– А вы зря так вот себя ведете, господин адвокат. – Акинфеев посмотрел на младшего коллегу, который вернулся из спальни, держа в руке – аккуратно, двумя пальцами – микрокассету. – Как зовут этого вашего… «ученика»? Михаил? Хотите еще раз посмотреть, чем вы тут занимались со своим мальчиком минувшей ночью?
– Да… ка-ак вы посмели?! – Лицо Коша вновь побагровело. – Это же… как вас понимать?! Просто немыслимо!! В конце концов… это моя личная жизнь! Я – практикующий адвокат! Я состою не только в гильдии, но и вхожу в правление международных общественных организаций! Вы нарушили такое количество статей нашего УПК и международных правовых актов и нормативов, что у нас у всех пальцев не хватит, чтоб их сосчитать!.. И вообще: моя половая ориентация вас не касается! И уж точно не является поводом для уголовного преследования!
– Ну что, «кино» будем ему показывать? – поинтересовался коллега Акинфеева. – Я могу пустить картинку через его «Home-cinema».
– Пока не стоит, – сказал полковник. – Он этого «кина» вживую насмотрится. И наиграется – на всю жизнь. Сначала на предвариловке в «Матросской», когда местные сидельцы разберутся с его «половой ориентацией». А потом на зоне, где он будет отбывать срок по приговору суда…
– Куда?! – гаркнул младший гэбист, заметив, что адвокат встал и направился к столу, где у него имелся телефакс. – Сказано же вам – сидеть!
– Вы нарушаете мои гражданские права! – заявил Кош, которого вновь усадили в роскошное кресло-трон. – Я имею право на телефонный звонок!
– Мы тоже имеем такое право, – не без юмора отозвался Акинфеев. – Давайте сперва позвоним мы… А там – посмотрим.
Он протянул ладонь, в которую его сотрудник тут же вложил сотовый, осуществив предварительно набор.
– Саныч, ну как там у вас дела? – спросил полковник, услышав в трубке голос одного из лубянских коллег. – У медиков уже были? Так, хорошо… и что? Зафиксировали факт полового контакта… в извращенной форме?.. Угу. Прекрасно. Все задокументировано, да? – Говоря это, Акинфеев с кривой усмешкой смотрел на хозяина апартаментов. – А что сам молодой человек дальше намерен предпринять?.. Так, так… Он считает себя жертвой сексуальных домогательств? Говорит, что подвергся изнасилованию… да еще в «особо извращенной форме»? Вот как… А он назвал фамилию этого гражданина… «насильника»? Назвал? Гм… А что он намерен далее предпринять, этот несчастный молодой человек? Рыдает, говоришь? Ага, не только рыдает, но и пишет исковое заявление? Минутку… – Акинфеев все с той же усмешкой обратился к Кошу: – Аркадий Борисович, может, вы хотите поговорить с «учеником»? Вообще-то не положено, но… так и быть, разрешаю вам перекинуться словцом. А то ваш «мальчик» горько плачет… Представляете, он утверждает, что минувшей ночью его кто-то изнасиловал… в извращенной, как вы уже слышали, форме. Так вы спросите у юного правоведа, кто же это над ним так надругался. Он ведь именно в вашем лице видел защитника и покровителя, не так ли?
…Некоторое время адвокат сидел, ссутулившись, закрыв лицо руками. Акинфеев сложил мобилу, передал ее сотруднику, затем многозначительно посмотрел на мужчину, который вплоть до этой минуты не проронил ни единого слова.
– Аркадий Борисович, – негромко произнес Шувалов, – когда вы в последний раз виделись с Венглинской и ее помощником Красиным?
Адвокат отнял от лица руки и медленно повернул голову к человеку, сидящему справа от него, на его любимом роскошном диване.
– Венглинская? – Кош достал из кармана носовой платок и стал медленно промокать им влажный от пота лоб. – Гм… Венглинская… Венглинская…
– Не пытайтесь тянуть время, – сказал Шувалов. – Отвечайте на вопрос.
