А на следующее утро Кэролайн не смогла найти свою личную карточку.
Она перерыла весь туалетный столик, на который обычно клала ее, посмотрела на кухонном столе, под мебелью, в корзине с грязным бельем, куда она побросала вчерашнюю одежду, искала даже в помойном ведре — все безрезультатно.
Кэролайн села на кровать и попыталась вспомнить, куда она могла засунуть карточку, ведь вчера она точно была при ней, но ничего не прояснилось. Джо так затуманил ей голову, что она могла преспокойно съесть свой пропуск и не заметить…
Без карточки она не сможет попасть на работу, ведь на ней был особый код, который проверялся электронным вахтером при входе. Если кто-то пытался проникнуть в помещение без пропуска, то немедленно включался сигнал тревоги и появлялась охрана с оружием наготове.
Как же ее угораздило потерять карточку?! Секретность на базе была очень строгой. В случае потери пропуска требовалось написать миллион заявлений и объяснений в четырех экземплярах каждое, чтобы получить разрешение на замену. Возможно, потребуется даже подпись самого командира базы, генерала Тюэля.
Господи, но ведь она прекрасно помнит, что еще вчера пропуск точно был на месте — ведь без него она не могла бы пройти на работу!.. Пропуск был просто приколот скрепкой, мог ли он незаметно соскользнуть и упасть?.. Возможно. Джо и его поцелуи совершенно вскружили ей голову, вчера она, словно одержимая, думала о предстоящей встрече с ним.
Да, но если пропуск упал где-то в лаборатории, то, возможно, он где-то там и лежит…
У Кэролайн голова пошла кругом. Позвонить в службу безопасности и попросить их поискать пропуск? Но это неизбежно повлечет за собой объяснительные рапорты, а ведь именно этого ей и хотелось избежать…
А что если позвонить Кэлу и попросить его об этой услуге? Если он ничего не найдет, тогда придется заявить о пропаже и приготовиться к большим неприятностям.
Кэл долго не отвечал, потребовалось несколько долгих звонков, прежде чем в трубке раздался недовольный сонный голос:
— Да.
— Кэл, это я, Кэролайн. Прости, что разбудила тебя, но кажется, я забыла в лаборатории свой пропуск. Ты не мог бы поискать его, прежде чем я заявлю о пропаже?
Он непонимающе хрюкнул в трубку и пробормотал:
— Что?.. Кэролайн, это ты?
— Да, я. Ты проснулся? Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Да… Да. Я проснулся, — он громко зевнул. — Поискать твою карточку? Черт возьми, как тебя угораздило потерять ее?
— Мне кажется, что я выронила ее из папки.
— Мой тебе совет — вешай ее себе на шею!
Только принимая во внимание особые обстоятельства, Кэролайн пропустила мимо ушей это грубое замечание… Возможно, Фрейд счел бы это комплексом, но Кэролайн ненавидела носить цепи, пусть даже они называются ожерельями. Так что на шею она карточку ни за что не повесит, она просто внесет ее в список вещей, которые нужно проверять дважды.
— Сколько тебе потребуется, чтобы одеться? — деловито поинтересовалась Кэролайн.
— Дай мне хоть пять минут, — Кэл снова зевнул. — А, кстати, сколько сейчас времени?
Она взглянула на часы.
— Пять сорок пять.
Кэл тяжело вздохнул:
— Ладно. Я уже собираюсь. С сегодняшнего дня ты у меня в неоплатном долгу. Ни для кого другого я бы ни за что не сделал бы этого.
— Спасибо! — с жаром воскликнула Кэролайн.
Ровно через пять минут они встретились возле входа. Небритый, всклокоченным Кэл встретил Кэролайн мутным сонным взглядом.
Широко зевая, он вошел в дверь, а она осталась ждать его у входа. Не прошло и трех минут, как Кэл появился снова, неся в руке пропуск, который и вручил рассыпавшейся в благодарностях Кэролайн.
— Она валялась у тебя под столом, — пояснил он, сладко зевнув. — Ты из-за пропуска поднялась в такую рань?
— Да нет, я всегда встаю в это время, — недоуменно пожала плечами Кэролайн. Она была уверена, что все уже знают о ее привычках.
Кэл лукаво усмехнулся.
— Полковник Маккензи сильно упал в моих глазах, так и знай. Я вижу, он не очень-то утомляет тебя по вечерам!
Кэролайн изобразила предельное удивление.
— Неужели ты мог подумать, что Маккензи может делать что-то в ущерб работе?! Признайся, что ты пошутил!
