– Что-нибудь еще, господин президент?
– Спасибо, Гарри. Больше ничего.
Президент подождал, пока официант не вышел из кабинета.
– Я хочу, чтобы ты подобрал подходящую кандидатуру на должность посла в Румынии.
– Хорошо.
– Не буду объяснять тебе, насколько это важно. Постарайся сделать это как можно быстрее.
Стэнтон отпил немного кофе и встал.
– Госдепартамент немедленно займется этим вопросом.
В Нейи, пригороде Парижа, было два часа ночи. Вилла Марина Грозы лежала во мраке, луна была скрыта плотными облаками. В это время улицы были пустынны, и лишь шаги случайных прохожих изредка нарушали тишину. Темная фигура бесшумно спрыгнула с дерева к кирпичной стене, окружавшей виллу. На плече у человека была веревка и свернутое одеяло, в руках – автомат «узи» и пистолет со стрелами. Оказавшись у стены, он остановился и прислушался. Минут пять он совсем не двигался. Убедившись, что его никто не заметил, человек размотал нейлоновую веревку с крюком на конце и бросил ее вверх. Крюк зацепился за край стены. Он ловко принялся взбираться по веревке на стену. Оказавшись наверху, он развернул одеяло, чтобы защитить себя от ядовитых шипов, которыми была утыкана вся стена. Он снова замер и прислушался. Перебросив веревку на другую сторону, он спустился по ней на землю. Человек проверил кожаную сумку, прикрепленную к поясу, и филиппинский складной нож, открывавшийся и закрывавшийся одним движением руки.
Сейчас должны были появиться собаки. Непрошеный гость пригнулся, ожидая, когда они почуют его запах. Это были три добермана, натасканные, чтобы убивать. Но они были лишь первым препятствием. Вся территория вокруг виллы была начинена электронными приспособлениями и постоянно контролировалась телекамерами. Вся почта проверялась охранниками на проходной у ворот. Двери виллы могли выдержать взрыв бомбы. Система водоснабжения была автономной, а всю пищу, предназначенную для Марина Грозы, сначала пробовал специальный человек. Предполагалось, что на виллу невозможно проникнуть. Человек в черной одежде собирался доказать этой ночью, что это не так.
Он услышал бегущих собак еще до того, как заметил их. Они появились из темноты, готовые вцепиться ему в горло. Собак было две. Он направил пистолет со стрелами сначала на первую собаку, что была ближе к нему, затем на вторую. Потом он резко повернулся, ожидая третью собаку, и, когда та появилась, выстрелил снова. Вокруг опять воцарилась тишина.
Человек знал, где спрятаны звуковые ловушки, и обходил их стороной. Он прополз по земле там, где телекамеры просматривали пространство. С того времени как он перелез через стену, прошло не более двух минут, а он уже находился у черного входа на виллу.
Но когда он коснулся ручки двери, его осветил мощный луч прожектора. Из темноты раздался голос:
– Стой! Брось оружие и подними руки!
Человек в черном бросил автомат на землю и посмотрел вверх. На крыше стояли человек шесть, целясь в него из различных видов оружия.
Человек в черном недовольно сказал:
– Какого черта вы так долго копались? Я не должен был пробраться так далеко.
– А вы и не пробрались, – сказал начальник охраны. – Мы следили за вами с тех пор, как вы перелезли через стену.
Но это не успокоило Льва Пастернака:
– Тогда вы должны были остановить меня раньше. А если бы я был смертник с грузом взрывчатки? Завтра ровно в восемь утра я проведу собрание со всем личным составом. Собаки усыплены, пусть кто-нибудь займется ими.
Пастернак гордился тем, что он самый лучший специалист по безопасности в мире. Во время шестидневной израильской войны он был летчиком, а после стал агентом Моссада, одной из пяти секретных служб Израиля.
Он никогда не забывал того утра, когда полковник вызвал его к себе в кабинет.
– Лев, кое-кто просит тебя у нас взаймы на пару недель.
– Надеюсь, это блондинка, – пошутил Лев.
– Это Марин Гроза.
У Моссада имелось полное досье на этого румынского диссидента. Гроза был лидером народного румынского движения, ставившего перед собой целью свержение Александру Ионеску. Перед самым переворотом Грозу предал один из его помощников. Двадцать его сподвижников были казнены, а сам Гроза еле спасся, убежав за границу. Франция предоставила ему политическое убежище. Ионеску назвал Марина Грозу предателем своей родины и установил вознаграждение за его голову. С тех пор было совершено несколько неудачных попыток убить его, но во время последнего нападения Гроза был ранен.
