Свиток 9
После истории с рвотным камнем леди Инесс несколько раз порывалась уехать и то и дело бросала подозрительные взгляды на Стефанию. Потом и вовсе не выдержала, решила поговорить.
Стефания вышивала крестильную рубашку для малыша. Украшала подол орнаментом из диковинных цветов из дорогих шёлковых и серебряных нитей. В последнее время она много вышивала или шила, иногда в комнатах, иногда на свежем воздухе, в саду.
Работа успокаивала, отвлекала от тяжёлых мыслей. Да и как ещё было занять свободное время, когда приходилось беречь себя? Особенно, когда не желаешь видеть мужа с любовницей.
В этот раз Стефания устроилась в спальне. На коленях - работа, по постели разбросаны лоскутки для следующей поделки.
Белый Бонго развалился на полу, периодически посматривает на неё. Стефания тогда осторожно наклонялась и касалась пальцами тёплой головы. И пёс снова опускал морду на лапы.
Она боялась его, но иногда отваживалась погладить, обычно в присутствии Сигмурта.
В дверь постучали, и Стефания, не отрываясь от работы, разрешила войти. Она полагала, что это горничная, но ошиблась: на пороге стояла леди Инесс, уже не в своей пострадавшей от рвотного камня амазонке, а в новом бирюзовом платье и полукруглом, под цвет ему, чепце.
- Добрый день, миледи. Могу ли я поговорить с вами?
Стефания вздрогнула, выронила иглу и удивлённо взглянула на любовницу мужа. От её глаз не укрылся новый наряд. Стефания не сочла нужным притворяться и окатила леди Инесс взглядом, полным презрения.
- Если уж пришли, говорите. Впрочем, я полагала, что вы сейчас весело проводите время в интересной компании.
- Миледи, я не понимаю вас…
Леди Инесс прошла к креслу и села.
Бонго поднял голову и насторожился.
- Однако, какая наглость! Кажется, я не разрешала вам сесть. Или вы спутали спальни?
- Значит, вам всё известно? - голос леди Инесс утратил сладость.
- Я не слепая. Впрочем, запах греха, исходящий от вас, учуяла даже собака.
Стефания жалела, что не может натравить на неё пса. Без зазрения совести приказала бы разорвать её платье - но, увы, Бонго не послушается. Зато рядом нет мужа, и не придётся следить за словами. Ими тоже можно отхлестать по щекам.
- У миледи столь острое зрение и тонкий нюх, что ей впору позавидовать любому зверю, - леди Инесс улыбнулась.
- Всё верно, миледи, мне впору завидовать. Вижу, у вас новое платье? Нашли среди чужих грязных простыней? А потом стёрли в кровь колени, отмаливая свои грехи. Только бог умеет отличать ложь от правды.
- Увы, моё благочестие уступает вашему, - делано вздохнула любовница мужа, как бы невзначай блеснув кольцом с топазом. - Видимо, поэтому из одной и той же постели вы вынесли большой живот, а я - дорогие подарки. И вы завидуете мне, миледи, потому как нужны супругу всего пару раз в год. А я нужна ему постоянно.
- Неужели? - вскинула брови взбешённая Стефания. - Откуда такое самомнение, дешёвка? Конечно, ты ему нужна, но для чего? Чтобы втыкать тебе кое-что между ног? Только ему скоро прискучит потасканная вещь, и он подложит тебя под кого-то другого. А я останусь рядом.
Леди Инесс зааплодировала:
- Браво, верная жёнушка! Такая пламенная обличительная речь! Но вы ошиблись, миледи: насаживать на свой ствол будут вас, затем и покупали, чтобы плодили детишек. Вы быстро подурнеете, тело станет дряблым, а я останусь красивой и привлекательной. И желанной. Меня будут холить и лелеять, любить, дарить подарки, а вас - использовать как племенную кобылу.
- Шлюха, мерзкая грязная шлюха! - схватив ножницы, Стефания ринулась на неё. - Убирайся из моей спальни, вонючая тварь! Спишь с моим мужем - вот к нему и беги.
