Ринувшись к нему, Дебора повернула его кругом.
— Посмотрите-ка, госпожа!
— О, какая жестокость!
На спине у молодого человека виднелось большое красное пятно, оно начиналось над лопатками и приходилось как раз под шестом с луком, рубаха в этом месте пропиталась кровью.
— Кто это сделал?
— Где ваш корабль?
— И вообще, как тебя зовут? — осведомилась Дебора.
— Амиот.
— Вот глупая! — вмешалась миссис Льюворн. — Он же тебе сказал это каких-нибудь пять минут назад!
— Сказал мне? Да я первый раз слышу! — возмутилась Дебора.
Миссис Льюворн стояла в смущении, положив руку на перила крыльца. У нее было странное ощущение, как будто что-то прорвалось из прошлого, дабы сплестись с тем, что произойдет сию минуту. Казалось, вся площадь притихла, словно вымерла.
— Амиот, — повторил торговец луком. — Амиот Тристан. — С минуту он размышлял над их вопросами, затем добавил на своем ломаном языке: — Со шхуны «Жоли бриз», из Бреста. Mais tenez, mesdames, le patron![5]
Гигантского роста мужчина нетвердой походкой вышел из бара, где дремал после выпивки. Он остановился, чтобы вытереть рот, потом взгляд его упал на торговца луком.
— Petit cochon! — взревел великан. — Pas un chapelet vendu! Attends seulement![6] — И он разразился потоком французских и бретонских ругательств.
Линнет немного понимала по-французски, но бретонский был ей неведом. Она резко повернулась к этому человеку:
— Весь его лук продан, я купила все связки. Но не вы ли сделали это? — Она указала пальцем, в то время как Дебора снова повернула молодого человека к ним спиной. — Если это так, то вы скотина!
Великан снисходительно улыбнулся, давая понять, что знает женщин.
— Эти парни, мадам, ленивые свиньи — все как один. Они понимают только кнут, иначе их ничему не научишь.
Раздался хриплый кашель, и из-за спины великана выглянул муж Линнет, Марк Льюворн, владелец «Розы и якоря». Ему было лет шестьдесят.
— Что тут происходит? — спросил он резким голосом. Тон у него был недовольный и не терпящий возражений. Увидев свою жену, он сразу же перестал замечать что бы то ни было. — Что тут происходит? — повторил он еще более резко. — Моя дорогая, разве я не просил вас совершенно определенно прийти и раздать сигары?
— А разве Дебора не раздала сигары?
— Это совсем не то. И я хотел, чтобы потом вы присели и отхлебнули глоточек из моего стакана. Рядом с моим местом было поставлено кресло. Это ваше платье — я заплатил за него кругленькую сумму. Что мое — то мое, не так ли? — обратился он к бретонскому шкиперу.
— Да еще если это такая прелесть, — согласился великан-людоед, отворачиваясь от него, чтобы окинуть плотоядным взглядом двух женщин.
Хотя миссис Льюворн старалась не смотреть на Дебору, следующие ее слова были обращены именно к ней:
— Я купила этот лук. Забери у него эти связки.
Шкипер, пошатываясь, сделал шаг вперед — возможно, чтобы помочь, в то время как Линнет полезла в карман юбки за кошельком.
— По два шиллинга за связку? — спросил шкипер у хозяина гостиницы, чтобы удостовериться.
Но в тот самый момент, как Дебора сняла связки с шеста, торговец луком поднял его над головой и, размахивая им, бросился к великану, как будто собирался размозжить ему голову. Дебора взвизгнула. Линнет затаила дыхание. Великан сделал шаг назад. Руки у него болтались, как у гориллы. Но тут эта сцена была прервана. Послышались шаги кутил, которые гурьбой скатывались по лестнице со второго этажа, и почти одновременно властный голос приказал:
— Прекратите! Какого черта!.. — А затем: — Halte-la![7]
ГЛАВА 2 Нотариус Ледрю
Сидевший в ландо чуть вздрогнул и открыл глаза — словно пробудился от сна. Совершенно невероятно, что он мог задремать во время этого крутого спуска в Трой, — ведь известно, что неместные бывают при этом до смерти напуганы.
На нем был черный дорожный плащ. Черная бархатная шляпа с очень большими полями прикрывала его седые волосы. Она съехала на глаза незнакомцу, и когда рукой в черной перчатке он водворил шляпу на место, Линнет показалось, что это самый старый человек, какого ей вообще приходилось видеть, неправдоподобно старый: все его выбритое лицо было в морщинах; и в то же время (как решила она минуту спустя) удивительно молодой для своего возраста, ибо цвет его лица напоминал слоновую кость, а кожа, почти прозрачная, словно светилась внутренним светом.
