Мы стояли в длиннющей очереди страждущих, Анька курила, вызывая неодобрительные взгляды истинно верующих, и вдруг спросила своим звонким голосом:
— Варь, я вот не знаю, а что надо говорить?
— Где говорить? — не поняла я.
— Ну, вот мы сейчас войдем к этой женщине, она же спросит, зачем мы пришли, так что я ей должна сказать-то?
Я потеряла дар речи, а вокруг нас мгновенно образовалась пустота — верующие расступились, как воды моря перед Моисеем, как будто не желая даже дышать одним воздухом с нами. Я, если честно, решила, что сейчас нас начнут просто бить…
— Дура! — прошипела я, хватая ее за руку. — Нет там никакой женщины, там мощи, понимаешь? И говорить ничего не надо — просто попроси про себя то, чего хочешь! Могла бы хоть узнать, куда прешься!
— А-а! — разочарованно протянула Аннушка, совершенно не смутившись. — Ну, ладно…
И вот теперь она же, начитавшись какой-то ерунды в глянцевом журнальчике, мается над пяльцами, вышивая какую-то там лошадь, чтобы выйти замуж… Ну, скажите — реально обижаться на такого незамутненного человека?
Меня всегда удивляло, как Аннушка, воспитанная в интеллигентной и образованной семье, ухитряется выдавать иной раз такое, от чего я теряла возможность соображать и не знала, что сказать. Однажды в опере, куда она же меня затянула, после просмотра «Травиаты» Аннушка вдруг спросила:
— А автор на поклон не выйдет?
— Кто? — Я сперва решила, что она шутит, но, взглянув на подругу, поняла, что она спрашивает совершенно серьезно.
— Ну, вот в театре всегда автор на поклон выходит, а здесь не так, что ли?
— Тебя не смущает, что Верди умер примерно лет двести назад?
— Да? — захлопала густо накрашенными ресницами Аннушка. — Ну, я не знала… Это у тебя муж дирижер.
На самом деле она не была дурой, просто не придавала значения каким-то мелочам, не способным приблизить ее к осуществлению главной мечты — замужеству. Я давно привыкла к этому, но и меня она порой ухитрялась удивить, что же говорить об окружающих. Светик, например, называл ее домашней кошкой, от которой нет вреда и даже шерсти на диване нет, причем говорил это ей в глаза, и Аннушка не обижалась, только тянула капризным тоном:
— Ну, Све-е-етик!
Однако даже такие вот казусы не мешали нам общаться, хотя иногда я приходила в тихое бешенство от ее незамутненности.
— Как дела? — поинтересовалась она, словно мы не виделись не неделю, а примерно полгода.
— Нормально. Суд вот выиграла пару дней назад, а так все по-старому.
— А я ведь с доктором встретилась все-таки, — сообщила она, вставая. — Чайку? Или покрепче чего?
— Если кофе сваришь, будет отлично. Я что-то умоталась сегодня, клиент капризный попался, — призналась я. — Да и вообще неделька та еще выдалась.
— Тогда идем на кухню, там посидим, у меня паэлья есть, сегодня Люда готовила, а я еще не притронулась.
Паэлья была кстати — я почувствовала, что проголодалась. Мы переместились на кухоньку, довольно маленькую, но очень уютную, обставленную белой мебелью «под старину». Я забралась с ногами на мягкий «уголок», Аннушка стала хлопотать у плиты, подогревая паэлью на большой сковороде и одновременно насыпая в джезву кофе.
— Ты чего приехала-то? Светик дома?
— Нет, он в театре. Гастроли через неделю, в Болгарию едут. Я к тебе с предложением, но теперь, в свете объявившегося доктора, думаю, что ты не согласишься.
— Смотря что предложишь. — Передо мной оказалась чашка с дымящимся кофе, ложка и крахмальная салфетка, обшитая кружевом.
— Мне тут от клиентки перепал неожиданно пустой дом в «Снежинке», хотела тебя позвать там пожить месяц-другой.
— А работа?
