Один даже раз, тарахтя и фыркая, проехал грузовой автомобиль.
- Вот видишь, здесь даже автомобили ездят, - сказала я с гордостью.
Но эту Зинку ничем было не пронять. Она шла, спокойно поглядывая по сторонам, как будто все это ее нисколько не интересовало. И вдруг она остановилась как вкопанная. Перед нами была витрина книжного магазина. За стеклом красовались пестрые книжки, тетради, карандаши и резинки. Зинка, чуть не уткнувшись носом в стекло, рассматривала выставленные сокровища.
- Давай зайдем, - предложила я.
- Попрут нас оттуда. Чего без денег ходить? - нерешительно сказала Зинка.
- Не попрут, - уверенно заявила я и первой шагнула на крыльцо.
В магазине было мало народу, и нам сразу показалось, что все так и уставились на нас. Мы долго и старательно шаркали возле двери ногами, пока наконец решились пройти к прилавку.
- Смотри! - восторженно прошептала Зинка, показывая на раскрытую пачку цветных карандашей.
Я ахнула. Никогда мне не приходилось видеть такого чуда. В школе, у некоторых ребят, были цветные карандаши (у меня у самой был карандаш, который с одной стороны писал красным, а с другой синим), но все это были обыкновенные тоненькие пачки по шесть штук. А эта коробка была широкая, как лопата, и в ней было целых двенадцать разноцветных карандашей.
- Интересно, сколько они стоят, - взволнованно сказала Зинка.
Мы долго топтались возле прилавка, пока я, наконец, решилась спросить про цену. Карандаши стоили рубль. Мы с Зинкой вспомнили свой "святой родничок", занесенный сейчас снегом, вздохнули и поплелись вон.
Домой мы возвращались уже в сумерках, когда волшебная витрина сияла электрическим светом. В окнах тоже зажигались огни. Искоса взглянув на меня, Зинка мрачно сказала:
- Что-то нам сейчас будет...
Но на этот раз наши тревожные предчувствия не оправдались. Еще издали мы увидели возле дома Громика. Заметив нас, он повел ушами и приветственно фыркнул.
- Папка здесь! - обрадовалась я.
Отец сидел на низенькой скамеечке и, улыбаясь, смотрел на двух крошечных девчушек, повязанных крест-накрест платками. Мы с Зинкой молча уставились на них.
- Внучки мои, сиротки. В садик ходят, - заметив наше недоумение, пояснила хозяйка.
Девочки держали в руках по куску нашей лепешки с сыром и с наслаждением ели. Вспомнив утреннее чаепитие, я покраснела до ушей.
- Что, набегались? - спросил отец.
- Удрали, - сказала мама.
- А что ж им одним тут сидеть. В городе интересней, - неожиданно заступилась за нас хозяйка.
Мы с Зинкой только переглянулись. Отец собрался уезжать, пообещав прислать за нами через пару дней лошадь.
- Выступать послезавтра, - сообщила мама.
Это известие меня даже нисколько не взволновало. В голове засела одна мысль - как раздобыть рубль, чтобы купить карандаши.
КАРАНДАШИ И ГРУШИ
Утром, едва проснувшись, я первым делом вспомнила про карандаши и ни о чем другом уже не могла думать, тем более, что выступать нам предстояло только на следующий день.
Всю дорогу, пока мы шли в Дом культуры, я оглядывалась по сторонам в надежде, что вдруг найду рубль. Бывают ведь такие чудеса на свете! Наконец я решилась спросить у мамы.
- Нет у меня, Оленька, денег, - печально сказала она. - Придется тебе подождать...
- Я же не на игрушку прошу, а на карандаши.
- Ты уже не маленькая и должна, понимать, что нет у нас денег, сказала мама и тут же, пожалев меня, добавила: - Подожди немного, мне здесь одна женщина должна рубль. Если она отдаст, так и быть, я его тебе на карандаши пожертвую...
- А какая женщина? - спросила я с надеждой.
- Тетя Аня, жена пожарника. Помнишь, что напротив нас жили?
Радость моя сразу померкла. Я прекрасно помнила эту тетю Аню, про которую бабушка говорила, что у них зимой снегу не допросишься.
В Доме культуры уже шел смотр. На сцене ребята танцевали матросский танец. В зале тоже сидели ребята, съехавшиеся на олимпиаду со всего района. Перед сценой стоял стол, покрытый красной скатертью, за которым сидела комиссия. Маму куда-то позвали. Она велела нам сидеть на месте и без нее никуда не уходить, а сама пошла за сцену.
В зале все время хлопали стулья: одни люди уходили, другие приходили. Нам с Зинкой тоже надоело сидеть, мы пошли ближе к сцене.
- Смотри-ка! - потянула меня за рукав Зинка.
Я глянула, куда она показывала, и увидела маму, которая сидела за красным столом и что-то записывала. Понимая, что ей сейчас не до нас, я потянула Зинку за рукав:
- Пошли!
- Куда? - удивилась Зинка.
- Дело есть, - сказала я таинственно.
Мы вышли на улицу. Легкий снежок плавно кружился в воздухе. Возле Дома культуры, мерно жуя сено, стояли лошади. Прямо под ногами у них шныряли бойкие городские воробьи.
- Ишь, народу понаехало! - удивленно сказала Зинка. - Как на ярмарку.
Я не знала, что такое ярмарка, но спросить постеснялась, да и некогда было.
- Знаешь что, - сказала я, - пойдем к пожарничихе, может, она отдаст рубль...
- А чего там, пусть отдает и все! - загорелась вдруг Зинка.
Мы зашагали вдоль по улице. Возле церковной ограды стояла закутанная в платок бабка и продавала груши. Маленькие коричневые дички гремели о жестяную мерку.
- Почем? - осведомилась Зинка.
- Рубль, деточки, рубль мерочка, - сказала бабка. - Сладкие...
Я проглотила слюну, а Зинка пренебрежительно бросила:
- Рубль за такое барахло? Да их летом у нас в лесу сколько хочешь, даром бери!
- Вот и бери... летом, - сердито сказала бабка, потеряв вдруг к нам всякий интерес.
- Неужто покупают? - недоумевала Зинка.
- Конечно. Видишь, уже полкорзины осталось, - сказала я, вытягивая шею.
И как бы в подтверждение моих слов из-за угла выбежал мальчишка и направился прямо к бабке. Протянув ей новенький хрустящий рубль, он подставил карман.
- Есть же люди, которым деньги девать некуда! - сердито проворчала Зинка.
Мы пошли дальше.
Новый дом пожарника с белыми ставнями был обнесен высоким забором. Во дворе на цепи металась огромная собака. Мы остановились в нерешительности. Я осторожно тронула калитку. К моему удивлению, она оказалась незапертой. Собака, гремя цепью, бросилась на нас.
- Не бойся, Зина, она не достанет, - сказала я, прижимаясь к забору и совсем позабыв в это время, что не Зинка, а сама я когда-то удирала от собаки.
На крыльцо вышла хозяйка.
- Чего надо? - крикнула она.
- Здравствуйте, тетя Аня, - сказала я вежливо, не обращая внимания на нелюбезный прием.
- Здравствуй, здравствуй, коли не шутишь, - сказала пожарничиха, всматриваясь в нас с Зинкой.
Мы молчали, не зная, что говорить дальше, и хозяйка, поеживаясь от холода, кивнула нам, чтобы шли в дом. Я так и не поняла, узнала она меня или нет.
- Ну, как вам живется, в колхозе-то? - спросила она, когда мы, шмыгая носами, замерли у порога. "Узнала, оказывается!" - обрадовалась я.
- Хорошо живется! - сказала я и тут же получила сильный толчок в бок. Я оглянулась на Зинку, но та стояла с невозмутимым видом, и я было даже подумала, что это не она толкнула меня.
- У нас корова есть, Буренка, - хвасталась я, - и еще...
- Корова-то есть, да что толку! - перебила меня вдруг Зинка.
Я в недоумении уставилась на нее, а Зинка продолжала:
- На одной корове далеко не уедешь...
- И правда, что с нее толку, когда денег нет! - смекнув, в чем дело, подхватила я. - Мама у нас не работает, и отец ничего не получает, так что у нас и рубля даже нет...
- А без денег известно какая жизнь, - рассудительно заметила Зинка.
Намек, казалось, был достаточно ясным, но тетя Аня и бровью не повела. Мы с Зинкой еще долго расписывали нашу "несчастную жизнь". Наша бывшая соседка слушала, кивала головой, но даже не подумала отдать нам долг. Мы так и ушли ни с чем.
Сердито хлопнув калиткой, Зинка сказала:
- Точно кулаки живут, потому и совести нет!
Расстроенные, мы уныло потащились назад.
Бабки с грушами возле церкви уже не было, и только там, где она стояла, валялась на грязном снегу одна маленькая дичка. Оглянувшись по сторонам, я торопливо подняла ее и, отогрев в кулаке, незаметно сунула в рот.
- Нет, ну ты подумай, есть же на свете такие бессовестные люди! - не унималась Зинка.
Рот у меня был занят грушей, и я молчала. Бабка не обманула - дичка и в самом деле оказалась очень сладкой.
МЫ ДЕЙСТВУЕМ РЕШИТЕЛЬНО
Первая попытка достать рубль оказалась неудачной, но мы с Зинкой не собирались так легко сдаваться. Назавтра мы встали с твердым намерением действовать смело и решительно.
Смотр затягивался, и наше выступление перенесли еще на один день. Мама снова была занята в комиссии, и мы беспрепятственно улизнули из зала.
Веселым чириканьем, как старых знакомых, приветствовали нас воробьи. У церковной ограды, на том же месте, стояла бабка с грушами, но мы шли с видом людей, спешащих по важному делу, и не оглядывались по сторонам. Ткнувшись в запертую калитку нужного нам дома, мы на секунду растерялись, но тут же начали стучать. На наш громкий, требовательный стук торопливо вышла тетя Аня.
- Это вы? - удивленно подняла она брови и с кислой улыбкой добавила: Вот гости!..
Мы поздоровались, и я, не отвечая на ее улыбку, твердо сказала:
- Тетя, мама просила, чтобы вы отдали нам долг.
Брови хозяйки поднялись еще выше.
- А сколько же я ей должна? - удивилась она.
- Вы ей должны... рубль, - уже менее уверенно сказала я.
- О, боже мой, вот долг-то! - закатив маленькие глазки, заколыхалась в смехе пожарничиха. - Я и забыла, мелочь такую...
- Кому мелочь, а кому и нет, - насупившись, проворчала Зинка.
Я толкнула ее локтем, чтобы не вмешивалась, а то, чего доброго, своим языком испортит все дело.
- Вы бы вчера сразу и сказали, зачем приходили, - уже не скрывая своего раздражения, проскрипела хозяйка, когда мы вошли в дом. - А то шляетесь, только снег таскаете, - бросила она свирепый взгляд на наши стоптанные валенки.
Мы молчали.
Она долго рылась по карманам и сумкам, отыскивая злополучный рубль, а мы с Зинкой стояли у порога и с замиранием сердца следили за ее полными, мясистыми руками. Наконец она сунула мне какой-то серый мятый комок, и, провожаемые ее недобрым взглядом, мы очутились за калиткой.
Разжав руку, я разгладила измятую бумажку. Мы увидели, что это и в самом деле рубль. Самый настоящий рубль, хотя очень старый и мятый, с оторванным углом и вообще грозивший рассыпаться на клочки. Сразу исчезло чувство мучительной неловкости, которое мы испытывали, пока стояли, как нищие, у порога, и нас с Зинкой охватил безудержный восторг.
Сейчас, через несколько минут, мы за него получим долгожданную пеструю коробочку - настоящее сокровище!
Мы летели по городу не чувствуя под собой ног и с разбегу - вот невезение! - сунулись в закрытую дверь магазина. Еще не понимая, что случилось, Зинка изо всей силы дергала за ручку, а я торкалась носом в стекло, чтобы заглянуть внутрь. И тут я увидела наклеенную на стекло изнутри бумажку, на которой было написано: "Переучет".
Мы с Зинкой долго стояли как в столбняке и с ужасом смотрели на бумажку. Этого не может быть!
- И главное неизвестно, сколько он может продолжаться, - растерянно сказала я.
- Может, неделю, а может, и скоро откроют, - пожала плечами Зинка.
- Давай подождем, - предложила я.
Мы уселись на крыльцо и стали ждать. Морозец тотчас начал прокрадываться к нам под пальто, тонкими иголочками покалывать в пальцы на ногах. Когда становилось нестерпимо холодно, мы вскакивали и топали ногами, как солдаты на посту. Поминутно, приплюснув носы к стеклу, заглядывали внутрь. Там все было свалено на пол и продавщицы перекладывали товар с места на место. Карандашей не было видно. "Может, распродали все", - с тревогой подумала я.
- Ну что им стоит вынести нам одну коробочку? Минутное дело! - сказала Зинка.
- Правда, мы бы даже и не заходили туда, а в щелочку, - поддержала ее я. - Мы им рубль, - а они нам карандаши, без сдачи...
Но на нас никто не обращал внимания, и мы топтались возле магазина до самого вечера. Когда уже начало темнеть, продавщицы ушли домой. Высокий мужчина вышел последним и закрыл дверь на висячий замок. Взглянув на наши посинелые носы, он спросил:
- Вы что хотели, девочки?
- К-карандаши, - едва выговорила непослушными губами Зинка.
- Закрыто у нас, - сказал он, как будто мы сами не видели, и шагнул с крыльца.
- А... завтра вы откроете? - рванулась за ним я.
- Завтра еще нет, послезавтра приходите, - сказал мужчина.
Все пропало! Послезавтра мы уже будем в деревне. Все наши мытарства, хитрости и унижения оказались напрасными. Мы с Зинкой плелись по улице, едва переставляя одеревенелые ноги. Я готова была зареветь, но так продрогла, что казалось, будто и слезы у меня все вымерзли.
- А пошел он, этот дяденька! - сказала вдруг Зинка. - Может, он и не самый главный, может, он даже сам ничего не знает...
- И правда, придем завтра, - а магазин открыт! - обрадовалась я.
Окрыленные надеждой, мы зашагали быстрее. В клуб уже, конечно, идти было нечего, и мы направились домой.
Возле нашей калитки маячили две маленькие закутанные фигурки. Мы догадались, что это внучки хозяйки - Маша и Катя.
Увидев нас, девочки бросились навстречу.
- А где вы были? - заглядывая нам по очереди в лицо, спросила старшая, Маша.
- По делам, - не очень вежливо буркнула Зинка.
- А вас мама искала, сердится, - сообщила Катя.
- Вы завтра выступать будете, а мы смотреть пойдем, - сказала Маша.
- У нас в садике выходной, - доложила Катя.
ТОЛЬКО СНЕГ СТОЛБОМ...
Когда мама утром нас разбудила, Маша и Катя уже сидели умытые и причесанные и с нетерпением посматривали на нас. Мы с Зинкой вскочили и заторопились.
- В клуб еще рано, - сказала мама. - Я по делам пойду, а вы собирайтесь и часа через два придете...
У нас тоже были "дела", и мы с Зинкой мешкать не стали. Наскоро связав в узел костюмы, мы собрались уходить.
Заметив, как я торопливо запихивала в узел свою юбку и передник, хозяйка сказала:
- Куда она годится такая мятая? Выгладить надо...
Она разогрела утюг и даже помогла мне погладить.
- А она ничего, оказывается, эта бабка, - удивленно сказала Зинка, когда мы вышли на улицу.
- Ничего, ничего, - передразнила я ее. - Только мы сейчас из-за нее опоздаем. Да эти еще... хвостики, - кивнула я на шагавших позади Катю с Машей.
Но я волновалась зря - мы никуда не опоздали. Магазин был закрыт, и не было заметно никаких признаков, что его собираются открывать. Расстроенные, мы отправились в Дом культуры. Мама, встретив нас, велела переодеться и ждать. В зале было довольно холодно, и я набросила пальто. "Хорошо Зинке, с завистью подумала я, - она в своем волчьем костюме не замерзнет". Но, взглянув на нее, я увидела, что она вся дрожит.
- Ты чего? - удивилась я.
- С-страшно, - призналась Зинка. - А ты разве не боишься?
Мне почему-то вовсе не было страшно, и я беспокоилась больше за то, как бы там без нас не открыли магазин. Когда я сказала об этом Зинке, она тоже заволновалась.
- Надо сбегать посмотреть, - сказала она.
- Давай ты, - предложила я, - а то мне пальто одевать не хочется.
Зинка положила рядом со мной на стул волчью маску и, сунув в карман рубль, побежала.
Через несколько минут она влетела в зал и, едва переводя дух, сказала:
- Понимаешь... собаки, увязались за мной, еле ноги унесла...
Представив себе, как она мчалась по улице в своем вывернутом наизнанку кожухе, в котором должна была изображать волка, а за ней неслась целая стая собак, я не выдержала и громко расхохоталась.
На нас зашикали.
- А магазин закрыт, - наклоняясь ко мне, прошептала Зинка.
Мы сидели в зале довольно долго, и нас никто не вызывал на сцену.
- Может, там уже открыли, - сказала Зинка, которой, как и мне, это мысль не давала покоя.
- Пойду посмотрю, - решила я и, быстро надев пальто, не застегиваясь, выскользнула из клуба.
Собаки не обратили на меня никакого внимания, зато люди начали оглядываться. Заметив, что на меня смотрят, я пошире распахнула пальто и шла, гордо поглядывая на прохожих.
Книжный магазин был по-прежнему закрыт, но мой необычный костюм придал мне смелости, и я решила непременно выяснить, откроют его сегодня или нет. Повертевшись возле двери, я постучала.
- Скажите, пожалуйства, когда будет открыто? - спросила я, когда ко мне вышел вчерашний дяденька.
- Завтра, - сказал он.
- А... сегодня не откроете? - допытывалась я.
- Нет.
Я тоскливо посмотрела на захлопнувшуюся за ним дверь и медленно пошла назад. Возле церкви, где стояла бабка с грушами, задержалась и, разжав ладошку, нерешительно взглянула на пригревшийся в руке серый бумажный комок. Осторожно развернула его и начала разглаживать мокрыми пальцами, стараясь придать бедному рублю более солидный вид. И вдруг одна его половинка как-то незаметно отползла в сторону и, соскользнув с моей ладони, плавно опустилась на тротуар. Я ахнула, бросилась ее поднимать. Потом и так и этак прикладывала разорванные половинки одну к другой, но ничего у меня не получалось. Вместо рубля на ладони лежали два жалких клочка.
- Ну-ка, покажи, - услыхала я вдруг.
Подняв глаза, я увидела бабку, торговавшую грушами. Она внимательно рассматривала обе половинки.
- Ишь, как его... разделали... - сказала она неодобрительно.
- Вот... только сейчас... порвался, а то был совсем целый, - сказала я чуть не плача.
- Ну ладно, куда тебе сыпать-то? - спросила бабка, пряча обе половинки в карман.
Я уставилась на нее, еще не веря неожиданному счастью. И вдруг сообразила, что она не шутит, сдернула с головы свою красную шапочку и подставила бабке.
В клуб я влетела вся сияющая и довольная, что все так хорошо кончилось. Но Зинка, к моему великому огорчению, и не думала радоваться. Взглянув на мерзлые дички с торчащими в разные стороны хвостиками, она поджала губы и молча отвернулась.
- Так ведь сегодня не откроют! - доказывала я ей. - Я узнавала...
- Ну и что? - уставилась на меня Зинка.