Уваров выбрался из спальни, стараясь не разбудить жену, напился на кухне холодного клюквенного морса, лёг снова и сосредоточился на странствии, имея цель поискать в будущем цивилизации, которые ещё только должны были сформироваться.
Очень захотелось узнать, сколько времени проживёт человечество и кто придёт ему на смену.
Посетитель
О своём обещании зайти к Михал Михалычу в его офис Уваров забыл. Но Коренев сам напомнил ему о себе, неожиданно заявившись в институт.
Отдельного кабинета у Александра Александровича не было, поэтому решили посидеть в малом конференц-зале на первом этаже.
– Извини, что отвлекаю, – сказал Коренев, оглядев пустой зал. – Нет времени ждать. Похоже, у тебя есть информация, которая нам нужна.
– Бирже? – удивился Уваров.
– Почему бирже? – не понял Коренев. Был он нынче какой-то рассеянный, не похожий на себя.
– Ты же зампрезидента биржи.
Михал Михалыч отмахнулся:
– Нет, речь не обо мне. Садись, поговорим.
Извне-3
– Внимание всем группам! Готовность «ноль»!
Три десятка человек, получившие этот сигнал, замерли, готовые действовать в соответствии с задачами, стоящими перед ними.
Неожиданное
Они сели на стулья перед подиумом с небольшой трибуной.
– Я представляю одну организацию, которую интересуют твои… – продолжил Коренев и не закончил.
В зал торопливо вошёл… Хаевич! За ним проследовал какой-то крупногабаритный мужчина с большой головой и бесцветными глазами, в тёмно-коричневом костюме и свитере с воротником, закрывающем шею до подбородка.
Заметив Коренева, Олег остановился, впившись глазами в его лицо. Михал Михалыч встал. Некоторое время они смотрели друг на друга оценивающе и ожидающе.
Уваров перевёл взгляд с одного на другого, внезапно прозревая, что его коллег по преферансу в данный момент интересуют совсем другие материи.
– Мы начали первыми, – сказал Хаевич мрачно, совсем не так, как разговаривал всегда.
Коренев пожал плечами.
– А мы шли за вами.
– А если мы ошибаемся, и он не хроник? – прищурился Хаевич.
– Проверим.
– Проверять будем мы.
Коренев поднёс к губам запястье руки с часами.
– Контакт!
В зале как чёртики из коробки появились трое парней в чёрных костюмах, с пистолетами в руках.
Одного из них Уваров узнал: этот парень по имени Серёжа приезжал с Кореневым, когда математика остановили милиционеры.
Хаевич засмеялся.
– Лихо работаешь, Михал Михалыч! Но ведь, как говорится, и мы не из лыка сшиты?
Он больше ничего не добавил, но в зале за спинами парней Коренева возникли такие же крутоплечие и мощные молодые люди, вооружённые пистолетами.
Спутники Коренева сунули руки под полы пиджаков.
– Предлагаю разойтись мирно, – сказал Хаевич. – Мы за ним следим уже три месяца.
– Мы тоже.
– И всё-таки приоритет за нами.
– Не уверен.
– В таком случае давайте решим всё как в добрые старые времена: подбросим монету, кому выпадет реверс, тот и забирает его.
– Да кто вы такие, в конце концов?! – обрёл дар речи Уваров. – Я уже догадался, что вы из разных контор, хотя никогда не думал, что играю с сотрудниками спецслужб. ФСБ, разведка, что там ещё у нас есть?
– Долго объяснять, – сказал Коренев.
– Ничего, я подожду.
Коренев посмотрел на Хаевича.
– Патовая ситуация, коллега. Начнёте стрелять – ситуация выйдет из-под контроля. Может быть, вызовем координаторов?
– Моих людей больше, – не согласился Хаевич. – Мы контролируем ситуацию.
– Не уверен.
– Могу доказать.
– Попробуй.
Парни Хаевича наставили на парней Коренева оружие.
И в этот момент с грохотом распахнулись двери запасного выхода. В зал стремительно ворвались люди в пятнистых комбинезонах.
Парней Хаевича сбили с ног ворвавшиеся в зал через главный вход спецназовцы другой группы. В мгновение ока все присутствующие в конференц-зале были окружены и оказались в прицелах пистолетов-пулемётов.
Хаевич и Коренев, шокированные случившимся не менее Уварова, оглядели цепь спецназовцев, посмотрели друг на друга.
– Это твои? – одновременно спросили они.
– Нет. – В зал вошёл мужчина средних лет, одетый в светло-серый гражданский костюм. Уверенный в себе, сероглазый, с твёрдым волевым лицом. – Это мои люди.
С лицом Хаевича что-то произошло: на мгновение оно стало странным, почти нечеловеческим.
