Джеки дала мне адрес, и в тот же вечер я их навестил…
Глаза его потемнели, он не сводил внимательного взгляда с поднимавшихся со дна бокала пузырьков, левая рука непроизвольно сжалась в кулак.
— Митфорд попытался было помешать мне пройти в дверь, и я его ударил. В конуре был такой погром и такая грязь, будто она пережила все бедствия мира. Кармен сидела полуголая в спальне, на краю кровати, и ей понадобилось несколько минут, чтобы узнать меня. Она только недавно прихватила изрядную порцию ЛСД и еще не успела прийти в себя после угощения. А когда заговорила, голос ее больше всего был похож на скрип старой пластинки, по которой елозит тупая патефонная игла. Я решил, что лучше всего побеседовать сначала с Митфордом. Вернулся обратно в гостиную и вылил ему на голову кувшин холодной воды.
— А потом растолковали ему кое-какие житейские мелочи, — вставил я. — Вроде того, что им не на что будет жить, как только вы прекратите выплачивать Кармен пособие?
Пакстон кивнул.
— И больше того. Он ведь подвизался на вторых ролях в разных фильмах, и я объяснил ему, что вполне смогу сделать так, чтобы он никогда больше не работал в Голливуде. Я мог бы добиться, чтобы его внесли в черный список на всех основных студиях Голливуда и на большинстве независимых. И я сказал ему, что если он этого не хочет, то самое лучшее для него взять у меня десять грандов, выйти немедленно из этой конуры и никогда больше сюда не возвращаться. Он стал было упираться, но после того, как я его пару раз стукнул, все же согласился на мое предложение.
— И тогда вы поместили Кармен в частный санаторий?
— Если бы все было так просто! — Он покачал головой. — Дверь в спальню была открыта, и она слышала почти весь наш разговор. В общем, в ту же секунду, как Митфорд согласился взять десять грандов и удалиться, она ворвалась в гостиную, словно ураган. В руке у нее были большие ножницы, и не успел я опомниться, как она вонзила их не меньше чем на пять дюймов в спину Митфорда.
— Мне никогда не приходилось читать об этом в газетах, стало быть, копы в этом деле не принимали участия. Как же вам удалось все так устроить?
Пакстон слегка усмехнулся.
— Это было не так уж трудно. Митфорд увидел, как на пол с его спины сбегает струйка крови, и тут же грохнулся в обморок. Кармен начала истерически хохотать, так что мне пришлось дать ей по физиономии, чтобы унять ее.
Потом я вызвал своего психолога, и он все уладил. Прибыла карета «скорой помощи» из частного санатория; обоим вкатили солидную дозу успокоительного и вынесли из квартиры. Каким-то чудом ножницы не повредили Митфорду легкое, и потребовалось только зашить рану. Через неделю я навестил его в санатории, прихватив с собой одного из адвокатов студии. За двадцать грандов Митфорд подписал целую кучу бумаг, в которых значилось, что рану он нанес себе сам, по неосторожности, и что он обязуется навсегда оставить Кармен в покое. Две недели спустя его выписали из санатория, и с тех пор я его больше не видел.
— Чья же это была идея — оставить Кармен в санатории под наблюдением врачей?
— Моего психолога. Джерри решил, что она нуждается в психотерапии, причем немедленно, и лечение должно быть серьезным. Все шло как будто бы гладко — она начала быстро поправляться. И вот, пожалуйста, — вчера вечером она сбежала!
— Где находится этот санаторий?
— На краю каньона, за холмами; к нему ведет грязная дорога, которая, на первый взгляд, кажется заброшенной. Идеальное местечко. Держу пари, вы никогда не догадались бы, какое название у этого заведения: «Санаторий с видом на холмы»!
— Кто его возглавляет?
— Доктор Дедини.
— Думаю, что начинать надо именно с него, — сказал я. — А куда могла направиться ваша сестра, сбежав из санатория?
— Во всяком случае, не ко мне — это наверняка. Она знает, что я немедленно вернул бы ее обратно. — Он пожал плечами. — Полагаю, что скорее всего она отправилась к своей подружке — Джеки Эриксон.
— А может быть, к Митфорду?
— Надеюсь, что нет, — прошептал он.
— Мне понадобятся некоторые адреса.
— Я уже записал их для вас, а также мой личный номер, которого нет в телефонной книге. — Пакстон выдвинул верхний ящик туалетного стола, вынул лист бумаги и протянул мне. — Видите, я записал тут еще номер моего психолога — Джерри Шумейкера, на случай, если вам потребуется его… — тут он почему-то вздохнул, — профессиональный совет!
