Кредит на смерть - Кирилл Казанцев 12 стр.


– Приехали, твою мать!.. – Февраль с досадой несколько раз ударил по рулю кулаком, вымещая на нем злобу.

Он вышел бы и попинал машину, но такое поведение сразу привлекло бы всеобщее внимание. Пришлось ограничиться салоном. Февраль с размаху врезал по приборной доске, сорвал иконку, болтавшуюся перед глазами, еще раз ударил по рулю и только после этого немного успокоился. Дела складывались хуже некуда.

Мария молчала. Не было слышно даже ее дыхания. Видать, секла ситуацию.

– Что, жить хочешь? – зло поинтересовался он, глядя невидящим взглядом вперед, в даль.

– Да, хочу. – Она сглотнула. – Я сделаю все, что ты хочешь.

– Тогда выходи и иди, – сказал Февраль, неожиданно приняв решение, и стиснул здоровой рукой руль, чтобы не схватиться за оружие.

Он не мог сам понять, чего хочет, и это пугало его больше всего. Наверное, через несколько секунд Февраль уже пожалеет о своем решении, но сейчас вот так. Пусть живет. Может, случившееся ее чему-нибудь научит. Например, тому, что не стоит связываться из-за бабок с всякими барыгами, которые балансируют на тонкой грани между законным бизнесом и откровенной уголовщиной.

– Я могу идти? – переспросила она с недоверием.

Надежда на счастливый исход оставила ее еще в парке. Мария просто не могла поверить в услышанное и боялась выдать желаемое за действительное. Вдруг ей показалось и на самом деле он сказал нечто иное?..

– Вали отсюда, сука! – взревел Февраль, брызгая слюной.

Лимит доброты у него быстро иссякал, а глаза мгновенно налились кровью. Еще раз повторять не пришлось. Глянув на него, Мария выскочила из машины как ошпаренная. Сзади ему посигналили, чтобы проезжал, и раздражение уголовника перекинулось на водителя, нажавшего на клаксон.

– Иди в жопу, – злобно прокричал Февраль его отражению в зеркале заднего вида.

Затем он снова с тоской посмотрел на Марию. Бандит видел, как женщина быстро удалялась по тротуару. Она даже ни разу не обернулась. Февраль с расстройством подумал, что еще сможет ее достать. Надо было только вырулить на тротуар, надавить газ до отказу и сбить эту телку на полной скорости.

– Да хрен с ней! – выкрикнул он в пустоту и снова ударил по рулю.

Ему надо возвращаться в тюрьму. Перед этим он расквитается с заказчиком. Оставалась самая малость. Надо сообразить, как это сделать.

И тут его пронзила страшная мысль. Вдруг Мария накатает заявление в милицию, что он ее изнасиловал? Тогда Февраль пойдет в зону по позорной статье. Там мигом забудут о его прежних заслугах. Молодежь сейчас на зону приходила вообще без башки. Им бы только кого-нибудь опустить.

Февраль покрылся холодным потом и дико глянул вперед. Мария уже была далеко. Она почти бежала, подгоняемая ужасом.

– Твою в бога душу мать! – закричал он, судорожно переключая скорость и крутя руль.

Ей нельзя было позволять уйти. Ведь чувствовал же он, что совершает ошибку!

Двигатель «Хонды» взревел. Колеса подпрыгнули на бордюре. Кривясь от боли в изувеченных конечностях, Февраль кое-как вырулил на тротуар и помчался по нему с нарастающей скоростью. Мария увидела его маневр и бросилась прямо через улицу в поток транспорта. Завизжали тормоза, засигналили машины. Женщина скрылась из виду за притормозившей «Газелью». Засмотревшись на нее, Февраль сам едва не въехал в автобус.

– Ты что, совсем охренел?! – закричал на него водитель, высунувшись из окошка.

Пассажиры автобуса, повалившиеся от резкого торможения, разделяли его чувства. Февраль схватился было за пистолет, но одумался и сдал назад. Автобус проехал. «Газель» тоже убралась, но Марии к этому моменту уже и след простыл.

Дежурный по РОВД действовал по привычной схеме, быстро и с нахрапом, как танк, не давая вставить лишнего слова. Едва Живцов заикнулся о нападении, голос в трубке потребовал от него фамилию и адрес. Он машинально назвал, хотел добавить, что в результате нападения погиб человек, но дежурный уже переключил его на участкового.

«Ладно, пусть будет участковый, – подумалось ему. – Когда узнают об убийстве, сразу по-другому заговорят».

Ответил Живцову помощник участкового сержант Царев, уже знакомый ему. Этот его выслушал, однако, когда речь зашла об убийстве, сильно разволновался и даже чуть не подавился тем, что жевал. Видимо, подобные дела для него были еще в новинку.

– Так вы будете принимать меры? – грозно спросил Живцов. – Я не шутки тут шучу. Погиб сотрудник моей фирмы. Остальные жестоко избиты. Вдобавок ко всему в нас стреляли.

– Вы из Голоштанного звоните? – уточнил сержант.

– Да-да, – едва не закричал в трубку Живцов. – Я на вас в прокуратуру буду жаловаться за бездействие!

– Я сейчас сообщу участковому, – пообещал сержант и положил трубку.

– Один черт знает, что тут происходит, – возмутился Живцов, отняв от уха телефон. – Какая же беда должна приключиться, чтобы менты сразу приехали?

– Ты сказал бы, что фура с коньяком перевернулась, – прошепелявил Горелый.

– Ты, хрен беззубый, лучше не раздражай меня, – оскалился Живцов, а затем обратился к остальным парням, собравшимся в актовом зале: – Все поняли, что надо говорить, когда будут спрашивать про ночь?

Сотрудники «Пилигрима» дружно закивали на манер китайских болванчиков. Оставив их, Живцов вышел на улицу и позвонил владельцу агентства. Это был довольно таинственный тип. Они общались в основном по телефону. Вживую – лишь несколько раз, когда надо было подписывать документы и заверять их у нотариуса. Этот человек вложил деньги в раскрутку конторы, решал проблемы с администрацией или с силовыми структурами. Все остальное было на Живцове.

– Порадуешь или у тебя опять проблемы? – послышался знакомый хрипловатый баритон.

– Проблемы, но небольшие, – честно признался Живцов.

Он знал, что этому субъекту лучше было не врать. Владелец агентства часто демонстрировал потрясающую осведомленность по многим вопросам.

– Интересно, зачем я тебе деньги плачу? – спросил тот почти весело и вполне искренне. – Ты должен решать проблемы, а не грузить меня.

– Я решу, – твердо заверил Живцов. – Просто хотел спросить совета.

– Штука баксов за совет, – пошутил собеседник. – Ладно, спрашивай.

– Здесь в деревне нам мешает один парень. Он профессионал. Мы решились пойти с ним на серьезный разговор. Как вы на это смотрите? – шифруя истинный смысл сказанного, проговорил Живцов. – Решить дело иначе не получится. Я пошлю двоих ребят. Они надежные, не подкачают.

– Если бы они были мастерами своего дела, то до разговора у вас бы не дошло, – ядовито заметил владелец «Пилигрима». – Держи этих парней на привязи. Я пришлю своего человека. Он сам с ним побеседует. Ваша задача не мешать и делать свое дело.

– Хорошо, понял, – ответил Живцов с облегчением. – Еще одно. Мы хотели снять долг с дочки одной заемщицы. Сама-то должница умом тронулась, ей все по барабану. Так вот, ее дочка притащила на стрелку быков, и они моих парней изуродовали. Работали дубинками. Так только менты могут или омоновцы. Короче, один умер от полученных побоев. Я все свалил на этого парня, который нам поперек дороги стоит, подумал, пусть им менты займутся. Как бы теперь они не помешали вашему человеку. Предупредите его там, что ли.

– Они не помешают. – Владелец агентства усмехнулся и похвалил: – Хорошо придумано. Не ожидал от тебя. Молодец! Все идет нормально, как надо.

«Как же, нормально!..» – сердито подумал Живцов, а вслух сказал:

– Но к этой старухе нам теперь лучше не соваться. Про ее долг можно забыть, иначе гарантированы проблемы с правоохранительными органами.

– Расслабься, Сережа, все будет путем, – весело пообещал собеседник. – Сначала разберемся с парнем, потом получим деньги со старухи. Никакие менты ей не помогут, уж поверь мне.

– Да, я верю, – пробормотал Живцов. – Позвоню вам, если появятся новости.

– Работайте дальше, – приказал хозяин.

В трубке раздались гудки. Владелец агентства не любил долгих прощаний.

«Что ж, коли его человек уберет Григорьева, то так тому и быть. У меня проблем меньше», – подумал Живцов.

Следующий звонок он сделал в «Скорую помощь». На этот раз вопросов почти не было. Медики велели ему встречать бригаду.

– Да, к вечеру встретим, – пробормотал себе под нос Живцов, убрал телефон и удивленно воззрился на участкового, вошедшего в двери.

Тот вечно появлялся неожиданно.

– Что у вас тут опять? – сурово спросил Конопаткин, разглядывая лица мордоворотов, сгрудившихся у сцены.

– Ваш молодчик сегодня ночью проник сюда, напал на нас, жестоко избил… – начал Живцов возмущенно.

– Что за «ваш»? – перебил его участковый рокочущим голосом, внимательно изучая окружающую обстановку. – Выражайтесь конкретнее и следите за тем, что говорите.

– Я о Григорьеве. Он же в этом селе живет, значит, ваш подопечный, – терпеливо пояснил Живцов.

– У Григорьева мать в больнице. На нее напали прошлой ночью. В это же время в Голоштанном было несколько поджогов, случаи вандализма и жестокого обращения с животными. Я потому к вам и заехал, – с нажимом произнес Конопаткин, растолкал собравшихся и подошел к сцене, на которой лежали жертвы утренней разборки. – Этим людям надо в больницу. Почему они на полу?

– Я о Григорьеве. Он же в этом селе живет, значит, ваш подопечный, – терпеливо пояснил Живцов.

– У Григорьева мать в больнице. На нее напали прошлой ночью. В это же время в Голоштанном было несколько поджогов, случаи вандализма и жестокого обращения с животными. Я потому к вам и заехал, – с нажимом произнес Конопаткин, растолкал собравшихся и подошел к сцене, на которой лежали жертвы утренней разборки. – Этим людям надо в больницу. Почему они на полу?

– Я вызвал «Скорую», – огрызнулся Живцов.

Конопаткин пощупал пульс на шее у парня, лежавшего с края сцены, вздрогнул, отдернул руку и заявил:

– Этот человек мертв!

– Мы-то поняли, а до вас, по-видимому, никак не доходит, что все очень серьезно, – зло ответил Живцов, стараясь всеми силами сохранить спокойствие. – Я же звонил в дежурную часть двадцать минут назад и все объяснил.

Конопаткин молча достал сотовый, включил его, сразу увидел несколько пропущенных звонков, посмотрел на Живцова и поинтересовался:

– Так на вас прошлой ночью напал именно Григорьев? Во сколько же это было?

– Ближе к утру, в половине седьмого, – сказал Живцов, с удовлетворением отметив перемену в лице и в интонациях стража порядка. – Мы ничего не подозревали, спали. Тут он ворвался и начал всех колошматить направо и налево. Все произошло неожиданно. Мы спросонья даже сопротивляться толком не могли. Потом Григорьев достал пистолет и выстрелил несколько раз. Слава богу, никого не задел. – Он указал на пулевые отверстия в полу и в стульях.

– Не попал, значит. – Конопаткин хитро прищурился, понимающе кивнул и полюбопытствовал: – А у вас оружие имеется?

– Да, но никто его не применял, – быстро ответил Живцов заготовленной фразой. – Мои сотрудники лишь продемонстрировали оружие преступнику, сообщили о намерении его применить, и он сразу сбежал через окно. На все стволы оформлены соответствующие документы. Наша фирма ведь занимается также частным сыском и охраной. Почти все сотрудники прежде служили в правоохранительных органах или были военными. Мы готовы предоставить оружие для баллистической экспертизы, если потребуется.

– Понятно. – Конопаткин со скорбным видом вздохнул.

Он уже знал, что произойдет дальше. Ничего не скажешь, подвезло ему под конец месяца. Нужно было сообщить о случившемся в РОВД, но звонить туда чертовски не хотелось. Обвинят во всем его. Скажут, мол, не предотвратил, не среагировал вовремя, а ведь были сигналы.

Илья Петрович подыскал директору новых охранников для его загородной резиденции, и на этот раз шеф остался доволен. Сомову надо бы радоваться, но что-то не давало ему покоя. Камаев что-то скрывал. Он явно кого-то опасался. Непонятным было также его пристрастие к отморозкам. Охранники на даче, потом коллекторское агентство. Как Камаев ухитрился найти во всей Москве именно таких? Это ж надо было постараться!

Потом Сомова посетила другая мысль. Вдруг не Камаев нашел агентство, а сами коллекторы вышли на него? Может, это какая-то многоходовая комбинация, чтобы опустить их банк?

Полный сомнений, Илья Петрович сделал несколько звонков, попросил пробить «Пилигрим», разузнать, что за контора и кто за ней стоит. Полная информация о коллекторском агентстве появилась у него на столе сразу после обеда. Проглядывая копии учредительных документов, Сомов наткнулся на знакомую фамилию. Вот это уже действительно выглядело странным. Тут налицо игры Камаева либо происки конкурентов и чистая подстава. Почему он раньше все не проверил?

Просмотрев все до конца, Илья Петрович еще больше укрепился в своих подозрениях. Чтобы исключить всякую ошибку, он набрал отдел по подбору персонала и попросил принести ему личное дело водителя Камаева – Павла Ивановича Кривинцова. По бумагам именно он значился владельцем коллекторского агентства, зарегистрированного в Москве. Кто же на самом деле этот Кривинцов?

Еще один вопрос мучил Сомова. Посвящать ли в свое расследование шефа? Если Камаев сам все это затеял, то раскрывать свою осведомленность не стоит. Такая наивность может оказаться опасной во всех отношениях.

Поразмыслив, Илья Петрович вызвал в кабинет своего заместителя Эльдара, объяснил, что надо быстренько сгонять в одну деревеньку и разведать, как там идут дела.

– Что именно?.. – не понял Эльдар.

Сомов кратко изложил ему историю вопроса и в заключение пояснил:

– Я просто хочу выяснить, как эти парни из «Пилигрима» там работают, чтобы у банка потом проблем не возникло.

Правду говорить было незачем.

– Ясно, сделаю, – кивнул Эльдар.

Они сели перекусить на кухне тем, что осталось в холодильнике. После обеда Григорьев-старший собирался проведать мать в больнице. Дверь на веранду была открыта. Иван первым услышал во дворе тихие шаркающие шаги и аккуратно подвинул к себе здоровенный разделочный нож, которым отец минуту назад нарезал копченый окорок.

Александр Федорович заметил движение сына, тоже насторожился и спросил:

– Ты чего это?

Иван жестом велел отцу молчать. В дверь постучались. Затем, не дождавшись ответа, гость открыл ее настежь и вошел в сени. Иван выдохнул с облегчением. Это был Егор Кузьмич Зубков, их сосед с противоположной стороны улицы. Старик заметно принял на грудь, видимо, справляя поминки по псу по кличке Буран, погибшему от рук ночных налетчиков. Пришел он к ним, чтобы излить душу. Собака была для него членом семьи. Глаза Егора Кузьмича влажно блестели.

Он кряхтя опустился на скамейку, положил на колено картуз, вздохнул и горестно сообщил:

– Схоронил я его. Здоровенный был, прямо как теленок. Еле на тачанку поднял. Могилу пришлось копать как для человека. Вот такие дела, граждане. Так-то.

– Их найдут, – пообещал Иван, чтобы хоть как-то утешить старика.

Егор Кузьмич поднял на него печальные глаза и проговорил:

– А чего их искать? Известно, кто это сотворил! Эти обормоты из банка, что за деньгами приезжали. В народе говорят, что ты им задал трепку. Они к вам сюда вломились, и ты им накостылял.

– Было дело, – скромно согласился Иван.

– Может, ты им за меня всыплешь? – неожиданно предложил Егор Кузьмич. – А я тебе заплачу. Накажи этих сволочей. У меня пенсия большая, военная.

– Да ты что, Кузьмич! Не могу я с тебя деньги взять, – обиженно воскликнул Иван. – Мы и так с ними разберемся.

У крыльца в очередной раз послышались шаги. Иван вновь напрягся, готовясь к худшему, определил, что идут двое. Опять оказалось, что пожаловали односельчане. Это были Семен Ильич Грибов, когда-то зоотехник, и Георгий Емельянович Евстропов, тракторист, ударник социалистического труда. В настоящее время оба являлись пенсионерами.

Тучный Евстропов, отдуваясь, поздоровался и поведал хозяевам, что за Марией Петровной родственники приехали, в город хотят забрать.

– Зинаида к ней забегала, помогала по хозяйству. Вот я и решил, что она должна знать, – добавил он.

– Я ей сообщу, когда увижу, – пообещал отец, а Иван заметил:

– Хорошо, что родственники наконец-то объявились. А то на нее смотреть было страшно.

– Хорошо, это да, – подал голос Семен Ильич, присаживаясь к столу. – Но люди они никудышные, сдадут старуху в приют и домом завладеют. Я на них посмотрел и сразу понял. Машина крутая, джип какой-то. Дочка-то за Марией Петровной пошла, а я ее мужу стал рассказывать, как с нас тут деньги трясут. Этот крутой даже и слушать не желал. Говорит, не его проблемы. Вот я и смекнул, что дочка глаз положила на имущество старухи. Поэтому они и приехали.

– Да какое там имущество!.. – Отец Ивана фыркнул и махнул рукой. – Был я у нее. Дом разваливается. Там даже восстановить ничего нельзя. Если продавать, то копейки получишь. Да и не купит тут никто. Хватит фантазировать! Дочке, наверное, стыдно стало, что про мать забыла. Вот она и приехала.

– Ага, как же. – Грибов поджал губы.

– Так, Семен, мы по другому делу пришли, – вклинился в разговор Евстропов. – Иван, надо сообща, всем миром разбираться с этими кредитами. Видишь, что у нас творится. Ты самый молодой тут, знаешь, какие в городе порядки, может, посоветуешь что. Надо бы собраться всем, когда эти снова появятся, встретить их и за шкирку отсюда выкинуть.

– Идея хорошая, – кивнул Иван и уточнил: – Только бы дело самосудом не закончилось. Надо обойтись без рукоприкладства. У них есть оружие.

– У нас тоже. – Семен Ильич пожал плечами.

– Вот этого совсем не надо, – покачал головой Иван. – Организуемся, соберемся, встретим их, но без оружия. Пусть видят, что мы серьезно настроены. Они ничего не смогут сделать.

– Но у них есть бумаги, по которым мы должны деньги, – напомнил ему отец. – Они ведь и с милицией могут приехать. Заявят, раз нет денег, то выметайтесь из домов…

– Я про это и хотел сказать, – перебил его Иван. – Необходимо выяснить, откуда в нашей истории ноги растут. Я смотрел бумаги, там все оформлено как надо: паспортные данные, ксерокопии документов, подписи. Теперь вот подумайте, как мошенники могли получить ваши паспорта. В течение месяца вы никому их не давали? Может, кто-то приезжал, предлагал оформить какую-нибудь компенсацию, субсидию или льготы?..

Назад Дальше