– «Ветрин»!
– Совершенно верно, господа ксенотики. Мы из «Ветрин». – Мужчина поманил кого-то пальцем. – Солома, всех задержанных – на базу.
– Слушаюсь, – козырнул спецназовец.
– С-с-смеш! – сказал Хаевич.
Коренев сунул руку в карман.
Два ствола пистолетов-пулемётов «Бизон» повернулись к нему.
– Не стоит, Михал Михалыч, или как вас там, – покачал головой мужчина в костюме. – Жизнь дороже. Или в вас заложена программа самоликвидации?
Коренев подумал, вынул руку из кармана.
Мужчина кивнул.
– Правильно, не стоит погибать ради бессмысленной попытки доказать твёрдость духа. Какой у вас скорее всего нет. Кстати, где настоящий Коренев?
– Жив, – коротко бросил Михал Михалыч.
– А Олег Хаевич? – Мужчина бросил взгляд на Хаевича.
Тот скривил губы.
– Он слишком агрессивно себя вёл.
– Понятно.
– Э-э-э, – выдавил Уваров.
Все посмотрели на него.
– Вы сказали… они – ксенотики… что это значит?
Мужчина усмехнулся, глянул на приятелей Уварова.
– Покажите ему свою суть.
Хаевич ухмыльнулся в ответ, явно наслаждаясь растерянностью Александра Александровича, и вдруг лицо его стало изменяться, сузилось, превратилось в странную маску желтоватого цвета, напоминающую змеиную морду.
Лицо Коренева тоже изменилось, обрело цвет слоновой кости, и Уваров содрогнулся: сквозь щели глаз на него посмотрел самый настоящий динозавр!
Риск – благородное дело
Беседовали в машине мужчины в гражданском, которого все звали то полковником, то просто Петровичем. Полное имя его было – Иван Петрович Гордеев.
Потрясённый Уваров слушал собеседника и всё время ловил себя на мысли, что участвует в каком-то чудовищном спектакле помимо воли. При этом всё происходило наяву, он не спал, не грезил с открытыми глазами, и полковник, обыденным тоном вещавший невероятные теории, казался вполне нормальным человеком.
– Землю контролируют две внешние силы, – начал он, когда спецназ «упаковал» Хаевича с Кореневым, оказавшимися эмиссарами чужих, в спецтранспорт, и Уварова проводили к джипу Гордеева. – Одних мы условно называем «змеями», других «ящерами». На вас мы вышли случайно, когда в поле зрения наших наблюдателей попал ваш знакомый Олег Новихин.
– Он что, тоже из этих, из «змей»? – вяло удивился Уваров.
– Нет, он теневой биржевой игрок, хотя официально считается начальником службы безопасности Московской газовой биржи. В последнее время он стал часто выигрывать, применяя какую-то странную стратегию. Мы понаблюдали за ним и поняли, что он работает на структуру «ящеров». Взяли в разработку, вышли на вашу компанию и обнаружили, что за вами ведётся наблюдение сразу с двух сторон.
– На кой я им нужен?
– А вот тут много необъяснимого, – согласился Гордеев; джип помчался по Москве в сторону МКАД. – Они назвали вас хроником, то есть человеком, способным скачивать информацию из прошлого. Это действительно так?
– Да, я вижу происшедшие события, – признался Уваров.
Гордеев пристально посмотрел на него.
– И можете указать координаты исчезнувших цивилизаций?
– В общем, могу. Но я хотел бы сначала уточнить…
– Что?
– Вы из «Ветрин». Это государственная…
– Аббревиатура слов «впредь никого над нами»: буква «в» плюс три «н». Мы уже два года работаем как скрытая структура, поставившая целью избавить человечество от внешнего контроля.
Уваров недоверчиво прищурился.
– Вы считаете, это возможно?
Гордеев пожал плечами.
– Хорошо, что вы не задали более логичный вопрос: не сбрендили ли мы? Я уверен в одном: пора освободиться от паразитирующих на нас ксенотиков. Возможно, именно этот фактор мешает людям развиваться этически. Пока же и «змеи», и «ящеры» с успехом используют в своих целях тех, кто жаждет власти любой ценой, и поддерживают в психически неустойчивых личностях эту жажду.
– Неужели Михал Михалыч…
– Нет, Коренев не согласился работать на «ящеров», вместо него они запустили своего агента под личиной Коренева.
– Я не заметил.
– Тонкая работа, – согласился Гордеев.
– Значит, Михал Михалыч жив?
– Мы его вызволим. А вот Хаевич погиб. Сначала он согласился работать на «змей», потом решил поторговаться и…
– Гады!
– Полностью с вами согласен, – кивнул Гордеев. – Вот, глотните. – Он подал Уварову плоскую фляжку. – Травяной тоник. Не бойтесь, нам травить вас ни к чему.
– Гады!
– Полностью с вами согласен, – кивнул Гордеев. – Вот, глотните. – Он подал Уварову плоскую фляжку. – Травяной тоник. Не бойтесь, нам травить вас ни к чему.
Уваров сделал несколько глотков, освеживших рот. Голова прояснилась.
– Спасибо.
– Вы не ответили на вопрос. – Гордеев упрятал фляжку в карман.
– Вы из ФСБ?
– Нет, «Ветрин» по сути частная структура. Хотя с нами работают и федералы.
– Я могу вам верить?
Гордеев выдержал взгляд Александра Александровича.
– Можете. Если нам удастся использовать ваши знания, мы победим.
– Я вижу не только прошлое, – вдруг признался Уваров.
В глазах Ивана Петровича отразилось сомнение.
– Как вас понимать?
– Я вижу будущее.
Гордеев на какое-то время замолчал, пребывая в ступоре. Сказал наконец тихо:
– Хроник… видящий будущее…
– Хотите верьте, хотите нет.
– Это же невозможно… Извините. Бог ты мой! Неужели вы откажетесь работать с нами? Да ведь мы по-настоящему выйдем в космос! Вам это не интересно? Вся жизнь впереди!
– Разденься и жди, – бледно улыбнулся Уваров.
– Что?
– Я пошутил. Понимаете, мне уже пятьдесят…
– Это не возраст.
– В пятьдесят мало кого тянет на подвиги.
– Не ставьте себе диагноз.
Уваров мысленным усилием «улетел» в пространство без звёзд, озаряемое лишь всполохами распадавшихся атомов.
Будущее…
А ведь и вправду интересно посмотреть, что ждёт человечество впереди. Справится ли оно с «ящерами» и «змеями»? Да и с самим собой. Ну а если «змеи» устроят за ним охоту?
– Они не оставят вас в покое, – проницательно покачал головой Гордеев. – В одиночку с ними не справиться.
Уваров очнулся.
– Всё равно страшно… я могу умереть.
Гордеев засмеялся.
– Для того чтобы умереть, достаточно родиться.
– С другой стороны, риск – благородное дело. Если вы пообещаете мне…
Гордеев посерьёзнел.
– Мы найдём способ защитить вас и ваших близких. Собственно, мы их уже охраняем. Куда вас доставить? На работу, домой?
– К вам, – сказал Уваров, сомневаясь в своей трезвости. – Я хочу знать всё.
Гордеев посмотрел на водителя.
– Солома, к Дэну.
Водитель оглянулся на Уварова, подмигнул ему.
– Поработаем, Сан Саныч?
Уваров проглотил ком в горле, и перед его мысленным взором снова развернулась необозримая панорама большого Космоса.
Виктор Ночкин Демон Джеймс Максвелл
Джеймс Максвелл вел праздный образ жизни. Можно сказать также, что Джеймс Максвелл вел светский образ жизни – в кругах, где он вращался, эти понятия были равноценны. Фабрики по производству биомассы, которые оставил Джеймсу в наследство отец, давали приличный доход и избавляли от необходимости трудиться. Отчисления в социальную службу, которые делал гражданин класса «B» Джеймс Д. Максвелл, позволяли ему называться «уважаемым членом общества» и проводить время в компании таких же, как и он, праздных молодых людей – либо в одиночестве, хотя это считалось дурным тоном.
Ежедневно Джеймс посещал спортзал, где тренировался под руководством опытного инструктора. Целью упражнений была забота о физическом здоровье, а вовсе не низменные спортивные достижения. Затем – обед, развлечения… И так изо дня в день.
Иногда объявлялась мать, всякий раз – под новой фамилией. Мама Джеймса уважала традиции и, выходя замуж, неизменно брала фамилию мужа. Сколько их было? Джеймс сбился со счета на втором десятке – да и к чему счет, если бывшая (давно бывшая!) госпожа Максвелл, великолепный результат совместного действия пластической хирургии, диетологии и романтических голосериалов, вовсе не собиралась останавливаться в поисках идеального партнера. И, разумеется, как дама, приверженная традициям, непременно оформляла отношения законным браком. Что с того, говорила она, если очередной избранник оказался не вполне идеален? Попытку всегда можно повторить – и, едва завершив бракоразводный процесс, бросалась в новое приключение. Мужчины в жизни бывшей госпожи Максвелл служили пересадочными станциями на пути к идеалу.
Последний раз мама вызвала его как госпожа Эмилия Конован. Эмилия – довольно редкое имя, так что Джеймс сразу догадался, от кого исходит вызов, отключился от головизора и совместился с голофоном. Глаз он не открывал, просто сменил штекер в разъеме за ухом. Сигнал от устройства подавался непосредственно на нервные окончания, идущие к глазным яблокам, так что картинка формировалась в мозгу, минуя органы зрения. Мама, как обычно, загорелая, свеженькая, сидела в легком костюме у бассейна. Над ней трепетал в струях искусственного ветерка полосатый тент, на столике матово поблескивал запотевшими гранями узкогорлый графин. Стеклянные стенки сосуда казались совершенно прозрачными, пронизывающие их капилляры системы охлаждения оставались невидимыми. Похоже, в ходу снова ретро, отметил про себя Джеймс. Мама всегда следила за модой. По другую сторону столика расположился импозантный мужчина с аккуратно подстриженными усиками и седыми висками – вероятно, господин Конован.
Джеймс отсигналил, что вызов принят, мама тут же развернула голокамеру так, чтобы в транслируемую картинку не попадал ни ее спутник, ни стойка голофона – вероятно, и то и другое не вписывались в продуманный интерьер.
– Здравствуй, мама. Как ты? Как поживает старушка… – Максвелл сделал над собой усилие, припоминая, где сейчас находится госпожа Конован. – Как поживает старушка Испания?
– Ах, Джеймс, здесь так замечательно! Местные климатологи превзошли себя, это просто чудо… но я хотела поговорить о тебе. Послушай, милый, я познакомилась здесь с очаровательной девушкой. Мне хотелось, чтобы ты увидел ее.
Максвелл тяжело вздохнул – мама, как всегда, в соответствии с традициями, старается обеспечить счастье любимого сына. В любом голосериале мамы поступают именно так. Разумеется, у нее на примете девушка из стандартно приличной семьи со стандартно стройной фигурой и стандартно правильными чертами лица. Мамины протеже всегда оказывались именно такими – без возраста, без индивидуальности.
– Вот, погляди, я пересылаю тебе голо, – ворковала тем временем бывшая госпожа Конован.
Джеймс поглядел. Ну, разумеется, абсолютный стандарт. Девушка на трехмерном снимке с равным успехом могла оказаться несовершеннолетней школьницей, проводящей в Испании каникулы, и маминой ровесницей, пребывающей в вечном поиске идеала. Джеймсу не хотелось оказаться пересадочной станцией…
– Спасибо, мама, – ответил он, стараясь, чтобы голос звучал искренне. – Твой вкус, как всегда, безупречен… кстати, я мельком увидел господина Конована. Поздравляю. Но сейчас я никак не смогу выбраться в Испанию.
– Да, милый, но если все-таки соберешься, сообщи.
Мама отключилась. Джеймс, не открывая глаз, задумчиво переключился на головизор – и едва не выругался. Спам-фильтр, что ли, отказал, и в научно-познавательный канал вклинилась реклама? Вот черт! Перед внутренним взором Максвелла оказалась уютная комната, столик, глубокое кресло. Обаятельный румяный толстяк в черном вещал:
– Мы предлагаем натуральный продукт. Эксклюзив, господа! Я не говорю, что услуги, подобные нашим, предоставляются крайне редко, нет! Я говорю: никто не предоставляет подобных услуг! «Вельзевул и сыновья». Да. Только у нас. Скажу без ложной скромности – историков моего уровня на планете можно пересчитать по пальцам одной руки. Лишь благодаря высочайшей научной квалификации вашего покорного слуги «Вельзевул и сыновья» получили лицензию на коммерческие путешествия в прошлое. В мир искренних чувств.
Максвелл передумал отключаться. Путешествия во времени, разумеется, перестали удивлять, ученые пользовались ими достаточно давно и результаты исследований регулярно публиковались. Джеймс, считавший себя человеком всесторонне образованным, интересовался новостями в этой области… но коммерческое использование? К тому же, вопреки похвальбе ведущего, Джеймс никак не мог припомнить историка-темпоролога по фамилии Вельзевул. А ведь имечко запоминающееся.
– В мир искренних чувств, – с заметным удовольствием повторил толстячок. – Поглядите на наших современников – что за люди! Мы – холодные рационалисты, мы гонимся лишь за выгодой, мы непременно подверстываем каждый шаг к общеизвестным образцам. Предки жили совсем иначе, они умели слушать собственное сердце, доверяли порыву, минутному устремлению, роковой страсти… «Вельзевул и сыновья» предлагают любовь. Вы станете демоном среди людей, инкубом, бесом-соблазнителем. Вас будет любить ведьма, любить искренне, безоглядно, самозабвенно. Заманчиво, не так ли? Но не буду расписывать детали, в моих устах это может прозвучать фальшиво. Послушаем, что скажет человек, воспользовавшийся услугами «Вельзевул и сыновья». Итак, Уильям Карпентер. Билли, прошу вас.