— Саймон и я собираемся на Рождественский шоппинг, — сказала она. — И никто из вас не может пойти, потому что мы собираемся купить подарки для вас.
Алек выглядел испуганным.
— О Боже. Это значит, что я должен купить подарки для вас, ребята?
Клэри покачала головой:
— Сумеречные охотники не празднуют… ну, знаете, Рождество?
Она вдруг вспомнила о довольно печальном Дне Благодарения у Люка, когда Джейса попросили разрезать индейку. Он вонзался в птицу ножом, пока от нее не осталось ничего кроме хлопьев из индейки. Почему нет?
— Мы обмениваемся подарками, чтим изменение сезонов, — сказала Изабель. — Это всегда было зимним празднованием Ангела. Это был тот день, когда Орудия смерти были даны Сумеречному охотнику, Джонатану.
— Я думаю, что Сумеречные охотники отстранились от праздников примитивных, но во многих Институтах празднуются рождественские праздники. Лондон один из самых знаменитых. — она пожала плечами, — Я просто не думаю, что стоит его праздновать… в этом году.
— Ох. — Клэри чувствовала себя ужасно. Конечно, они не хотели праздновать Рождество после потери Макса. — Ну, по крайней мере, позвольте нам купить подарки для вас. Мы же не собираемся устраивать вечеринку или что-то вроде этого.
— Вот именно, — Саймон всплеснул руками. — Я должен купить подарки к Хануке. Это обязательно согласно традициям евреев. Бог евреев — злой Бог. И очень любит подарки.
Клэри улыбнулась ему. Ему все легче и легче было говорить это слово «Бог».
Джейс вздохнул и поцеловал Клэри — быстрое прощальное прикосновение губ к ее виску, но от этого она задрожала. Не иметь возможность прикоснуться к Джейсу или поцеловать его по настоящему — это начинало злить ее.
Она пообещала ему, что это не важно, что она будет любить его, даже если они никогда не смогут прикоснуться друг к другу вновь, но она все равно ненавидела это, ненавидела отсутствие той уверенности, которую они всегда чувствовали, ведь идеально подходили друг другу физически.
— Увидимся позже, — сказал Джейс. — Я вернусь с Алеком и Иззи…
— Нет, это не так, — неожиданно сказала Изабель. — Ты разбил телефон Алека. Конечно, мы все давно хотели это сделать, в течение нескольких недель.
— ИЗАБЕЛЬ, — сказал Алек.
— Но дело в том, что ты его парабатай, и ты единственный, кто не был у Магнуса. Поговорите с ним.
— И что сказать ему? — спросил Джейс. — Ты не можешь говорить людям не рвать с тобой… Или, может быть, можешь, — добавил он поспешно, увидев выражение лица Алека. — Кто может сказать? Я попытаюсь.
— Спасибо, — Алек хлопнул Джейса по плечу. — Я слышал, что ты можешь быть очаровательным, когда хочешь.
— И я слышал это, — ответил Джейс, уносясь от них. Он был более чем рад сделать это, мрачно подумала Клэри. И выглядел таким сексуальным. Определенно сексуальным. Она подняла руку, помахав ему вслед.
— Увидимся позже, — прокричала она. Если я не умру от разочарования к тому времени.
Фрей никогда не были особенно религиозной семьей, но Клэри любила Пятую авеню во время Рождества. В воздухе пахло жареными каштанами, витрины сверкали серебряным и синим, зеленым и красным. В этом году к каждому фонарному столбу прикрепили еще и огромные снежинки, которые отражали зимние солнечные лучи, окрашивая все в золото.
Не говоря уже об огромной елке в Рокфеллер-центре. Она отбрасывала тень на них, когда они с Саймоном стояли у ворот на каток, смотря, как туристы падают, пытаясь покататься. Клэри держала горячий шоколад в своих руках, тепло распространялось по ее телу. Она чувствовала себя почти нормально — поход на Пятую, рассматривание витрин и елки, это было зимней традицией для нее и Саймона, сколько она себя помнила.
— Все как в старые времена, да? — спросил он, вторя ее мыслям, опустив подбородок на свои сложенные руки.
Она посмотрела на него боковым зрением. Он был одет в черное пальто и шарф, оттеняющий зимнюю бледность его кожи. Его глаза были затуманены, указывая, что он давно не питался кровью. Он выглядел таким, каким и был — голодным, усталым вампиром.
Что ж, подумала она. Почти как в старые времена. — Больше людей, которым нужно купить подарки, — сказала она. — Кроме того, всегда есть еще этот травматический вопрос что-купить-кому-то-в-первое-Рождество-после-того-как-вы-начали-встречаться.
— Что подарить Сумеречному охотнику, у которого уже есть все, — сказал Саймон с улыбкой.
