— Он был слишком жесток, Янес, к моим собратьям. Я бы отдал половину своей крови, чтобы отомстить за тысячи малайцев, убитых этим безжалостным человеком 5.
— Будь осторожен, Сандокан, у нас всего шестьдесят человек.
Грозная молния сверкнула в глазах Тигра Малайзии.
— Ты знаешь, Янес, на что я способен, — сказал он тоном, заставлявшим людей трепетать. — Мое прошлое тебе известно.
— Знаю, Сандокан, что ты бросаешь вызов целым флотилиям. Но осторожность никогда не помешает.
— Хорошо, я буду осторожен. Я удовлетворюсь тем, что освобожу Тремаль-Найка.
— Это будет совсем не легко.
— Почему?
— Он заключен в форте, где, кроме него, еще шестьдесят солдат и немало орудий.
— Шестьдесят человек — это не так уж много.
— Погоди-ка, дружище. Я забыл тебе сказать, что форт совсем рядом с городом. С первым же пушечным выстрелом у тебя будет форт впереди, и все отряды раджи за спиной.
Сандокан закусил губу и сделал нетерпеливый жест.
— Но все-таки мы должны освободить его.
— Что же нам делать?
— Применим хитрость.
— У тебя есть план?
— Думаю, да.
— Тогда говори.
— Я борнезиец и, как все мои соотечественники, понимаю толк в ядах. Крохотная капля может убить самого сильного мужчину. А если надо, усыпить, свести с ума или представить мертвым. Яд, как видишь, оружие страшное, могущественное.
— Я помню, что однажды сильный наркотик спас тебя от виселицы. А во время нашего пребывания на Яве ты много занимался ядами.
— Вот сейчас мои занятия и должны принести плоды, — сказал Сандокан. — Слушай меня, Янес.
Он пошарил во внутреннем кармане куртки и вытащил кожаную коробочку, герметически закрытую. Он открыл ее и показал португальцу десять или двенадцать крохотных пузырьков, полных белой, зеленоватой или черной жидкости.
— Черт побери! — воскликнул Янес. — У тебя потрясающий ассортимент.
— Это не все, — сказал Сандокан, открывая вторую коробочку, содержащую мельчайшие пилюли, издающие резкий запах. — Это другие яды.
— И что я должен сделать с этими жидкостями и этими пилюлями?
— Слушай меня внимательно, Янес. Ты сказал, что Тремаль-Найк заключен в форте.
— Все так.
— Ты смог бы войти в этот форт с разрешения раджи?
— Надеюсь. Другу не отказывают в столь ничтожной услуге.
— Тогда ты войдешь туда и попросишь, чтобы тебе дали взглянуть на Тремаль-Найка.
Сандокан извлек из второй коробочки три зеленые пилюли и положил ему на ладонь.
— Эти пилюли содержат яд, который не убивает, но прекращает жизнь на тридцать шесть часов.
— Теперь я понимаю твой план. Я должен дать проглотить одну Тремаль-Найку.
— Или развести ее в стакане воды.
— Тремаль-Найк не будет подавать признаков жизни, его примут за мертвого и похоронят.
— А мы ночью придем и откопаем его, — докончил Сандокан.
— Великолепный план, — сказал португалец.
— Ты попытаешься провернуть это? Тебе, похоже, не грозит никакая опасность.
— Попытаюсь, лишь бы мне разрешили войти в форт.
— Если не разрешат, подкупи какого-нибудь матроса. У тебя есть деньги?
Португалец распахнул куртку и показал висящий на поясе туго набитый кошелек.
— У меня шестнадцать алмазов, которые стоят примерно миллион.
— Если нужно еще, возьми у меня. В моем поясе тоже кое-что осталось, и в Батавии у нас золота хватит.
— Знаю, Сандокан, что в деньгах у нас нет недостатка. Но мне пока хватит и этого.
— Теперь спрячь пилюли и эти два пузырька, — сказал Сандокан. — Зеленый содержит наркотик, который не прерывает жизнь, а усыпляет на двенадцать часов; в другом, красном, яд, который убивает мгновенно и не оставляет следов. Кто знает, может, они тебе пригодятся.
Португалец спрятал пилюли и пузырьки, взял ружье и поднялся.
— Ты уходишь?
— Саравак далеко, дружище.
— Когда начнешь действовать?
— Завтра же.
— Сразу же дай мне знать через Каммамури.
— Обязательно. Прощай, брат.
Португалец спустился по опасной лестнице, попрощался с пиратами и углубился в лес, пытаясь сразу сориентироваться. Он прошел шестьсот или семьсот метров, когда его догнал маратх.
— Еще новости? — спросил португалец, остановившись.
— Одна, и очень неприятная, господин Янес, — сказал маратх. — Один из наших только что вернулся в лагерь и сообщил, что милях в трех отсюда видел отряд даяков, которыми командовал белый, старик.
— Если я его встречу, то пожелаю счастливого пути.
— Подождите, господин Янес. Он сказал, что этот старик похож на того человека, который когда-то поклялся повесить Тигра и вас.
— Лорд Джеймс Гвиллок! — воскликнул Янес, побледнев.
— Да, господин Янес, этот человек похож на него.
— Это невозможно!.. Невозможно!.. Кто тот пират, который его видел?
— Малаец Самбильонг.
— Самбильонг!.. — прошептал Янес. — Этот малаец был с нами, когда мы похитили племянницу лорда Джеймса, и даже, если память мне не изменяет, схватился с ним самим, когда тот собирался проломить мне череп. Черт возьми! Мне угрожает большая опасность.
— Какая? — спросил маратх.
— Если лорд Гвиллок явится в Саравак, я погиб. Он узнает меня несмотря на то, что прошло пять лет с нашей встречи, велит меня арестовать и повесить.
— Но малаец не сказал, что этот старик и есть лорд. Похож, и все.
— Тебя послал Сандокан?
— Да, господин Янес.
— Скажи ему, что я буду начеку. Но и он пусть постарается захватить этого белого старика. Прощай, Каммамури, завтра утром жду тебя в китайской харчевне.
Очень обеспокоенный, португалец снова пустился в путь, настороженно озираясь вокруг, опасаясь с минуты на минуту столкнуться с этим стариком и его отрядом.
Но в огромном лесу царила тишина. Единственными звуками, нарушавшими ее, были крики фазанов, взлетающих с открытых полян, да резкие крики черных какаду и обезьян, прыгающих с ветки на ветку.
Так он шел с большими предосторожностями несколько часов. В Саравак он пришел лишь на закате солнца, задыхающийся от усталости и голодный, как волк.
Понимая, что идти обедать к радже слишком поздно, он отправился в китайскую харчевню. После обильного обеда и нескольких бутылок вина, он вернулся во дворец.
У часового, охранявшего вход, он спросил — имея в виду старика, похожего на лорда Гвиллока, — не было ли у раджи сегодня гостей. И получив отрицательный ответ, поднялся к себе.
Раджа удалился в свои покои еще несколько часов назад.
«Так даже лучше, — пробормотал Янес. — Охотник, который возвращается, не подстрелив даже попугая, может навлечь на себя подозрения».
Он выкурил последнюю сигарету и отправился спать, положив, однако, пистолеты и крисс под подушку.
Глава 6 ТРЕМАЛЬ-НАЙК
Несмотря на усталость португалец так и не смог сомкнуть глаз за всю ночь. Этот белый старик с отрядом даяков, встреченный в окрестностях города малайцем Самбильонгом, не давал ему покоя и наполнял душу сильной тревогой.
Тщетно старался он успокоиться, уверяя себя, что малаец ошибся, что лорд, скорее всего, сейчас далеко: может, на Яве, может быть, в Индии, а может, еще дальше, в Англии. Ему все казалось, что он слышит голос старика в соседнем коридоре, казалось, что к его комнате подходят какие-то люди, что из-за двери доносится звон оружия.
Несколько раз, не в силах совладать со своим беспокойством, он вскакивал с постели и выглядывал в окно, несколько раз открывал двери комнаты, чтобы проверить, не поставили ли там часовых, чтобы помешать его бегству. Усталый, он задремал уже на рассвете, но сон его был некрепок и продолжался лишь пару часов. Он проснулся, услышав, как на улице звенит гонг.
Он встал, оделся, засунул за пояс пару коротких пистолетов и направился к двери. В этот момент в дверь постучали.
— Кто там? — спросил он тревожно.
— Раджа ждет вас в своем кабинете, — сказал голос за дверью.
Янеса пронизала невольная дрожь. Он открыл дверь и оказался перед знакомым уже индийцем.
— Раджа один! — спросил он, сжав зубы.
— Один, милорд, — ответил индиец.
— Что ему нужно от меня?
— Он ждет вас пить чай.
— Иду, — сказал Янес, направляясь в кабинет.
Раджа сидел за своим столом, на котором стоял серебряный чайный сервиз.
Увидев входящего Янеса, он встал с улыбкой на губах, протягивая ему руку.
— Добрый день, милорд! — воскликнул он. — Вчера вечером вы вернулись поздно.
— Простите, ваша светлость, если я опоздал на обед, но это не моя вина, — сказал Янес, успокоенный улыбкой раджи.
— Что же с вами случилось?
— Я заблудился в чаще леса.
— А ведь с вами был проводник.
— Проводник?
— Мне сказали, что с вами был индиец, который выдает себя за снабженца рудников Помы.
— Кто вам это сказал, ваша светлость? — спросил Янес, делая огромные усилия, чтобы сохранить спокойствие.
— Мои шпионы, милорд.
— Ваша светлость, ваши ребята — молодцы.
— Я думаю, — сказал раджа, улыбаясь. — Так значит, вы встретили этого человека?
— Да, ваша светлость.
— И докуда он вас сопровождал!
— До маленькой даякской деревни.
— Хотите знать, кто был на самом деле этот человек?
— И кто же он? — спросил Янес, непослушными губами произнося эти два слова.
— Пират, — наслаждаясь произведенным эффектом, сказал Раджа.
— Пират!.. Это невозможно, ваша светлость!
— Уверяю вас.
— И он меня не убил?
— Пираты Момпрачема, милорд, иногда способны на великодушие, как и их главарь.
— Тигр Малайзии великодушен?
— Так говорят. Мне рассказывали, что несколько раз он дарил целое состояние людям, с которыми минутами раньше сражался в жестоком бою.
— Тогда это очень странный пират.
— Да. И жестокий, и великодушный вместе.
— Но вы уверены, ваша светлость, что этот мой провожатый из пиратов Момпрачема?
— Совершенно уверен. Мои шпионы видели, как он разговаривал с пиратами Тигра Малайзии. Но это был его последний с ними разговор. Сейчас он, должно быть, уже в наших руках.
В этот миг на улице послышались громкие крики и сильный удар гонга. Бледный, взволнованный, Янес бросился к окну, не столько для того чтобы посмотреть, что происходит, сколько стараясь скрыть свое волнение.
«Черт побери! — прошептал он, побледнев еще больше. — Каммамури!»
— Что там такое? — спросил раджа.
— Сюда ведут моего индийца, ваша светлость, — отвечал он довольно спокойным голосом.
— Значит, я не ошибся.
Джеймс Брук перегнулся через подоконник и посмотрел.
Четыре стражника, вооруженные до зубов, вели ко дворцу индийца Каммамури, руки которого были крепко связаны за спиной. Пленник не оказывал никакого сопротивления и не казался взволнованным. Он шел неторопливым шагом и спокойно смотрел на толпу даяков, китайцев и малайцев, которые провожали его нестройными криками.
— Бедняга! — воскликнул Янес.
— Вы его жалеете, милорд? — спросил раджа.
— Немного, признаюсь.
— А ведь этот индиец — пират.
— Знаю, но со мной он был так любезен. Что вы с ним сделаете, ваша светлость?
— Прежде всего заставлю его говорить. Если мне удастся узнать, где скрывается Тигр Малайзии…
— Вы нападете на него?
— Соберу моих солдат и нападу.
— А если пленник заупрямится и не скажет?
— Прикажу его повесить, — холодно сказал раджа.
— Несчастный!
— Эти пираты не заслуживают иного, милорд.
— Когда вы будете его допрашивать?
— Сегодня у меня нет времени, я должен принять голландского посла; но завтра я свободен и заставлю его говорить.
Быстрая молния мелькнула в глазах португальца.
— Ваша светлость, — сказал он, немного поколебавшись, -могу я присутствовать при допросе?
— Если желаете.
— Благодарю, ваша светлость.
Раджа позвонил в серебряный колокольчик, который стоял на столе. Китаец с косичкой, в желтом шелковом одеянии, вошел к нему, неся на подносе фарфоровый чайник.
— Надеюсь, от чая вы не откажетесь? — сказал раджа.
— Я бы не был англичанином, — ответил Янес, улыбаясь.
Они выпили несколько чашек ароматного напитка, потом поднялись.
— Куда вы направитесь сегодня, милорд? — спросил раджа.
— Поброжу по окрестностям города, — отвечал Янес. — Я заметил форт и, с вашего разрешения, навещу его.
— Вы встретите там соотечественников, милорд.
— Соотечественников? — воскликнул Янес, притворившись, что не знал об этом.
— Я подобрал их несколько недель назад, когда они едва не утонули.
— Значит, потерпевшие кораблекрушение?
— Вы угадали.
— А что они делают в этом форте?
— Ждут прибытия судна, чтобы сесть на него, и в то же время стерегут индийского туга, который там заключен.
— Что? Туг! Индийский туг! — воскликнул Янес. — О, я бы хотел взглянуть на одного из этих страшных душителей.
— Вы этого желаете?
— Очень.
Раджа взял лист бумаги, написал на нем несколько строк и вручил португальцу, который живо схватил его.
— Вручите это лейтенанту Черчиллю, — сказал раджа. — Он покажет вам туга, а если пожелаете, то и весь форт, но в нем нет ничего примечательного.
— Благодарю, ваша светлость.
— Пообедаете со мной сегодня вечером?
— Обещаю.
— До свидания, милорд.
Янес, которому не терпелось выйти из этого кабинета, быстро направился в свою комнату.
«Поразмыслим, друг мой Янес, — прошептал он, оставшись один. — Пораскинем мозгами… Самое главное — это проделать все незаметно».
Он закурил сигарету и встал у окна, погрузившись в раздумье. Он стоял так минут десять-пятнадцать, раскачиваясь с пятки на носок и устремив свой пристальный взгляд на форт. Время от времени лоб его морщился.
«Готов! — воскликнул он наконец. — Черт побери! Я сыграю с тобой такую шуточку, мой дорогой Брук, какая тебе и не снилась».
Он подошел к столу, взял ручку и написал на клочке бумаги:
«Тремаль-Найк! Меня посылает твой верный слуга Каммамури. Если хочешь обрести свободу и снова увидеть свою Аду, проглоти ровно в полночь пилюли, которые найдешь здесь. Ни раньше, ни позже.
Янес, друг Каммамури».
Он положил внутрь две маленькие зеленоватые пилюли, скатал записку в шарик и спрятал во внутренний карман куртки.
«Завтра англичане решат, что он умер, и к вечеру похоронят его, — прошептал португалец, потирая руки. — А предупредить моего дорогого друга мы пошлем Каммамури. Нет, дружище Брук, ты еще не знаешь, на что способны тигры Момпрачема».
Он нахлобучил на голову соломенную шляпу, засунул за пояс свой верный крисс и покинул комнату, неторопливо спустившись по лестнице вниз.
Проходя по коридору, он увидел возле одной двери индийца, вооруженного карабином с примкнутым штыком.
— Что ты тут делаешь? — спросил португалец.
— Стою на часах, — отвечал тот.
— А кого ты охраняешь?
— Пирата, арестованного сегодня утром.
— Смотри в оба, чтобы он не сбежал. Это опасный человек.
— Я все время начеку, милорд.
— Молодец, парень.
И, сделав приветственный жест рукой, он вышел на улицу с иронической улыбкой на губах. Его взгляд тут же устремился на холм напротив, на вершине которого, среди темной зелени деревьев, выделялась серая масса форта.
«Давай, действуй, Янес, — прошептал он. — Впереди много дел».
Спокойным шагом он пересек город, наводненный разноликой толпой даяков, малайцев и китайцев с косичками, которые, продавая всякую снедь и утварь, гомонили на все голоса, и вступил на тропинку, ведущую в форт.
На полдороге он наткнулся на двух матросов, которые спускались в город, покуривая трубки и перебрасываясь шуточками.
— Эй, друзья, — обратился к ним Янес. — Комендант Черчилль наверху?
— Он только что курил у ворот форта, когда мы выходили, — сказал один.
— Спасибо, друзья.
Португалец снова пустился в путь и вскоре вышел на широкую площадку, посреди которой возвышался форт. У ворот, опершись на ружье, стоял матрос, жующий табак, а в нескольких шагах от него, растянувшись на траве, курил морской лейтенант, высокий малый, с длинными рыжими усами. Янес остановился.
— Ого! Белый! — воскликнул лейтенант, заметив его.
— Который, к тому же, ищет вас, — сказал португалец.
— Меня?
— Да.
— И что вы желаете?
— У меня письмо к лейтенанту Черчиллю.
— Я и есть, сударь, лейтенант Черчилль, — сказал офицер, вставая и отряхивая мундир.
Янес достал письмо раджи и протянул его англичанину. Тот развернул и внимательно прочел.
— Я в вашем распоряжении, милорд, — сказал он.
— Вы мне покажете туга?
— Если хотите.
— Тогда проводите меня к нему. Я всегда желал увидеть одного из этих страшных душителей.
Лейтенант засунул трубку в карман и вошел в форт, сопровождаемый Янесом, который улыбался, но несколько странно, какой-то застывшей, настороженной улыбкой. Они пересекли маленький дворик, посреди которого ржавели четыре старые мортиры, и вошли в здание, построенное из крепчайших бревен. способных устоять перед пушечным ядром.
— Мы пришли, милорд, — сказал Черчилль, останавливаясь перед прочной дверью, запертой на тяжелый засов. — Туг сидит там внутри.
— Он спокойный или свирепый?
— Он кроток, как ягненок, — сказал англичанин, улыбаясь.
— Значит, нет необходимости брать с собой оружие?
— Он никогда не делал попыток напасть на кого-нибудь из нас, однако я бы не стал входить к нему без моего пистолета.
Лейтенант отодвинул засов и с предосторожностями открыл дверь, просунув сначала внутрь голову.
— Туг спит, — сказал он. — Входите, милорд.
Янес почувствовал легкую дрожь, но не потому, что боялся душителя, а из опасения, что тот может невольно его погубить. Если индиец не поймет, в чем дело, он может оттолкнуть записку с пилюлями и таким образом раскрыть все лейтенанту Черчиллю.