– Что ему от меня надо? – спросил Пастернак. – Французское правительство обеспечивает его безопасность.
– Этого недостаточно. Ему нужен человек, который мог бы гарантировать ему стопроцентную безопасность. Он обратился к нам. Я порекомендовал ему тебя.
– Значит, мне надо ехать во Францию?
– Это займет всего несколько недель.
– Я не хочу…
– Лев, речь идет о важной персоне. У нас есть информация, что он пользуется достаточной поддержкой в стране, чтобы свергнуть Ионеску. Когда придет время, он начнет действовать. До этого мы должны оберегать его.
Лев Пастернак задумался.
– Значит, всего пару недель?
– Конечно.
Полковник ошибся во времени, но все остальное, что он говорил о Марине Грозе, было правдой. Это был худощавый человек хрупкого телосложения с аскетическим лицом, которое никогда не покидало печальное выражение. У него был орлиный нос, волевой подбородок и широкий лоб. Он был совершенно седой. Когда он говорил, его черные глаза страстно блестели.
– Мне все равно, буду ли я жить или умру, – сказал он Льву при первой встрече. – Мы все умрем. Меня беспокоит только одно – когда это произойдет. Мне надо пожить еще года два. Мне хватит этого, чтобы свергнуть Ионеску. – Он потрогал шрам на щеке. – Никто не имеет права превращать свой народ в рабов. Мы освободим Румынию, и пусть народ сам сделает выбор.
Лев Пастернак принялся создавать систему безопасности на вилле в Нейи. С ним работали несколько его людей, а все, кого он брал со стороны, проходили тщательную проверку. Каждое приспособление для обеспечения безопасности было произведением искусства.
Пастернак встречался с румынским революционером каждый день, и чем больше времени он проводил с ним, тем больше восхищался этим человеком. Когда Марин Гроза попросил Пастернака остаться и возглавить его службу безопасности, он не колеблясь согласился.
– Я не против, – сказал он. – Но только до того времени, когда ты должен будешь нанести удар. Тогда я вернусь в Израиль.
Они пожали друг другу руки.
Время от времени Пастернак совершал попытки проникнуть на виллу, проверяя степень надежности ее охраны.
«Некоторые охранники утратили бдительность, – подумал он. – Придется их заменить».
Он пошел по коридору, тщательно проверяя термические датчики, электронные системы предупреждения и инфракрасные лучи перед каждой дверью. Дойдя до спальни Марина Грозы, он услышал громкий хлопок, и через секунду до него донесся крик Грозы, полный боли. Лев Пастернак пошел дальше по коридору.
Глава 3
Штаб Центрального разведывательного управления находится недалеко от реки Потомак в Лэнгли, штат Виргиния, в семи милях на северо-запад от Вашингтона. Перед въездом на воротах установлена красная мигалка. Проходная охраняется двадцать четыре часа в сутки, и посетителям, которым разрешен вход, выдаются разноцветные визитные значки, дающие им право находиться лишь в том отделе, куда они направляются по делу. Рядом с семиэтажным серым зданием штаба, иронично называемого «Игрушечная фабрика», стоит памятник Натану Хейлу. Внутри, на первом этаже, через стеклянную стенку коридора можно увидеть внутренний двор с садом, где растут магнолии. При входе на мраморе высечены следующие слова:
«И ты узнаешь правду, и правда сделает тебя свободным».
Здание закрыто для публики, здесь не проводят экскурсии. Для тех, кто желает войти в штаб незамеченным, существует туннель, который начинается в фойе и куда ведет дверь из красного дерева, где день и ночь дежурят охранники, одетые в серые фланелевые костюмы.
В конференц-зале на седьмом этаже, охраняемом агентами безопасности, вооруженными короткоствольными револьверами 38-го калибра, проходило утреннее заседание высшего эшелона. За огромным дубовым столом сидели Нед Тиллингаст, директор ЦРУ; генерал Оливер Брукс, начальник Объединенного штаба вооруженных сил; государственный секретарь Флойд Бейкер; Пит Коннорс, начальник отдела контрразведки, и Стэнтон Роджерс.
Нед Тиллингаст, директор ЦРУ, сдержанный, молчаливый человек лет шестидесяти, являлся хранителем многих секретов. В ЦРУ есть два крыла – светлое и темное. Темное крыло занималось тайными операциями, и последние семь лет в этом отделе под руководством Тиллингаста работали четыре с половиной тысячи сотрудников.
Генерал Оливер Брукс был выпускником Вест-Пойнта, и вся его личная и профессиональная жизнь регламентировалась положениями устава. Он был преданным солдатом.