Как правило, все старое заставляло Линнет содрогаться — во всяком случае, в последнее время. Но лицо этого старика не произвело на нее отталкивающего впечатления, скорее, оно вызвало любопытство.
Линнет была наблюдательна. «Это джентльмен», — сказала она себе, когда Дебора приблизилась к экипажу, чтобы открыть дверцу.
Гость был не менее наблюдателен. Его взгляд на мгновение задержался на Линнет, затем выделил из группы на крыльце ее мужа.
— Месье — хозяин, если не ошибаюсь? Простите, но мне кажется, что, добравшись до порога вашего дома, я снова оказался в своей родной стране. — Он превосходно говорил по-английски, почти без акцента. Незнакомец перевел взгляд с торговца луком на шкипера и обратился к последнему довольно мягким тоном: — Друг мой, наши встречи прямо-таки предопределены. Последняя, если мне не изменяет память, состоялась в Ландерно, когда епископ вынужден был прервать раздачу индульгенций, поскольку вы на ярмарке жестоко избивали осла.
— Так как я — честный человек, господин нотариус…
— Каковым вы, несомненно, не являетесь, — перебил его незнакомец, отряхивая свою шляпу от пыли. — Насколько я помню, вы, Фугеро, два года тому назад покинули Кимпе и открыли кабаре в Пон-л'Аббе. Кража домашней птицы, не так ли? А я имел удовольствие выступать в качестве обвинителя. Впоследствии вы купили судно в Локтюди. Полагаю, вы также меня помните?
— Помню, месье Ледрю. Ну конечно…
— Ну вот, он меня уже и представляет. — Повернувшись к хозяину гостиницы, незнакомец обратился к нему: — Да, моя фамилия Ледрю, я нотариус из Кимпе. А комната для меня, несомненно, готова, судя по тому, что ваш экипаж поджидал меня на железнодорожной станции в Лостуителе, — добавил он. Подняв голову, он прислушался к громовому хохоту, внезапно донесшемуся из бара на верхнем этаже, и добавил: — У вас тут собралась несколько большая компания, нежели я ожидал.
— Скачки… — начал Марк Льюворн.
— Да, но ваша комната готова, сэр, — перебила его Линнет, появившись из-за спины Деборы, которая все еще придерживала дверцу экипажа. — Самая старая в нашем доме. Однако, если вам будет угодно, есть другая, более приятная, ее недавно заново оклеили обоями.
Брови месье Ледрю слегка приподнялись:
— Так это вы очаровательная хозяйка этого дома?
— Горячая вода для вас будет тотчас готова. А затем вам подадут жареную камбалу и омлет.
— С луком, если можно. — Он кивнул на связки, все еще отягощавшие левую руку Деборы.
— Мелко нарезанным и поджаренным. Дебора сможет приготовить омлет, — указала Линнет на служанку.
— В таком случае я все больше чувствую себя как дома.
Месье Ледрю кивнул головой, милостиво улыбнулся всем и обвел взглядом собравшихся. Была в нем какая-то властная сила, делавшая его хозяином положения. Все застыли на месте: торговец луком стоял на проезжей части, опустив шест; великан и задира шкипер был неподвижен; рука Деборы все еще касалась дверцы экипажа. Возница замер в той позе, какую принял, когда слез с козел; губы Линнет были полураскрыты; ее муж, стоявший позади нее на ступеньке, походил на человека, который получил некое известие и не может ничего понять. А в комнате наверху ни на минуту не умолкал глупый смех.
— Значит, все предопределено, и я все больше чувствую себя как дома. — Месье Ледрю выпрямился, отбросив плед, укутывавший его ноги. — А этот парень? Мне показалось, когда мы заворачивали за угол, — повернитесь-ка, сын мой!.. Ах! Но это же гнусно, Фугеро! Вы отдаете себе отчет в том, что позорите нашу страну? Впрочем, такие как вы этого не понимают. Но позвольте мне, по крайней мере, заверить вас, что этот молодой человек не отправится в обратное путешествие на вашем судне.
Затем последовал быстрый диалог на бретонском, после чего шкипер поднял шест, который торговец луком бросил на землю, и удалился с опущенными плечами.
Месье Ледрю, все еще стоявший в ландо, повернулся к молодому человеку:
— Откуда вы родом, сын мой?
Ответ последовал после паузы и, казалось, был дан неохотно:
— С острова Тюди.
— Посмотрите на меня и ответьте: как ваше имя?
— Амиот.
— Амиот, вот как! Это имя или фамилия? Есть ли у вас еще одно?
Торговец луком все еще глядел вслед удалявшейся фигуре своего работодателя.
— С острова Тюди.
