Саша прокашлялся и ободряюще подмигнул пришельцу. Тот тоже как-то встряхнулся.
— Президент России встретился сегодня с моряками-балтийцами. Из Кронштадта — наш корреспондент Антон Вержбицкий, — продолжила ведущая.
— Прости, мужик! — закряхтела Саше в ухо студия. — Сам понимаешь, Президент!
— Президент, — развел руками Саша, оглядываясь на инопланетянина. — Это вообще святое…
Пришелец открыл рот, собираясь сказать что-то, но издал только короткую неразборчивую трель.
— … так же является Верховным главнокомандующим, — пояснил Вержбицкий. — Встреча прошла на плацу, который помнит еще Николая Второго. Жилищные условия у моряков, расквартированных в Кронштадте, с тех пор заметно улучшились. И сегодня Президент пообещал продолжить строительство жилья для семей офицерского состава.
— Балтийский флот играл и играет особую роль в российской государственности, — сказал Президент. — И всегда будет играть. И сегодня мы вручаем ключи от новых квартир…
— Точно успеем? — спросил инопланетянин у Саши.
— Конечно! — уверенно ответил тот.
— Президент лично произвел выстрел из главного орудия эскадренного миноносца «Безудержный» по учебным мишеням. Цель была поражена. Комментируя последние испытания новой ракеты «Булава», Верховный главнокомандующий заявил…
— Слушай, — вмешалась студия. — Там сейчас еще один сюжет про Президента поставили, ты потерпи уж? Надо. Тебя чуть позже дадим.
По дну космического корабля побежали красные огни. Пришелец заерзал.
— А после обеда Президент посетил одну из петербургских школ, — улыбнулась Екатерина Алексеева. — Там он встретился с первоклассниками, для которых путь в мир знаний только начинается. Президент пообещал, что все российские школы будут на сто процентов обеспечены учебниками, и выразил обеспокоенность отсутствием единых стандартов в преподавании истории. Он заявил, что школьные учебные материалы должны проходить особенно строгую инспекцию, чтобы полностью исключить возможность попадания детям учебников по истории, написанных под влиянием той или иной идеологии. Учебники должны составляться непредвзятыми специалистами, профессионалами своего дела, отметил Президент. Недопустимо, чтобы ревизионисты нашли путь к детским сердцам. Нельзя приравнивать подвиг советского народа в Великой отечественной войне к преступлениям гитлеровского режима, заявил он.
— Правильно! — не сдержался Саша.
— Правильно! — согласно забурчала толпа.
— Правильно! — автоматически повторил пришелец и испуганно осекся. — Время уходит, — сказал он Саше. — Не успеем… Энергия на исходе… Пора улетать!
— Все, сейчас это закончится, и наша очередь уже! — Саша сложил ладони на груди. — Еще чуточку потерпите!
— Что-то Президента получается по хронометражу больше, чем Премьера, — задумчиво сказал оператор.
— Какой-то перекос выходит, — робко согласился кто-то из толпы.
— Да выправят сейчас, — покачал головой звуковик.
— Надо бы еще про Премьера, — сказал кто-то в толпе. — Не хватает чего-то…
— Нет, сейчас нас включат, — отмахнулся Саша.
— Все! Тебя дают! — всполошилась студия. — Огурцов! Проверка звука! Давай, поговори, мы уровень выставим…
— Раз, два, три, — затараторил Саша. — Инопланетный летающий корабль размером с Кремль сегодня совершил посадку на Третьем транспортном кольце… Пришельцы заверяют, что… Однако дадим слово… В эфире на Главном канале… Впервые.
— Все, есть!
— И удивительные известия из Москвы… — сделала бровки домиком Екатерина Алексеева.
— Ну, не подкачай! — кивнул Саша инопланетянину.
— Простите… Только что мы получили самые свежие кадры с заседания правительства Российской федерации. Глава кабинета министров по горячим следам событий в Пикалево потребовал от подчиненных немедленно отреагировать…
— Я же говорил, будут балансировать новостями о Премьере, — торжествующе сказал оператор.
— Вот, теперь как-то лучше, — с облегчением выдохнули в толпе.
Зависший в пустоте космический корабль вдруг испустил долгий трубный звук, от которого задребезжали стекла и побежали по коже мурашки.
— Больше не могу ждать, — обреченно произнес пришелец. — Они не смогут удержать пространственное искривление. Пять минут осталось.
— Как время-то пролетело, — задумчиво сказал оператор.
— На одном дыхании смотрится, — согласился звуковик.
— Подождите! — горячо зашептал Саша. — Они должны были это дать, чтобы сбалансировать… Сами понимаете!
Пришелец сделал шаг к спускаемой капсуле, застыл на миг и с нервной трелью вернулся к Саше.
— Вы не понимаете, чем мы рискуем ради вас, — промолвил он. — Не понимаете, какие тут ставки… Десять тысяч лет!
— Выпустите нас! — взмолился Саша, обращаясь к студии. — Им улетать же надо! У них энергия заканчивается!
— Да мы слышим все, — ответили там. — А что мы сделаем-то?
— И на этом наш выпуск новостей подошел к концу, — неожиданно закруглилась Екатерина Алексеева. — Спасибо, что смотрели Главные новости! А прямо сейчас — новые эпизоды полюбившегося зрителям телесериала «Доярка наносит ответный удар, или Право на любовь».
— Извини, старичок, твоя тема не влезла в выпуск, — в Сашином ухе прорезался голос выпускающего редактора. — Ну ведь действительно важные новости были, сам понимаешь! Слушай, может, твои зеленые человечки до полуночного выпуска останутся, а?
Саша не мог ему ответить. Глотая слезы, он глядел, как сияющая капсула возносится к ожившему межгалактическому титану. И как тот совершенно беззвучно стартует, и с невообразимой скоростью уносится вверх, подальше от грешной Земли, прочь из давящих московских небес, к далекой-далекой звезде.
— Завтра, кстати, отличная съемочка есть, — кашлянул вдруг выпускающий. — С Премьером на шарикоподшипниковый завод. Хочешь?
— С Премьером? Правда? — Саша утер рукавом сопли, несмело улыбнулся. — Просто фантастика какая-то!
Иногда они возвращаются
Белоснежная яхта своими габаритами больше напоминала океанский лайнер, а линиями — флагман инопланетного космического флота. Качка на ее борту не ощущалась никогда, и сейчас, несмотря на приличные волны, на судне царил полный послеобеденный штиль.
Вдоль горизонта, сдавленные ярко-синим океаном и ярко-синим небом, тянулись крошечные песчаные острова. Буйная тропическая растительность поверх белого песка делала далекие острова похожими на строй сказочных гигантов в офицерских фуражках, выходящих из морской пены. Острова на самом деле были вершинами вулканов, потухших вечность назад и скрытых под водой.
Вообще-то собирались нырять с аквалангами, но волна раскачивала моторную лодку, и решили подождать, пока море успокоится — время еще было. Двое подтянутых мужчин в белых махровых халатах коротали его на шезлонгах мореного дуба у олимпийского бассейна с соленой океанской водой.
Чуть поодаль у вертушек стоял холеный француз, одной рукой хозяйски оглаживая собрание слащавого электронного лаунжа, неотличимого от того, что лился из изящных деревянных колонок, другой — поджарые ягодицы индианки в неоново-желтом бикини. Француза выписали специально по этому случаю из Парижа: по-русски он ни бельмеса не понимал, а настроение на отдыхе создавал правильное.
Двое мужчин лениво переговаривались, щурясь на огромное предзакатное солнце.
— Тебя на сколько отпустили? — пошутил первый, принимая замысловатый коктейль из рук пожилого официанта.
— Пока в себя не приду, — улыбнулся второй, снимая черные очки и запрокидывая лицо навстречу солнечным лучам.
— Назрело, да? — первый шумно втянул через соломинку густой напиток, зажевал ломтиком папайи.
— Не то слово. Не работа, а сплошной стресс. Давно такого не было.
— Кризис…
— Кризис.
— Ты знаешь, какая-то хроническая усталость в последнее время. Вообще ничего делать не хочется, — признался первый.
— Вот как раз об этом и хотел с тобой поговорить, — второй приоткрыл один глаз.
— Все-таки решился? — догадался первый.
— Ну как-то надо все-таки, — вздохнул второй.
— По мне — так хоть сейчас, пожалуйста, — заверил его первый. — Я же говорю: хроническая усталость. Не знаю, как ты столько времени продержался.
— Ну как, — усмехнулся второй. — В отпуск ездил часто. В Сочи особенно.
Первый пробормотал что-то себе под нос и отставил полупустой бокал в сторону.
— Вроде распогодилось, — широко улыбнулся первый, выходя на капитанский мостик. — Ну ты как? Нырнем сегодня?
— Да меня что-то кондиционером продуло, кашлял всю ночь, — хмуро отозвался второй.
— Это что же? Это ты хочешь сказать… — насторожился первый.
— Это что же? Это ты хочешь сказать… — насторожился первый.
— Да нет, ничего я не хочу, — устало поморщился второй. — Просто чертов кондиционер неправильно был выставлен, всю ночь как под ледяным душем, горло дико болит…
— Ты хочешь сказать, что нырять мы не будем, — определил первый. — И чего мы сюда девять часов летели? Позагорать и на Красной Поляне можно было отлично. В Тыву бы еще съездил, — он возмущенно фыркнул.
— Расхотелось нырять, — согласился наконец второй.
— Да мы ведь столько собирались! Ты же сам мне говорил — барракуды, акулы тигровые. Гигантские скаты! После антикризисного собрания тогда, помнишь? Я тут график весь перелопатил, а ты мне…
— Ну прости. Я просто расслабиться не могу, все про это думаю. Как лучше обставить, — вздохнул второй.
— А что тебе-то про это думать? Есть специально обученные люди. Славику скажешь, он все сделает. Давай, что ты как это самое? Искупаемся, голову проветрим немного, все у тебя сразу прояснится. Я тут такое видео смотрел, про гигантских морских черепах…
— Хочется, чтобы красиво все было, — раздумчиво почесал нос второй.
— А я про что? Там знаешь, какая красота? И эти… как лобстеры по-русски будут?
— Да я это о своем, — нахмурился второй. — Идея нужна, понимаешь? Или слоган. Такой слоган, чтобы больше никто вопросов никогда не задавал: ни зачем, ни почему. Ни «Кто виноват?», ни «Что делать?».
— Это называется национальной идеей, — ухмыльнулся первый. — Этот «слоган», — он взял слово в издевательские кавычки, — мы уже семнадцать лет ищем.
— «Русский ренессанс» думал, но чувствую — Рублевкой слишком отдает. Самой такой сивушной Рублевкой, со всеми мещанскими вензелечками… Наездился мимо них, подцепил все-таки, — поделился второй. — Потом еще «Возвращение сверхдержавы» было. Идея простая: во-первых, «возвращение» — слово правильное, архетипическое такое. Ну и понятно, куда возвращаться — на международную арену. С гордо поднятой головой.
— «Возвращение короля», — подсказал первый. — Кино такое было. Или «Снова на арене», — иезуитски улыбнулся он.
— А ты вообще почему так настаиваешь на том, чтобы мы нырять пошли? — подозрительно спросил второй.
— Да ты что вообще? — всплеснул руками первый. — Я поплавать просто… Со скатами там… Дельфины еще дикие тут… От отпуска уже всего-то осталось!
Второй молчал. Обстановка на верхней палубе начинала накаляться, казалось, что скоро вскипит бассейн с соленой океанской водой; и даже безгласный француз что-то почуял: сделал музыку потише и повлек свою спутницу в каюту.
— А что, здесь правда система ПВО установлена? Я слышал, он «Пэтриоты» заказал? — оглядывая горделивый стан мегаяхты, первый попытался перевести разговор в игривое мужское русло.
— И корпус весь бронировал, — сдержанно отозвался второй. — Двести миллионов. Старую ребятам скинул. Ума не приложу, что они с таким богатством будут делать.
— Жируют, — неодобрительно откликнулся первый.
— Уже нет, — пожал плечами второй. — Больше никто не жирует. Даже жалко ребят, такие все бледные ходят.
— Что, опять пошлины снизишь? — приподнял бровь первый.
— Не знаю даже. Бюджет трещит. И ребят жалко, и вернуться хочется красиво. Хотя… Дай подумать. Бюджет трещит, шахтеры касками стучат, учителя бастуют, и тут…
— Только без чрезвычайки, — попросил первый.
— Да зачем она? Не нужна никакая чрезвычайка. И так все пройдет. По старой памяти.
— А я тебе кресло нагрею, — вздохнул первый.
— Да ладно, что ты? Мы же так и договаривались с самого начала, мол, если что, если рука дрогнет, я рядом.
— Ну да, — без энтузиазма согласился первый. — Пойдем, может, поныряем?
— И вот тут… Как подлинный гарант! «Возвращение стабильности»? А, черт с ним! Давай искупнемся. Вдруг и вправду там что прочистится?
— Отлично! — первый радостно потер руки. — Может быть, даже подстрелим кого-нибудь!
— Раньше погружались? — строго спросил плечистый инструктор по дайвингу, больше похожий на военного диверсанта в самоволке.
— Да, — сухо подтвердил второй.
— Нет, — предвкушающе покрутил головой первый.
— Тут ничего сложного, — сказал гид. — Я сам вас обучу и за вами в воде буду присматривать. Но вы на будущее учтите, что ныряют всегда тандемом. Всегда с напарником. Между напарниками должно быть полнейшее взаимное доверие.
— Мало ли что под водой приключится, — кивнул первый.
Внимательно посмотрев на него, инструктор продолжил — медленно и раздельно:
— Бывает всякое. Декомпрессия и потеря сознания. Нападение акулы. Разрыв или отсоединение шланга. Это значит — надо постоянно внимательно следить за вашим напарником.
— С курса может сбиться, — предложил свой вариант второй.
— Что? Да. Есть и такая опасность. В панике на глубине случается, что люди даже путают верх и низ, не говоря уже об остальных направлениях. Если что-то произойдет — запомните: главное, ни в коем случае не всплывать наверх слишком быстро. Крошечные пузырьки воздуха, которые на глубине сжаты из-за высокого давления, могут резко расшириться и повредить сосуды, кости, нервные ткани. Короче говоря — от слишком быстрого подъема может просто разорвать мозг.
— Знаем, — кивнул второй.
— Отлично. Тогда короткая тренировка в бассейне и поплыли!
Солидная моторка, обшитая полированными досками, с урчанием отошла от борта яхты и полетела к рифам. Винт разрубал воду, и от кормы расходились два пенных гребня — будто края ткани, по которой застежкой-молнией неслась лодка, расстегивая океан.
У руля, как и обычно, стоял второй.
Соленые брызги окропляли его непроницаемые очки, но он даже и не думал прятаться за ветровое стекло. Он окончательно решился и теперь на полных парах несся навстречу судьбе.
Остановились неподалеку от кораллового кольца. Натянули синие гидрокостюмы, навесили ярмо свинцовых грузов, пристегнули акваланги. Закусили патрубки дыхательных шлангов и шагнули в пучину.
Если бы не далекий гул тычущихся в отмели атомных подводных ракетоносцев — главком выслуживался — можно было бы подумать, что они находятся в одной из лучших серий эпопеи Кусто. Но и о навязчивом сопровождении удалось позабыть, для этого достаточно было опуститься на каких-то десять метров.
Кораллы, у поверхности покалеченные туристами, здесь разрастались в причудливый ажурный лес, расцветали небесно-голубым, а рядом вдруг белели слоновой костью. Шеренгой ползли прямо на людей большие треугольные рыбы, раскрашенные под Зверева, вились вкруг выморочных подводных деревьев огромные змеи, и тучи черной с фиолетовым мелюзги то ползли за аквалангистами, то рассеивались вмиг, чтобы тут же снова собраться.
Двинулись еще глубже, уже не помня вообще ни о чем другом, оставив на борту лодки и склоки, и обиды, и подозрения. Свет ослаб и цвета потускнели, зато из-под камней тут выглядывали твари действительно поразительные. На бреющем полете проследовал мимо неимоверной величины скат, словно сбитый американский B-52, выплыла откуда-то из-за спины гигантская реликтовая черепаха, уставилась в упор и штопором ушла вниз.
Дна видно не было.
Первый, наметив себе цель, потянул из кобуры гарпун. Второй на всякий случай последовал его примеру.
И тут синяя мгла перед ними разом сгустилась, выталкивая из себя чудовищную тень. Туша размером с два столкнувшихся маршрутных такси, обманчивая леность движений, туповато и мертво поблескивающие глаза, будто крышки консервных банок. Акула!
Гид рванул вперед, вспоминая морпеховскую выучку, обернулся на миг к остальным, приказал — убирайтесь! И сам заслонил обоих от твари своим телом. Первый дернулся было вверх, но повторил инструкцию, умерил дыхание, стал поворачиваться ко второму, и ненароком зацепил гарпуном за карабин. Попытался высвободить, потащил на себя, а тот сработал… Стрела чиркнула в сантиметре от лица и как бритва рассекла второму воздушный шланг.
Тот взорвался пузырями, забарахтался, потом собрался и заторопился вверх — к воздуху, солнцу, к мучительной гибели от декомпрессии. Но что-то держало его за ногу. Все же заговор?! Второй лягнул вслепую — тиски не разжимались… Дыхание кончалось. И вдруг в пустоте перед ним возник его напарник.
Оторвал от себя струящийся кислородом патрубок и протянул ему.
Вверх поднимались медленно, с остановками.
Дышали по очереди.
Гид так и не всплыл.
— Герой. Назовем в его честь улицу? — спросил второй.
— Давай лучше авианосец, — предложил первый.
— Тогда уж подводную лодку, — возразил второй. — Нет, я серьезно, авианосцы все расписаны на двадцать лет вперед, там очередь как на канонизацию.
Помолчали.
— А я ведь думал, мне все, конец. Ты когда меня за ногу схватил, — признался второй.