Самодовольная ухмылка сползла с лица леди Инесс. Она завизжала и бросилась к двери. Задыхающаяся Стефания бросилась за ней, но догнать не смогла, прислонившись к стене, остановилась, моля господа поразить блудницу. Та смотрела на неё с ужасом, а когда Стефания ухватилась за живот и сползла на пол, и вовсе побелела. Несмотря на всё бахвальство, леди Инесс понимала, чем обернётся для неё выкидыш соперницы. Особенно, если вскроется, кто тому виной.
- Миледи, с вами всё в порядке? - испуганно спросила она.
Стефания мотнула головой и прошептала: 'Убирайся! Или хотела повиниться, подругой меня сделать? Не выйдет. Беги к нему - приголубит'.
Подхватив юбки, леди Инесс действительно побежала, но не к виконту, а за помощью.
Подоспевшие слуги подхватили Стефанию под руки, уложили в постель, вскипятили воды, чтобы приложить компрессы к животу.
- Не нужно говорить милорду, со мной всё в порядке, ничего не болит, - она удержала горничную и приподнялась на подушках. - Скажи, чтоб не искали его. Всё уже прошло.
На самом деле резкая боль в животе всё ещё расходилась отголосками по телу, постепенно затухая. Но Стефания боялась, что виконт рассердится, узнав о том, как она обошлась с его любовницей. Чувства схлынули, а разум подсказывал, что она допустила ошибку.
Виконт, тем не менее, узнал: служанка не успела догнать гонца, посланного управляющим.
Лёжа в постели, Стефания виновато улыбалась, выслушивая его отповедь о вреде тугих корсетов. Она предполагала, что это объяснение произошедшего придумала леди Инесс, скромно стоявшая в дверях позади Сигмурта. Её догадку подтвердили слова любовницы мужа:
- Ах, эта мода! Сейчас принято так туго шнуроваться… Это моя вина, милорд, если бы не я, не моё новое платье, то ничего бы не случилось. Миледи, очевидно, захотела порадовать вас красотой за обедом, но, увы, забыла о своём положении. Такое случается. Придворные дамы и не на такие жертвы идут, чтобы услаждать взор мужчин.
- Мне не нужна подобная красота. Так что впредь, миледи, следите не за модой, а за своим корсетом.
По настоянию врача Стефания пролежала весь последующий день.
Накануне отъезда леди Инесс виконт устраивал охоту.
Стефания, снова начав есть с остальными, не могла не заметить, что любовники вконец потеряли стыд, что леди Инесс ведёт себя, как хозяйка Овмена, а на неё не обращают внимания, будто на приживалку.
Ноэль то и дело превозносил то ум, то образованность, то изящество, то красоту леди Инесс, поднимал за неё тосты. Попытки напомнить о приличиях заканчивались жёсткими ответами, что это не её дело.
И Стефания молчала, гадая, как же можно отомстить за себя. Решение нашлось: опозорить супруга в глазах любовницы.
Выезжали после завтрака. Он прошёл тихо и мирно, хотя леди Инесс с опаской косилась на кашу. Но на этот раз в ней ничего не было, хотя Стефания и успела подготовить новый сюрприз.
Пока готовился завтрак, она вышла подышать свежим воздухом, прошлась до конюшни. Конюх как раз седлал лошадей.
- Доброе утро, миледи! - он поклонился.
Стефания улыбнулась, осторожно прошла мимо кобылки леди Инесс и остановилась у стойла со своей лошадкой.
- Скучаете?
Она кивнула, подумав, что нескоро снова сядет в седло.
- Разомните её, а то застоялась.
- Сейчас, только заседлаю кобылку миледи Инесс.
Стефания кивнула, подождала, пока конюх закончит и выведет её лошадь, и метнулась к коню супруга. Вытащила припрятанный нож и, поминутно вздрагивая, занялась подпругой. Она надрезала её и, убедившись, что кожа не порвётся сразу, а со стороны ничего не видно (если не присматриваться), ушла.
На этот раз Стефания не собиралась таиться, побродила немного по двору, одобрительно кивнула конюху, разминавшему лошадь, и только потом вернулась в дом.
В холле она столкнулась с леди Инесс. Высоко вскинула голову, погладила живот и, даже не поздоровавшись, повернулась к ней спиной, начав распекать служанку. Для себя Стефания называла гостью не иначе, как 'тварь', и в отсутствии супруга не намерена была соблюдать приличия. Теперь она жалела, что не сдержалась, подвергла риску ребенка, устроила скандал при прислуге. Благородной даме не пристало вести себя столь необдуманно, мать учила всегда держать лицо и улыбаться, 'потому как леди не базарная торговка и отвечает не только себя, но и за свой род'.
- Как вы себя чувствуете? - леди Инесс придерживалась другой стратегии поведения и источала сахар. На губах - невинная улыбка, само очарование и доброта.
- Спасибо, лучше всех, миледи. Однако уже подали сигнал к завтраку: виконт не любит ждать. Стоит ли вам терять его расположение из-за пустых разговоров.
- Я молилась за вас, миледи. Бог свидетель, я так испугалась!
- Пустые тревоги. Ваше благочестие похвально, но, увы, оно мне без надобности. Вам, полагаю, тоже.
Леди Инесс вздохнула и стрельнула глазками по сторонам. Подобрав подол амазонки, с извиняющейся улыбкой обошла Стефанию и прошествовала в зал. Виконтесса не стала возражать: сердце грела мысль, что завтра гостья уедет.
После завтрака Стефания вышла проводить охотников. Шла, опираясь на руку Сигмурта, спокойно взирая на то, как впереди шествуют супруг с леди Инесс.
После завтрака Стефания вышла проводить охотников. Шла, опираясь на руку Сигмурта, спокойно взирая на то, как впереди шествуют супруг с леди Инесс.
Стефания пожелала им доброй охоты и осталась стоять на крыльце, наблюдая за тем, как псари выводят собак. Те с яростным лаем рвались со сворок, выжлятники еле сдерживали.
С помощью виконта леди Инесс забралась в седло, изящным движением расправила юбку амазонки и поблагодарила любовника. Её лошадка загорцевал по двору, демонстрируя мастерство наездницы. Такая наверняка от мужчин не отстанет.
У Стефании на мгновенье замерло сердце, когда муж поставил ногу в стремя, но пронесло, выдержала подпруга, не порвалась раньше времени.
- Берегите себя! - крикнула она, помахав рукой.
- Всенепременно, - виконт подъехал к супруге. Та приветливо, будто ничего и не было, улыбнулась и осенила его крёстным благословением. - Привезу вам пару шкур на муфту.
- Приму с великой благодарностью. Надеюсь, вы побьёте много зверя, вы ведь лучший охотник в округе.
Лесть пришлась Ноэлю по вкусу, он даже поцеловал руку жены.
Всадники ускакали, а Стефания осталась ждать.
Ожидания её оправдались: охотники вернулись раньше времени.
Виконт, весь перепачканный в грязи, не переставал ругаться. Он ехал позади всех, на лошади своего доезжего. Куртка порвана, волосы - ничем не лучше болотной тины. На щеке - царапина. Судя по его чистоте, не исключено заражение.
Стефания невольно хихикнула, будто маленькая девочка: такой потешный был у супруга вид. Так не всякий деревенский мальчишка измажется. Пригляделась - а он ещё в птичьем помёте и яйцах: никак в гнездо угадил.
Леди Инесс на него и не смотрит, беседует с Сигмуртом, всем своим видом показывает, что не имеет никакого отношения к виконту. Нос открыто воротит.
Стефании пришлось сделать несколько глубоких вздохов, чтобы согнать с лица довольную улыбку. Прибегнув ко всему арсеналу доступного женского мастерства, она поспешила выяснить, что же произошло, надеясь, что её беспокойство выглядит естественным. Деверь с готовностью поведал, что у брата перетёрлась подпруга, и он чудом не разбил себе голову.
- Повезло, что местность открытая была, а то бы и шею сломал.
- Надеюсь, он не пострадал.
- Да с ногой чего-то. Ушиб, кажется. Но ничего, ходит.
Значит, некоторое время будет хромать и не сможет поехать с леди Инесс на праздник. Да и упал он в её глазах, опозорился. Женщины ценят ловкость и смелость - а тут упал с лошади. Такой позор!
- Я сделаю припарки, велю позвать врача. Эй, - Стефания захлопала в ладоши, - помогите милорду Ноэлю спешиться и перенесите его наверх. Нагрейте воды, приготовьте чистую одежду.
Виконт остановил её недовольным жестом:
- Ваша забота излишня: я не немощная развалина.
Он попытался спешиться самостоятельно, но потом всё же попросил брата подставить плечо.
Виконт действительно прихрамывал, но держался бодро. Оттолкнул Сигмурта, заявив, что прекрасно поднимется по лестнице, отмахнулся от супруги и её навязчивой заботы и велел строго наказать конюха:
- Куда этот мерзавец смотрел? Подпруга совсем ни к чёрту была, едва не угробил меня, скот!
Мрачный, он поднялся к себе. Разумеется, виконт и не думал лежать: отмывшись и переодевшись, спустился к обеду, правда, всё в том же настроении. Сквозь зубы процедил жене:
- Вы так желали помочь мне, миледи? Что ж, у вас будет такая возможность. Надеюсь, в этот вы будете искуснее в травах.
Леди Инесс, вопреки обыкновению, флиртовала с Сигмуртом. И без того угрюмый, Ноэль становился ещё мрачнее, предпочитая вымещать свою злобу на жене и прислуге. Упрёки один за другим сыпались на Стефанию. Мясо недостаточно прожарено - виновата она, не проследила. Подали не то вино - нерадивая хозяйка не вышколила слуг. Даже цвет платья супруги его раздражал.
- Зачем вам есть, вы и так толсты, как бочка, - бросил он наконец.
Стефания покраснела, задохнулась воздухом от обиды и, прося защиты, глянула на Сигмурта. Тот лишь пожал плечами: мол, терпи.
И она терпела, согреваясь мыслью, что леди Инесс завтра уже не будет в Овмене.
После обеда Стефания приготовила припарки для ноги мужа.
Наверное, ему нравилось, когда она стояла на коленях, а он, словно хозяин или капризный ребёнок, командовал, жаловался на то, что повязка то слишком горяча, то холодна. Ноэль даже сердито отпросил тряпку прочь, и Стефании пришлось поднимать - а ведь ей тяжело было наклоняться.
- Ты нерасторопна. Не так уж велик твой живот, чтобы мешать рукам.
Не поднимаясь с колен: так легче, Стефания подползла к нему, вновь водрузила повязку на место. На этот раз возражений не последовало, и её отпустили.
Супруг даже не подумал помочь встать, и Стефании пришлось использовать как опору столбик кровати.
Леди Инесс, как и собиралась, покинула замок после завтрака. Сигмурт вызвался сопроводить её до дома.
Виконт, желая показать, что с ним всё хорошо, спустился, чтобы попрощаться с любовницей. Он желал переговорить с ней наедине и легко достиг желаемого.
Зайдя со спины, Ноэль обнял леди Инесс в прохладе затемнённой проходной комнаты и жарко поцеловал.
- Я скучаю, миледи. Я ждал вас ночью, но вы не пожелали придти.
- Я устала, милорд.
- Мы могли бы устать вместе. Или мой брат вновь занял место в вашем сердце?
Его руки скользнули на корсаж, накрыли её вздымающуюся грудь. Язык скользнул по шее и подцепил золотую цепочку. Леди Инесс нервно поправила её.
- Ты сердишься, ангелок? На что же?
- Вовсе нет.
- Тогда задержись ненадолго. Только ты способна прогнать моё дурное настроение. Боже, как же я завидую твоему корсету, облегающему холмики грудей!
- Они принадлежат вам, милорд, вам нечему завидовать, - улыбнулась леди Инесс.
- Нет, это ты их госпожа. Но ты милостивая госпожа, ты позволишь мне прикоснуться…
Пальцы виконта потянулись к завязкам плаща и скинули его на пол. Затем потянулся к шнуровке платья, но любовница дёрнула плечом и прошипела:
- Не время для любовных игр, милорд! Я ваша возлюбленная, а не подстилка. Не желаю вашего пыхтения на пять минут на глазах у слуг.
- Клянусь, я вновь завоюю ваше внимание, - разочарованный Ноэль склонился над её рукой и подал плащ. Взгляд скользнул на подаренное им кольцо, больно кольнув самолюбие. Он заплатил - а его отвергали.
- Посмотрим, - пожала плечами леди Инесс. - Всё зависит только от вас. Благодарю за тёплый приём, виконт Сибелг.
Ноэль промолчал и, чуть прихрамывая, вывел любовницу на крыльцо, где её уже дожидался Сигмурт. Его самодовольный вид вызвал прилив ярости: а ведь леди Инесс ляжет под него, просто так, из желания развлечься. А потом найдёт себе нового любовника. Нет, не брата: у Сигмурта нет денег, чтобы её содержать. Только это и согревало его сердце: Инесс к брату не вернётся.
Проклятая подпруга, чёртова лошадь, едва не затоптавшая его! Пусть все муки ада обрушатся на того, кто лишил его возможности сопровождать любовницу в Норрж! И дело не в ноге, нога-то заживёт, ничего серьёзного, а в леди Инесс. То, как она кривит губы, как оттолкнула его сегодня, как нарочито открестилась от него в тот день, о многом говорит.
Будто бросая вызов себе, после отъезда любовницы виконт как можно больше времени проводил в седле. Когда боль в колене отступила, он вновь пропадал целыми днями на охоте. Вернувшись, Сигмурт присоединился к нему. Теперь они могли не ночевать в замке.
Через десять дней в Овмен должна была перебраться повитуха. Комнату для неё уже приготовили: рядом со спальней Стефании, чтобы в случае чего тут же придти на помощь. В её компании виконтессе предстояло провести последние месяцы беременности, готовясь к родам: половину лета и часть осени. Осматривавший Стефанию врач категорично заявил, что с сентября ей запрещено вставать.
Без виконта его псы совсем распоясались. Особенно любимая сука Ноэля, которая открыто огрызалась на Стефанию даже днём, выгоняла из комнат, которые облюбовала для отдыха. Теперь она боялась выйти вечером в коридор: бестия могла подстерегать жертву, где угодно.
С возвращением виконта мало что изменилось.
Стефания терпела, но после того, как из-за собаки она безвылазно просидела весь день в спальне, решила, что пора положить этому конец. Ей надоели порванные платья, гонки наперегонки со злобной сукой по вечерам или ранним утром, заканчивавшиеся ушибами, царапинами и искусанными руками. Собака никогда не признает её, а жаловаться супругу бесполезно: он души не чает в своей любимице, дозволяет всё на свете.
Нет, при виконте сука вела себя прилично: скалилась, но не нападала. Вечерами, как и прежде, следовало быть предельно осторожной и молиться, чтобы ей навстречу не попалась эта тварь. Другие обнюхают, узнают и пройдут мимо, а эта заставит дрожать от страха, бояться сделать лишнее движение.
В очередной раз, когда Ноэль отправился носиться по полям (нога его уже прошла, впрочем, виконта бы это не остановило), Стефания отправилась в служебные помещения. Она знала, что в кладовую нередко наведываются грызуны, и кухарка травит их ядом. Хранился он под замком, в небольшом сарайчике возле сада, вместе с различным инструментом, верёвками и досками. Как у хозяйки, у неё имелись ключи от всех помещений, поэтому замок не стал препятствием.