– Что случилось? – спросил Пьер.
Пьер говорил с легким специфическим акцентом, и Рената решила, что он с Ямайки или из какой-нибудь другой страны в том регионе.
– Салли ударилась головой о доску для серфинга, – пояснил Майлз. – Ушла под воду, и ее не сразу нашли, пробыла под водой минуты три. Сейчас уже дышит, но без сознания. Возможно, поврежден мозг.
Майлз чуть не плакал, и Пьер положил руку ему на плечо.
– Эй, приятель, все о’кей.
«О’кей» прозвучало как «оки».
Рената подошла к ним.
– Привет! Меня зовут Рената. Это я вам звонила.
Пьер пожал ей руку. Рената смотрела, как соединились их руки, одна – большая и черная, другая – маленькая и обожженная солнцем. На душе стало спокойнее. Судя по виду, на Пьера можно положиться.
– Здесь спрашивают дату рождения Салли, точный возраст и все такое, – сказала Рената. – И еще, вы знаете, как связаться с ее родителями?
– Да, в документах в баре все записано. У меня есть ее налоговая информация и телефон для контакта в случае необходимости.
– Слава богу! Спасибо, что приехали.
– Не благодари. Мне нравится эта девушка.
Пьер произнес это так просто и искренне, что Рената только согласно кивнула. Она сама знала Салли всего час, но уже попала под ее обаяние.
– Извините, можно вас?
Все трое повернулись. Медсестра встала из-за стола и с официальным видом шла к ним. Судя по ее лицу, ничего хорошего не произошло.
– Я должна вам кое-что сказать.
«Салли умерла!» – мелькнуло у Ренаты в мозгу. Пол под ее ногами качнулся, и она упала на стулья. Пьер подхватил ее под руку.
– Осторожней!
– Мисс Майерс перевозят на вертолете в Бостон, – сообщила медсестра. – Она нуждается в помощи, которую мы оказать не можем. Нет соответствующего оборудования.
– Куда именно? – спросил Пьер.
– В Массачусетскую больницу общего профиля.
– Оки, – кивнул он, доставая ключи от машины. – Я съезжу за информацией и контактным телефоном. Оки? Сейчас вернусь.
Майлз опустился на стул.
– Почему в Бостон?
Медсестра объяснила еще раз, другими словами:
– Там лучше уход… более современные технологии… не идет ни в какое сравнение…
Рената вышла вслед за Пьером через автоматическую дверь; Пьер направился к парковке и сел в «Ленд-Крузер», а Рената стояла на тротуаре и озиралась. Она услышала вертолет еще до того, как увидела, – громкий рев, сменившийся тарахтением, похожим на автоматную очередь. Спустя несколько секунд вертолет поднялся ввысь, словно его тянула невидимая рука, ненадолго завис над больницей, и Рената успела подумать: «Салли». А потом вертолет дернул носом, как пес, идущий по следу, и улетел.
Даже после того как Салли увезли, Ренате не хотелось уходить. Майлз сгорбился на стуле с таким видом, будто решил там жить.
– Что будем делать? – спросила Рената.
– Позвоним родителям Салли, когда Пьер вернется, – ответил он. – Больше ничего не сделаешь.
– Мы можем поехать в Бостон. Подождем, пока она придет в сознание.
– Ты серьезно? Тебе-то это зачем? Вы даже толком не знакомы.
Рената села рядом с Майлзом и сказала, понизив голос:
– Салли попросила присмотреть за ней, а я ее подвела.
Майлз скрестил руки на груди.
– Даже если бы ты увидела, как ее накрыло волной, все равно бы ничего не сделала. Вряд ли бы ты нашла Салли раньше тех парней, что ее вытащили.
Наверное, Майлз сказал первое, что пришло в голову, но Рената все равно была ему благодарна.
– Ты вправду так считаешь?
– Мы ничего не смогли бы сделать. И сейчас можем только позвонить ее родителям.
– Согласна.