— Разумеется. Что ж, развлекайся, как умеешь. Что же касается меня, то я удаляюсь к себе — мыться, бриться и пить кофе, чтобы снова почувствовать себя человеком. Сегодня у нас испытания по наводке на движущиеся объекты, мы должны быть на высоте!
Кэролайн чмокнула его в колючую небритую щеку.
— Спасибо, Кэл. Мне пришлось бы вылезти вон из кожи, чтобы заново получить пропуск, чего стоят одни рапорты!
Ровно в полседьмого, когда Кэролайн уже внимательно проглядывала данные предстоящих испытаний, в коридоре раздался тихий мелодичный свист. Она подняла голову, и через две секунды Джо Маккензи шумно вырисовался в дверном проеме. Он был в летном комбинезоне, хотя и не при полной амуниции. Внезапно Кэролайн почувствовала укол страха. Никогда прежде никакие полеты и испытания не, могли заставить ее нервничать — так почему же сейчас она так боится предстоящего полета?
Просто раньше она смотрела на все чисто теоретически, ей не за кого было волноваться…
Профессия военного летчика требует от людей особых качеств, еще более это справедливо в отношении летчиков-испытателей. До сих пор эта профессия остается преимущественно мужской, хотя в последнее время и женщин стали допускать к полетам. Психологи установили, что женщины-летчики имеют большинство из присущих этой профессии качеств — сдержанную холодность и трезвый расчет ситуации, но уверенности в себе им явно не хватает. А ведь летчик-испытатель должен быть уверен в себе на все сто процентов! Только тогда он сможет не просто сесть за штурвал и с грохотом рассекать небо на сверхзвуковой скорости, но, самое главное, будет непоколебимо убежден в том, что всегда справиться не только с машиной, но и со всем на свете, и живым и невредимым вернется на аэродром.
Кэролайн смотрела в глаза Маккензи и замечала в них не только ледяную самоуверенность, но и стремление покорить эту страшную машину, которую он ласково называл «Крошкой». Он ни на секунду не сомневался в том, что заставит ее сделать все, что нужно, и мягко посадить на землю.
Непроницаемая аура окружала его — аура античных героев, полных непоколебимой уверенности в своих силах.
Но несмотря на все свое мастерство и упрямство, он все-таки был обыкновенным мужчиной, человеком из плоти и крови. А человек может погибнуть…
— Ты летишь сегодня? — проговорила Кэролайн, с трудом выдавливая каждое слово.
Он вопросительно приподнял бровь.
— Лечу, — ответил он. — Ну и что с того?
Что могла она ответить? Что насмерть перепугана, потому что он избрал себе одно из самых опасных дел на свете? Но разве она имеет право на страх за него? Между ними нет ничего, кроме взаимной договоренности развлечь друг друга… Джо Маккензи не виноват в том, что она чувствует к нему. И даже если бы он мог разделить ее чувство, Кэролайн не посмела бы признаться ему о своем страхе. Она не смеет волновать его тогда, когда он должен полностью сконцентрироваться на своем задании.
Поэтому Кэролайн постаралась взять себя в руки.
— Ты слишком… м-мм, как бы это сказать… слишком непобедимый в своем комбинезоне. А что у тебя под ним?
Сработало! Ей удалось отвлечь его внимание от своих неосторожных слов. Джо внимательно взглянул на нее, глаза его округлились от удивления.
— Футболка и трусы. А ты думала, что я абсолютно голый?
— Ну не знаю… Я никогда раньше не думала об этом. — Кэролайн махнула рукой, выпроваживая Джо. — А теперь уходи. Ты мешаешь мне работать. Я и так не могу сосредоточиться после вчерашнего! Так что не смей подходить ко мне сегодня.
Она еще не закончила говорить, когда поняла, что наделала. Есть вещи, о которых ей не следовало бы забывать. Глаза Джо зажглись холодным вызовом, и он шагнул ей навстречу. Она сама нечаянно спровоцировала его, и теперь он должен был наглядно продемонстрировать ей, за кем остается последнее слово.
Наклонившись, он уперся в ручки кресла — и Кэролайн не успела опомниться, как оказалась в кольце его рук. Джо поцеловал ее, и она капитулировала моментально, ответив на его поцелуй с обезоруживающей готовностью и страстью.
Внезапно Джо вздрогнул и резко выпрямился, взгляд его был тяжелым и жаждущим.
— Что ты наденешь сегодня вечером?
— Не знаю… А разве это имеет какое-то значение?
Она никогда не думала, что его глаза могут быть бездонными.
— Абсолютно никакого. Потому что через пять минут после того, как мы запремся в номере, я немедленно раздену тебя.
Впечатление от его слов было оглушительным. Когда Кэролайн снова открыла глаза, в комнате уже никого не было.