— Посмотрите на меня и ответьте: как ваше имя?
— Амиот.
— Амиот, вот как! Это имя или фамилия? Есть ли у вас еще одно?
Торговец луком все еще глядел вслед удалявшейся фигуре своего работодателя.
— Фамилия моей матери, сэр, была Тристан. Она была родом из Дуарнене, так она мне однажды сказала. А еще — что мы уехали на остров Тюди вскоре после моего рождения.
Он пожал плечами, как будто прошлое не вызывало у него интереса. Глаза его горели, и казалось, у него лишь одно на уме: возобновить драку с этим скотиной шкипером, несмотря на неравные силы.
— Если хотите знать мое мнение, это нарушитель спокойствия, — заявил хозяин гостиницы с верхней ступеньки крыльца. — Но я никогда и не пытался понять иностранцев — прошу прощения, сэр.
Месье Ледрю, выходивший в этот момент из экипажа, проигнорировал его замечание.
— Первое, что нужно сделать, — спокойно обратился он к Деборе, показывая знаком, что хочет спуститься, — это отвести парня в дом и промыть ему спину. Впоследствии, если ему станет лучше, он отвезет меня вверх по реке — надеюсь, у вас можно нанять лодку, сэр?
— Конечно, лодка есть…
— Да, я знаю. Но вам пока что не нужно об этом беспокоиться. Вы же собираетесь на скачки и уже готовы были туда отбыть, вы и мадам. — Он поклонился Линнет, проворно спустившись со ступеньки экипажа. Затем, расплатившись с возницей, продолжил: — Я прочел объявление о скачках у кузницы на перекрестке дорог — оно было прикреплено к ставню. Насколько я понял, мадам будет вручать кубок.
— Что ж, можно сказать и так, — согласился хозяин гостиницы. — Конечно, на самом деле…
— Несомненно, и как галантный супруг… Кажется, я слышу, как ваши экипажи спускаются с горы. Пока они еще не прибыли, — произнес месье Ледрю, — к тому же чтобы не задерживать этих охотников, — поклон в сторону компании на крыльце, — не войти ли нам в дом?
ГЛАВА 3 Май и ноябрь
Марк Льюворн, его жена и постоялец поднялись по лестнице, за ними следовала Дебора с саквояжем. По ее приказу торговец луком ждал внизу, в коридоре. На лестничной площадке Льюворн, извинившись, повернул к двери бара и, открыв ее, объявил оставшимся посетителям, что экипажи уже на подходе. Линнет и месье Ледрю прошли дальше, к самой лучшей спальне в гостинице.
— Мы сделали здесь все, что в наших силах, сэр, но, как я только что сказала, у нас есть более светлая комната, заново оклеенная, если это для вас предпочтительнее. Дебора, ты можешь поставить саквояж джентльмена. А теперь беги за горячей водой и займись тем бедным молодым человеком. После ты можешь распаковать вещи этого джентльмена в той комнате, которую он выберет.
— Но что же не так с этой комнатой, мадам? — спросил месье Ледрю, озираясь вокруг.
— Что касается меня, то я терпеть не могу все старое, — призналась Линнет.
— Да? — Месье Ледрю повернулся спиной к окну и бросил на нее быстрый взгляд. Свет падал ей прямо на лицо. — Со своей стороны, я вполне понимаю вашу точку зрения, мадам, хотя, как вы видите, не должен бы разделять ее.
Лицо Линнет стало пунцовым, как только необдуманные слова сорвались с ее уст. Манеры этого чудесного старого джентльмена хоть и располагали к дальнейшей беседе, но в них явственно проступал мягкий укор.
— Я не имела в виду, сэр…
— Ну конечно не имели. А если бы даже и имели, то я бы не обиделся. Старики, мадам, когда они приближаются к Богу, начинают разделять с Ним одну Его отличительную черту — или, если хотите, отсутствие оной: они лишены глупой обидчивости.
— Я только хотела сказать, — запинаясь, произнесла Линнет, — что мне не нравится запах старого дуба. Надо, чтобы Дебора разожгла огонь. Последние два дня мы топили камин и проветривали комнату. Мы решили, что в такую погоду, возможно, вам будет здесь слишком жарко. Однако если вы собираетесь покататься на лодке, то огонь в камине может вас взбодрить — позже. К тому же вы проделали такое большое путешествие!
— Благодарю вас, я был бы рад, если бы затопили камин. В моем возрасте, мадам, то, что прежде было роскошью, становится необходимостью. И, в отличие от вас, я люблю старый дуб. Нет ничего более долговечного, мадам. Мы спим в нем, некоторые — вечно. В старости мы любим мечтать возле него и видеть, просыпаясь, огонь в его сердцевине. Но нам грезятся птицы в ветвях дуба — там, в вышине, их раскачивает ветер.
