ГерцогДенверский. Вполне возможно. Я шел довольно быстро, потому что было холодно.
Прокурор.В каком направлении?
Герцог Денверский (с явной неохотой). По направлению к лужайке для игры в шары, которая находится за домом.
Прокурор.К лужайке для игры в шары?
Герцог Денверский (более уверенно). Да.
Прокурор.Но если вы отошли на четверть мили, значит, вы вышли за пределы своих владений?
Герцог Денверский. Я… ну да… думаю, да. Да, я уже вышел на торфяник.
Прокурор.Можете ли вы показать нам письмо от мистера Фриборна?
Герцог Денверский. Конечно, если мне удастся его найти. Мне казалось, я положил его в карман, но, когда приехал человек из Скотленд-Ярда, я не смог его найти.
Прокурор. Вы не могли случайно уничтожить его?
Герцог Денверский. Нет… я уверен, что положил его… о! (Тут свидетель замолчал в полном замешательстве и покраснел.) Теперь я вспомнил. Я действительно уничтожил его.
Прокурор.Как печально.
Герцог Денверский. Я совсем забыл, а сейчас вспомнил. К сожалению, оно уничтожено.
Прокурор.Может, вы сохранили конверт? (Свидетель качает головой.) Значит, вы не можете представить присяжным доказательств того, что оно было вами получено?
Герцог Денверский. Разве что об этом вспомнит Флеминг.
Прокурор. Ах да! Безусловно, мы сможем это проверить таким образом. Благодарю вас, ваша светлость. Вызовите мисс Мэри Уимзи».
«Появление молодой девушки, которая до трагической ночи 14 октября являлась невестой покойного, вызывает сочувственный шепот в зале. Стройная и светловолосая, она кажется убитой горем. Привычный румянец на щеках уступил место пепельной бледности. Она одета в черное и дает показания тихим, едва слышным голосом.
После выражения соболезнования прокурор задает вопрос: «Когда состоялась ваша помолвка с покойным?»
Свидетельница.Около восьми месяцев тому назад.
Прокурор.Где вы с ним познакомились?
Свидетельница.В доме моей невестки в Лондоне.
Прокурор.Когда это было?
Свидетельница.Кажется, в июне прошлого года.
Прокурор.Вы были довольны этой партией?
Свидетельница.Вполне.
Прокурор.Естественно, вы часто виделись с капитаном Каткартом. Он много рассказывал вам о своей предшествующей жизни?
Свидетельница.Нет, не очень. Мы не обсуждали с ним личные проблемы, предпочитая разговаривать на более общие темы.
Прокурор. Вы находили много таких тем?
Свидетельница.О да.
Прокурор.Вам никогда не казалось, что капитан Каткарт что-то скрывает?
Свидетельница.В общем нет, хотя последние несколько дней он казался немного взволнованным.
Прокурор.Он рассказывал вам о своей жизни в Париже?
Свидетельница.Да, он рассказывал о театрах и других развлечениях. Он очень хорошо знал Париж. В феврале я была в Париже с друзьями, и он повсюду водил нас. Это было вскоре после нашей помолвки.
Прокурор.Упоминал ли он когда-нибудь о своей игре в карты в Париже?
Свидетельница.Не помню.
Прокурор.В связи с предстоящей свадьбой были ли уже решены какие-либо денежные вопросы?
Свидетельница.Не думаю. Впрочем, как бы там ни было, дата свадьбы еще не была назначена.
Прокурор.Он всегда производил впечатление состоятельного человека?
Свидетельница.По-моему, да. Я не задумывалась над этим.
Прокурор.Вам никогда не доводилось слышать, чтобы он жаловался на стесненные обстоятельства?
Свидетельница.Но ведь на это все жалуются, не правда ли?
Прокурор.Он был жизнерадостным человеком?
Свидетельница.Он был очень подвержен переменам настроения — оно менялось по нескольку раз на дню.
Прокурор.Вы слышали, как ваш брат сообщил нам о намерении покойного расторгнуть вашу помолвку. Вам что-нибудь было известно об этом?
Свидетельница.Абсолютно ничего.
Прокурор.Можете ли вы найти какие-нибудь объяснения этому?
Свидетельница.Совершенно никаких.
Прокурор.Между вами не произошло ссоры?
Свидетельница.Нет.
Прокурор.Значит, в среду вечером вы считали себя помолвленной с покойным с перспективой замужества в ближайшее время?
Свидетельница.Д-да. Конечно, да.
Прокурор.Не относился ли он к тому сорту людей — простите меня за этот болезненный вопрос, — от которых можно ожидать самоубийства?
Свидетельниц а. Я никогда не думала об этом… ну, я не знаю… вполне возможно.
Прокурор.Теперь, мисс Мэри, — только, пожалуйста, не волнуйтесь, успокойтесь — расскажите нам подробно, что вы видели и слышали в среду вечером и в ночь на четверг.
Свидетельница.Я поднялась наверх вместе с миссис Марчбэнк и миссис Петигру-Робинсон около половины десятого; мужчины еще оставались внизу. Я пожелала доброй ночи Денису — он был таким же, как всегда. Когда принесли почту, я была уже наверху. Я сразу пошла в свою комнату. Она находится в задней части дома. Я слышала, как около десяти поднялся мистер Петигру-Робинсон. Петигру-Робинсоны занимают соседнюю со мной комнату. С ним поднялось еще несколько мужчин, но голоса брата я не слышала. Около четверти одиннадцатого я услышала, как в коридоре громко разговаривают, после чего кто-то сбежал по лестнице и до меня донесся звук хлопнувшей двери. Потом в коридоре послышались поспешные шаги и, наконец, я различила, как брат закрыл дверь своей комнаты. Затем я легла.
Прокурор. Вы не осведомились о причине шума?
Свидетельница (равнодушно). Я решила, что это как-то связано с собаками.
Прокурор.Что произошло дальше?
Свидетельница.Я проснулась в три часа ночи.
Прокурор.Что вас разбудило?
Свидетельниц а. Я услышала выстрел.
Прокурор.А до этого момента вы спали?
Свидетельница.Вероятно, дремала, потому что я расслышала его очень отчетливо. Я ни минуты не сомневалась, что это именно выстрел. Несколько минут я лежала, прислушиваясь, после чего спустилась вниз узнать, все ли в порядке.
Прокурор.Почему вы не позвали брата или каких-нибудь других мужчин?
Свидетельница (насмешливо). А зачем? Я решила, что, вероятно, это браконьеры, поэтому не видела никакой необходимости поднимать шум в такой ранний час.
Прокурор.Выстрел был произведен недалеко от дома?
Свидетельница.Казалось, что да, хотя это трудно определить; когда просыпаешься от громкого звука — он всегда кажется очень громким.
Прокурор.Он мог быть произведен в доме или в оранжерее?
Свидетельница.Нет, он донесся с улицы.
Прокурор.Значит, вы одна спустились вниз. Вы очень смелы, мисс Мэри. Вы сразу спустились?
Свидетельница.Не совсем. Я думаю, прошло несколько минут; потом я надела туфли на босу ногу, коверкотовое пальто и шерстяную шапочку. Наверное, прошло минут пять после выстрела, прежде чем я вышла из комнаты. Я спустилась вниз и прошла сквозь бильярдную в оранжерею.
Прокурор.Почему вы пошли именно таким путем?
Свидетельница.Потому что так было быстрее, чем снимать запоры с парадной или задней дверей.
В этот момент присяжным передается план охотничьего домика в Ридлсдейле. Это вместительное двухэтажное здание в простом стиле, сданное его нынешним владельцем мистером Вальтером Монтегю на сезон лорду Денверу. Сам мистер Монтегю в настоящее время находится в Соединенных Штатах.
Свидетельница (продолжая). Подойдя к дверям оранжереи, я увидела на улице мужчину, который стоял, склонившись над чем-то. Когда он поднял голову, я, к собственному изумлению, узнала брата.
Прокурор.А что вы подумали до того, как он поднял голову?
Свидетельница.Затрудняюсь сказать — все это произошло так быстро. Наверное, я подумала, что это грабители.
Прокурор.Его светлость поведал нам о вашей реакции. «О Господи, Джералд, ты убил его!» — воскликнули вы. Чем была вызвана эта фраза?
Свидетельница (бледнеет). Я решила, что мой брат натолкнулся на грабителя и выстрелил в него в целях самозащиты, — наверное, так, если я вообще в этот момент о чем-нибудь думала.
Прокурор.Вполне понятно. Вам было известно, что у герцога есть револьвер?
Свидетельница.О да.
Прокурор.Как вы поступили дальше?
Свидетельница.О да.
Прокурор.Как вы поступили дальше?
Свидетельница.Брат велел мне вернуться в дом и позвать на помощь. Я постучала к мистеру Арбатноту и мистеру и миссис Петигру-Робинсонам. Потом у меня внезапно закружилась голова, и я вернулась в свою спальню за нюхательной солью.
Прокурор.Одна?
Свидетельница.Все вокруг бегали и кричали. Я не могла вынести этого… я…
Тут свидетельница, до этого момента дававшая показания очень спокойно, хотя и тихим голосом, потеряла самообладание и была выведена из зала с посторонней помощью.
Следующим был вызван Джеймс Флеминг, камердинер. Он помнил, что доставил письма в Ридлсдейл в 9.45 в среду вечером. Три или четыре письма он отнес герцогу в оружейную комнату. Однако он не мог вспомнить, была ли наклеена на одно из них египетская марка. Он не собирал марки; его хобби было автографы.
Потом показания давал достопочтенный Фредерик Арбатнот. Он поднялся в свою комнату вместе со всеми около десяти. Он слышал, как позднее поднялся Денвер — насколько позднее, он не мог сказать — он в это время чистил зубы. (Смех.) Конечно, он слышал громкие голоса и ссору, происходившую по соседству в комнате и в коридоре. Он слышал, как кто-то, топоча, кинулся к лестнице. Он высунулся в коридор и увидел Денвера. «Эй, Денвер, в чем дело?» — спросил он. Что ответил герцог, он не разобрал. Потом Денвер ушел в свою спальню и прокричал из окна: «Послушайте, не будьте ослом!» Вид у него действительно был очень сердитый, но достопочтенный Фредди не придал этому значения. На Денвера время от времени находило, и это ровным счетом ничего не значило. Больше шума, чем дела, — так он считал. С Каткартом был плохо знаком, относился к нему нормально — нет, не то чтобы тот ему нравился, но ничего дурного он сказать о нем не мог. Боже милосердный, конечно же, он никогда не слышал о том, что тот был шулером. Естественно, он не занимался специально выяснением, но странно было бы полагать, что люди должны заниматься этим. Однажды он присутствовал в Монте-Карло, когда там в одном клубе начался скандал, но лично он даже ничего не заметил. Ничего особенного в отношениях между Каткартом и мисс Мэри он припомнить не может. Впрочем, он вообще не наблюдателен; так что, если что-то и было, он мог не обратить внимания. Он не любит совать нос в чужие дела, поэтому и в ссору между герцогом и Каткартом не стал вмешиваться. Просто лег в постель и заснул.
Прокурор.Вы слышали еще что-нибудь той ночью?
Достопочтенный Фредерик. Ничего, пока меня не разбудила малышка Мэри. Тогда я спустился вниз и застал Денвера в оранжерее, отмывающим лицо Каткарта. Я поспешил ему на помощь. Понимаете, мы решили смыть грязь и гравий с его лица.
Прокурор.Вы не слышали выстрела?
Достопочтенный Фредерик. Ни звука. Но я сплю довольно крепко.
Полковник и миссис Марчбэнки ночевали в комнате над кабинетом, который в основном использовался как курительная комната. Оба одинаково пересказали разговор, который состоялся у них в половине двенадцатого. Полковник был уже в постели, а миссис Марчбэнк села написать несколько писем. Они слышали голоса и топот ног в коридоре, но не обратили на это особого внимания. Крики и беготня не были чем-то неожиданным в этой компании. Наконец полковник сказал: «Ложись, дорогая, уже половина двенадцатого, а мы завтра рано отправляемся. Ты будешь не в форме». Его замечание было вызвано тем, что миссис Марчбэнк была заядлой охотницей и всегда носила сама свое ружье наравне с мужчинами. «Иду», — ответила она. «Ты единственная грешница, которая жжет масло, — у всех свет уже погашен», — заметил полковник. А миссис Марчбэнк возразила: «Нет, герцог еще не лег: я слышу, как он ходит в кабинете». Полковник Марчбэнк прислушался и тоже различил его шаги. Ни тот, ни другая не слышали, как герцог поднялся. Больше никакого шума ночью они не слышали.
Мистер Петигру-Робинсон давал показания с явной неохотой. Он и его жена легли в десять. Они слышали ссору с Каткартом. Опасаясь неприятностей, мистер Петигру-Робинсон приоткрыл дверь в тот самый момент, когда герцог говорил: «Если вы еще раз осмелитесь обратиться к моей сестре, я переломаю вам шею» — или что-то в этом роде. Каткарт бросился вниз по лестнице. Герцог был весь красный. Он не заметил мистера Петигру-Робинсона, обронил несколько слов мистеру Арбатноту и ушел в свою спальню. Мистер Петигру-Робинсон выбежал в коридор и обратился к мистеру Арбатноту, сказав: «Послушайте, Арбатнот», но тот очень грубо захлопнул дверь прямо у него перед носом. Тогда он подошел к комнате герцога и позвал его: «Послушайте, Денвер». Герцог распахнул дверь и вышел в коридор, даже не обратив на него внимания. Он целеустремленно спустился вниз, и мистер Петигру-Робинсон услышал, как Денвер дает распоряжения Флемингу оставить дверь в оранжерею открытой. Затем герцог снова поднялся наверх, и мистер Петигру-Робинсон опять попытался к нему обратиться, спросив: «Денвер, в чем дело?» Герцог ничего не ответил и решительно захлопнул за собой дверь. Однако позднее — а если быть точным, то в половине двенадцатого — мистер Петигру-Робинсон услышал, как дверь в комнату герцога снова открылась, после чего послышались его осторожные шаги по коридору. Ванная комната и туалет находились в его конце коридора, и ему кажется, он бы слышал, если бы туда кто-нибудь вошел. Он не помнит, чтобы кто-нибудь возвращался. Перед тем как заснуть, он слышал, как его походные часы пробили двенадцать. Он уверен, что открывалась дверь именно герцога, так как петли у нее скрипели особым образом.
Миссис Петигру-Робинсон подтвердила показания своего мужа. Тем вечером ей очень мешал шум в доме, не давая уснуть. Она задремала в половине одиннадцатого, а через час ее разбудил мистер Петигру-Робинсон и сообщил о шагах. По-настоящему она заснула только около полуночи и спала очень крепко. Она всегда крепко спит в начале ночи, зато очень чутко по утрам. В два ночи она снова проснулась и бодрствовала до того самого мгновения, когда мисс Мэри подняла тревогу. Так что в результате ей удалось поспать всего два часа. Она может поклясться со всей определенностью, что никаких выстрелов она не слышала. Окно ее комнаты выходит туда же, куда и у мисс Мэри, — в противоположную от оранжереи сторону. Она с самого детства привыкла спать с открытым окном. Отвечая на вопрос прокурора, миссис Петигру-Робинсон заявила, что никогда не замечала истинной привязанности между мисс Мэри Уимзи и покойным. Они вели себя друг с другом очень бесцеремонно, впрочем, так нынче принято. О каких-либо ссорах между ними она не слышала.
Потом свидетельские показания о личности покойного давала мисс Лидия Каткарт, спешно доставленная из города. Она сообщила прокурору, что приходилась тетей Денису Каткарту и была его единственной родственницей. После того как он вступил во владение наследством, они виделись очень редко. Он постоянно жил в Париже с друзьями, а она не одобряла его знакомств.
— Мы с братом не слишком-то ладили, — сообщила мисс Каткарт, — он отправил племянника получать образование за рубеж, где тот и пробыл до восемнадцати лет. Боюсь, Денис в полной мере усвоил французские манеры. После смерти брата Денис перешел в Кембридж — таково было желание его отца. По завещанию я была назначена душеприказчицей и опекуном Дениса до достижения им совершеннолетия. Не знаю, почему после стольких лет полного пренебрежения мною брату потребовалось взваливать на меня такую ответственность после своей смерти. Впрочем, я не возражала. Мой дом всегда был открыт Денису, когда у него были каникулы, но он предпочитал гостить у своих более богатых друзей. Сейчас я не могу припомнить, как их звали.
Когда Денису исполнился двадцать один год, он начал распоряжаться доходом, составлявшим десять тысяч фунтов стерлингов в год. Кажется, деньги были вложены в какие-то зарубежные предприятия. Как душеприказчица, я тоже получила по завещанию определенную сумму, но я ее сразу же вложила в старые добрые британские банки. Не знаю, как поступил Денис со своими деньгами. Меня бы совершенно не удивило, если бы я узнала, что он занимался шулерством. До меня доходили слухи, что люди, с которыми он общался в Париже, вели себя крайне недостойно. Хотя ни с кем из них я не была знакома. Я никогда не была во Франции.
Далее был вызван лесник Джон Хардроу. Он вместе с женой живет в небольшом коттедже, расположенном у ворот охотничьего домика в Ридлсдейле. Участок общей площадью около двадцати акров огражден в этом месте забором, и ворота на ночь запираются. Хардроу показал, что около двенадцати слышал выстрел, как ему показалось, недалеко от коттеджа, за которым лежит охраняемый участок в десять акров. Он решил, что это браконьеры: время от времени они охотились там на зайцев. Он взял ружье и пошел в направлении пустоши, но никого не увидел. Когда он вернулся домой, его часы показывали час ночи.