— Вот что я вам скажу, Пакстон, — проворчал я, — вы на редкость умеете располагать к себе людей! — Я просмотрел лист, который он протянул мне. — А как насчет Тайлера Уоррена, бывшего супруга?
— Это последний человек на свете, к которому бы она обратилась, — обозлился вдруг он.
— Откуда вы знаете, что именно у нее сейчас на уме? — холодно спросил я.
— Последнее, что я о нем слышал, — он переехал к своему старику в Паллисад. Наверное, этот адрес вы найдете в телефонной книге. — Пакстон сердито уставился на меня. — Надеюсь, вы не собираетесь бегать по всему Лос-Анджелесу, посвящая всех и каждого в то, что приключилось с моей сестричкой!
— Никогда не любил беготни, — ответил я устало, — А потому просто-напросто дам объявление в «Варайети» о том, что сестра Рэймонда Пакстона сбежала из частного санатория.
— Ладно, извините меня. — Он произнес эти слова, сделав над собой видимое усилие. — Я думаю, вам лучше знать, как все это устроить, Холман.
— Огромнейшее вам спасибо, — огрызнулся я.
— Деньги? — Он произнес это слово таким тоном, словно сам придумал его. — Вы хотели бы получить их прямо сейчас?
— Это было бы моей второй ошибкой в жизни, — констатировал я. — Первая — то, что я вообще сюда пришел.
— Знаете что? — Киногерой оскалил свои великолепные зубы в злобной ухмылке. — Чем ближе я вас узнаю, тем меньше сожалею о той оплеухе, которую вам отвесил.
— Продолжайте полировать свой «Оскар», — посоветовал я ему. — Пока вы им обладаете, вам нет нужды притворяться приличным человеком. — Я поставил свой стакан на крышку погребца и пошел к двери. — Как только что-нибудь разузнаю, поставлю вас в известность.
Он ответил коротким кивком, повернулся ко мне спиной и принялся снова изучать свое отражение в зеркале. Я с трудом подавил желание пнуть ногой его обтянутый боксерскими шортами зад, потому что, какова бы ни была ответная реакция, его самовлюбленность от этого не уменьшилась бы ни на йоту. Все-таки актерское тщеславие — вещь несокрушимая: пытаться уязвить его — все равно что лаять на Луну.
Телохранитель у двери снова одарил меня мимолетным враждебным взглядом, когда я проходил мимо него к поджидавшей Еве Байер.
Она бросила взгляд на свои часики, увидев меня, потом улыбнулась.
— Добрая дюжина журналистов не пожалела бы и тысячи долларов за то, чтобы провести наедине с Рэем полчаса, как вы. Он произвел на вас впечатление?
— Только не Рэй Пакстон, — откровенно признался я. — Впечатление на меня произвели вы!
— Я польщена. — Она на секунду прикусила пухлую нижнюю губку. — Все в порядке, не так ли? Я хотела спросить, вы ведь поможете Рэю?
— Если смогу. Но пока, мне кажется, шансов на это очень мало.
— С ним надо познакомиться поближе. Только тогда начинаешь понемногу понимать его, — быстро сказала Ева. — Я уже говорила вам, что под его мужественной внешностью…
— …скрывается человек, который больше всего боится, что вот-вот спятит, — докончил я за нее. — Вы заметили это?
Ее большие сапфировые глаза так широко раскрылись, что заняли пол-лица.
— Я вовсе не нахожу это смешным, мистер Холман!
— Я тоже. Вы не хотите проводить меня до выхода?
— Нет, — обозлилась она. — У меня есть дела поважнее. До свидания, мистер Холман.
— Пакстон женат?
Она отрицательно покачала головой, потом взглянула на меня с подозрением.
— А почему вы об этом спрашиваете?
— Просто так, — пожал я плечами. — И никогда не был женат?
— Насколько я знаю, нет. — Ее лицо стало жестким. — Только не вздумайте болтать всякую ерунду вроде того, что он импотент: я-то наверняка знаю, что это неправда!
— «Девушка с пятницы до понедельника», не так ли?
— До чего же смешно, мистер Холман. — Голос ее зазвенел. — Несколько минут назад, когда мы шли к автобусу, вы мне показались вполне симпатичным. Вы мне даже понравились! Правда, нелепо?
Она промчалась мимо меня — мини-юбочка так и взвилась вокруг ее золотистых бедер — и исчезла в автобусе. Я остался совсем один, в лучах горячего солнца, на длинной дорожке, ведущей к воротам студии, с глубокой уверенностью, что ни за какие блага на свете не согласился бы оказаться на месте Рэймонда Пакстона — решительно во всех отношениях!