— Ну, у меня же водитель есть. Будем тебя подбрасывать, а вечером забирать.
— Я согласна, — моментально согласилась она, усаживаясь за стол.
— А доктор?
— А что доктор? Он женат, кстати. Не хочу возиться.
— Женат? Надо же… Я думала, такие стерильные не женятся, — заметила я, пробуя паэлью, которая оказалась просто неземного вкуса.
— Ой, перестань. Все женятся. Мы с ним пару раз в ресторане посидели, но я поняла, что на роль любовницы как-то не согласна.
— Странно, — заметила я осторожно, — раньше тебя это не очень смущало.
— Так то — раньше. Я замуж хочу, понимаешь? А это все так… развод, алименты, дети — ну, на фиг?
— Тогда все отлично. Там поселок элитный, иностранцы косяком, думаю, что и соотечественники найдутся. Так поедем?
— Я же сказала — поедем. Может, обстановку сменю, встряхнусь. На работе дурдом какой-то, начальник, как с дерева упал, гоняет меня… И отпуск не возьмешь, хочу все-таки летом в Европу рвануть.
Это меня устраивало. С Аннушкой не будет скучно, а Светик все равно после Болгарии поедет в Голландию и Швецию, так что его не будет около месяца. А за месяц я надеялась хоть немного приблизиться к разгадке дел, творившихся вокруг моей клиентки и «Снежинки». Кто знает, может, и Аннушка пригодится…
Мы отлично поужинали, попили кофе, договорились, что завтра вечером я с водителем подъеду к ней, чтобы забрать с вещами, и я засобиралась домой.
Уже на пороге Аннушка вдруг порывисто обняла меня и пробормотала:
— Варька, ты меня прости за тот разговор, ладно? Я иногда сама не понимаю, что несу, потом стыдно…
— Ну, я же просила — не извиняйся. Я не обижаюсь, я же тебя люблю, ты мне как сестра, — я поцеловала ее в щеку и вышла из квартиры с чувством выполненного долга — возможно, эта поездка поможет внести хоть какую-то ясность в то, что творится в проклятой «Снежинке».
Глава 6 Слезы Снежной королевы
Идея уехать в «Снежинку» без Светика посетила меня внезапно и очень вовремя. После ссоры на набережной мы всю неделю не разговаривали, хотя Светик готовил завтраки и ужины, если успевал, даже дважды встретил меня у офиса, чем несказанно удивил. Но потом я догадалась — он просто проверял, не делает ли этого кто-то еще. Я сменила гнев на милость после визита к Аннушке, не желая все-таки уезжать, оставаясь в ссоре, тем более что Светик сам начал разговор о моем переезде в «Снежинку»:
— Варенька, а может, тебе стоит уехать сразу с Аннушкой?
— А ты? — удивилась я, так как буквально сегодня сама решила именно так и договорилась с подругой.
— А что я? У меня предгастрольная подготовка, я возвращаюсь поздно, какой смысл держать водителя в городе до ночи? А тебе нужен свежий воздух. А после гастролей, если ты все еще будешь жить там, я могу переехать к тебе.
Это показалось мне странным, и я без обиняков заявила:
— Если ты хочешь в мое отсутствие перевезти сюда Макара, а потом поставить меня перед фактом, то сразу говорю — этого не будет.
— Варя, ну зачем ты? — обиделся Светик. — Мне казалось, что мы обсудили этот вопрос. Ты не хочешь видеть его тут, так почему я должен за твоей спиной предпринимать какие-то шаги? Неужели ты считаешь меня таким подлецом?
— Конечно, нет. Прости. Просто ты так неожиданно это предложил…
— Я хочу, чтобы тебе было хорошо.
— А ты справишься тут без меня?
Он засмеялся и потрепал меня по волосам:
— Ты как маленькая. Конечно, справлюсь. А у тебя в последнее время совсем нездоровый вид, тебе воздух нужен.
И я согласилась. И вот теперь, заручившись поддержкой Аннушки, вполне можно переезжать, благо, у меня есть согласие Анастасии.