В этот момент открылась дверь и Дебора внесла кувшин с горячей водой. Казалось, что это она впустила в комнату уличный гомон: в окно ворвался шум экипажей, въезжавших на площадь, возгласы возниц, споривших из-за места и отпускавших грубоватые шутки. Сначала Дебора объявила, что ланч для джентльмена будет готов через десять минут. Затем она сообщила, что внизу торговец луком промывает свои раны и ей бы хотелось, чтобы госпожа на них посмотрела. Бросив взгляд на месье Ледрю, Дебора добавила, что время идет.
— С вашего позволения, мадам, я бы тоже хотел осмотреть раны молодого человека, — сказал нотариус, открывая дверь.
Дебора поставила кувшин, и все трое вышли в узкий коридор, где столкнулись с последними посетителями, покидавшими бар.
Марк Льюворн, который шел первым, при виде жены застыл на месте, загородив проход остальным. Он явно был не в духе.
— Я, кажется, сказал вам… кажется, сказал…
Лицо Линнет сначала побелело, потом вспыхнуло, и она с вызовом взглянула на мужа. Поскольку месье Ледрю стоял за спиной Линнет, он не мог видеть ее лица, однако, когда она откинула свою хорошенькую головку, он догадался, что сейчас последует.
— Я забыла, что именно вы мне сказали, — ответила Линнет, тщательно подбирая слова. — Но, думаю, примерный смысл таков: вы хотели похвастаться мною в этом новом платье, которое вы мне купили. Очень хорошо. Если вы будете так любезны посторониться, я очень медленно пройду мимо вас с этим джентльменом, и ваши гости смогут, не стесняясь, сказать вам, что они думают о вашей жене, — не сомневаюсь, они так и сделают.
— Мужчина — хозяин в своем доме, это не подлежит сомнению, — несколько сбавил тон Марк.
У себя за спиной он ощущал мощную мужскую поддержку. Но перед лицом молодой и красивой женщины, к тому же разъяренной, на такую поддержку не всегда стоит полагаться. Шотландский шкипер в задних рядах, возвышавшийся над остальными на голову, промурлыкал песенку:
Марк услышал и эту песенку, и хихиканье, последовавшее за ней.
— Мужчина — хозяин в своем доме, — рявкнул он.
— А его жена — хозяйка дома, — заметила Линнет. — Занимайтесь своими гостями, а я буду заниматься своими.
Муж сразу же отошел в сторону и пропустил ее. Она прошла мимо как королева. Но только она знала, что он уступил ей дорогу главным образом из-за безнадежного обожания. Однако Линнет прошла мимо двери бара с триумфом; месье Ледрю и Дебора следовали за ней.
Трио спустилось по лестнице и на первом этаже, в конце коридора, где пахло жареным луком, они вошли в кухню с каменным полом. Там, склонившись над лоханью с горячей водой, юный Амиот обтирался мокрой губкой. Он был обнажен до пояса. При их появлении он выпрямился, улыбнулся всем благодарной улыбкой и снова наклонился над лоханью. На его спине виднелись следы жестоких побоев. Кожа была очень нежная, и под ней перекатывались мускулы — такие появляются у гребцов.
— Я могу порекомендовать средство от этого, — заявил месье Ледрю, внимательно осмотрев раны молодого человека. — Если у вас поблизости есть аптекарь…
— Но у меня есть мази здесь, дома, — прервала его Линнет. — Я выросла на ферме, сэр, так сказать — по ту сторону воды, оттуда трудно добраться до доктора. А нужно было оказывать помощь мужчинам, которые могли порезаться, когда косили или жали серпом.
Обращаясь к нотариусу, Линнет бессознательно положила руку на плечо молодого человека, и столь же неосознанно Амиот поднял губку и сжал ее так, что на руку Линнет потекла струйка теплой воды.
— Эти местные снадобья обычно лучше всего, — согласился нотариус, — особенно мази…
— Линнет! — донесся сверху голос ее мужа. — Какого черта вы там копаетесь?
Линнет резко отдернула руку от плеча юноши. На этот раз нотариус уловил выражение ее лица, когда она посмотрела в ту сторону, откуда донесся ворчливый голос мужа. У нее был взгляд затравленного зверька. Но тут же она нахмурилась, и зрачки сузились.
— Линнет! — снова позвал ее Марк.
Рука ее упала, оставив на платье мокрое пятно. Немного помедлив, Линнет направилась к лестнице и стала подниматься.
— Неожиданное послушание, — заметила Дебора после некоторой паузы, когда в тишине был слышен только плеск воды.