Темноволосая женщина дошла до открытой дверцы и подалась внутрь, чтобы помочь человеку, который неуклюже выкарабкивался из лимузина.
Со своей возвышенной точки обзора внутри самолета Эш успел разглядеть только появившуюся макушку другого пассажира, массу непокорных светлых волос, темных у корней, когда голос Кейт вернул его к телефону.
– Ты еще здесь, Дэвид?
Он снова откинулся на спинку сиденья.
– Да, прости. Похоже, опоздавшие прибыли. Скоро уже должны взлететь.
– Психиатр, доктор Уайетт?
– Ныне психолог, по словам Мейсби. Есть разница. Психология – это изучение человеческого развития и поведения, и она классифицируется как социальная наука, меж тем как психиатрия по большей части имеет дело с аномальными психическими или эмоциональными состояниями и расстройствами. Естественно, они могут перекрывать друг друга, – сказал Эш.
– Я уже знаю это, профессор. Я университет окончила.
– Ну, мне надо было в этом убедиться. Во всяком случае, я полагаю, что это она, а клиент, оказывается, молодая женщина. – Он снова быстро глянул в окно и заметил, что шофер, который, очевидно, открыл багажник изнутри, прежде чем выйти из лимузина, тащит два чемодана явно в стиле Луи Виттона. Дорогих, но в этом не было ничего удивительного. Двух женщин уже не было в поле зрения, и Эш предположил, что они находятся на коротком трапе, ведущем в самолет.
– Доброе утро, – он услышал, как стюардесса приветствует молодую девушку, которая входила в салон, сгорбив спину и опустив голову. – И снова здравствуйте, доктор Уайетт, – сказала Джинни женщине, шедшей сразу же за ней.
Эша поразило, что проворная стюардесса не назвала блондинку по имени, и он гадал, не было ли это политикой компании в отношении будущих гостей. Может быть, Джинни даже не знала, как ту зовут.
Он вспомнил, что Кейт еще на линии.
– Кейт, я позвоню тебе, когда я буду в Комреке, но если потребуется, можешь позвонить мне снова, когда мы будем в воздухе.
– Вряд ли будет такая необходимость. Но мне интересно, как тебя примут в замке.
– Хорошо. Пока.
Он закрыл мобильный телефон и убрал его в карман пиджака.
Девушка с растрепанными светлыми волосами брела по салону, и ее миловидное лицо портил мрачный, угрюмый взгляд дочери Гелдофа[9]. Она едва глянула на Эша, когда доктор Уайетт подвела ее к сиденью дивана через проход от него. По контрасту с модной одеждой психолога, на ее подопечной была странная мешанина одеяний, скорее второпях наброшенных, чем тщательно подобранных, когда она выбралась (вероятно, неохотно) из постели, чтобы совершить этот утренний рейс. Она была в темно-лиловом открытом блейзере, который был длиннее, чем юбка в горошек с высокой талией, свободно повязанная поясом. Белая футболка была заправлена в юбку, а с шеи свисали три серебряные цепочки разной длины. Она была небольшого роста (что усугублялось сгорбленной спиной). Ее ажурные колготки были слегка порваны на одном колене, обута она была в туфли с короткими клинообразными каблуками, а в обеих руках она сжимала переполненные коричневые сумки «Mulberry»[10]. Какой бы привлекательной девушка ни была, ее опущенные, чрезмерно накрашенные глаза придавали ей вид угрюмой непокорности.
– Мы сядем здесь, Петра, – сказала доктор Уайетт, устраивая девушку на сиденье, – а потом, после взлета, ты сможешь прилечь и немного поспать.
Усаживаясь рядом с Петрой, психолог засунула свою гофрированную кожаную сумку себе за лодыжки и одарила Эша лучезарной улыбкой.
Он улыбнулся в ответ, но его улыбка подрагивала от удивления, потому что ее темные глаза, ее тонко очерченные губы, коричневатый оттенок ее гладкой кожи…
В общем, она оказалась не совсем той, кого он ожидал увидеть.