Глава вторая
Глава вторая
Случайный луч солнца прокрался сквозь жалюзи и заплясал на бронзовом пресс-папье, громоздившемся посередине крытого кожей стола.
Несколько секунд доктор Дедини внимательнейшим образом изучал это любопытное явление, так что у меня не было возможности привлечь его внимание к моей скромной особе. Это был тонкокостный человек хрупкого сложения, в элегантном шерстяном костюме, бледно-голубой рубашке и канареечно-желтом галстуке.
Гладкая оливково-смуглая кожа, едва заметная седина на висках. Глубоко посаженные карие глаза оттенялись длинными, загибающимися кверху ресницами. На лице раз и навсегда застыло меланхолическое выражение, словно почти все свое время он предавался размышлениям о всех печалях мира. Впрочем, может быть, у него было что-то вроде хронической диспепсии?
— Это ужасная неприятность, — мягко произнес доктор. — Впервые в истории нашего заведения пациентка, гм, покинула санаторий самовольно, без предварительного разрешения.
— Все-таки как именно это произошло?
Его тонкий указательный палец с ухоженным ногтем осторожно отодвинул пресс-папье на пару дюймов в сторону от солнечного лучика.
— Мисс Коленсо пожаловалась, что не может спать, и сиделка понесла ей пару пилюль снотворного. Когда она вошла в комнату, мисс Коленсо напала на нее сзади, ударила по голове вазой, и сестра упала без сознания. Потом мисс Коленсо надела форму сестры и вышла за ворота санатория!
— Неужели это так просто? — удивился я. — Ведь вокруг санатория шестифутовая стена, а у ворот стоит охранник.
— Охранник ведь не может знать в лицо всех сестер и сиделок, — ответил доктор, и в голосе его слышался мягкий укор. — Мисс Коленсо подбежала к охраннику и сказала ему, что внутри здания что-то стряслось и срочно необходима его помощь. А как только он скрылся в здании, она, очевидно, отперла ворота и вышла.
— И сколько же времени прошло, прежде чем ваши сотрудники установили, что она исчезла?
— Не больше пяти минут.
— Вы искали ее?
Он поджал губы.
— Искали, конечно, и очень тщательно. Я до сих пор не понимаю, мистер Холман, почему все-таки мы ее не нашли. Я послал машину, две группы людей искали ее по обе стороны дороги, еще одна группа была отправлена на поиски в каньон.
— Но они могли не обнаружить ее из-за темноты.
— Люди могли бы и не заметить, — согласился Дедини. — Но собаки…
— Собаки?!
— Специально обученные немецкие овчарки, мистер Холман. — На лице его появилась смущенная улыбка. — И я никак до сих пор не могу понять, почему же они ее не обнаружили. Она словно испарилась.
— Могу я поговорить с сестрой, замешанной в этом деле? — вежливо осведомился я.
— Ну конечно. Мы вполне разделяем беспокойство мистера Пакстона за свою сестру и рады помочь вам, насколько это в наших силах. Весь наш штат к вашим услугам, мистер Холман.
— Меня интересует только сестра, — терпеливо настаивал я.
— Сестра Демпси. — Он поднялся со стула и обошел вокруг огромного стола. — Я пришлю ее сюда, чтобы никто не мог помешать вашей беседе.
— Спасибо, доктор.
— Я объясню ей, что вы доверенное лицо мистера Пакстона, дабы она от вас решительно ничего не скрывала. — Доктор смахнул воображаемую пылинку со своего рукава. — Вчера вечером она была просто в отчаянии от того, что некоторым образом подвела меня, к тому же страдала и от физической боли. Но сегодня, рад сообщить вам, она вполне оправилась.
— Великолепно, — пробормотал я.
Он вышел из кабинета, тщательно прикрыв за собой дверь и двигаясь с такой осторожностью, словно опасался, что его вот-вот сдует сквозняком.
Я закурил сигарету и стал размышлять над тем, что же это за санаторий, которым руководит такой симпатичный доктор, если в любую минуту отсюда можно послать на розыски три отряда мужчин, да еще в сопровождении тренированных собак? Минуту спустя отворилась дверь, и в кабинет вошла сестра.
Это была рыжеволосая особа лет тридцати. Даже строгий белый халат не мог скрыть ее пышных форм. В блестящих синих глазах светился ум. Аккуратный, чуть вздернутый носик несомненно придавал ей пикантность, а полный чувственный рот совершенно не вязался с представлениями о спиртовых компрессах и грелках.
— Мистер Холман, — мягко произнесла она, — я — Айрис Демпси. Доктор Дедини только что объяснил мне, что вы работаете по просьбе мистера Пакстона — ищете мисс Коленсо.
