– Да-да, конечно!
– К сожалению, в этом вопросе я вряд ли могу быть для вас авторитетом. Ем только салаты!
– Вы вегетарианка?
– Нет, ну что вы. Я иногда ем салаты с креветками или курицей, но мне кажется, что это не мужская еда и мои рекомендации вряд ли будут полезны для вас.
Речь у моей собеседницы была близка к идеальной. Она полностью проговаривала слова, а если добавить к этому, что тембр ее голоса был бархатистым, по-особенному воздействовавшим на мужское подсознание, то можно представить, в каком, мягко говоря, приподнятом состоянии я находился.
– Неужели вам достаточно одного такого салата на целый день?
– Привычка! И потом, приходится следить за фигурой.
– Вам? – воскликнул я с неприкрытым удивлением. – У вас идеальная фигура. Поверьте мне, тонкому ценителю женской красоты!
– Может быть, это от того, что я внимательно слежу за собой!
– Нет, что вы, это потому, что так захотел Всевышний, да плюс к этому еще и ваши родители постарались. Кстати, а где вы любите ужинать в свободное время?
– Практически нигде! У меня почти не бывает свободного времени, а когда это случается, то я предпочитаю сходить в театр или в консерваторию.
Я с восхищением посмотрел на Евгению. Пожалуй, за всю мою долгую жизнь впервые встретилась девушка, рассуждающая подобным образом. Но все-таки мне важно было договориться о встрече с собеседницей в другой обстановке. Мне хотелось ухаживать за ней, дарить цветы, дорогие подарки, ужинать при свечах. Поэтому я ухватился за соломинку:
– Но вы сказали «практически нигде», значит, все-таки где-то бываете?
Я произнес слова и испугался. Сейчас последует совет: «Не лезьте не в свое дело» или что-то подобное, но вместо этого услышал:
– По пятницам мы с подругами ходим в караоке, поем. У нас это называется девичником и, как вы можете догадаться по названию, представителей мужского пола туда не приглашают.
– А если вдруг во время следующего девичника ваши подруги не придут, ну как сегодня, например, у меня есть шанс провести с вами девичник или пригласить в ресторан?
– Посмотрим, – улыбаясь, произнесла Евгения, и я, опытнейший ловелас, так и не понял, случится это когда-либо или нет!
Глава 16
Пастухов и Бородин не спеша брели по широкому коридору Дома правительства. Настроение у партнеров было ужасное. Только что закончилось совещание у вице-премьера Зайцева, и олигархи ожидали повторной встречи с ним после того, как разойдутся остальные участники встречи и можно будет поговорить без посторонних.
Обычно в силу сложившейся традиции и оговоренных партнерами разделений обязанностей в корпорации подобные мероприятия посещал Бородин, но сегодня он умышленно настоял на том, чтобы Пастухов составил ему компанию. Бородин не сомневался – корпорацию «ПБпром» будут склонять все, кому не лень. Так и случилось. И что было особенно неприятно, первую скрипку в этих нападках играл сам Зайцев. Правильнее даже сказать – именно он исполнил увертюру, после которой из числа чиновников, присутствовавших на совещании, только ленивый не высказался негативно. А еще коллеги по цеху молчали, прекрасно понимая, что завтра может наступить их очередь и лучше пропустить гневную патетику чиновников.
– Ну, и что скажешь? – спросил Бородин.
– Все пустое! Ничего не случилось! Я не понимаю, почему ты так расстроился? Ну, побазарили, покричали. Смысла-то большого в этом совещании нет, а следовательно, и скандал так, для проформы. Буря в стакане воды! В общем, ничего не случилось! – ответил Пастухов.
Исходя из того, что он несколько раз повторил одну и ту же фразу: «ничего не случилось», знавшим его манеру поведения было понятно – на самом деле все не так здорово.
– Боюсь, что сегодня ты не прав абсолютно, – произнес Бородин, а в дополнение к сказанному в голове его промелькнула мысль: «Как, впрочем, и всегда в последнее время». Но он не хотел окончательно испортить и без того натянутые отношения с партнером. – Нам дали понять, что время бесед закончилось и теперь от нас требуются действия. А действий-то, по мнению специалистов, никаких нет! Я думаю, что ты услышишь все это из уст нашего уважаемого друга и поймешь, насколько серьезно вокруг нас сгустились тучи.
– Объясни мне, что значит, нет действий? Что ты хотел? Законченный проект – это невозможно!
– Ты мне обещал, что компания будет работать, а этого не произошло! – все так же спокойно в пику распаляющемуся партнеру сказал Бородин.
– Я обещал… Подожди, попробую дословно воспроизвести сказанные мной слова… – Пастухов задумался и после короткой паузы продолжил: – Что мы сможем приступить к работе над проектом с начала этого года. Мы приступили! Я обещал, что на проекте будет работать профессиональная команда. Она работает! Начать практическую реализацию проекта к настоящему моменту я никогда не обещал! – Пастухов уже почти кричал.
В этот момент двери приемной распахнулись, и из нее вышел помощник Зайцева.
– Проходите, товарищи! Иннокентий Сергеевич ждет вас.
«Надо же, „товарищи“! Сколько еще лет или десятилетий понадобится, чтобы в некоторых коридорах власти смогли наконец отказаться от большевистского обращения». Тут же диссонансом прозвучали слова хозяина кабинета:
– Ну и как мы дошли до такой жизни, господа олигархи?
Партнеры сели напротив хозяина кабинета. Пастухов молчал, ожидая пояснений, о чем конкретно в его жизни хотел бы знать вице-премьер. Но секунды шли, а Зайцев молчал, при этом молчал и Бородин, даже не пытаясь прийти на помощь партнеру. Видя, что пауза затягивается до неприличия, Пастухов осторожно начал говорить, стараясь нащупать правильные нотки в сложившейся ситуации:
– По-моему, никаких драматических событий не произошло. Мы двигаемся в запланированном направлении…
Вице-премьер грубо его прервал:
– Послушай, ты действительно думаешь, что ничего не происходит? – Он обвел тяжелым взглядом сидевших напротив партнеров. – А как быть с деньгами Федеральной программы, которые не освоены в первом квартале и, судя по темпам, не будут освоены и во втором? Как быть с проектом, который вы уже должны были начать реализовывать? Я полный идиот, что связался с вами, мог отдать эту работу проверенным фирмам. Хотел оказать услугу, а получил такую неблагодарность! И это после стольких лет совместной работы и стольких полезных для страны дел! – Вице-премьер все больше распалялся. – Кто будет платить штрафные санкции? Что мне докладывать руководству? Вопросов больше, чем нужно. Может, ты мне объяснишь, что случилось? – обратился Зайцев к Бородину.
Тот, как всегда, спокойно ответил:
– Виноваты в сложившейся ситуации только мы! Я надеялся, что мой партнер, пообещавший решить поставленную перед ним задачу, с ней справится. Пока не получилось.
После этих слов Пастухов зарделся, как будто у него внутри взорвалась бочка томатной пасты и быстро-быстро растеклась по всему телу.
Бородин продолжил:
– Постараемся исправиться. Начнем активно работать прямо со следующей недели!
– Да, уж будь добр и не забудь передать моему помощнику график работ.
– А тебе, – вице-премьер повернулся к Пастухову, – я больше не верю!
В коридоре партнеры продолжили беседу.
– Все слышал?
– Конечно, я не глухой! А почему ты не сказал, что мы на следующей неделе начнем выполнять работы нашей совместной фирмой?
– Потому что это никому не интересно, а кроме того, я не уверен, что именно она будет работать над проектом!
– Не понял?! – возмущенно спросил Пастухов. – Кто же еще, если не эта компания? У тебя на примете есть кто-то другой? Почему ты не говорил? Мы бы могли их давно использовать.
– Пока никого нет, но если ты будешь продолжать саботировать производственный процесс, то я найду! Кстати, мы должны подписать договор о залоге твоих акций. Как договаривались, штрафные санкции за твой счет, а если их сумма будет выше размера залога, то компания полностью перейдет мне. В этом случае штрафы я возьму на себя.
– Я не понимаю, почему штрафные санкции должны оплачиваться только за мой счет? Ведь мы же партнеры, вместе пошли в этот бизнес. Затем объясни, почему компания полностью должна перейти в твое распоряжение?
– Да только потому, – голос Бородина, оставаясь предельно тихим, налился сталью, – что я бы никогда не взялся за это дело, не заручившись твоей поддержкой. А потом, если помнишь содержание нашего разговора несколько недель назад: ты сказал, что согласен выплатить штраф, а я лишь прогнозирую ситуацию, при которой размер штрафа будет настолько значителен и в моральном и в материальном плане, что это приведет к переходу твоей доли компании ко мне.
Пастухов, конечно, не помнил таких подробностей, но он знал наверняка, что феноменальная память Бородина не могла дать сбой. И если партнер озвучивает его согласие, значит, так и было. Платить ужасно не хотелось. Поэтому Пастухов минут пятнадцать, пока одевались и шли к машинам, стоявшим во внутреннем дворике Дома правительства, спорил, а потом сдался. Договорились, что Бородин подготовит контракт о залоге части акций компании в счет обеспечения штрафных санкций, если таковые случатся.