– Ты езжай, – сказал Майлз. – А я подожду Пьера.
– Куда мне ехать?
– Домой к Дрисколлам.
– Я подожду тебя.
– Туда я не вернусь.
– Как это?
– Я увольняюсь.
– Что?
Майлз опустил голову, уткнувшись подбородком в грудь и избегая взгляда Ренаты.
– Поезжай домой, пожалуйста.
– На чем?
– Позвони своему жениху.
Рената уже поняла, что роман с Майлзом закончен, однако ей все равно стало обидно.
– Хорошо. У тебя есть деньги, чтобы позвонить?
Он пошарил пальцем в застегивающемся карманчике на плавках, вытащил пятьдесят центов и сказал ей номер телефона Дрисколлов.
Ренате не хотелось звонить, она боялась разговора с Кейдом и предпочла бы сбежать, как Майлз, но у нее не было выбора. Она нашла ряд таксофонов и позвонила. Ответил незнакомый голос:
– Резиденция Дрисколлов.
Рената замерла. Кто бы это мог быть? Наверное, Николь.
– Пригласите, пожалуйста, Кейда. Это Рената.
Через десять минут Кейд подъехал ко входу в приемное отделение на семейном «Рендж-Ровере». Рената провела это время, пытаясь придумать правдоподобную историю, но в конце концов решила сказать правду, опустив секс с Майлзом. Кейд молча вышел и, не прикоснувшись к Ренате, открыл ей пассажирскую дверь. Рената не видела его со вчерашнего вечера, а казалось, прошли годы. Она вдруг с удивлением заметила, какой Кейд привлекательный, какая у него великолепная осанка воспитанника военной школы. Судя по влажным причесанным волосам, он успел принять душ. Еще он переоделся в сшитую на заказ рубашку, голубую, в крупную белую клетку. При виде угрюмо сжатого рта Рената почувствовала себя прогулявшей занятия школьницей, которой предстоит встреча с инспектором по делам несовершеннолетних, директором школы и собственным отцом. Она боялась, что, заговорив, не сможет остановиться и будет повторять: «Прости, прости, прости».
Кейд выехал с больничной парковки. В полной тишине раздавалось только попискивание сигнала поворота. Окно со стороны Кейда было открыто, поток воздуха приятно освежал. Рената попыталась представить, что бы сказала сейчас Экшн. «Почему ты извиняешься? Ты не его собственность!»
– Я просто умираю от голода.
От волнения Рената выбрала абсолютно неуместную фразу. Кейд повернулся к ней, явно не веря своим ушам.
«Ты не принадлежишь ему! – Рената будто услышала голос подруги. – С какой стати он ведет себя словно твой хозяин?»
– Да, я голодна. Целый день ничего не ела.
– Ты съела банан, – еле слышно произнес Кейд.
– Съела, – кивнула она.
Интересно, откуда он знает? Неужели Сьюзен пересчитала бананы? Может, она рылась в мусорном ведре, ища кожуру? Или скрытая видеокамера записала, как Рената швырнула банан и разбила вазу?
Машина обогнала группу велосипедистов в флуоресцентных желтых майках. Кейд притормозил и остановился на перекрестке, пропуская велосипедистов. Джентльмен до мозга костей. Он повернул налево, хотя, насколько Рената помнила, дом был справа.
– Куда мы едем? – спросила она.
– Кататься. Хочу выслушать твои объяснения.
Теперь Рената не поверила своим ушам. Какие еще объяснения? Он говорит, словно ее отец, как будто она действительно его собственность. Оправдываться, объяснять, почему уехала, извиняться? Еще минуту назад Рената думала, что скажет, подбирала слова, но это было до того, как Кейд притормозил и она увидела его разочарованное лицо. Сказать ему правду?
– Я не понимаю, о чем ты.
– Чушь собачья! – заорал Кейд.