… Если он увлечен ею хотя бы наполовину того, как она увлечена им, он не сможет лететь сегодня на своем чертовом самолете.
Вновь нахлынул страх, тошнотворным комком подкатил к горлу. Кэролайн потребовалась вся ее воля, чтобы справиться с собой, и ей удалось сделать это только потому, что в глубине души она знала: когда дело касается полетов, жесткий самоконтроль помогает Джо Маккензи выкинуть прочь любые мысли и чувства, не относящиеся к самолетам — единственной привязанности в его жизни. Это была горькая правда, она причиняла боль, но одновременно несла и успокоение — ведь это означало, что с полковником Маккензи все будет в порядке. А это было главное.
Кэл взял себе за правило приходить на работу раньше Эдриена, но сегодня Кэролайн, видимо, сбила весь его распорядок дня, поэтому ей пришлось встретить Эдриена в гордом одиночестве. Он вошел, окинул ее холодным неприязненным взглядом, налил себе кофе и молча сел за свой стол.
Последнее время Кэролайн почти не обращала на него внимания, а сегодня была настолько взвинчена, что едва заметила его присутствие. Она сидела за столом, разрываясь между страхом и предвкушением упоительной близости с Джо. Часть се сознания упорно перебирала опасности, грозящие ему во время полета, в то время как другая часть рисовала сладострастные картины предстоящей ночи. Она не узнавала саму себя, но это была правда, она действительно с трепетом ждала того, что должно было произойти этой ночью, и даже мысль о боли, которая неизбежно ждала ее во время предстоящего соития не могла остудить лихорадочного волнения.
Она хотела Джо, он был нужен ей как воздух, и это было главным. Так что на фоне всесокрушающего желания страх боли уносился прочь, как песчинка в водовороте.
Но сначала нужно пережить сегодняшние полеты…
— Мечтаешь о верном дружке?
Кэролайн рассеянно заморгала.
— Что?.. Прости меня, ты что-то сказал?
— Ничего особенного, просто поинтересовался твоими амурными делишками. Надо сказать, ты меня слегка удивила, ведь раньше ты, кажется, бежала от мужчин, как от огня? Захотелось разнообразия в интимной сфере?
Неопытность вовсе не означает неосведомленность, поэтому Кэролайн прекрасно поняла, на что намекает Эдриен. Она смерила его холодным взглядом, предвкушая открытый честный поединок, безо всяких недомолвок и эмоций.
— Знаешь, Эдриен, в школе я всегда была намного младше своих одноклассников и только в колледже я доросла до того момента, когда мальчики наконец обратили на меня внимание.
На красивом лице Эдриена явно читалось недоумение.
— Ну и что из этого?
— А то, что они приставали ко мне, потные, разгоряченные, уверенные в том, что я знакома с правилами игры, а ведь я не знала ничего о мужчинах и отношениях с ними! Я почти никогда не общалась с детьми своего возраста. Меня никто никогда не целовал, не приглашал на свидания, не учил всем необходимым премудростям, которые девчонки постигают на вечеринках и прогулках под луной! Поэтому, когда парни начали приставать ко мне, я просто-напросто ужасно испугалась, а поэтому научилась говорить и вести себя так, чтобы отшить их всех. Ну, теперь до тебя дошло?
Эдриен долго непонимающе молчал, но когда смысл только что услышанного наконец дошел до него, пробившись через броню враждебности, он в изумлении уставился на Кэролайн.
— Неужели ты хочешь сказать, что боялась меня?
— Ну да! А что, по-твоему, я должна была испытывать? — вспыхнула она. — Ты ведь прижал меня и не хотел ничего слышать!
— Ой, ради Бога, не надо — я кто угодно, только не насильник! — фыркнул Эдриен.
— Откуда же я могла знать? — Она вскочила, взмахнула рукой. — Если бы ты не был так уверен в своей неотразимости, в том, что ни одна женщина не сможет устоять перед твоими чарами, то ты бы заметил, как я перепугалась.
— По тому, как ты себя вела, я бы этого не сказал…
— А я всегда нападаю, когда до смерти пугаюсь, — теперь она стояла над ним, яростно сверкая глазами. — К твоему сведению, полковник Маккензи оказался первым мужчиной, который сумел увидеть, что на самом деле я обычная слабая женщина! И он первый не набросился на меня, как голодный волк…
Конечно, нет, этого он не делал. Он всего-навсего поставил перед собой цель — переспать с ней. Хладнокровно и со знанием дела, он просто-напросто лишил ее покоя и сна, оставаясь при этом невозмутимым и равнодушным. Но Эдриена все это совершенно не касается.
— Так вот, Эдриен! Я устала от твоих идиотских шуточек, ты понял?
Удивление испарилось с лица Эдриена, во взгляде его вспыхнула прежняя враждебность.
— Уж не вообразила ли ты себе, что я теперь буду мучиться угрызениями совести из-за того, что тебя в свое время обделили мужским вниманием? Представь себе, не только у тебя могут быть проблемы! Я совсем недавно прошел через прелестную процедуру развода, моя жена бросила меня из-за хорька, который заколачивает вдвое больше меня. Поэтому мне жизненно необходимо немного эгоизма, чтобы зализать раны. Так что нечего упрекать меня в том, что я не сумел оценить твою тонкую душу! Заруби себе на носу, мне нет никакого дела до всего этого, мне вообще совершенно наплевать и на тебя, и на твои проблемы!
— Взаимно, — подытожила Кэролайн. — А теперь отвяжись от меня!
— С превеликим удовольствием.
Она вернулась на свое рабочее место и плюхнулась на стул. Ровно через тридцать секунд она оторвалась от изучения первого подвернувшегося под руку листа и тихо обронила:
— Мне очень жаль, что твоя жена так поступила с тобой.
— Бывшая жена.
— Я думаю, что она несчастна.
Эдриен откинулся на спинку стула и нахмурился.
— Прости, что напугал тебя. Я не хотел.
Кэролайн нашла в себе силы миролюбиво пробурчать:
— Все в порядке.
Эдриен хмыкнул и отвернулся.
Кэролайн позволила дать выход своему раздражению только потому, что надеялась отвлечься от терзающей душу тревоги… Так оно и получилось, но вот стычка закончена, и вновь вернулось беспокойство.
В комнату вошли Кэл и Йетс. Все еще сонный и всклокоченный, Кэл заговорщицки подмигнул Кэролайн и улыбнулся.
Потом они все отправились в контрольный отсек наблюдать за испытаниями. Пилоты все еще были там, в полной амуниции — со стропами, кислородными масками, в облегающих тело комбинезонах. Джо и капитан Бауи Уэйд должны были лететь на «Ночных крыльях», а Даффи Дил и Мэд Кэт Майрик преследовать их на F-22.
Джо был полностью собран и сосредоточен на выполнении своей задачи, и Кэролайн знала, что он выполнит эту задачу, выполнит во что бы ни стало. Комок страха в горле постепенно растаял, теперь она уже могла смотреть и видеть…
Она честно пыталась бороться с искушением смотреть только на Джо, но это оказалось выше ее сил. Маккензи притягивал ее, как магнит, она уже чуть ли не боготворила его. Да, да, она восхищалась и роскошной силой его мускулистого тела, и скульптурным совершенством резких черт его лица, и той особой аурой, которая окружала этого человека.
Джо Маккензи был воином — холодным, неумолимым и беспощадным в своей бесстрастной суровости. Кровь многих поколений индейских воинов текла в его жилах, его инстинкты были отшлифованы в древних войнах, в беспощадных кровавых битвах. Эти же инстинкты, возможно, были присущи и другим пилотам, но именно в Джо Маккензи они нашли свое самое яркое воплощение, он нес в себе идеальный сплав силы, ума и способностей. И все остальные чувствовали и признавали его превосходство. Кэролайн видела это по тому, как остальные пилоты смотрели на Маккензи, с каким безотчетным уважением относились к нему. Дело было не в том, что он был полковником и руководителем испытаний, хотя, конечно, его звание и заслуги требовали определенного почтения. Это было глубокое уважение к пилоту высшего класса и сильному мужчине, уважение, которое не уменьшилось бы даже, если бы все эти люди превосходили Маккензи по табели о рангах.
Всегда есть люди, которые на голову превосходят окружающих — Джо Маккензи был одним из них. Он никогда не смог бы быть бизнесменом, юристом или доктором. Он выбрал профессию, которая позволяла ему полностью реализовать свою силу и жажду риска.
Он был воином. Он был ее мужчиной!
Кэролайн вдруг задохнулась от подобной мысли. Ей показалось, что она потеряла способность воспринимать окружающее, все вокруг стало зыбким и призрачным.
Пора прекратить обманывать саму себя. Она предполагала, что может слишком увлечься Маккензи, но никак не ожидала, что это произойдет так стремительно. Она предостерегала себя от опасности влюбиться в него, она волновалась, думая о том, что может потерять голову, но это была лишь жалкая боязнь взглянуть правде в лицо.
Она больше не властна над своей душой, точно так же, как она давно уже потеряла власть над своим телом… Впрочем, идти на попятную уже поздно. Да, прозрение пришло слишком поздно, но ведь ей это простительно: любовь пришла к ней впервые в жизни и она не сразу сумела узнать ее…