— Джейс в основном любит оружие, — вздохнула Клэри. — Ему нравятся книги, но у них есть огромная библиотека в Институте. Ему нравится классическая музыка…. — Она просияла. Саймон тоже был музыкантом; даже хотя его группа и была ужасна, и всегда изменяла свое название — сейчас они были — Смертельным суфле — он все же хорошо разбирался в музыке. — Что бы ты подарил кому-то, кому нравится играть на фортепиано?
— Фортепиано.
— Саймон.
— Действительно огромный метроном, его ведь можно и в качестве оружия использовать?.
Клэри раздражённо вздохнула.
— Ноты. Рахманинов невероятно сложный, но ему нравятся вызовы.
— Хорошая идея. Я посмотрю, есть ли где-нибудь поблизости музыкальный магазин. — Клэри покончила со своим горячим шоколадом, выбросила стаканчик в мусорное ведро, стоявшее поблизости, и достала свой телефон из кармана. — А что насчёт тебя? Что ты подаришь Изабель?
— У меня нет никаких идей, — ответил Саймон. Они направились вверх по авеню, где постоянный поток пешеходов переходил от одной витрины к другой.
— Ой, да ладно. Изабель простая.
— Это моя девушка, о которой ты говоришь.
Саймон нахмурился:
— Я думаю. Я не уверен. Мы не обсуждали это. Отношения, я имею в виду.
— Вы должны, действительно, обсудить это, Саймон.
— Что?
— Определение отношений. Что это такое, где это происходит. Вы парень и девушка, просто веселитесь, «всё сложно» или что? Когда она собирается рассказать родителям? Ты видишь других людей?
Саймон побледнел.
— Что? Серьёзно?
— Серьёзно. И тем временем — парфюм!
Клэри схватила Саймона за пальто и потащила в магазин косметики. Он был очень большим внутри, с рядами сверкающих бутылок повсюду.
— Что-нибудь необычное, — сказала она. Изабель не захочет пахнуть как все остальные. Ей понравится пахнуть как инжир или ветивер, или..
— Инжир? У инжира есть запах? — Саймон посмотрел на неё в ужасе; Клэри собиралась посмеяться над ним, когда загудел её телефон. Это была её мама.
«ГДЕ ТЫ?»
Клэри закатила глаза и ответила на смс. Джослин все еще нервничала, когда думала, что Клэри уходила куда-то с Джейсом. Даже хотя, как заметила Клэри, Джейс, вероятно, был самым безопасным парнем в целом мире, учитывая, что ему было довольно строго запрещено: 1) злиться, 2) сексуально домогаться кого-то и 3) делать хоть что-то, что могло бы вызвать всплеск адреналина.
С другой стороны он был одержим; она и ее мать обе видели, как он стоял и позволил Себастьяну угрожать Люку.
Клэри все еще не говорила о том, что видела в квартире, которую делила с Джейсом и Себастьяном то короткое время, напоминающее мечту и ночной кошмар. Она никогда не говорила своей матери, что Джейс убил кого-то; были вещи, которые Джослин знать не нужно, вещи, с которыми Клэри и сама не хотела разбираться.
— В этом магазине столько всего, чего, как я могу себе представить, захотел бы Магнус, — сказал Саймон, беря стеклянную бутылку с блестками для тела, плавающих в каком-то масле. — Есть какие-то правила, как покупать подарки кому-то, кто порвал с твоим другом?
— Я думаю, да. Кто из этих двоих для тебя более близкий друг — Магнус или Алек?
— Алек помнит, как меня зовут, — ответил Саймон и поставил бутылку обратно. — И я чувствую себя плохо из-за него. Я понимаю, почему Магнус поступил так, но Алек страдает. У меня такое чувство, что если ты любишь кого-то, он должен простить тебя, если тебе искренне жаль.
— Думаю, это зависит от того, что ты сделал, — сказала Клэри. — Я не имею в виду Алека… Я просто говорю в общем. Я уверена, что Изабель сможет простить тебе что угодно. — поспешно добавила она.
Саймон подозрительно посмотрел.
— Замри, объявила она, держа бутылку радом с его головой. — Через 3 минуты я понюхаю твою шею.
— Что ж, никогда, — сказал Саймон. — Ты ждала очень долго, чтобы сделать свой шаг, Фрей. Скажу я тебе.
Клэри не заморачивалась насчёт умного возражения; она думала о том, что сказал Саймон о прощении, и вспоминала кое-кого, кое-чей голос, лицо и глаза. Себастьян сидел напротив неё за столом в Париже.
«Как думаешь, ты можешь простить меня? Я имею в виду, ты думаешь, прощение возможно для кого-то вроде меня?»
— Есть вещи, которые ты никогда не сможешь простить, — сказала она. — Я никогда не смогу простить Себастьяна.
— Есть вещи, которые ты никогда не сможешь простить, — сказала она. — Я никогда не смогу простить Себастьяна.
— Ты не любишь его.
— Нет, но он мой брат. Если бы всё было иначе…
Но всё так, как есть. Клэри отмахнулась от этой мысли и вздохнула.
— Ты пахнешь инжиром и абрикосами.
— Ты действительно думаешь, что Изабель хочет пахнуть сухофруктами?
— Возможно, нет. — Клэри взяла ещё одну бутылку. — Итак, что ты собираешься делать?
— Когда?
Клэри оторвалась от размышлений над вопросом о том, чем тубероза отличается от обычной розы, чтобы увидеть, как Саймон смотрит на нее, нахмурив свои брови в замешательстве. Она сказала: — Что ж, ты не можешь жить с Джорданом вечно, да? Колледж…
— Ты не идешь в колледж, спросил он.
— Нет, но я сумеречный охотник. Мы учимся после 18, мы становимся отсроченными от других институтов — это наш институт.
— Мне не нравится мысль о вашем переезде. — Он положил руку в карман пиджака. — Я не могу пойти в институт, — сказал он, — моя мама точно не будет за это платить, и я не могу взять кредит для студентов. Юридически, я мертв. И кроме того, как много времени пройдет, пока все в школе не заметят, что кроме меня все становятся старше? Я не знаю, заметила ли ты, но шестнадцатилетние не выглядят как студенты колледжа. — Клэри поставила бутылку.
— Саймон…
— Может я должен подвергнуть мою маму чему- нибудь, — сказал он злобно.
— Что-то, говорящее: «Спасибо, что выбросила меня из дому и делаешь вид, что я мертв?».
— Орхидеи?
Но шутливое настроение Саймон исчезло. — Может быть, все уже не как в старые времена, — сказал он. — Обычно я покупал тебе карандаши и прочие штуки для рисования, но ты больше не рисуешь, разве только своим стило. Ты не рисуешь, а я не дышу. Не так уж похоже на прошлый год.
— Возможно, тебе стоит поговорить с Рафаэлем, — сказала Клэри.
— С Рафаэлем?
— Он знает, как живут вампиры, — ответила Клэри. — Как они живут ради самих себя, как зарабатывают деньги, как получают квартиры — он знает обо всём этом. Он мог бы помочь.
— Он мог бы, но не станет, — ответил Саймон с хмурым видом.
— Я ничего не слышал из Дюморта с того момента, как Морин забрала власть у Камиллы. Я знаю, что Рафаэль её заместитель. Я совершенно уверен, что они думают, что у меня всё ещё есть Метка Каина; в противном случае они бы уже отправили кого-нибудь за мной к этому моменту. Всего лишь вопрос времени.
— Нет. Они знают, что не могут тронуть тебя. Это была бы война с Конклавом. Институт довольно ясно выразился, — сказала Клэри. — Ты защищён.
— Клэри, — сказал Саймон. — Никто из нас не защищён.
Перед тем как Клэри собиралась ответить, она услышала, что кто-то зовёт её по имени; с недоумением, она обернулась и увидела свою мать, которая проталкивалась через толпу покупателей. Через окно она увидела Люка, который ждал снаружи, на тротуаре. В своей фланелевой рубашке он выглядел неуместно среди стильных ньюйоркцев. Пробравшись через толпу, Джослин добралась до Клэри и обняла её. Клэри посмотрела через плечо своей матери на сбитого с толку Саймона. Он пожал плечами. Наконец Джослин отпустила её и отошла назад.
— Я так волновалась, что что-то случилось с тобой…
— В «Сефоре?» — поинтересовалась Клэри.
Джослин нахмурилась.
— Ты не слышала? Я думала, что ты переписывалась с Джейсом и он отправил тебе сообщение.
Клэри почувствовала внезапный холод, пронёсшийся по её венам, будто она глотнула ледяной воды.
— Нет… Я… Что происходит?
— Извини, Саймон, — сказала Джослин. — Но Клэри и я должны сейчас же отправится в Институт.
Немногое изменилось у Магнуса со времен того первого раза, когда Джейс был здесь. Тот же небольшой коридор и единственная желтая лампа. Джейс воспользовался открывающей руной, чтобы пройти через дверь, перепрыгнул через две ступеньки и позвонил в квартиру Магнуса. Безопасней, чем использовать еще одну руну, посудил он. В конце концов, Магнус мог играть в видео-игры обнаженным, или, действительно, делать что угодно. Кто знает, чем занимаются колдуны в свободное время?
Джейс позвонил еще раз, на этот раз посильнее нажав на дверной звонок.
Еще два длинных звонка и Магнус наконец-то распахнул дверь, выглядя разъяренным. Он был одет в черный шелковый халат поверх белой рубашки и твидовых брюк. Его ноги были босыми. Темные волосы спутаны, а тень щетины лежала на его челюсти. — Что ты здесь делаешь? — потребовал он.
— Ух ты, — сказал Джейс. — Какой теплый прием.
— Это потому что тебе тут не рады.
Джейс поднял бровь:
— Я думал, что мы были друзьями.
— Нет. Ты друг Алека. Алек был моим парнем, так что мне пришлось смириться с вами. Но теперь он не мой парень, так что…
— У меня нет никаких отношений с Алеком, — решительно произнес Магнус, но Джейс уже прошел мимо него и оказался в его гостиной, с любопытством осматриваясь вокруг. Одна из вещей, которая Джейсу тайно нравилась в квартире Магнуса — то, что редко когда она выглядела одинаково.
Иногда она выглядела как большой современный лофт. Иногда выглядела как французский бордель, или викторианский притон курильщиков опиума или как будто находишься внутри космического корабля. Прямо сейчас здесь все было беспорядочно и мрачно. Стопки старых картонок от китайской еды завалили кофейный столик. Председатель Мяу лежал на коврике из лоскутов, все его четыре лапы были вытянуты вперед, будто он был мертвым оленем.
— Здесь пахнет разбитым сердцем, — изрёк Джейс.
— Это китайская еда. — Магнус бросился на диван и протянул свои длинные ноги. — Давай уже покончим с этим. Скажи то, что ты пришёл сюда сказать.
— Я думаю, вам с Алеком нужно снова быть вместе. — сказал Джейс.
Магнус закатил глаза.
— Это ещё почему?
— Потому что он несчастен, — сказал Джейс, — и ему жаль. Он сожалеет о том, что сделал. Он не поступит так снова.
— Ох, он не будет тайком за моей спиной с одним из моих бывших пытаться сократить мою жизнь? Очень благородно с его стороны.
— Магнус…
— Кроме того, Камилла мертва. Он не сможет сделать это снова.
— Ты знаешь, что я имею в виду, — сказал Джейс. — Он не будет врать, вводить тебя в заблуждение или скрывать что-то, или делать что-то, что может расстроить тебя. — Он сел в кожаное кресло и поднял бровь. — Итак?
Магнус перевернулся на бок.
— Тебе-то какое дело до того, что Алек несчастен?
— Какое мне дело? — спросил Джейс так громко, что Председатель Мяу выпрямился так, будто он был шокирован.
— Конечно, мне есть дело до Алека; он мой лучший друг, мой парабатай. И он несчастен. И ты, судя по всему, тоже. Выносные контейнеры повсюду, ты не сделал ничего, чтобы изменить это место, твой кот выглядит мёртвым.
— Он не мёртв.
— Я забочусь об Алеке, — сказал Джейс, смотря на Магнуса непоколебимым взглядом. — Я забочусь о нём больше, чем о самом себе.
— Ты когда-либо думал, — задумчиво произнес Магнус, смотря на немного потрескавшийся лак на своих ногтях, — что вся эта затея с парабатаями довольно жестокая? Вы можете выбрать своего парабатая, но вы никогда не можете изменить этот выбор. Даже если он повернется против тебя. Посмотри на Люка и Валентина. И хотя твой парабатай самый близкий тебе человек в мире в определенном смысле, ты не можешь влюбиться в него. И если он умрет, часть тебя также умрет.
— Откуда ты так много знаешь о парабатай?
— Я знаю Сумеречных охотников, — произнёс Магнус, похлопав по дивану рядом с собой так, что Председатель вскочил на подушки и потёрся об Магнуса головой. Длинные пальцы колдуна погрузились в шерсть кота. — Я знаю их на протяжении долгого времени. Вы странные существа.
Всё хрупкое благородство и человечность с одной стороны, и весь беспечный огонь агелов с другой. — Его глаза метнулись к Джейсу. — Ты особенно, Эрондейл, для тебя есть огонь ангелов в твоей крови.
— Ты и Сумеречные охотники были раньше друзьями?
— Друзья, — произнёс Магнус, — что это на самом деле значит?
— Ты бы знал, — ответил Джейс, — если бы у тебя были таковые. Они у тебя есть? У тебя есть друзья? Я имею в виду, кроме тех людей, которые приходят на твои вечеринки. Большинство людей боятся тебя или, кажется, они должны тебе что-то, или ты спал с ними однажды, но друзья… Я не вижу, чтобы у тебя было много таковых.
— Ну, это целый роман, — ответил Магнус.
— Никто из остальной части вашей группы ещё не пытался оскорбить меня.
— Это работает?
— Если ты о том, что я вдруг почувствовал, будто хочу вернуться к Алеку, то нет, — ответил Магнус. — У меня выработалась странная тяга к пицце, но, возможно, это никак с этим не связано.
— Алек упоминал, что ты так делаешь, — заметил Джейс, — Отклоняешь вопросы о себе с помощью шуток.