Глава 8
Кейт сидела за столом, повернув вращающееся кресло к одному из высоких окон своего кабинета. За стеклом стоял еще один прекрасный день ранней осени, хотя на улицах дул резкий прохладный ветер. Обычно она приходила в Институт около восьми утра, что давало ей время спокойно разобраться с документами – правительственными правилами, всякой канцелярщиной и директивами по охране здоровья и безопасности, – проклятием каждого работодателя. К тому времени, когда прибудут остальные сотрудники и начнется будничная кутерьма, она сможет сосредоточиться на своих истинных обязанностях, то есть отправлять и проверять электронные письма, звонить по телефону и отвечать на звонки, писать отчеты о любой сверхъестественной или паранормальной активности, попавшей в поле зрения Института, подлинной или подозреваемой, которые затем будут подшиты, а их копии отправлены в другие учреждения экстрасенсорных расследований по всему миру (она верила в обмен информацией с теми из них, что были дружественными и законными), в то же время принимая любые новые сообщения о феноменах и опрашивая потенциальных клиентов (она не понимала почему, но люди, казалось, делались более восприимчивыми к призракам, когда дни становились холоднее и начинало раньше темнеть).
Но этим утром Кейт больше времени уделяла размышлениям.
Правильно ли она поступила, посылая Дэвида в Шотландию? Настолько ли сильна его психика, чтобы справиться с подлинным и явно порочным призраком? И права ли была она, принимая это предложение, если организация, которую представляет Саймон Мейсби, настолько темна, пусть даже при этом и несметно прибыльна для Института?
Оставалось меньше пяти месяцев до удорожания аренды здания, и эта плата плюс вознаграждение за менеджмент, плата за аренду земли и за обслуживание должны будут увеличиться. Откуда возьмутся деньги, Кейт понятия не имела – то есть не имела, пока с ней не связался Саймон Мейсби. Она уже собиралась предупредить своих сотрудников и консультантов (спиритов, медиумов, ясновидящих – даже экзорцистов) о надвигающейся проблемной ситуации, когда как гром с ясного неба раздался звонок Саймона.
Кейт была рада услышать весточку от давнего друга после столь долгого перерыва, а поскольку тот сказал, что дело срочное, она устроила встречу с ним во второй половине того же дня. Это было несколько дней назад, как раз перед выходными, и Кейт была заинтригована историей Саймона и сбита с толку его нежеланием разглашать детали о людях или организации, которые его нанимали. Тем не менее, сумма, которую они готовы были заплатить за исследование этого якобы кишащего призраками шотландского замка, смела с ее стороны все отговорки: учитывая финансовый кризис, угрожавший Институту, она поступила бы глупо, если бы не приняла его предложения.
Ее, однако, обеспокоило одно из условий контракта: Саймон настаивал на том, чтобы на это дело был назначен только один следователь-экстрасенс. Кейт же утверждала – как и Дэвид на последующем совещании с Саймоном, – что для такого огромного здания потребуется группа исследователей – по крайней мере, три или четыре человека, – чтобы покрыть площадь, но Саймон оставался непреклонным. В конце концов они согласились на компромисс: один следователь на начальном этапе, а впоследствии, если потребуется, полноценная команда. И, по ее мнению, этим одним человеком должен был стать Дэвид Эш. Саймон согласился, хотя настоял на предоставлении ему дополнительной информации о парапсихологе.
Кейт представила краткий обзор карьеры Эша вплоть до текущего момента (хотя постаралась не слишком вдаваться в подробности предыдущих расследований Дэвида). Кроме того, когда Мейсби впервые с ней связался, она отослала ему пару экземпляров трактата Дэвида о сверхъестественном.
Открылась боковая дверь ее кабинета, и в щель просунулась голова секретаря.
– Доброе утро, Кейт. Кофе?
Она резко крутанула кресло, чтобы повернуться к нему лицом, и указала на пустую огромную кружку на столе – изысканная посуда использовалась только в присутствии клиентов.
– Уже выпила, Том, – сказала она ему.
– Хорошо. Какие-нибудь особые поручения?
– Позже я продиктую несколько писем. Можешь набрать тот материал, что я оставила у тебя на столе? Да, и не поработаешь ли для меня сегодня утром на своем компьютере? – Том был мастером Гугла.
– Разумеется, какие проблемы. Что надо поискать?
Кейт колебалась. Правильно ли будет вовлекать ее молодого помощника в это дело? В конце концов, ее саму привели к присяге сохранять тайну. Вводить в курс дела другого человека на этом этапе может оказаться неразумным и нарушит договор, который она подписала. Она быстро передумала, не будучи готовой поставить под угрозу соглашение.
– Прости, Том. Забудь о последнем пункте.
Она сама поищет в Сети. Это займет больше времени, но, по крайней мере, не затронет никакого другого сотрудника Института, в точности как снова настаивал Саймон после их неудовлетворительных занятий любовью.
Сегодня она чувствовала себя виноватой. Не потому, что спала с Саймоном – сожалеть об этом было бы смешно, – но потому, что солгала Дэвиду, а она знала, что он это почувствовал. Его экстрасенсорные способности значительно превосходили элементарную сосредоточенную интуицию.