Однако даже после бурной развязки сегодняшней встречи Бородин не уяснил для себя, будет ли его партнер начинать практическую реализацию проекта:
– Хорошо, будем считать, с формальностями покончено. Не под протокол, скажи мне честно, начинаем проект или нет?
– Конечно! – садясь на своего конька, закричал Пастухов. – Со следующей недели! Люди готовы, техника ждет. Уладить небольшие формальности в экспертизе и получить официальное разрешение на начало проекта. Два дня плюс два дня, три еще на раскачку, и в сумме получается семь дней, как раз неделя. Я держу руку на пульсе!
– Что же тогда мешало начать работы раньше? Почему нужно было довести ситуацию до взрывоопасной черты, исчерпав лимит терпения Зайцева да и мой тоже?
– Потому что не все получалось так, как мне виделось с самого начала. Приходится признаться: даже у меня случаются просчеты, – в этом Пастухов, конечно, лукавил в угоду Бородину, потому что считал свои действия идеально выверенными и безошибочными. – Но сейчас все позади!
– Дай-то бог!
Бородин сухо попрощался с партнером и, не оборачиваясь, направился к машине.
Глава 17
Евгения превратилась в мою постоянную спутницу во время обеденного перерыва.
Теперь, прежде чем направиться вниз в ресторан, я звонил ей и приглашал составить компанию. Если она была занята, то мы договаривались об удобном для нее времени и я подстраивал график своих встреч под наш совместный поход. Несколько раз Евгения звонила мне первой, приглашая пойти с ней. Мы очень быстро перешли на «ты» – видимо, сказывались мои строительные привычки и ее заграничная выучка. Я рассматривал складывающееся положение вещей как благоприятное и обещающее дальнейшее поступательное движение. Тем не менее мне никак не удавалось поужинать вместе с девушкой. Она заканчивала работу ближе к полуночи, и вести измученную богиню куда-либо в это время было просто бесчеловечно. Если же к этому добавить, что и я в последние дни работал уже на пределе сил, то можно понять, насколько слабо просматривалась перспектива развития наших отношений.
В субботу на работе мы оба появились уже ближе к часу дня. Прийти раньше после бурно проведенной пятницы не получилось. Евгения рассказала, как классно она накануне провела вечер с подругами. Я слушал, глотал слюну, смеялся, одобрительно кивал, делая вид, что мне рассказ девушки действительно интересен, а потом застенчиво спросил:
– Когда же мы с тобой пойдем петь? Правда, я петь не умею, но буду стараться! Громко и выразительно.
– А я люблю, когда поют душевно и нежно, – усмехнулась Евгения.
– У меня так может не получиться!
– Тогда я с тобой петь не пойду, – игриво заметила она.
– Но я буду очень-очень стараться! Ведь недаром говорится, что дело мастера боится! Видишь, я ради тебя даже стихи писать начал.
– А вот петь не научился!
– Научусь, возьми меня с собой. Я буду стараться!
– Хорошо, посмотрим!
– О, прогресс уже налицо. В прошлый раз было просто «посмотрим»!
– Да, прогресс явно налицо! – загадочно произнесла девушка.
После этих слов мое сердце так забилось, что чуть не выскочило из груди.
– Вячеслав Семенович! Валентин Александрович назначил совещание на пятнадцать ноль-ноль, – раздался в селекторе звонкий голос Кати.
– На какую тему? – с удивлением спросил я.
Обычно Валентин звонил мне сам и запросто звал к себе, а тут такое официальное приглашение. К чему бы это?
– Мне больше ничего не известно! Приходите, узнаете.
Ровно в три часа я вошел в кабинет. За большим столом практически не было свободных мест. Среди собравшихся я увидел Евгению, нескольких известных мне руководителей крупных подрядных компаний, а трех человек я видел впервые.
– Все собрались? – начал Валентин и оглядел присутствующих. – Несколько слов о причине нашего сегодняшнего сбора. Я хотел бы перераспределить имеющиеся у нас подряды среди авторитетных и сильных фирм, представленных на совещании их владельцами и руководителями.
После этих слов он сначала пристально посмотрел на меня, а потом еще раз обвел взглядом всех присутствующих. Судя по их реакции, сказанное было новостью только для меня, и поэтому само собой у меня вырвалось:
– Валентин Александрович, я не совсем понял, какая роль в предложенной вами схеме отводится нам?
– Координация финансирования и производства всех работ, отчетность перед государственным заказчиком и тому подобное.
