – ответила Валька, игнорируя приглашение. Она прошлась вдоль стола, остановилась, развернулась и выжидательно замерла. Вальке требовались минуты, чтобы собраться, сесть рядом, почувствовать прикосновение Сергея. Должен же он к ней прикоснуться. Обязательно!
– Двадцатого сентября 2010 года в гостинице «Славянская» проживали три Ольги. Речь, конечно, о женщинах подходящего возраста. Кравченко – Париж, Голубева – Лондон, Серебрякова – Киев. Выбирай любую, – широко улыбнулся Сергей и спросил: – А теперь ты сядешь рядом со мной?
– Кравченко, Голубева, Серебрякова, – еле слышно повторила Валька, прислушиваясь к звуку собственного голоса, будто существовал шанс прочувствовать фамилию и безошибочно угадать нужную Ольгу. – Далековато живут.