— Блин, а где луна?
Огромный диск, только что висевший едва ли не над самой головой, неожиданно исчез, пропал, и тьма стала непроглядной.
«Тучи?»
И тут тишину разрезал истошный Сашкин вопль.
— Что? Кто?! Что за крик?
Взлохмаченный Женька выскочил из палатки, замер, соображая, где находится, прикидывая, откуда кричали, и вдруг издал невнятный возглас.
На шум выскочил не только он.
Света. В распахнутой рубашке. На ходу застегивает джинсы. За ней Борода. Полуголый. Оба босиком.
— Кто кричал? — это Андрей. Он еще не сообразил, что перед палаткой стоит Женька. — Вроде женский голос?
— Женский, — угрюмо подтвердил Женька и изо всех сил ударил приятеля ногой.
Света, разумеется, растащить мужиков в одиночку не могла.
Впрочем, не женское это дело — дерущихся мужиков растаскивать. Женщина способна не дать драке начаться. Одним словом, ледяным взглядом, высокомерием, презрением остудить самых разгоряченных мужчин. Заставить их почувствовать себя маленькими детьми, опустить глаза и разжать кулаки. Но когда драка началась, когда соперники стараются даже не ударить — убить друг друга, тогда женщина может только наблюдать. Или визжать.
Что, собственно, Света и делала.
— Андрей! Женя! Не надо! Помогите! Помогите нам!!
Первой из чаши вынырнула Лена. Увидела дерущихся парней, вскрикнула.
— Светка, что случилось?
— Они убьют друг друга!
К счастью, топор Гарик оставил на куче дров в противоположном конце лагеря, ножи девчонки помыли и убрали, так что парням оставалось выяснять отношения на кулаках. Но бой все равно выглядел страшно. Не по-детски — по-взрослому. Женька боксер, Борода занимался карате. И оба охвачены бешеной ненавистью, оба не помнят себя.
Более массивный Андрей сумел повалить Женьку на землю, прижал своим телом, принялся молотить кулаками по голове. За мгновение до этого на поляну вышел Гарик, хотел рвануться разнимать, но понявшая, что происходит, Сашка повисла на руке:
— Стой! Не лезь!
— Сашка, опомнись!
— Не лезь!
— Гарик, разними их!
Это Света и Лена, в унисон. А как разнять? Надо сначала Сашку отцепить…
Выручил Михаил.
Невысокий, но быстрый и, как оказалось, действительно сильный. Вылетел на поляну, схватил Бороду за шкирку и одним движением отбросил на пару метров от соперника. Гаркнул попытавшемуся подняться Женьке:
— Лежать!
Развернулся к ослепленному яростью Андрею — тот успел вскочить и вновь броситься в драку — и встретил его очень аккуратным ударом в скулу. Борода мешком повалился на землю. Гарик, так и не оторвавший намертво вцепившуюся в него Сашку, только крякнул. Света и Лена затихли.
Михаил оглядел поляну, поправил шорты и негромко буркнул:
— Добрый вечер.
Как это частенько бывает, неловкость, вызванная потасовкой, быстро исчезла под натиском неотложных дел.
Костер почти погас, к тому же драчуны выбили из него несколько поленьев, и Гарику пришлось отправиться за новой порцией дров. В прихваченной с собой аптечке отыскались и зеленка, и бинты, и пластырь; Света с Сашкой принялись приводить Андрея и Женьку в порядок. Андреем занималась Света. Разумеется, не обошлось без бородатой шутки насчет «фонарей», от которых на поляне стало светлее, и смех, что выдавили из себя девчонки, тоже способствовал разряжению обстановки. Впрочем, друг на друга Женька и Борода старались не смотреть.
— Кстати, — поинтересовалась Лена, закуривая сигарету, — Сашка, почему ты кричала?
— Так неприятно, — поморщилась девушка.
— Она корову дохлую на берегу нашла, — весело поведал Гарик. — Стала выходить из воды и наткнулась.
— Меня чуть не вырвало, — передернулась Сашка. — Я так испугалась.
— Я решил, по меньшей мере — волки.
— И стал ржать как сумасшедший.
— Так ведь всего-то — корова.
— Дохлая!
— Ну и что?
— Мы там купались!
Михаил, присевший на бревно рядом с Леной, тихонько рассмеялся.
— А вы здесь как оказались? — поинтересовалась Света, не забыв многозначительно посмотреть на Сашку.
— Пришел посмотреть, как вы устроились. Все-таки места здесь довольно дикие, от деревни далеко…
— Ни фига себе — далеко! — жизнерадостно воскликнул Гарик. — А как же корова?
— Дикое животное, — мягко улыбнулся Михаил. Ребята заулыбались.