Был еще момент — Мельников. С тех пор, как наши отношения возобновились, он хотел хотя бы пару раз в неделю видеть меня, а я вовсе не собиралась посвящать его в свои планы. Но это я тоже решу — в конце концов, кроме машины с водителем, есть еще «Смарт», на котором я смогу сама добраться до «Снежинки», она не так уж далеко находится.
Остаток вечера я посвятила сборам чемодана, положив туда все, что может пригодиться на первое время, упаковала рабочий ноутбук — завтра утром все это загружу в машину к Володе, а вечером после работы мы заберем Вяземскую и поедем в поселок.
Светик в эту ночь был как-то особенно нежен, перед этим приготовил ужин, мы посидели за бутылкой вина и неспешным разговором и переместились в спальню. Я чувствовала, что должна продемонстрировать хоть какие-то чувства к мужу, хотя, признаться, в последнее время мне это давалось нелегко. Но и расставаться на длительный срок в ссоре тоже не хотелось. Когда Светик уснул, я, мучаясь от неожиданно навалившейся бессонницы, перебралась в кабинет, устроилась там на диване и включила диск с фильмом Феллини. Налив себе еще бокал вина и закурив сигарету, я наблюдала за Джульеттой Мазиной и совершенно не понимала сюжета. Мыслями я была уже далеко, за МКАДом, в «Снежинке». А что, если я действительно найду там что-то такое, что поставит под угрозу и меня, и Аннушку? Разве у меня есть право рисковать жизнью подруги? Ведь все, что связано с этим поселком, непременно таит в себе какие-то неприятности. Надо, кстати, позвонить Юрию Потемкину и поинтересоваться, что происходит у него. После смерти его старшего брата Александра мне казалось, что следующей мишенью станет он, Юрий, потому что достать Настю и ее дочь ни у кого не получится. Юрий болен, ему нужны врачи и лекарства, но он упорно отказывался принимать от меня помощь, и даже Насте не удалось убедить его эту помощь принять. Кроме того, Юрий — игрок, и кто знает, не успел ли он наделать долгов, которые ему нечем будет отдавать? А это — та ахиллесова пята, на которую могут надавить люди, заинтересованные в покупке акций «Снежинки». Ведь Алик перед смертью подписал документы о продаже своей доли, но денег на его счету мы так и не нашли. И кто может поручиться, что припертый кредиторами к стенке Юрий не сделает того же? Хотя он казался человеком разумным и понимал, что последует за этим. Но кто знает, как повернутся обстоятельства?
Телефон, переведенный в беззвучный режим, заморгал — кто-то звонил. Я взяла в руки трубку и увидела, что это Мельников.
— Алло.
— Ты не спишь?
— Откуда ты знаешь?
— Я ехал мимо, увидел свет в кабинете, подумал, что это ты.
— Да, не могу уснуть, — призналась я.
— Не хочешь прокатиться? Я припарковался недалеко.
— Нет, спасибо. Лень одеваться. А ты чего это колесишь так поздно?
— Засиделся в ресторане, возвращаюсь домой. Как твои дела?
— Все хорошо.
Повисла пауза. Я поймала себя на том, что опять ему не верю — ну что за наказание? Ведь он действительно мог просто ехать мимо, что в этом такого?
— Варь… я соскучился. — Я никогда не могла равнодушно слышать его хрипловатые нотки, когда он говорил такие вещи, даже внутри все заныло.
— Кира, я действительно не могу сейчас… — неужели я извиняюсь? Ужас какой…
— Ну, как знаешь. Завтра увидимся?
— К сожалению, не могу, дела, — уклонилась я.
— Тогда — в субботу?
— Посмотрим.
— Тогда сама позвони, хорошо?
— Хорошо.
— Целую тебя…
— И я…
Я положила трубку и заплакала. Почему я никак не могу решиться на что-то? Я, которая в делах бескомпромиссна, я, принимающая решения мгновенно, — и вдруг столько лет не могу определиться и расставить точки в отношениях с мужем и с человеком, причинившим мне в прошлом столько горя. Ведь это именно Кирилл заставил меня пройти через ад подпольного аборта, именно из-за него я едва не отправилась на тот свет. Он исчез на долгие годы, совершенно не интересовался тем, что произошло со мной, а потом возник, как ни в чем не бывало, и возобновил наши отношения так, словно вообще ничего не произошло и не было этих мучительных лет. Я не верю ему и все равно никак не могу порвать с ним. Что со мной? Ведь я не одинока, вокруг меня постоянно люди, у меня есть муж — а я цепляюсь за эту связь, как за последнюю возможность. Это странно, необъяснимо, непонятно. Но без Кирилла мне куда хуже, чем рядом с ним. И сейчас, если бы не спящий в спальне Светик, я с удовольствием бы оделась и ушла из дома, поехала бы с Мельниковым куда угодно. Почему так?
Фильм закончился, телевизор рябил и издавал негромкое шипение, но я не замечала этого. Не было сил даже нажать кнопку пульта, встать и пойти в постель. Да и не хотелось делать этого. Завтра предстоит довольно нелегкий день, и надо бы выспаться, а я все сижу перед экраном, как будто это может что-то изменить. Если бы так же легко, как запустить диск с фильмом по новой, можно было начать сначала всю жизнь… Не знаю, что тогда изменилось бы, но, уверена, я вела бы себя иначе. Хотя бы в отношениях с Мельниковым. Но, если разобраться, что я тогда сделала неправильно? И что могла сделать по-другому? Оставить ребенка, который никому не был нужен? Стать матерью-одиночкой, наплевать на карьеру и будущее? Кому бы от этого было лучше? Мне? Ребенку? Нет. Тогда о чем я жалею? Если бы Кирилл хотел жениться тогда, он бы сделал это. Но он предпочел раствориться и забыть обо мне. Зачем я снова возвращаюсь туда, в прошлое? Ничего уже не изменится…
Опять засветился экран мобильного, и я взяла трубку в руки — на дисплее значилось «Анатолий-театрал», это был Туз. Среди ночи? Что могло заставить его звонить в такое время?
— Алло.
— Варвара, ты не спишь? Извини за поздний звонок, дело важное.
— Нет-нет, я не сплю, говорите.
— Скажи, ты давно разговаривала с младшим Потемкиным?
Я едва не подпрыгнула на диване — буквально только что я думала о Юрии, и тут такой вопрос.
— Давно. Что-то случилось?
— Я сейчас сижу в одном ресторане, здесь есть подпольный покер-клуб. И только что туда вошел Потемкин. Но это не главное. Рядом с рестораном стоит припаркованная машина, номера я хорошо знаю. И мне кажется, что это по его головушку приехали.
Я испугалась — вот оно, то, чего я ждала.
— Анатолий Иванович, миленький, а можно как-то предотвратить эту встречу? — взмолилась я, чувствуя, что все тело охватила слабость.
— Да это-то можно, я не один здесь. Вопрос в другом — что потом с ним делать? Если его пасут, то будут продолжать делать это, а мне не очень хочется демонстрировать заинтересованность. Это может повредить тебе в первую очередь, — произнес Туз.
— Я не думаю… мне важно, чтобы с Юрием ничего не случилось. Если он в долгах, то его могут вынудить подписать бумаги, и тогда все совсем осложнится.
— Хорошо, я постараюсь сделать так, чтобы из клуба он исчез незаметно. Но, Варя, ты сама будь осторожна.
— Я завтра переезжаю в «Снежинку», — призналась я.
— С ума сошла? — взревел Туз, откинув политесы. — Зачем тебе это надо? Ты знаешь, что там живет один из тех, кто заинтересован в ее приобретении?
— Нет. Откуда мне это знать?
— Теперь знаешь. Мой тебе совет — не лезь туда, не светись.
— Иначе я не смогу понять, что именно происходит. А так у меня будет возможность посмотреть на ситуацию изнутри.
— Изнутри?! Совсем сдурела? Да тебя там задавят ночью в пустом доме, как паршивого котенка, и в пруду утопят — концов твой дирижер не отыщет!
— Так помогите мне, — невозмутимо проговорила я, стараясь не показать, что его слова вызвали у меня приступ паники.
— Да я-то помогу, но зачем ты все обостряешь? Почему нельзя заниматься этим делом, не выезжая из Москвы?
— Потому что здесь все следы перепутаны, все теряется. А там, на месте, наверняка многое станет ясно.
— Дура ты, Варвара. Хорошо, будь по-твоему. Я сам спрошу у вдовы, есть ли возможность поселить там пару моих ребят, не с тобой в доме, разумеется, а как-то иначе, чтобы присматривали. Но ты будь всегда на связи, поняла? Даже ночью телефон не отключай.
— Хорошо, я все поняла. Спасибо.
Дрожащей рукой я опустила телефон на диван и задумалась. Значит, все на самом деле плохо, гораздо хуже, чем я думала. Может, на самом деле — ну ее, эту «Снежинку»? Но все мои сбережения вложены туда, и это такая сумма денег, расстаться с которой я совершенно не хочу. Ладно, поедем, поглядим, что и как. Если рядом будут люди Туза, мне уже не будет так страшно — я видела его ребят в деле, и это внушало спокойствие и уверенность. Лишь бы они оказались в нужном месте, если вдруг что…
Глава 7 Если снежинка не растает…
Дом произвел на Аннушку впечатление, равно как и территория поселка. Пока мы ехали, она крутила головой и восторженно ахала:
— Варька, с ума сойти! Вот это место! Я даже не думала, что за МКАДом такое водится!
— Ну, для тебя все, что за МКАДом, вообще не существует, ты ж Саратов от Кемерова не отличаешь, так и говоришь — а, это где-то там, рядом, за МКАДом, — усмехнулась я.
— Ой, да ладно! Скажешь, это как-то иначе? Вся жизнь протекает в Москве, остальное — густая провинция, и какая разница, где это географически, — отмахнулась Аннушка, выпрыгивая из припарковавшейся во дворе машины. — Ух ты, какой домина! — она восхищенно задрала голову и разглядывала потемкинские хоромы. — Тут навигатор дают? Заблудиться же можно.
— Не заблудишься.
— Тут что — и салон красоты есть?
— Ну, мы же мимо ехали. Говорят, хороший, все услуги.
— О, это я опробую, — промурлыкала Аннушка. — А домработница здесь есть?
Домработница здесь была, но мы с Анастасией условились, что та позвонит и попросит ее не появляться, чтобы никто не смог задать ей лишних вопросов по поводу нашего с Аннушкой пребывания в этом доме.
— Нет.
Вяземская изумленно открыла рот:
— То есть?
— А что тебя смущает? — спросила я, показывая Володе лестницу, по которой следовало поднять чемоданы в жилые комнаты. — Распишем дежурства, будем по очереди убираться.
— Сдурела?! Да чтобы убрать этот дворец, надо брать на работе пару отгулов! И потом — я не нанималась тут полы драить!
Я только усмехнулась и не ответила. На самом деле мы с Тузом договорились, что в качестве домработницы он пришлет сюда девушку Наташу — та много лет работала в его доме и имела черный пояс по каким-то единоборствам, так что в случае чего могла здорово помочь. Но к чему такие подробности Аннушке?
— Успокойся, я пошутила, — сжалилась я, потому что увидела, какое страдальческое выражение лица сделалось у моей подруги, избалованной бабушкой и тетками. — Есть домработница, живет в «Снежинке-2», вместе с остальным персоналом, сюда будет приходить раз в пару дней. И повар тоже есть.
— Жигульская, твои шутки меня загонят в гроб, — пожаловалась Аннушка. — Я даже в своей трешке полы не мою, а тут такие площади…
— Говорю же — пошутила. Все тут есть, а в подвале даже бассейн, так что сможешь расслабиться и получать от пребывания здесь только положительные эмоции. Идем, спальни посмотрим.