Флойд Бейкер, государственный секретарь, казалось, принадлежал к прошлой эпохе. Выходец из южных штатов, высокий, седовласый, с величественной осанкой, галантный джентльмен, он был человеком необычайного склада ума. Ему принадлежала целая сеть влиятельных газет, и он был весьма состоятельным человеком. Как никто другой в Вашингтоне, он обладал тонким политическим чутьем и немедленно улавливал малейшие изменения, происходящие в конгрессе.
Пит Коннорс, по происхождению ирландец, напоминал упрямого бульдога. Он был пьяницей и никого не боялся. Это был его последний год службы в ЦРУ. В июне он уходил на пенсию. Коннорс руководил отделом контрразведки, самым секретным и закрытым подразделением ЦРУ. До этого он работал в разных отделах разведки и помнил еще золотые дни, когда агенты ЦРУ были «хорошими парнями». Пит Коннорс и сам был таким. Он принимал участие в перевороте, который вернул власть иранскому шаху, и был связан с операцией «Мангуста», целью которой было свержение режима Кастро в 1961 году.
– После операции в заливе Свиней все изменилось, – жаловался Пит время от времени. Продолжительность его монологов зависела от количества спиртного, которое он выпил. – Эти хлюпики нападали на нас со страниц всех газет мира. Они обзывали нас шайкой лживых и изворотливых паяцев, которых следует вышвырнуть прочь. Какой-то ублюдок опубликовал имена наших агентов, и Дик Уэлш, наш резидент в Афинах, был убит.
В жизни Пита Коннорса было три неудачных брака, распавшихся из-за напряженного и секретного характера его работы, но он считал, что во имя своей страны можно пожертвовать всем.
Он сидел на совещании с красным от ярости лицом:
– Если мы позволим президенту воплотить в жизнь его программу этой чертовой «народной дипломатии», то он погубит страну. Его надо остановить. Мы не можем позволить…
Флойд Бейкер перебил его:
– Президент вступил в должность лишь неделю назад. Мы обязаны проводить его политику и…
– Я здесь не для того, чтобы отдать мою страну проклятым коммунистам. До избрания президент ничего не говорил о своем плане. Он преподнес нам сюрприз, так что мы были уже не в силах что-нибудь изменить.
– Может, он этого и добивался, – высказал мнение Бейкер.
Пит Коннорс уставился на него:
– Господи, да ты заодно с ним!
– Это мой президент, – твердо сказал Флойд Бейкер. – И твой тоже.
Нед Тиллингаст повернулся к Стэнтону Роджерсу:
– Коннорс прав. Президент просто предлагает Румынии, Албании, Болгарии и другим коммунистическим странам присылать своих шпионов под видом атташе по культуре, шоферов, секретарш и прислуги. Мы тратим миллиарды долларов, чтобы держать черный ход на замке, а президент хочет открыть для них парадные двери.
Генерал Брукс кивнул в знак согласия:
– Со мной даже не проконсультировались по этому поводу. Я считаю, что план президента может погубить страну.
– Джентльмены, – сказал Стэнтон Роджерс, – некоторые из вас не согласны с президентом, но не забывайте, что Пола Эллисона избрал народ. – Он обвел взглядом присутствующих. – Мы члены команды президента, поэтому должны следовать его указаниям и оказывать всемерную поддержку.
Присутствующие молчали.
– Так. Президенту сейчас нужна информация о положении в Румынии. Все, что у вас есть.
– Включая тайные донесения? – спросил Пит Коннорс.
– Абсолютно все. Говорите как есть. Каково положение Александру Ионеску в Румынии?
– Ионеску крепко сидит в седле, – ответил Нед Тиллингаст. – Избавившись от семьи Чаушеску, он казнил, упрятал в тюрьму или выслал всех его сторонников. Захватив власть в свои руки, выпил из народа всю кровь. Люди ненавидят его.
– Существуют ли предпосылки для революции?
– М-да, – сказал Тиллингаст, – это очень интересный вопрос. Помните, как несколько лет назад Марин Гроза чуть не свергнул правительство Ионеску?
– Да, и ему чудом тогда удалось бежать из страны.
– С нашей помощью. Согласно нашей информации, существует благоприятная ситуация, чтобы вернуть его обратно. Гроза поможет Румынии, принесет пользу нам. Мы пристально следим за развитием ситуации.
Стэнтон Роджерс повернулся к государственному секретарю:
– Вы подготовили список кандидатов на должность посла в Румынии?