— На катере приплыли? — не унималась Света.
— Пешком пришел.
— А говорили, что живете далеко.
— Ну… я люблю гулять по вечерам.
Лена, внимательно изучающая тлеющий кончик сигареты, едва слышно спросила:
— А все-таки: зачем?
— За тобой, — так же тихо ответил Михаил.
— Вот так просто: за мной?
— Хотя бы за твоим телефоном.
— То есть ты готов к трудностям? — Девушка бросила недокуренную сигарету в огонь и внимательно посмотрела в глаза Михаила.
— Ты имеешь в виду красивые слова, любовные письма и нескончаемые корзины цветов?
— Это тоже.
— Такие трудности меня не смущают, — улыбнулся Михаил. — А ты готова?
— К чему?
— К тому, что не отвертишься от меня?
Лена ответила на улыбку, позволила взять себя за руку. Едва заметно кивнула, но сказать сначала решила о другом:
— Сегодня в лесу я встретила необычную женщину. Слепую.
— Блаженная Лукерья, — помолчав, произнес Михаил.
— Ты ее знаешь?
— Ее все знали.
— Она не показалась мне сумасшедшей.
— Лукерья не сумасшедшая, — поправил девушку Михаил. — Блаженная.
— Да. — Лена улыбнулась. — Есть разница.
И вдруг поняла, что Миша сказал о Лукерье в прошедшем времени.
— Почему «знали»?
— Она умерла семь лет назад.
Короткая пауза, чтобы осознать смысл его слов.
— Ты шутишь?
— Нет.
— И ты так спокойно мне об этом говоришь?
— Мы на Левом мысу, Лена, — улыбнулся Михаил. — Как я должен был тебе об этом сказать?
Действительно — как? «Сюда падают звезды…»
— И ты веришь, что я с ней говорила?
— Верю.
Спокойный, очень теплый взгляд. Никакой усмешки, никакого ехидства.
— Она мне помогла, — тихо произнесла Лена. — Она мне очень помогла.
— Лукерья всем помогала.
— И тебе?
— И мне.
Девушка подвинулась чуть ближе, их лица едва не касались друг друга.
— Как?
— Она обещала мне звезду.
Ребята притихли, старались не мешать Лене и Михаилу. Правда, Света пыталась привлечь их внимание громким вопросом, но Борода так на нее посмотрел, что девушка почла за благо замолчать. Уселась между Андреем и Женькой и не сводила глаз с огня. А с другой стороны, обнявшись, сидели Гарик и Сашка.
И лишь когда все поняли, что безмолвный диалог Лены и Михаила закончился, Женька вдруг спросил:
— А это правда, что в августе на мыс падают звезды?
— Да, — кивнул Михаил.
И все машинально посмотрели вверх, попытались разглядеть огненный хвост сквозь кроны вековых сосен, но тщетно. Ночное небо, по всей видимости, плотно затянуло облаками, скрывшими от глаз и луну, и звезды. Черная, непроглядная тьма.
Только костер вдруг вспыхнул, ярко осветив поляну и лица ребят.
— Мы опять промахнулись!
— Не может быть!
— Может! — заорал Герман. — Может, б…! На, убедись!
Яша дрожащими руками вырвал у приятеля прибор, вцепился взглядом в светящийся экран, закусил губу.
— Где мы?
— Вот эта точка.
Суди по карте, Левый мыс остался в километре позади.
— Это невозможно! Невозможно!!
— Смотрите, — глухо произнес Володя.
Вопреки всем рассказам, она не падала. Не чертила по ясному, усыпанному звездами небу красивую огненную дорожку. Она просто повисла над выступившим далеко в реку мысом и окутала вековые сосны величественным, царственным светом. Мерцала земля, обрамленная лазурными волнами, важно переливались янтарем толстенные стволы, нежным изумрудом светились кроны.
День, наступивший в ночи. Свет, разогнавший мрак.
Яшка швырнул навигатор на землю и тоскливо завыл.
— Прости меня, — тихо сказал Борода. Лена опустила глаза:
— Хорошо. Но больше об этом не будем.
И прижалась к Михаилу. Тот спокойно положил руку на плечи девушки. Вдохнул запах волос.
Андрей кивнул, поднялся, побрел к своей палатке. Света осталась. Тихонько шептала что-то, слушая плеер, и не сводила глаз с огня. Как и хмурый Женька.
— А у нас скоро свадьба, — вдруг сказал Гарик.
— Давно пора, — весело буркнула Лена. Сашка рассмеялась, ткнулась лицом в плечо своего мужчины. Ей было тепло.
— Спасибо, — прошептал Михаил.
Стоявшая у деревьев Лукерья улыбнулась, кивнула и медленно скрылась среди деревьев.
* * *Говорят, когда падает звезда, нужно успеть загадать желание. Проследить за огненной дорожкой, что рисует она в ночном небе, и поверить.
— А у нас скоро свадьба, — вдруг сказал Гарик.
— Давно пора, — весело буркнула Лена. Сашка рассмеялась, ткнулась лицом в плечо своего мужчины. Ей было тепло.
— Спасибо, — прошептал Михаил.
Стоявшая у деревьев Лукерья улыбнулась, кивнула и медленно скрылась среди деревьев.
* * *Говорят, когда падает звезда, нужно успеть загадать желание. Проследить за огненной дорожкой, что рисует она в ночном небе, и поверить.
Поверить.
И тогда все получится. Все, что захочешь, — получится.
Но ведь звезды только освещают то, что видят на земле. На одно короткое мгновение рассекают они тьму, дарят тебе свой свет.
Свет…
И смотреть надо не на них, а на тех, кто рядом.
БОНСАЙ
Путь Самурая — это смерть.
В ситуации «или — или» без колебаний выбирай смерть. Это нетрудно. Исполнись решимости и действуй. Только малодушные оправдывают себя рассуждениями о том, что умереть, не достигнув цели, означает умереть собачьей смертью. Все мы желаем жить, и поэтому неудивительно, что каждый пытается найти оправдание тому, чтобы не умирать. Но если человек не достиг цели и продолжает жить, он проявляет малодушие. Он поступает недостойно. Если же он не достиг цели и умер, в этом нет ничего постыдного. Такая смерть есть Путь Самурая. Если каждое утро и каждый вечер ты будешь готовить себя к смерти и сможешь жить так, словно твое тело уже умерло, ты станешь подлинным самураем.
Тогда вся твоя жизнь будет безупречной.
* * *— Знаешь, я все-таки возьму эту лилию.
— Непрактично, — заметила Галка. — Здесь одна луковица, а стоит она почти столько же, сколько три вот этих.
Ольга задумчиво повертела в руке пакет — действительно, один корень, посмотрела на картинку, изображавшую роскошный золотисто-красный цветок, и покачала головой:
— Он красивый.
— Непрактично, — повторила подруга.
— Красота стоит денег.
Галка хмыкнула, но ничего не сказала, лишь выразительно посмотрела на подругу. И было непонятно, что именно вызвало усмешку: упрямство молодой женщины или забитая до отказа тележка, в которой вперемешку лежали будущие лилии и хризантемы, георгины, гладиолусы и розы. Корешки, семена, рассада — создавалось впечатление, что Ольга собирается открыть оранжерею, что, впрочем, было не так уж далеко от истины. Три месяца назад она стала мамой, предстоящее лето планировала провести на даче, вот и решила приукрасить участок цветами.
— Ты хотела взять траву для газона, — напомнила Галка.
— Да. — Ольга в последний раз окинула взглядом полки и толкнула тележку: — Пойдем.
Огромный супермаркет сети «Мир садовода» был подлинным раем для любителей покопаться в навозе. Здесь они могли отыскать любую мелочь для услады души: саженцы, газонокосилки, удобрения, горшки, семена, шланги — в общем, все, что могло расти, и все, с помощью чего за растущим ухаживали.
— Какие красивые! — восхитилась Ольга, останавливаясь у полок с карликовыми деревцами. — Прелесть! Это бонсай?
— Ага, — со знанием дела подтвердила Галка. — Красивые, но дорогие, заразы!
— Они не вырастают?
— Нет. — Галка оставила свою тележку и подошла к полкам. — Комнатные растения.
— Фикусы.
— Да, тоже деревья.
— И тоже маленькие.
— Не в размере счастье.
Женщины переглянулись и одновременно прыснули.
— Мне Гера подарил бонсай на Восьмое марта.
— И как?
— Растет. — Галка медленно прошла вдоль полки. — Красивый.
— Осенью листья сбросит?
— Через полгода узнаем.
Женщины снова рассмеялись.
Галка, в отличие от подруги, садоводством болела по-настоящему, и новые растения в ее квартире появлялись не реже раза в месяц. Она-то и подсказала Ольге, как приукрасить дачный участок.
— А это что?
— Где? — Галка подошла к деревцу, на которое указала подруга. — Это? — Прищурилась. — Впервые вижу.
Понравившееся Ольге деревце не было красивым, скорее — изящным. Основательный ствол, крепкие ветви — оно твердо стояло на земле, и весь его вид говорил о надежности и спокойствии. Ольга вдруг подумала, что налети сейчас ураган — не шелохнется бонсай, не вздрогнет, останется стоять, как стоял. И в то же самое время при взгляде на деревце не возникало ощущения простоты или грубости. Перед женщиной был не бункер, а замок — крепкий, неприступный, но элегантный. Изящный. А длинные узкие листья напоминали знамена, развевающиеся над башнями и зубчатыми стенами.