— Вы попали вчера в отвратительную переделку, а? — Мой тон был сочувственным.
— Я была форменным образом потрясена. — Она печально улыбнулась. — Но, в общем, такое случается время от времени в практике сестер психиатрических клиник, так что мне, пожалуй, даже не следовало бы так удивляться!
— Как это произошло?
— Мисс Коленсо пожаловалась, что не может уснуть, и я понесла ей две таблетки снотворного и…
— Каким именно образом она пожаловалась вам?
Сестра Демпси недоумевающе поглядела на меня, потом глаза ее прояснились.
— А! Понимаю, что вы имеете в виду! Когда наш пациент нажимает у себя в комнате на кнопку, на приборной доске загорается огонек. Дежурная сестра в свою очередь нажимает у себя кнопку. Тогда в комнате пациента включается микрофон, и сестра может с ним говорить. Это удобно и к тому же экономит время: узнаешь, что им требуется, не отрывая попки от стула! — Она осеклась и в шутливом испуге прижала руку ко рту. — Ох, простите ради бога!
— Как-нибудь переживу, — осклабился я. — Так, значит, вы понесли к ней в комнату снотворные таблетки?
— Открыла дверь, вошла в комнату, и в ту же минуту — трах! — Она скорчила гримаску. — У меня до сих пор начинает болеть голова, когда я вспоминаю об этом.
— Где она пряталась, когда вы вошли в комнату?
— Может быть, притаилась за дверью? Все произошло так быстро!
— Когда вы вошли в комнату, вам была видна ее кровать?
— Думаю, что да. — Сестра часто заморгала. — Вероятно. По крайней мере, я должна была ее видеть, потому что кровать стоит под окном, как раз у противоположной стены.
— В таком случае вы должны были заметить, что мисс Коленсо в кровати нет, но тем не менее вас это не насторожило, и вы все-таки вошли в комнату.
Она слегка покраснела.
— Боюсь, это было глупо с моей стороны. Но я, наверное, подумала, что она в ванной, если вообще о чем-то таком подумала…
— Сколько времени вы были без сознания?
— Точно не знаю, но, наверное, всего несколько минут. Потом я нажала на кнопку и сообщила одной из сестер, что произошло. Около нее как раз был охранник, и он никак не мог сообразить, как я сумела за это время вернуться от ворот и пройти в здание так, что он меня даже не заметил. — Она усмехнулась. — Он ведь не знал, что сестра, которая к нему прибегала, на самом деле вовсе и не сестра, а мисс Коленсо, только в моей форме, разумеется.
Но он через несколько секунд ворвался в комнату, и только тогда я сообразила, что на мне всего лишь лифчик и трусики, а эти самые трусики — из прозрачного нейлона, понимаете?
— Везет же некоторым! — сказал я с завистью.
Айрис Демпси слегка прикусила нижнюю губу.
— Вы так считаете, мистер Холман? — Голос ее был немного хриплым.
Усилием воли я оторвался от мысленного созерцания увлекательной картины, как мисс Демпси предстала перед взором потрясенного охранника, и сконцентрировал свое внимание на следующем вопросе (а это было нелегко!):
— Итак, потом поднялась тревога и были разосланы поисковые группы?
Она кивнула.
— Да, они прошли здесь отличную выучку. Через несколько минут группы уже отправились на розыски мисс Коленсо.
— Но не нашли ее?
— Нет, не нашли. — У нее на лице появилось озадаченное выражение. — Я так и не могу понять, как это собаки не учуяли ее? Такого раньше никогда не случалось!
— В котором часу доктор Дедини отдал распоряжение о розыске?
— Около четырех часов утра. Я чувствовала себя просто ужасно от того, что ее не нашли. В конце концов, это в первую очередь моя вина. Только из-за меня ей вообще удалось выйти из здания. Но доктор Дедини был ко мне очень добр: он сказал, чтобы я не беспокоилась, велел мне принять успокоительное и лечь в постель.
— А утром доктор возобновил поиски?
— Это было бессмысленно, — осторожно ответила сестра. — К тому времени мисс Коленсо все равно была уже за много миль отсюда.
Выражение лица у нее было подобающим обстоятельствам: внимательное, полное готовности помочь всем, чем можно, и в то же время несколько виноватое — она чувствовала себя ответственной за побег пациентки.
Почему же тогда где-то в глубине души меня точил червячок сомнения в ее искренности? Ведь ответы она давала правильные и точные. Разве только, что в подобной ситуации даже такого сексуального вида медсестра могла бы разговаривать менее фривольно? Или она это делала намеренно, чтобы отвлечь меня от чего-то важного?