Флойд Бейкер открыл кожаный атташе-кейс, достал оттуда бумаги и протянул их Роджерсу:
– Это самые опытные работники. Все они квалифицированные дипломаты. Каждого из них мы тщательно проверили. У нас нет к ним претензий ни по линии безопасности, ни по их финансовому положению, ни по другим аспектам. – Когда Стэнтон Роджерс взял список, государственный секретарь добавил: – Естественно, что государственный департамент предпочитает использовать профессиональных дипломатов, нежели политических назначенцев. Нужны люди, которых обучали этой работе. В настоящее время Румыния находится в неспокойном положении. С ней надо быть крайне осторожным.
– Согласен. – Стэнтон Роджерс встал. – Я обговорю с президентом эти кандидатуры и затем верну вам список. Он хочет назначить посла в Румынии как можно скорее.
Когда все собрались уходить, Нед Тиллингаст бросил:
– Задержись, Пит. Я хочу поговорить с тобой.
Они остались вдвоем.
Тиллингаст сказал:
– Ты уж слишком разошелся, Пит.
– Но я прав, – упрямо возразил Пит Коннорс. – Президент хочет погубить страну. Что же нам еще остается делать?
– Держать рот на замке.
– Нед, нас учили находить противника и убивать его. А что, если противник у нас в тылу – сидит в Овальном кабинете?
– Будь осторожен. Очень осторожен.
Тиллингаст прослужил дольше, чем Пит Коннорс. В свое время он был сотрудником секретной службы Билла Донована, прежде чем ее переименовали в ЦРУ. Он тоже ненавидел этих мягкосердечных конгрессменов за то, что они делали с его родной организацией. Даже в ЦРУ люди разделялись на два лагеря – сторонников жесткой линии и тех, кто полагал, что русского медведя можно превратить в ручного зверька.
«Мы тут сражаемся за каждый доллар, – подумал Тиллингаст, – а в Москве КГБ готовит агентов тысячами».
Нед Тиллингаст завербовал Пита Коннорса, когда тот только что окончил колледж. Впоследствии он стал одним из лучших агентов. Но в последние несколько лет у Коннорса появились ковбойские замашки. Он стал слишком горячим. Это опасно.
– Пит, – спросил Тиллингаст, – ты что-нибудь слышал об организации, называющей себя «Патриоты свободы»?
Коннорс нахмурил лоб.
– Нет. Не думаю. А кто они такие?
– Пока мы располагаем только слухами. Посмотри, может, тебе удастся выйти на них.
– Ладно.
Через час Пит Коннорс зашел в телефонную будку на Хейнс-Пойнт.
– Мне надо передать сообщение Одину.
– Один слушает, – ответил генерал Оливер Брукс.
Возвращаясь к себе в офис в лимузине, Стэнтон Роджерс достал список с именами кандидатов и внимательно просмотрел его. Это было то, что надо, госсекретарь прекрасно справился с поручением. Все дипломаты служили в странах Западной и Восточной Европы, а некоторые к тому же в Азии и Африке. «Президент останется доволен», – подумал Стэнтон.
– Это какие-то динозавры, – недовольно сказал Пол Эллисон. Он бросил список на стол. – Все до единого.
– Пол, – запротестовал Стэнтон, – эти люди – профессиональные дипломаты.
– С ограниченным кругозором. Они делают только то, что им приказывает государственный департамент. Ты помнишь, как мы потеряли Румынию три года назад? Наш опытный дипломат в Бухаресте все проморгал, и мы остались ни с чем. Эти элитарные мальчики не внушают мне доверия. Они только и думают, как прикрыть свою задницу. Когда я говорю о программе «народной дипломатии», я вкладываю в это определенный смысл. Мы должны произвести благоприятное впечатление на страну, где нас не особенно любят.
– Но направить туда неподготовленного человека слишком рискованно.
– Может быть, нам нужен человек с другим опытом. Румыния будет нашим пробным камнем, Стэн. Пробным камнем всей программы. – Он помолчал. – Я не тешу себя иллюзиями. Я рискую доверием к себе. Мне прекрасно известно, что многим влиятельным людям не по нутру мой план. Если он сорвется, у меня выбьют опору из-под ног. Мне придется забыть о Болгарии, Албании, Чехословакии и других странах за «железным занавесом». И я не хочу, чтобы это случилось.
– Я могу подготовить список некоторых наших политиков…
Президент Эллисон покачал головой:
– Нет. Мне нужен кто-нибудь с новым типом мышления. Кто может растопить лед недоверия. Кто не будет напоминать им твердолобых американцев.
Стэнтон Роджерс с удивлением посмотрел на президента.