— Красота какая! — Галка восхищенно улыбнулась и прочитала надпись на ценнике: — «Сердце Самурая»! Никогда не слышала.
— Оно мне нравится. — зачарованно произнесла Ольга.
— Бонсай на открытый грунт не высаживают, — торопливо поведала знающая подруга. — Это комнатное растение.
— Ты говорила, — кивнула Ольга. Взгляд ее стал решительным и упрямым. — Беру! Будет стоять в доме.
— Зачем? У тебя даже кактуса нет. Колыванов твой надо мной смеется постоянно, цветы травой называет. Он ведь не любит домашние растения, да?
— Не любит.
Володя, муж Ольги, к цветам на подоконнике относился, мягко говоря, без энтузиазма и с удовольствием потешался над зеленым хобби друзей.
— Вот и чудненько. — Галка взглянула на цену, тихо ойкнула и открыла кошелек. — Не хватит… не хватит… — Посмотрела на свою тележку. — Ладно, удобрения не возьму и горшки… и лилии… В следующий раз заеду. — Перевела взгляд на подругу: — Одолжи…
— Я тебе его не отдам, — отрезала Ольга и взяла деревце в руки. — Не обижайся, Галка, но я его первая увидела.
— А Колыванов?
— Разберусь.
— Да ты знаешь, какого ухода требует бонсай? Это ведь целая наука!
— Справлюсь. Книжку куплю.
— А еще подруга называется. — На мгновение Галка насупилась, но тут же улыбнулась: — Ладно, огородница, подожди меня здесь, а я с продавцами поговорю. Может, у них еще один такой на складе завалялся?
И умчалась. И долго требовала от работников «Мира садовода» провести инвентаризацию, проверить запасники и поискать в других супермаркетах сети. Требовала, настаивала, даже ругалась, но все напрасно: к разочарованию Галки и удивлению менеджеров магазина, выяснилось, что бонсай «Сердце Самурая» прибыл в Москву в единственном экземпляре.
* * *Быть слугой означает не что иное, как оказывать поддержку господину, вверяя ему все свои чаяния и отрекаясь от личной выгоды. Если посмотреть на мир, в котором все идет своим чередом, мы увидим многих людей, вкравшихся в доверие, надев личину преданности, мудрости и жизненного опыта. Но стоит господину уйти в отставку, как сразу же найдутся слуги, которые отвернутся от него и будут искать расположения нового повелителя. Об этом неприятно даже вспоминать.
Говорят, что для слуги в отношениях с хозяином главное — преданность. Хотя преданность может поначалу казаться тебе недоступной, в действительности она у тебя перед глазами. Если ты однажды решишь довериться ей, в то же самое мгновение ты станешь безупречным слугой.
* * *— Как Мишка?
— Нормально, — Ольга улыбнулась. — Выбрасывает погремушки из кроватки.
— В смысле, они у него падают? — уточнил Володя.
— Нет. В смысле: привлекает к себе внимание.
— Здорово.
Муж усмехнулся, но Ольга видела, что веселья в его глазах нет. Да и вопросы о сыне Колыванов задавал, что называется, «на автомате», ответы выслушивал, но мыслями пребывал далеко-далеко. Где-то в бухгалтерских отчетах, деловых переговорах и проектах. В бизнесе.
Принадлежащая Володе фирма занималась поставками специфического железнодорожного оборудования, уверенно стояла на ногах, легко преодолев, а точнее, почти не заметив кризис девяносто восьмого года. В свое время Колыванов вычислил товар, спрос на который не зависел ни от времени года, ни от биржевых сводок, поднял дело с нуля и сумел занять нишу на рынке. Однако с недавних пор идеально отлаженная машина начала давать сбои: конкуренты действовали все более и более дерзко, активно теснили Колыванова с давно занятых позиций, и жизнь Володи стала походить на затянувшийся триллер. Жену Колыванов в подробности не посвящал, ограждал от проблем, но Ольга видела, что у него неприятности.
— Я с Галкой сегодня в «Мир садовода» ездила! Цветов набрала кучу, траву для газона. А то у нас на даче как-то нерадостно.
— Цветы? Правильно. Только грядок никаких не надо.
— Грядок не будет, — пообещала Ольга. — Зато представь: прямо возле дома розы растут, хризантемы, лилии…
— Представляю, — кивнул Колыванов. — Я это, после ужина поработаю в кабинете, лады? Надо кое-что просчитать.