– Хорошо. Какие-нибудь особые поручения?
– Позже я продиктую несколько писем. Можешь набрать тот материал, что я оставила у тебя на столе? Да, и не поработаешь ли для меня сегодня утром на своем компьютере? – Том был мастером Гугла.
– Разумеется, какие проблемы. Что надо поискать?
Кейт колебалась. Правильно ли будет вовлекать ее молодого помощника в это дело? В конце концов, ее саму привели к присяге сохранять тайну. Вводить в курс дела другого человека на этом этапе может оказаться неразумным и нарушит договор, который она подписала. Она быстро передумала, не будучи готовой поставить под угрозу соглашение.
– Прости, Том. Забудь о последнем пункте.
Она сама поищет в Сети. Это займет больше времени, но, по крайней мере, не затронет никакого другого сотрудника Института, в точности как снова настаивал Саймон после их неудовлетворительных занятий любовью.
Сегодня она чувствовала себя виноватой. Не потому, что спала с Саймоном – сожалеть об этом было бы смешно, – но потому, что солгала Дэвиду, а она знала, что он это почувствовал. Его экстрасенсорные способности значительно превосходили элементарную сосредоточенную интуицию.
Со вздохом, который больше походил на стон, Кейт ввела пароль и открыла Гугл. Она заранее знала, что поиск будет трудным и, возможно, бесплодным.
Глава 9
Седрик Твигг смотрел в иллюминатор «Гольфстрима», ни к чему, однако, особо не приглядываясь, когда его размышления прервал голос стюардессы. Взглянув на нее, он осознал, что сердце у него бьется как отбойный молоток, слишком быстро и слишком сильно. Он заставил себя унять сердцебиение, что с легкостью получалось у него год назад, но сегодня все складывалось иначе. Удивление он быстро в себе подавил, но затем пришел к выводу, что каждый раз, когда его застигают посреди грез наяву, ему требуется немного больше времени, чтобы успокоиться.
– Простите, мистер Твигг, кажется, я вас испугала.
Умело балансируя ежедневными газетами, она держала их, разложенные веером, на одной руке, словно гигантские карты волшебника.
Он просмотрел названия. «Телеграф», – сказал он. Улыбка Джинни не изменилась, но он заметил, что в ответ на его неучтивость взгляд у нее стал тверже. Свободной рукой она вытянула запрошенную широкоформатную газету и протянула ему. Он принял ее без благодарности.
Твигг сразу увидел заголовок, которого ожидал, а статья, хоть и не занимала всю первую полосу, была достаточно обширной, чтобы удовлетворить порочное эго наемного убийцы. Его удивило, что они уже усмотрели связь между вчерашним убийством и тем, что он исполнил более тридцати лет назад. Он с наслаждением вспомнил о том деле.
В сентябре 1978 года болгарский диссидент Георгий Марков, который использовал Всемирную службу Би-би-си для трансляции вредоносных диатриб против коммунистического режима на своей родине, был намечен, как объект для «ликвидации». Болгарская Секретная служба обратилась за помощью к КГБ СССР, в наши дни это Служба внешней разведки, и русские предложили использовать молодого англичанина, который жил в Лондоне и уже трижды устраивал для них успешные «похороны».
Твигг улыбнулся, вспомнив метод, который он выбрал для устранения Маркова. Простой зонтик был оснащен скрытым цилиндром со сжатым газом, который стрелял всего одним шариком, наполненным биотоксином рицина[11], смертоносной производной касторового масла. Он следовал за диссидентом по мосту Ватерлоо, и, когда Марков стоял на автобусной остановке, дожидаясь автобуса, молодой убийца ткнул кончиком зонтика в икроножную мышцу болгарина. Невинная случайность, на которую Марков почти не обратил внимания. Три дня спустя он был мертв.
Это было много лет назад, и Твигг усмехнулся про себя, потому что Новый Скотленд-Ярд до сих пор расследовал это убийство. Британская контртеррористическая команда даже посетила в 2008 году Болгарию и продолжала работать с «соответствующими международными органами», как они выражались, надеясь достигнуть удовлетворительного завершения расследования. И все же в убийстве Маркова никого не обвинили.
Убийство в понедельник русского телеведущего Бориса Дубченского, который постоянно выступал против влияния некоторых олигархов-миллиардеров на политических лидеров своей страны, было практически копией убийства Маркова более трех десятилетий назад. Только на этот раз Твигг использовал «наблюдателя», ждавшего на другой стороне Буш-хауса, тогда как раньше работал в одиночку; кроме того, Твигг применил быстродействующую модификацию рицина, который убил еще более оперативно. По сей день Седрик Твигг не знал в точности, как именно.
Внутренний двор обнаружил, что он был убийцей первого диссидента (русский информатор, догадывался он), но они быстро оценили его мастерство и столь же быстро завербовали его к себе. Их стимулов, заключавшихся в высоком финансовом вознаграждении и «пожизненной» безопасности (необычной для киллера), было достаточно, чтобы завоевать его лояльность. Но теперь, в шестьдесят один год, в его организме что-то немного разладилось: иногда все его тело, особенно кисти рук, охватывал небольшой, пока еще не очень заметный тремор.
Он положил газету на колени и опустил обе руки, чтобы ухватиться за края сиденья. Казалось, что одной мысли о медленном, но беспощадном начале заболевания достаточно, чтобы снова заставить вернуться эту мелкую дрожь.
Из угла его рта сочилась тонкая, почти невидимая ниточка слюны.
Глава 10
Эш знал, что доктор Уайетт женского пола, но ожидал, что она будет старше и менее соблазнительной. Эшу трудно было не смотреть через узкий проход самолета на потрясающе красивую женщину, разделявшую сиденье дивана с молодой блондинкой.
Доктор Уайетт поприветствовала его быстрой улыбкой, прежде чем вновь обратить внимание на девушку, находившуюся на ее попечении. Психолог говорила вполголоса, словно успокаивая ее перед полетом, и вскоре пациентка развалилась на диване, устроив свою взъерошенную головку на плече у психолога. Когда подошла Джинни с ежедневными газетами, доктор Уайетт слегка помотала головой, сопровождая это милой улыбкой.
– Могу ли я принести вам чего-нибудь выпить после взлета? – спросила Джинни.
– Я выпью чаю, – ответила психолог. – Английский чай к завтраку?
– Не проблема.
Эш был удивлен ее предпочтением: при ее средиземноморской внешности он ожидал, что она попросит чего-то более экзотического, особенно когда в самолете имелся такой богатый выбор различных напитков.
А потом она взглянула на него снова, но на этот раз – и без дополнительных усилий – он выдержал ее взгляд. Щеки у нее покраснели даже через естественную смуглость кожи, а ресницы затрепетали (не из застенчивости, он был уверен, но невольно), прежде чем она отвела глаза. Тем не менее, в те несколько секунд Эш почувствовал возникшую между ними вызывающую дрожь, как будто они уже знали друг друга, – нет, не то, а словно они оба вдруг поняли, что в будущем окажутся связаны друг с другом. Это было безумием. Как он мог знать, что она чувствовала, когда сам был сбит с толку своей неожиданной реакцией на доктора Уайетт? Конечно же, он неправильно истолковал ее настроение. Но ощущение начало формироваться в тот миг, когда она вошла в самолет, и как раз теперь укрепилось в нем настолько глубоко, что это его ошеломило. С горечью он вспомнил похожую реакцию, испытанную им однажды, в давно забытые времена. Причиной тогда стала женщина по имени Грейс, женщина, которую он так сильно любил.
Это ужасное воспоминание рассек голос стюардессы.
– Не желаете ли сегодняшнюю газету, мистер Эш?
– Простите?..
Она слегка приподняла веер газет, чтобы привлечь к ним внимание пассажира.
– А, это… нет. Все в порядке, спасибо. – Он положил голову на подголовник сиденья и закрыл глаза.
– Мы будем на месте уже через час, сэр, – она неверно истолковала его реакцию, решив, что он нервничает из-за полета. – Мы приземлимся в Шотландии очень скоро.
Он снова открыл глаза, лишь бы успокоить Джинни.
– Прекрасный способ путешествовать, – ничего другого он не мог придумать, чтобы сказать.
– Да, дизайн интерьеров частных самолетов может быть выполнен в соответствии с указаниями клиента. Корпорациям нравится видеть свои эмблемы внутри и снаружи самолета. Некоторые очень богатые люди любят, чтобы на стенах салона висели произведения искусства или даже канделябры, представляете? Не из стекла, стоит отметить, – это было бы глупо, – произнеся это, она хихикнула.
Джинни потянулась к его опустевшей кофейной чашке.
– Давайте, я ее заберу. Может, когда мы будем в воздухе, вы захотите чего-нибудь покрепче?
Опять эта иррациональная мысль. Его что, тестируют на алкоголь? Нет. Паранойя, снова сказал он себе. Глядя в ее ясные голубые глаза, он спросил: