— А потом? Они передумали? Почему?
— Я знаю? Я увидела Андрея, махнула ему и собралась парковаться. А тут этот «Москвич» рванул, как из пушки, совершенно неожиданно.
— Мельников тебя видел?
— Да, он тоже мне помахал. Смотри, вот здесь казино. Здесь он стоял, — я тоже взяла ручку и делала пометки на Витиной схеме. — Здесь стоянка, а я подъехала отсюда. И вот тут они мимо меня просвистели. Вот так… — и я провела кривую, обходящую слева то место, где находилась моя машина, и устремляющуюся прямо перед ней к казино.
— Номер запомнила?
— «Е 792 тв». Но в первой цифре не уверена.
— Да нет, правильно, — печально вздохнул Самойлов.
— А что, уже нашли? Где?
— Недалеко от набережной. Там куча мелких переулков, тупичков… Вот в одном из них. Естественно, уже три дня как в угоне. Ладно, давай дальше. Проехали они мимо тебя… Что ты увидела?
— Да ничего толком не увидела. Не знала же я, что они стрелять станут.
— Но что-то подумала?
— Ага, подумала. С чего бы, мелькнуло, эти малахольные так порскнули? Потом автоматное дуло увидела. Кстати, автомат они тоже бросили?
— Нет.
— А отпечатки в машине нашли? Хоть какие-нибудь?
— Нет. Они, Таня, эту машину не просто бросили, они ее слегка подвзорвали. Поэтому мы ее и нашли быстро, пожарные сообщили.
— Ничего себе!
— Вот именно. Ничего себе, и нам тоже ничего… Кроме дула, что еще разглядела?
Я откинулась на спинку стула и прикрыла глаза.
— В машине было двое, оба на переднем сиденье. У водителя уши оттопырены. Сильно, я только в мультфильмах такие видела. Как у Чебурашки. А тот, что стрелял… Вить, я же видела их всего пару секунд. Но такое ощущение, что по возрасту они где-то между тридцатью и сорока. До старости еще далеко, но уже не сопляки. Все, наверное. Они уехали, а я к Андрею кинулась.
— А почему им на хвост не села? — как-то скучно поинтересовался Витя.
Я ничего не ответила, потому что на дурацкие вопросы не отвечаю. Но посмотрела на него достаточно выразительно, так что он сразу стал оправдываться.
— Ладно, ладно, я ведь к тому, что у нас там группа была, они бы Мельникову помогли.
— Ага, этот желторотик психованный со своим пистолетиком. Пусть бы, раз он такой герой, бандитам на хвост и садился. Они бы его как увидели, так сразу испугались бы и подняли лапки вверх. А то он с двумя амбалами слабую, беззащитную женщину захватил и обрадовался.
— Вот-вот, — проворчал Витя. — Все такие умные, все кинулись к Андрею. И пока вы его друг у друга отнимали, бандиты спокойно уехали.
А в отношении «слабой и беззащитной» он промолчал, потому что знал: с этим недомерком, даже при его пистолете, Таня Иванова в два счета бы управилась.
— Я, между прочим, вообще понятия не имела, что там кто-то еще есть! — обиделась я. — Нас с Мельниковым, между прочим, этот ваш инициативный идиот, который догонять взялся, чуть не угробил. Додумался, придурок, на такой скорости по колесам стрелять.
— По каким колесам? — не понял Витя.
— По моим! Нет бы по этому «Москвичу» пальнул. Глядишь, и остановил бы. Да нет, вряд ли, он и по моей машине промазал. Вы бы его хоть стрелять научили, что ли.
— Ты что, хочешь сказать, что Ярославцев по твоей машине стал стрелять? Венька?
— Он мне не представился. Лейтенант, белобрысый, конопатый, курносый коротышка. Он?
— Ну, обычно его другими словами описывают, но похоже, что он. Венька по твоим колесам стрелял? Зачем?
— Хотел, чтобы остановилась. А мне некогда было. Я, видишь ли, торопилась Андрея в больницу побыстрее доставить.
— Да, ребята, — совсем загрустил Самойлов. — Порезвились вы, я гляжу, от души…
— Ты сам-то где был? — огрызнулась я.
— В двух кварталах оттуда, — спокойно ответил Витя. — На случай, если бы Мельников приказал следить за объектом. А Венька совсем рядом сидел, в подворотне, со спецназом. Если бы возникла необходимость задержания, в дело вступили бы они.
— О господи! — вздохнула я. — А что за объект-то?
— Мы сами толком не знаем. Информатор Андрею стукнул, что интересующее его лицо будет сегодня вечером в казино расслабляться. Обещал пальчиком показать. Мельников решил посмотреть на него, а тогда уж решать, сразу брать или походить за ним. Вот мы и рассредоточились по окрестностям. Тань, а над чем ты сейчас работаешь? Может, все-таки, это ты их на хвосте притащила?
— Разводное дело, — я пожала плечами. — Детишки богатеньких родителей поженились сгоряча, а через полгода стали свадебные подарки делить. Не думаю… И потом, если они по мою душу ехали, чего они в Мельникова палить стали? Обознались?
— Н-да… Скорее, действительно, на него охотились. Ну-ка, очевидец, сосредоточься и скажи, действия этих парней в «Москвиче» были заранее спланированы или больше похоже на случайный порыв.
— Черт его знает, все очень быстро произошло, не разберешь. А ты что ж, думаешь, просто псих какой-то пострелять вышел, а Мельников случайно под пулю угодил?
— Не то чтобы думаю. Для психа все очень уж ловко получилось. И потом, автомат, взрывчатка… Нет, здесь серьезные люди работали.
Дверь заскрипела, и я обернулась. В комнату вошел белобрысый лейтенант, тот самый, что так героически меня поймал. Витя нервно вскочил.
— Ну что?
— Операция прошла успешно, — мрачно сказал белобрысый. — Состояние стабильное, средней тяжести. Сейчас он спит, действие наркоза. Если не случится осложнений… В общем, все должно быть в порядке.
— Ф-фу, — Витя снова сел. — Уже хорошо.
Мне тоже стало немного легче. Вот мы сидели с Самойловым, спокойно так, серьезно разговаривали, нормальная работа. А под этой деловитой оболочкой тщательно спрятанная, замаскированная истерика: «Как там Мельников? Выживет? Нет?» Заметно расслабившийся Витя подмигнул мне.
— Что ж, господа, пора вам познакомиться. Таня, это Ярославцев Вениамин Семенович, молодой, подающий надежды сотрудник, уже второй месяц в нашей группе, прошу любить и жаловать.
Я сдержанно кивнула. Ни любить, ни жаловать этого подающего надежды я не собиралась. Витя же продолжал церемонию.
— А это — Татьяна Александровна Иванова, в свое время краса и гордость прокуратуры, верный друг и товарищ всей нашей группы и Андрея Мельникова лично, ныне самый знаменитый в Тарасове частный детектив.
Ярославцев даже кивать мне не стал. Только зыркнул голубенькими своими глазенками и хмуро спросил:
— Показания гражданки Ивановой уже записал?
— Ты что, Венька? — слегка опешил Витя. — Я же тебе говорю, что…
— Да знаю я, — с досадой отмахнулся тот. — Я сначала в дежурку заглянул, Иван Александрович доложил. И вообще, по-моему, уже все управление в курсе.
— Естественно, — подтвердил Самойлов без всякого сочувствия, а мне так даже теплей стало от злорадного удовлетворения. У ребят в управлении память хорошая, курносому Венечке долго будут эту историю вспоминать. И погоню дурацкую, и стрельбу… Они еще не знают, что он мне в ребро пистолетом тыкал. Оповестить, что ли, народ, дать еще один повод для шуточек?
А этот Венечка с отвращением поглядел на меня и, явно нехотя, сообщил:
— В больнице сказали, что все могло быть гораздо хуже, если бы не вовремя и профессионально сделанная перевязка. Когда я привез его, кровотечение почти остановилось, так что, — он прокашлялся, — примите нашу благодарность.
Мужественный мальчик. Ему, наверное, такое сказать было все равно что лимон съесть, а ничего, справился. Так что я не стала обращать общее внимание на то, что, если бы не его показательные выступления с пистолетом, Мельников попал бы в больницу минут на пять раньше. И дай бог здоровья нашему институтскому инструктору по санподготовке, гонял он нас до посинения. Я думала, что уже забыла все, а руки, оказывается, помнят.
— Общая благодарность, от всех сразу и от каждого отдельно, — Витя, не вставая, дотянулся и хлопнул меня по плечу. — Ладно, хватит болтать, давайте работать. Веня, рассказывай, что ты успел увидеть. Сравним с Танькиным рассказом.
— Не считаю это целесообразным. — Ярославцев надулся и сразу стал похож на блондинистого индюка. — Гражданка Иванова не является нашим сотрудником, следовательно, обсуждать с ней служебные…
— Веня, — ласково перебил его Самойлов, — я же тебе объяснил, мы с Ивановой работали, когда ты только в школу милиции поступать собирался. Так что, хотя она и не наш сотрудник, человек она совсем не посторонний. Совершенно свой человек, понятно?
— Все равно я не вижу необходимости… — упрямством это молодое дарование могло поспорить с ишаком-рекордистом. Мне это надоело, и я дернула Самойлова за рукав.
— Витя, не надо. Все равно я так устала, что не соображаю почти. Лучше я сейчас домой, а уж завтра уж… Когда с Мельниковым поговорить можно будет?
— Время посещения с семнадцати до девятнадцати, — официальным голосом выдал информацию Ярославцев. Ну прямо часы с кукушкой.
— Ладно, — махнула я рукой, — разберемся. Машина моя, я надеюсь, здесь?
Ярославцев молча вынул из кармана ключи и положил на стол. Я только покачала головой. Стянула свитер, отдала Вите, взялась за носки.
— Носки-то оставь. Или снова босиком через управление пошлепаешь?
— Понимаешь, Самойлов, если я в этих носках уйду, то их потом возвращать надо. А перед тем, как вернуть, порядочные люди вещи стирают. Я, разумеется, женщина глубоко порядочная, но ты меня знаешь и можешь себе представить, как я обожаю такое занятие, как стирка. Так что не уговаривай меня, и в босом виде добегу до машины, а там у меня туфли. Надеюсь, что они там, — выразительно посмотрела я на Веню.
Он поморщился, демонстративно отвернулся и стал разглядывать красующийся на стене график раскрываемости преступлений.
— Да забирай ты их без отдачи, — Витя озабоченно смотрел на меня. — Простудишься ведь. Тебе сейчас делом надо заниматься, а не болеть.
— Ну, если ты так ставишь вопрос, — подмигнула я, с удовольствием снова натягивая мягкие теплые носки.
И чуть было не ушла без пропуска, хорошо Витя вспомнил, что сегодня меня без этой бумаги не выпустят. Пообещав Самойлову позвонить завтра, я попрощалась и, аккуратно обойдя продолжавшего изображать столб посреди комнаты Ярославцева, без приключений выбралась из управления.
Глава 2
@BUKV-D = Дома я первым делом хорошенько отмокла в горячей ванне. В отношении физического состояния это здорово помогло, а вот что касается духа… Я сидела в махровом халате, с головой, обмотанной полотенцем, курила, прихлебывая кофе, и задумчиво водила пальцем по мешочку с магическими костями.
Казалось бы — совсем простая вещь, игрушка. Задаешь вопрос, бросаешь три двенадцатигранных кубика и смотришь в книге толкований расшифровку выпавшей цифровой комбинации. Мало кто относится к этому серьезно. Ну и пожалуйста, это их личное дело. А я верю в магическую силу моих гадательных косточек и не раз имела возможность убедиться в мудрости их ответов. Основная сложность здесь в том, что, когда хочешь получить мудрый совет, необходима полная душевная сосредоточенность и абсолютно четкая, не допускающая двусмысленного толкования формулировка одного-единственного вопроса.
У меня же сейчас в голове такой сумбур, что ни задать толковый вопрос, ни понять ответ я просто не в состоянии. Пожалуй, и без костей ясно, что самым мудрым поступком сейчас будет тихо-мирно лечь спать.
Утром меня разбудил телефонный звонок. Молодая супруга, по поручению которой я неделю металась по городу за ее сопляком-мужем, повизгивая от радости, поведала, что вчера на основании моих данных закатила любимому грандиозный скандал с битьем сервиза, потом они всю ночь мирились и сейчас поедут покупать ей норковую шубу. Или песцовую, она еще не решила.
Поскольку семья была спасена и шуба обещана исключительно благодаря моим неустанным трудам, клиентка теперь жаждала заплатить по счету, добавить премиальные и рекомендовать меня всем своим подругам без исключения. Мы договорились о встрече, и я с облегчением положила трубку. Не люблю я эти разводные дела, но что поделаешь, в результате они оказываются самыми прибыльными. А, как говорят, «любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда».
Очень вовремя эта парочка помирилась. Меньше всего мне хотелось бы сейчас отвлекаться на всякую ерунду. Только интересно, зачем ей в августе шуба? Даже если она норковая или песцовая. Или боится, что к зиме муженек опять загуляет, проявляет предусмотрительность? Ладно, это их развлечения, а у меня другие проблемы.
Быстренько провернув все утренние процедуры, я позавтракала, привела себя в порядок и выскочила из дома. Надо будет сегодня еще полный отчет по законченному делу составить и счет оформить. Ну да ладно, это все потом, сначала в больницу, к Андрею. Что там этот мальчик-с-пальчик говорил, посещения с пяти до семи вечера? Ага, как же! Вот сейчас все брошу, сяду и буду ждать пяти часов. Знаю я наши больницы. Мало ли, что они там у себя на вывесках пишут, кому надо — тот прорвется.
То, что порядки в этих богоугодных заведениях изменились со времени моего последнего посещения, оказалось для меня полной неожиданностью. Нет, внутрь я попала без проблем. То, что парадная дверь и запасной выход были заперты, меня, естественно, не остановило. Немного наблюдательности и — вот она, обшарпанная дверца. Из нее только что выпорхнула санитарочка и побежала к административному корпусу, а дверь осталась приоткрытой. Я накинула на плечи белый халат, предусмотрительно захваченный из дома, и с деловым видом вошла в больничный коридорчик. А вот на лестнице начались новости: двое парней в камуфляже загородили мне дорогу и очень вежливо поинтересовались: куда это я в неприемные часы направляюсь? Надо же, до чего, оказывается, дисциплина в наших больницах дошла!
Меня это, конечно, тоже не остановило, это охранникам слабо. Но сам факт их присутствия произвел впечатление. Короче, под пристальными взглядами сих дюжих молодцов я слегка притормозила и не менее вежливо доложила, что у меня назначена встреча с лечащим врачом моего мужа, в хирургическом отделении. После чего, озабоченно нахмурившись, деловитым кивком позволила им продолжать нести службу, а сама удалилась в сторону хирургии.
После консультации с пожилой нянечкой, меланхолично возившей белоснежной тряпкой по идеально чистому подоконнику (старой закалки человек, ее часы посещения не волновали), я нашла Андрея в крохотной одноместной палате с табличкой «Изолятор». Оказывается, иногда Ярославцев способен и на разумные поступки, настоял на отдельном номере. Правильно, большая компания Мельникову сейчас ни к чему. Только вот не мешало бы охрану возле палаты выставить. Кто их знает, бандитов этих стрелявших или их нанимателей? Что еще им в голову взбредет, когда узнают, что капитан милиции Мельников жив и в больнице лежит, раны залечивает? Те двое в камуфляже, на лестнице, — не охрана, так, видимость одна, вон как я их легко обвела вокруг пальца. Омоновца бы у двери Андрея посадить для спокойствия. Да только кто ж его даст, стража круглосуточного. Людей и так не хватает. А все бедность наша…
Я на цыпочках вошла в палату и осторожно прикрыла за собой дверь. Выложила из сумки четыре коробочки сока папайи. Маленьких, двухсотграммовых, с дырочками, запаянными фольгой, и трубочками сбоку, чтобы можно было пить, не наливая в стакан. Что Андрею из еды можно, а что нельзя, по ходу дела выясним, но сок — это всегда полезно. Почему вот только он так любит сок именно этой чертовой папайи, которого нигде не найдешь? Полгорода исколесила, пока купила. Можно подумать, детство Мельникова прошло в тропиках Африки.
А Андрей спал. Не знаю, что это было — действие наркоза или тот самый сон, который лучшее лекарство. Будить его я в любом случае не собиралась. Просто сидела на стуле и смотрела с нежностью на этого двухметрового верзилу, с которым столько лет вместе проработали, столько раз смертельно ругались, столько раз выручали друг друга, что упаси бог мне теперь его потерять… Лицо очень бледное, все-таки крови много потерял, но с простыней, как пишут в душещипательных романах, не сливается, уж очень щетина заметная.
Я слегка улыбнулась: а что, Мельникову эта легкая небритость даже идет, оказывается. Придает некий шарм. Попробовала мысленно примерить ему бороду — тоже очень неплохо. Ладно, посидела, полюбовалась, и хватит, хорошего понемножку. Надо бы, конечно, у него кое-что выяснить, но не будить же из-за этого. Все равно с врачом поговорить надо, узнать прогноз на будущее.
Лечащий врач Мельникова, немолодой худой мужчина с непропорционально крупными кистями рук, очень удивился, когда меня увидел. У них что, действительно соблюдаются часы посещений? Никогда не думала, что доживу до таких чудес! Но на вопросы мои Сергей Николаевич — судя по этикетке, болтавшейся на нагрудном кармашке халата, его звали именно так — ответил очень любезно и подробно. Состояние Андрея никаких опасений не вызывало, и доктор заверил меня, что крепкий организм Мельникова с ранением справится без проблем. Что же касается того, когда можно с ним побеседовать, то, подумав немного, предположил, что Андрей будет доступен для общения уже сегодня вечером. «С пяти до семи», — деликатно намекнул мне хирург. И, разумеется, ненадолго, поскольку пациент еще очень слаб.
Искренне поблагодарив милейшего Сергея Николаевича, я покинула больницу, причем искать потайную дверцу уже не пришлось. Крепкие молодые люди в камуфляже проводили неурочную посетительницу от лестницы до парадной двери — отперли ее персонально для меня — и очень любезно выставили вон.