– Видите ли… не знаю вашего имени-отчества…
– Иван Иваныч.
– Видите ли, Иван Иваныч, у меня оч-чень широкий круг клиентов и знакомых… Всех вот так сразу и не упомнишь…
– Бросьте. Вы славитесь тем, что у вас абсолютная память. – Шувалов мельком глянул на часы. – Ладно, чтобы ускорить процесс, мы вам ее освежим…
Коллега Акинфеева достал из кармана цифровой диктофон. Сверившись по экранчику с номером файла, он включил нужную запись. В гостиной отчетливо зазвучали голоса, мужской и женский:
– Hi, my dear friend! Звоню тебе, Аркадий, из аэропорта… Вот только что сели во Внуково!
– Здравствуй, дорогая… С приездом тебя, я так понимаю, да? Какие планы? Когда увидимся? Когда я смогу наконец тебя обнять?
– Ах ты, шалунишка… – прозвучал заразительный женский смех. – А я уже думала, что ты меня совсем, совсем задвинул… У меня будет к тебе одна просьба, Аркадий… – Голос мгновенно приобрел деловые нотки. – Надо встретиться. Во вторник или в среду. Как тебе удобней?
– В среду, Лариса. Во вторник у меня график забит!.. Хотя для тебя, золотая моя, могу найти «окно»…
– Давай тогда… в среду!
– Хорошо. В десять утра устроит? У меня до обеда будет более-менее свободный график.
– Отлично. Я сначала к тебе в офис подъеду, да?
– Договорились. Все? Тогда целую ручки.
– Я тебя – тоже. Ну все, до встречи…
– Это дубликат записи телефонного разговора от третьего июля, – сказал Акинфеев. – Звонок с мобильного Венглинской был сделан на ваш сотовый, Аркадий Борисович… В понедельник это было, около шести вечера. Неужели не припоминаете?
– Ах да, Лариса… – Кош словно очнулся после долгой спячки. – Знаете, я как-то не привык называть ее по фамилии. Интересная женщина… Видел ее несколько раз на светских тусовках… в Лондоне… И здесь, кажется, в Москве тоже пересекались. Но у меня, господа… товарищи… такая работа, что я имею в знакомых половину земного шара. Я после каждого мероприятия, поверьте мне на слово, выгребаю из карманов ворох чужих визиток. Разве их всех упомнишь, тех, кто ко мне обращается с той или иной просьбой?
– Что-то у вас совсем плохо с памятью, господин адвокат. – Акинфеев неодобрительно покачал головой. – Вы бы побольше морковки кушали… И орехов! А то от «роллсов» и всяких-разных кулинарных… и не только кулинарных… извращений у вас может развиться реактивный склероз! Ну ничего, в СИЗО вас подлечат. Может, какое другое место у вас начнет болеть, но зато от простой еды быстро восстановится память…
– А вы зря вот так… со мной, – как бы с обидой в голосе сказал Кош. – Я ведь говорю вам правду. Да, она… то есть Венглинская… звонила мне. Приезжала даже ненадолго в офис… Она просила меня присоветовать ей хорошего юриста, работающего в сфере консалтингового бизнеса… Честно говоря, я не в курсе, чем она занимается в последнее время. Знаю, что живет в основном в Англии… До этого проживала то ли в Вене, то ли в Праге. Часто бывает в Москве… Одно время у нее здесь даже был свой офис…
– В том же здании, где располагается ваша адвокатская контора, – уточнил Акинфеев. – Послушайте, Кош! Вам еще не надоело валять дурака?! У нас имеются распечатки всех ваших телефонных разговоров! И не за день, не за неделю! И не только ваших, но и ваших знакомых, ваших друзей и деловых клиентов! Да мы тебя, адвокатишка сраный, можем на атомы и молекулы разложить! Вывернем тебя, сука, просто всего наизнанку! Все твое вонючее нутро наружу вылезет! И предъявим «передовой общественности»! Ты этого, что ли, гнида, хочешь?!
Полковник, лицо которого сделалось сердитым, встал с кресла и навис над Кошем. Какие-то мгновения казалось, что он треснет адвоката папкой или даже двинет ему кулаком. Тот как-то сжался… Весь втиснулся в спинку «трона»… Даже втянул голову в жирную шею…
– Прокрутите ему еще одну запись! – процедил Акинфеев. – Дадим последний шанс…
Он сделал шаг назад и опустился в кресло.
В гостиной вновь зазвучали уже знакомые голоса.
– Аркадий, дорогой, здравствуй! Звоню, чтобы сверить часы… Я через полчаса буду у тебя в офисе!
– Понял, Лариса, я уже на месте.
– Аркадий, мы потом из офиса в банк подъедем. Ну… в тот самый. Мне кое-что надо в ячейку положить. Так что имей в виду, ладно? Ключ у тебя?
– Да, конечно… Приезжай, все сделаем в наилучшем виде…
Сотрудник отключил диктофон, на чип которого технари закачали файлы, добытые как путем прослушки, так и изъятые задним числом, списанные с «контрольной» аппаратуры, которой по требованию спецслужб теперь оснащены все аналоговые и цифровые телефонные коммуникации.
– Вспомнили? – хмуро поинтересовался Акинфеев. – Или показать еще и видеозапись, которую мы изъяли в том самом банке, в котором вы побывали с Венглинской в минувшую среду?!
– Да, да… теперь вспомнил! – Кош нервно скомкал носовой платок. – Мы действительно в тот день ездили с Венглинской… и с ее помощником… Артемом его зовут… – Он выдавил из себя название крупного московского банка и еще сообщил адрес филиала, где они побывали в среду, около одиннадцати часов. – Лариса Аркадьевна…
– Ныне покойная, – жестко сказал Шувалов. – И не делайте вид, Кош, что вы не в курсе, что произошло в Мозжинке!
– Ныне покойная, – жестко сказал Шувалов. – И не делайте вид, Кош, что вы не в курсе, что произошло в Мозжинке!
Тот проглотил подкативший к горлу тошнотный комок. Акинфеев нетерпеливо махнул рукой – мол, продолжай, что ж ты остановился на самом интересном…
– Красин с нами в хранилище не ходил, – странно дребезжащим голосом сказал Кош. – Мы в депозитарий спускались вдвоем с Венглинской. Та ячейка вообще-то оформлена на нее… Я даже не в курсе, что она там хранит… хранила. Ни разу не видел… мы этого вообще не обсуждали.
– А зачем тогда вы были ей нужны? – спросил Шувалов. – Она бы и без вас прекрасно справилась! Положила бы в депозитную ячейку то, что принесла с собой, заперла… И все, никакой мороки! Что-то вы нам недоговариваете, господин адвокат!
– У них там арендован связной «бокс», – не дождавшись реакции от притихшего хозяина, сказал Акинфеев. – Это распространенный прием. Арендуется депозитная ячейка в одном из банков. Оформляет и оплачивает услугу кто-то один; в клиентском договоре оговаривается, что доступ к депозиту может – кроме клиента – также получить тот, кто правильно воспроизведет буквенный, цифровой или смешанный код. И кто имеет второй ключ – третий обычно находится в депозитарии, в распоряжении банковского менеджера…
– А какой в этом во всем смысл? – прикинувшись простачком, поинтересовался Шувалов.
– Смысл есть… если речь идет о криминальных или просто опасных вещах, – глядя на Коша, сказал Акинфеев. – Схема проста, но удобна для всех. Например, есть две личности, условно – «А» и «Б». Субъект «А» обладает какой-то очень важной информацией и хотел бы ее, скажем так, обменять или продать третьему лицу – назовем его «Г».
– Вы пропустили одну букву алфавита, коллега, – напомнил ему Шувалов. – А где же в этой схеме «В»… или лучше назовем его по первой букве его фамилии – «М»?
– О да, это очень простая, удобная и безопасная схема. – Акинфеев улыбнулся краешком губ. – «А», обладатель «товара», может находиться во время сделки на безопасном расстоянии… допустим, в Лондоне. Сам «товар» – в ячейке. Ведется торг с «Г» – через упомянутого уже вами «М». Если сделка не скрутится, в дополнение к первой порции «товара» может быть предложен довесок – откроется местонахождение еще одного такого связного «бокса», и станет известна процедура доступа к нему…
– Надо же, как просто… и в то же время – умно. – Шувалов поцокал языком. – А что в этой схеме делает наш «Б»? – Он покосился на адвоката.
– А он должен позаботиться о двух вещах, – продолжил строить догадки Акинфеев. – Первое: через него «А», укрывшийся на время наиболее острой и опасной фазы торга за бугром, может осуществлять доступ к «боксу» третьему лицу. Причем самому «Б»… то есть господину адвокату, даже не придется слишком уж рисковать. Он, как только деньги капнут на счет «А»… или будет обеспечен иной выгодный «А» результат, передаст свой ключ «Г», в дополнение к тому ключу и половинке кода, которые – опять же в случае успеха переговоров, – будет к этому времени – от «А» – иметь известный нам гражданин…
– На букву «М».
– Да, именно так, – кивнул Акинфеев. – Вот и получается, что если бы у них, – он тоже посмотрел на притихшего адвоката, – все скрутилось, то они оба фактически даже не контактировали бы с «покупателем»… Ведь господин Кош мог переслать свой драгоценный ключ и свою половинку кодированной команды… да хоть вложив его в письмо!.. Мы правильно с коллегой воспроизвели ход ваших мыслей, Аркадий Борисович?
Как ни странно, этот странный диалог, смахивающий на разговор двух посвященных, практикующих учение Каббалы, произвел на адвоката очень сильное впечатление…
У этого холеного, сытого, уверенного в себе мужчины вдруг затряслись губы… Руки тоже мелко и противно дрожали, словно на него напала лихоманка – он даже сунул кисти рук себе под мышку.
– Успокойтесь! – прикрикнул на него Акинфеев. – Давайте без истерик! И без прочих педерастических выкрутасов! Нам нужен результат! Мы знаем больше, чем вы думаете, Кош! А вам светит статья даже покруче, чем за изнасилование! Не только «сто тридцать первая»… хотя и с этой статьей вы будете сидеть в аду, а не на зоне! Но и «сто пятая», за убийство… оформим вас как заказчика, да и дело с концом!!!
– А что, интересная идея, – Шувалов одобрительно покивал головой. – Вы, Кош, имели верный мотив в этом вот «мокром» деле – «заказали» двух подельников, чтобы самому провернуть лихую сделку… Чтобы, значит, всю денежку – ежели выгорит – загрести себе!
– Я не педераст!! – дребезжащим фальцетом закричал адвокат. – Я не гомик! Это… это был редкий случай… я… я хороший семьянин! И я никого не убивал, никого не «заказывал»… это… это навет!
– Вы, как опытный юрист, должны понимать, что ваше дело – дрянь, – спокойно заметил Акинфеев. – Вот вы, Аркадий Борисович, зная – мы тоже об этом, кстати, знаем – о том, что в четверг ранним утром в Мозжинке были убиты двое ваших знакомых… почему-то ни-че-го не сообщили органам об этих ваших телефонных переговорах с ныне покойной Венглинской! И о вашей поездке в банк – тоже никому ни слова?! Это как минимум «недонесение», а то и прямое «соучастие»! А насчет главы двенадцатой Четвертого раздела УПК… так не волнуйтесь, мы-то как раз законы блюдем! Вы, конечно, статью девять-семь помните наизусть?! Ну так вот, у нас есть все основания взять вас под стражу! Во-первых, вы подозреваетесь в совершении тяжкого преступления…
– А может, и не одного, – подал реплику Шувалов.
– Во-вторых, вы готовы были уже скрыться. – Шувалов бросил красноречивый взгляд на чемоданы. – И продолжить там, вне досягаемости нашего правосудия, заниматься преступной деятельностью! В-третьих, вы способны угрожать свидетелям… а они в этом деле – имеются!..
В этот момент раздалось пиликанье сотового. Сотрудник, выслушав того, кто звонил на эту спецмобилу, оснащенную чип-кодером, сначала приподнял бровь вверх – чем-то был сильно удивлен, – потом молча протянул трубку своему старшему.
Акинфеев встал и вышел в коридор.
– Да, слушаю!
По мере того как он вникал в суть слов говорящего, складка на его переносице становилась все резче, а на скулах вспухли крутые желваки.
– А эта вот «десятка»… Нашли в одном из дворов? А самих киллеров?.. Ушли?! Ну и ну… Я понимаю, что наш транспорт столкнулся с встречником… Но как такое могло… Кхм. Ладно, разбор будет позже. Работайте! Полный обыск у него на рабочем месте и во всех адресах!! Если будет что-то важное, сразу отзвонитесь мне!
Он дал отбой, цедя отборные ругательства. Из гостиной вышел Шувалов, бросил на него вопросительный взгляд.
– Что стряслось, Анатольич?
– Савченко погиб, – перекатывая желваки, негромко сказал Акинфеев. – Забил стрелку с неизвестным в одном подмосковном заведении… Ну и там его… Киллер прострочил его из автомата… буквально на глазах у наших сотрудников! – Полковник едва удержался, чтобы не матюгнуться. – Машину… «десятку»… нашли неподалеку, во дворе… Но стрелок и шофер успели скрыться. Сейчас, значит, осуществляется преследование, объявлен «Перехват»… Короче – сильно тут мы прокололись, нет слов.
– М-да… – крякнул Шувалов. – Хотели как лучше, а получилось… совсем хреново. Задним умом понятно, что надо было брать его раньше… еще вчера вечером! Ладно, Анатольич, потом эту тему обкашляем. Клиент созрел… второй ключ мы нашли при нем… Давай-ка отвезем его в банк!
Они вернулись в гостиную, где их дожидались коллега и созревший – по их твердому убеждению – для дальнейшего сотрудничества адвокат Кош.
– Итак, Аркадий Борисович, появились новые тревожные вести. – Акинфеев решил чуть приоткрыть карты. – Только что сообщили, что неизвестными убит еще один свидетель по данному делу…
Адвокат, услышав эту новость, выпучил глаза.
– А что вы так удивляетесь? – сердито сказал Шувалов. – Комбинация, которую вы затеяли на пару с Венглинской, уже унесла жизни четверых!
– Вы могли бы стать следующей по счету жертвой! – веско сказал Акинфеев. – Вас могли бы ликвидировать по пути в аэропорт…
– Или уже по прибытии в Лондон.
– Да, и такое развитие ситуации не исключается. Считайте, что мы вам спасли жизнь. От вас требуется ответная услуга: рассказать все, что вы знаете об этой затее своей клиентки Венглинской! А дальше, в зависимости от вашего поведения и вашей готовности нам помочь, зависит ваша судьба – либо мы на время изолируем вас в связи с угрозой вашей жизни… как ценного, скажем так, свидетеля…
– Или пойдете топтать зону! – закончил мысль Шувалов.
Через полчаса микроавтобус с тонированными стеклами въехал на служебный паркинг – он находился во внутреннем дворе одного из известных московских банков.
Прибывшие еще заблаговременно на место сотрудники подразделения ФСБ очистили двор и – по согласованию с руководством банка – временно закрыли доступ клиентам в местное депозитарное хранилище.