– Но мы и сами в состоянии выполнить то, что вы хотите предложить сторонним организациям…
Олигарх резко прервал меня и очень жестко бросил:
– Я до сих пор не вижу результатов твоей работы и больше не хочу ждать. Передо мной сидят конкретные люди, доказавшие свою состоятельность десятками реализованных проектов, а от тебя, Вячеслав, я слышу только слова обещаний.
– Валентин Александрович, – вмешалась в разговор Евгения, – как мы будем поступать с банковскими гарантиями под авансовые платежи новым подрядчикам?
– А чем они отличаются от старых подрядчиков?
– Всем. В первую очередь, старые полностью нами контролировались, во-вторых, во всех построенных финансовых схемах авансы разбивались на мелкие части, под которые банки, безусловно, могли бы выдать гарантии.
– Предложите такие же схемы и нашим новым друзьям. Как, коллеги, вы готовы работать на таких условиях?
Валентин посмотрел на крупного мужчину, которого я не раз видел и даже, помнится, изрядно выпивал с ним на профессиональном симпозиуме, но сейчас уже не мог вспомнить, как его зовут. «Авторитетный руководитель» не мудрствуя лукаво ответил:
– Вы же обещали крупные авансы. Мы без этого не сможем быстро развернуть строительные мощности, а гарантии под такие суммы нам не дадут.
– Выплата авансов без гарантий противоречит финансовым регламентам корпорации, – ровным голосом спокойно парировала Евгения.
Олигарх бросил на финансиста испепеляющий взгляд, а я в ту же секунду произнес:
– Наши подрядчики могут развернуться без крупных сумм авансов, то есть более эффективно и безопасно для корпорации с точки зрения сохранности средств!
– Все! – закричал Валентин. – Прекратить дискуссию. – Он посмотрел на меня. – Работать будешь с теми подрядчиками, которых я тебе назову! – А ты, – его взгляд был снова обращен на Евгению, – сделаешь все, чтобы заплатить им требуемые авансы! Если надо будет, изменишь регламент. Через два дня закончить все формальности!
Я поднялся и быстрым шагом направился к себе в кабинет. Мне необходимо было остаться одному и попытаться проанализировать все, что я увидел и услышал в последние полчаса. События в компании разворачивались по непонятному мне сценарию. Если я нужен для формального контроля, то это мне неинтересно да и не мой это уровень. Если же к этому меня хотят подставить под удар, сделать ответственным в случае провала, то я не идиот и ждать подобной развязки сложившейся ситуации не собираюсь. Опять я в тупике. Прямо лабиринт Минотавра какой-то, из одного тупика выбираюсь и сразу в другой попадаю.
В этот момент в кабинет постучали и на пороге появилась Евгения. Я не мог отвести от нее глаз. Девушка вошла в кабинет и села напротив меня. Она была одета в «casual», что по правилам корпорации допускалось при выходе на работу в выходной день. Обычно в субботу весь офис облачался в джинсы и свитера. На одних сотрудниках это выглядело гармонично. Другие коллеги превращались в уличных гопников, даже не осознавая комичности своих нарядов. Евгения по-своему понимала возможность своего неформального выхода на работу. На девушке были элегантные брюки, подчеркивающие ее идеальную фигуру – в меру широкие бедра и тоненькую талию, и обтягивающая блузка с вырезом. Для многих женщин подобная одежда невозможна, потому что подчеркивает все изъяны фигуры и особенно многочисленные складки на животе. У Жени все было ровным счетом наоборот – ни единого намека на начинающуюся полноту, то ли природа одарила ее такими качествами, то ли она ради этого много делала, я имею в виду фитнес, косметические кабинеты, а может быть, и все вместе. Все то время, что я с восхищением смотрел на Евгению, она сидела и молчала, а потом неожиданно спросила:
– Осмотр закончен?
Я растерянно поднял глаза. Встретившись со взглядом Евгении и увидев в нем задорные искорки, ответил:
– В целом да, но хотелось бы перейти к деталям! Евгения пропустила мою последнюю фразу мимо ушей.
– Что-то я смотрю, на тебе лица нет. Сильно задело за живое прошедшее действо?
– Это мягко сказано. Я как будто в дерьме извалялся. Нет, правильнее сказать, меня в дерьме изваляли.
– Не переживай, – Евгения снова улыбнулась. – Это обычная манера поведения Валентина Александровича. Тасовать кадры, сталкивать их друг с другом, то неожиданно приближая к монаршей персоне, то так же легко удаляя от себя, постоянно при этом держа всех в тонусе.