Вены на его лбу вздулись. Рената никогда еще не видела его таким злым, тем более на нее. За все десять месяцев их романа они поссорились только один раз, когда родители Кейда пригласили их на воскресный ужин в свою квартиру на Пятой авеню. Должны были приехать тетя и дядя Кейда из Калифорнии, но Рената предпочла пойти с Экшн к ее родителям и есть с ними китайскую еду. Кейд долго уговаривал Ренату, а когда та отказалась, обиделся и вышел из себя. Ренате пришлось выслушать длинную лекцию о приоритетах. Впрочем, тогда Кейд не кричал.
– Ты пропустила обед! Бросила мать одну в яхт-клубе!
Рената чуть не рассмеялась. Как же, бросишь ее одну, женщину, у которой три тысячи друзей!
– Когда мы с отцом вернулись, мама никак не могла успокоиться, все говорила, что ты ее подвела и даже не позвонила. А еще она волновалась, и мы все поехали домой, чтобы выяснить, куда же делась Рената. Николь сказала, что видела тебя с Майлзом в его машине. Сказала, что, похоже, вы направлялись на пляж.
Он с такой силой ударил обеими руками по рулевому колесу, что Рената испугалась: вдруг сработает подушка безопасности?
– Как ты думаешь, что я чувствовал, когда узнал, что моя девушка, невеста, забила на обед с моей матерью и разъезжает по острову с помощником по хозяйству?
Помощник по хозяйству? В мозгу Ренаты отчетливо прозвучал голос Экшн: «Видишь, у Дрисколлов есть слуги. Рабы».
– Ты ушел кататься на яхте, – произнесла Рената тихо и спокойно. Она сама не понимала, как это у нее получилось, но была рада. – Я решила, что тебя не будет целый день.
– Не целый, мы вернулись в два, – возразил Кейд. – В половине третьего.
– Ты ничего не сказал и не оставил записки. Просто исчез, и все.
– Хорошо, извини. – В его голосе не было сожаления.
– Хорошо, извини. – В его голосе не было сожаления.
Рената ничего не ответила, позволив словам повиснуть в воздухе, чтобы сам Кейд почувствовал их неискренность.
– Это было важно для отца, – продолжил он.
– А как насчет того, что важно для меня? Ты притащил меня на Нантакет, а потом смылся, вот я и развлекалась сама.
– Мы провели вместе весь вчерашний день. И я тебя не покидал. Мама сказала, что вы вместе пообедаете.
– Ты пообещал, что мы пойдем на пляж. Я ждала! И не хочу я обедать с твоей мамой!
– Замечательно!
– Прости, но это правда. Ты должен был предупредить, что уходишь кататься на яхте.
– Я узнал только сегодня утром.
– Мог бы черкнуть пару строк.
Кейд яростно щелкнул пальцами, словно волшебник, снимающий заклятие.
– Не пройдет, Рената.
– Что именно?
– Ты пытаешься выставить все так, будто это я наворотил дел. Я ни в чем не виноват. Это ты исчезла.
Какое-то время они ехали молча. События сегодняшнего дня распирали Ренату изнутри, ей казалось, что она сейчас взорвется. Кейд мог бы гордиться своим здравомыслием, терпимостью, умением поставить себя на место другого человека. Прекрасные качества, за них Рената его и любила. Тем не менее было ясно, что невозможно рассказать Кейду все так, чтобы он понял.
– Почему ты уехала с Майлзом? – спросил Кейд.
Он сглотнул, дернув кадыком. Другой бы мужчина приревновал Ренату, однако Кейд не разменивался на ревность. Он сразу перешел к обиде, всем своим видом показывая, как ему больно.
– Я хотела пойти на пляж. Он как раз ехал туда, вот и позвал меня с собой. Сказал, что мы вернемся к трем. Но кое-что произошло.
– А именно? – поинтересовался Кейд.
– Мы заехали за девушкой, Салли Майерс. Приятельницей Майлза. Она поехала с нами на пляж, а там занялась серфингом.
– Что делали вы с Майлзом?
– Сидели на берегу и наблюдали за Салли.
– Это его рубашка?
– Да.
– Почему ты надела его рубашку?
– Потому что обгорела. Забыла намазаться лосьоном.
– Опрометчиво.
– Знаю.
Она чуть было не добавила, что между ней и Майлзом ничего не произошло, но не решилась солгать. Вот если Кейд обвинит ее напрямую, тогда она будет все отрицать. Рената вздохнула. Солнечные ожоги не давали покоя, ее лихорадило, чувство вины зашкаливало, горло пересохло и болело после рвоты, а еще она ужасно устала. Голова раскалывалась.
– Салли ударило доской для серфинга, и она ушла под воду. Ее нашли только через несколько минут. Когда Салли вытащили на берег, она не дышала. Приехала «Скорая помощь». Салли забрали в больницу, а нас с Майлзом попросили взять ее вещи и тоже ехать в больницу. Мы не знали, как связаться с родителями Салли. Я позвонила ее шефу, и он приехал. А потом ее отправили на вертолете в Бостон. Майлз решил остаться в больнице, пока все не уладится. Мне тоже надо было бы остаться, но я не захотела и позвонила тебе. Все.
– Правда?
– Вообще-то нет, – сказала Рената. – Я должна тебе кое-что сказать.
Он перевел взгляд с дороги на Ренату.
– Мы поехали на пляж Мейдкьюкам и по дороге туда увидели белый крест. Это крест в память о моей матери.
Кейд недоуменно нахмурился:
– Что?
– На обочине дороги стоит белый крест, отмечает место, где кто-то погиб. Моя мама погибла недалеко от пляжа Мейдкьюкам. Этот крест – дань ее памяти.
– Ты уверена?
– Да.
– На кресте что-нибудь написано? – спросил Кейд. – Там есть имя твоей матери?
– Нет, но этот крест поставили в память о ней.
– Откуда ты знаешь?
– Я чувствую.
– Ох, милая, ладно. Прости меня. Мне очень жаль!
Неужели это правда? Его сочувствие казалось неискренним, впрочем, как всегда, когда Рената заговаривала о смерти матери. Так было, когда Рената рассказала о выпускном вечере в школе, о том, как отец с охапкой роз поднялся на сцену под оглушительные аплодисменты. «Все жалели меня, потому что у меня нет мамы», – призналась Рената. «А ты взгляни на это иначе, – посоветовал Кейд. – Может, они хлопали потому, что гордились тобой. Ты их впечатлила». Он просто ее не понимал. Пусть кудахчет и извиняется сколько влезет, ему не дано побывать в ее шкуре. Вот и сейчас сидит со снисходительным видом, словно Рената сказала ему, что верит в инопланетян или Санта-Клауса. Рената была готова возненавидеть Кейда. Ей хотелось опустить окно и вышвырнуть бриллиантовое кольцо за двенадцать тысяч долларов в кусты на обочине или выплюнуть ему в лицо правду: «У меня был секс с Майлзом. У него член больше, чем у тебя».
Внезапно Кейд стал прежним благородным Кейдом.
– У тебя усталый вид, – заботливо произнес он и развернул машину. – Давай-ка отвезем тебя домой.
Рената закрыла глаза.
Рената ждала, что родители Кейда встретят их на крыльце, всем видом выражая неодобрение, однако в доме было спокойно. Кейд припарковался на подъездной дорожке, рядом с зарослями прелестных гортензий, которые поливал утром Майлз. Внезапно Ренате стало стыдно. Сегодняшний день превратился в кошмар, ситуация вышла из-под контроля. Она поступила безответственно, безрассудно и аморально. Иначе и не скажешь.
– Прости меня, – обратилась она к Кейду. – Мне ужасно жаль, что так получилось.
Кейд вытащил ключ из замка зажигания. Вздохнул, словно мир вновь не оправдал его надежды, но он благородно готов все простить. Возможно, он готов простить и Ренату.
– Мои родители… э-э… озадачены твоим поведением. Поэтому я хочу кое-что предложить.
– Давай, – кивнула Рената, – что угодно.
Она извинится перед Сьюзен Дрисколл, попросит у нее прощения, наверное, расплачется. Ведь вдобавок ко всему Майлз увольняется, и в этом есть и ее вина.
– Позвони, пожалуйста, Маргарите и отмени ужин. Мама хочет, чтобы ты была здесь. Она так старалась. Лобстеры и прочее. Приедут Робинсоны.
Рената молчала. Неужели Кейд действительно предложил отменить ужин с Маргаритой? Он что, не понимает, как это для нее важно? Не понимает, что это ее единственная возможность узнать побольше о своей покойной матери? Да ему все равно. Кейду наплевать на ее маму, он беспокоится только о своей.
– Нет.
– Встретитесь завтра, – настаивал Кейд. – До четырех мы отсюда не уедем.
– Нет.
– Я бы не просил, но это очень важный ужин.
– Мой ужин тоже важный! – возразила Рената.
Поважнее вашего, подумала она.
– Даже не знаю, что подумают родители. Тебя не было целый день, а вечером ты снова исчезаешь. Ведь предполагается, что ты войдешь в нашу семью.
– Ничего я не исчезаю! Твоя мать знает об ужине с Маргаритой.
– Да, но она все равно хочет, чтобы ты осталась с нами.
– Ты можешь с ней поговорить?
– Я и так сделал все, что мог, чтобы их успокоить, – сказал Кейд, давая понять, что уступать он не собирается.
Рената бросила взгляд на правое колено Кейда, костлявое, покрытое редкими светлыми волосками. Рядом с этим коленом ей придется провести всю оставшуюся жизнь.
– Я больше не буду спрашивать о Майлзе, – продолжил Кейд. – Честно говоря, ничего не хочу знать. Сам не буду поднимать этот вопрос и родителям не позволю.
– Спасибо. Ценю твою доброту.
– Но я хочу, чтобы ты отменила ужин.
Рената молча смотрела на Кейда, на светлый, похожий на маску, след от солнечных очков на его лице. Кейд вел переговоры, разыгрывал из себя дипломата.
«Я спала с Майлзом. У него член больше».
– Поедешь к ней прямо с утра. Можешь провести хоть целый день. Только отмени, пожалуйста, ужин. Мама хочет, чтобы ты была дома, да и я тоже хочу. У меня такое ощущение, что я тебя давно не видел.
Вдруг кто-то хлопнул дверью. Рената подняла голову. По лестнице из квартиры над гаражом спускалась Николь. «Доносчица! Стукачка!» Николь окинула Кейда с Ренатой свирепым взглядом. Кейд неловко помахал, Рената опустила глаза. Как только Николь скрылась в доме, Рената вылезла из машины. С той самой первой встречи, когда Кейд без единого слова вытащил Ренату из клуба на улицу, подальше от музыки и лучшей подруги, надо было догадаться, что все всегда будет так, как хочет Кейд Дрисколл.
Еще не было пяти, а Сьюзен Дрисколл уже приняла душ, переоделась в брюки от Лилли Пулитцер и розовую шелковую блузку без рукавов и теперь сидела на диване, держа на коленях Мистера Роджерса и потягивая белое вино. Из кухни доносилось бренчание посуды: маленькая сплетница Николь готовила ужин.
– Вот ты где, дорогая, – сказала Сьюзен. – А то мы уже начали волноваться.
– Извините, что я пропустила обед, – угрюмо буркнула Рената.
– Ничего страшного, – улыбнулась Сьюзен.
Сколько Рената помнила, Сьюзен Дрисколл всегда носила одну и ту же прическу: рыжие волосы зачесаны назад, кончики чуть ниже ушей подкручены вверх.
– Держу пари, ты отлично провела время с Майлзом. Он душка!
Рената тщетно попыталась уловить сарказм в голосе будущей свекрови. Очень тянуло сказать: «О да, мы славно повеселились!», но Кейд ее опередил: