Имея опыт отторжения от Сарайского ханства независимого Крымского государства, самостоятельность которого была обусловлена договором с Кичи Мухаммедом, и не желая больше оставаться в негостеприимных пределах России в качестве эмигранта, Улу Мухаммед решил отторгнуть от Сарайского ханства другую часть[24] его владений и обосноваться там в качестве независимого государя. С этой целью он составил план восстановления самостоятельного мусульманского государства в Среднем Поволжьи, каким было Болгарское царство. Покинув Белев, Улу Мухаммед выступил в Мордовскую землю и, проследовав мимо русской границы, достиг пределов Болгарии. После разгрома 1361 года и недавнего нападения русских под предводительством кн. Федора Пестрого (1432 г.), столица края г. Булгар лежала в развалинах, и население, отхлынувшее на север за Каму — в более безопасные и глухие места — стало сосредотачиваться вокруг нового центра — Казани. Поэтому хан Мухаммед избрал столицею своего государства не Булгар, а Казань, и новое ханство получило название Казанского ханства.
Ко времени занятия Улу Мухаммедом Казань была уже крупным городом и унаследовала от Булгара его торговое и политическое значение. При хане Джеляль-уддине в Казани был один из Сарайских царевичей — Талыч, который в 1411 году, в согласии с политическими взглядами Джеляль-уддина оказал поддержку Нижегородскому князю Даниилу Борисовичу против Москвы и совершил нападение на Владимир. Русские летописи намекают на то, что Улу Мухаммед взял Казань силою и овладел городом лишь после убийства правившего там местного князя, которого Воскресенская летопись называет «Либеем», т. е. князем Али, а Никоновская летопись — князем «Азыем», т. е. Газы. Как указал проф. Вельяминов-Зернов, имя «Газы» является прозвищем ("воитель") и впоследствии входило в состав титула ханов Казанских, так что имена князей Али и Газы могли относиться не к двум разным, а к одному и тому же лицу.[8] Он же сделал попытку отождествить Казанского князя Али с князем Галимом, имя которого встречается в одной татарской рукописи в качестве основателя Казани и сына последнего Болгарского хана Абдуллаха, погибшего при взятии Булгара Булат-Тимуром. Эту догадку вряд-ли можно считать справедливою, так как от разорения Булгара в 1361 году до занятия Казани Улу Мухаммедом прошло около 80 лет, и вряд-ли князь Али-Галим мог править в течение столь долгого времени; кроме того летописи называют его «вотчичем», т. е. наследственным князем Казанским, между тем, как отец Галима хан Абдуллах был не князем Казанским, а ханом Болгарским. [25]
Город, ставший столицею края, расположен в 100 верстах от Булгара, вверх по течению Волги, в том самом месте, где река круто поворачивает на юг; угон, образуемый течением Волги — гора Услон — находится как раз напротив Казани. Город расположен при впадении в Волгу р. Казанки, последнего из волжских притоков, имеющих меридианальное направление. Местоположение Казани менее выгодно, чем Булгара, стоящего близ самого слияния Волги и Камы, но природою Казань еще сильнее укреплена. Подобно Булгару, она расположена на левом, луговом берегу Волги, в значительном расстоянии от реки Такое положение города составляло условие, чрезвычайно выгодное для его обороны, в особенности со стороны русских: неприятелю приходилось переправляться через Волгу и по болотистой низменности подступать к крепости, расположенной на высоком мысу. Наиболее укрепленная природою часть города обращена как раз в сторону русских, а тыловая, наиболее слабая — в противоположную сторону, тогда как если бы Казань была расположена на правом, горном берегу реки Волги, ее тыл был бы обращен в сторону русских.
Утвердившись в Среднем Поволжьи, хан Мухаммед решил восстановить господство свое над Россией и заставить Московского великого князя платить дань по-преж нему ему, а не Сарайскому хану Кичи Мухаммеду. С этой целью он предпринял поход против русских. Весною 1439 года хан Мухаммед занял Нижний-Новгород и победоносно дошел до самой Москвы. Великий князь был принужден поспешно уехать за Волгу, поручив оборону столицы одному из бояр. С 3-го по 13-ое июня хан Мухаммед стоял под Москвой, но кремля взять не мог, Тогда он сжег посады и отступил. На обратном пути казанское войско сожгло Коломну, затем возвратилось в Казань.
В течение 5-ти лет мирные отношения не нарушались, но в 1444-45 годах хан Мухаммед предпринял второй, еще более удачный поход против русских. Поход начался осенью 1444 г. взятием Нижнего Новгорода. Хаь остался здесь зимовать и в январе 1445 г. послал отряд против Мурома. Натолкнувшись на значительное русское войско, казанцы потерпели поражение и отступили; Нижний также был ими оставлен. Но с наступлением весны поход возобновился. В апреле Нижний вновь был занят Улу Мухаммедом. Казанское войско под начальством царевичей Махмуда и Якуба вступило в Московскую область и дошло до Владимира. В генеральном сражении 7-го июля в окрестностях Суздаля, у Спасо-[26]Евфимиева монастыря, русские были разбиты, и сам великий князь Василий вместе со своим двоюродным братом князем Михаилом Верейским был взят казанцами в плен. Они были отвезены в Нижний к Улу Мухаммеду — старые знакомые встретились через 14 лет после того, как Василий Васильевич приезжал на суд к Мухаммеду в Сарай.
Великий князь согласился на все условия, которые были ему предложены. Он обязался дать огромный выкуп за себя, по одним известиям — "сколько может", по другим — "от злата и сребра, и от портища всякого, и от коней, и от доспехов пол-30 тысящ", по третьим — 200,000 рублей. В русские города были назначены казанские чиновники для сбора налога, и в обеспечение контрибуции казанцы получили доходы с некоторых городов в виде кормлений. 25-го августа хан Мухаммед выступил из Нижнего в Курмыш,[9] и здесь 1-го октября князь Василий был освобожден. Хан возвратился в Казань, вполне достигнув своей цели.
В Москве условия договора не были опубликованы; русским было известно, что "царь Улу-Махмет и сын его утвердили великого князя крестным целованием, что дать ему с себя окуп, сколько может. А иное бог весть и они между собою"… В народе распространились самые тревожные слухи. Говорили, что Василий обещал отдать хану все Московское княжество, а себе оставил лишь Тверь. Еще до возвращения великого князя из плена против него назревало возмущение — народ не желал признать заключенного им договора. С Василием прибыло в Москву 500 казанских людей — "князья татарские со многими людьми". Они были назначены на различные административные должности и получили в кормление волости и города. С. М. Соловьев по этому поводу говорит: "И прежде Василий принимал татарских князей в службу и давал им кормление — средство превосходное противопоставить варварам варваров же… но современники думали не так: мы видели, как они роптали, когда при отце Василия давались литовским князьям богатые кормления; еще более возмутили их негодование подобные поступки с татарами, потому что в них не могла еще тогда погаснуть сильная ненависть к этому народу, и когда к тому же были наложены тяжкие подати, чтобы достать деньги[27] для откупа",[10] К этому времени относится выделение татарам в Мещерской земле (на Оке) особого удела — так называемого "Касимовского царства", отданного, вероятно, в силу условий того же мирного договора, so владение сыну Улу Мухаммеда царевичу Касиму. На образование этого удела нельзя смотреть как на добровольную меру русского правительства, — напротив, оно явилось одним из главнейших результатов одержанной Улу Мухаммедом победы и первой попыткой ханов татарских вступить в непосредственное управление на русской земле в качестве удельных князей. Русские историки имеют обыкновение изображать положение татарских царевичей, служивших в России в качестве удельных князей, унизительным и ничтожным. По отношению к Касимовским царевичам это совершенно неприменимо: напротив, этим татарским ханам, севшим на русской земле, Московские и Рязанские великие князья были обязаны платить дань — «выход» — совершенно так же, как они платили дань в Сарай и Казань, а впоследствии в Астрахань и еще в Бахчисарай. Об уплате рязанскими князьями постоянной дани Касимовским государям "по старым дефтерем, по крестному целованию" говорится в договоре рязанских князей Ивана и Федора Васильевичей от 19-го августа 1496 года.[11] Дань русского правительства в пользу Касимовских ханов упоминается в договоре между сыновьями Ивана III от 16-го июня 1504 года[12] в завещании Ивана III 1594 года[13] и была в полной силе еще при Иване IV, после покорения Казани, когда Россия торжествовала свою победу над татарами: "выход в Царевичев городок" упоминается в числе обязательств, принятых на себя князем Владимиром Андреевичем Старицким по отношению к Ивану IV от 12-го марта 1553 года — "как дед наш князь великий Иван в своей духовной написал", наряду с выходами в Крым и Астрахань.[14] Русские историки не без удивления констатировали этот факт уплаты русскими государями дани Касимовским ханам, которые обычно рисуются жалкими подручниками Московских великих князей и царей и безвольными исполнителями их приказаний. Вельяминов-Зернов говорит: "Оказывается, что в Царевичев Городок (Касимов), [28] в пользу управлявшего им царевича, действительно шел от великого князя Московского «выход», и что выход этот принимали в расчет при распределении между великим князем и удельными князьями денег, следовавших на "татарские проторы".[15] Разумеется, не может быть и речи о добровольном принятии Василием татар на службу, в силу хитроумного плана "противопоставить варварам варваров же", как думал С. М. Соловьев. Ни о каком противопоставлении татарам побежденный Василий в то время не смел и мечтать, и татары, назначенные в русские города, совершенно не думали забывать своей национальности. Они собирали контрибуцию — окуп за освобождение великого князя из плена и, неся административную службу, получали «кормление» — доходы с русской земли; таким образом татарам удалось переложить содержание части своих соотечественников на русский народ.
В течение 5-ти лет мирные отношения не нарушались, но в 1444-45 годах хан Мухаммед предпринял второй, еще более удачный поход против русских. Поход начался осенью 1444 г. взятием Нижнего Новгорода. Хаь остался здесь зимовать и в январе 1445 г. послал отряд против Мурома. Натолкнувшись на значительное русское войско, казанцы потерпели поражение и отступили; Нижний также был ими оставлен. Но с наступлением весны поход возобновился. В апреле Нижний вновь был занят Улу Мухаммедом. Казанское войско под начальством царевичей Махмуда и Якуба вступило в Московскую область и дошло до Владимира. В генеральном сражении 7-го июля в окрестностях Суздаля, у Спасо-[26]Евфимиева монастыря, русские были разбиты, и сам великий князь Василий вместе со своим двоюродным братом князем Михаилом Верейским был взят казанцами в плен. Они были отвезены в Нижний к Улу Мухаммеду — старые знакомые встретились через 14 лет после того, как Василий Васильевич приезжал на суд к Мухаммеду в Сарай.
Великий князь согласился на все условия, которые были ему предложены. Он обязался дать огромный выкуп за себя, по одним известиям — "сколько может", по другим — "от злата и сребра, и от портища всякого, и от коней, и от доспехов пол-30 тысящ", по третьим — 200,000 рублей. В русские города были назначены казанские чиновники для сбора налога, и в обеспечение контрибуции казанцы получили доходы с некоторых городов в виде кормлений. 25-го августа хан Мухаммед выступил из Нижнего в Курмыш,[9] и здесь 1-го октября князь Василий был освобожден. Хан возвратился в Казань, вполне достигнув своей цели.
В Москве условия договора не были опубликованы; русским было известно, что "царь Улу-Махмет и сын его утвердили великого князя крестным целованием, что дать ему с себя окуп, сколько может. А иное бог весть и они между собою"… В народе распространились самые тревожные слухи. Говорили, что Василий обещал отдать хану все Московское княжество, а себе оставил лишь Тверь. Еще до возвращения великого князя из плена против него назревало возмущение — народ не желал признать заключенного им договора. С Василием прибыло в Москву 500 казанских людей — "князья татарские со многими людьми". Они были назначены на различные административные должности и получили в кормление волости и города. С. М. Соловьев по этому поводу говорит: "И прежде Василий принимал татарских князей в службу и давал им кормление — средство превосходное противопоставить варварам варваров же… но современники думали не так: мы видели, как они роптали, когда при отце Василия давались литовским князьям богатые кормления; еще более возмутили их негодование подобные поступки с татарами, потому что в них не могла еще тогда погаснуть сильная ненависть к этому народу, и когда к тому же были наложены тяжкие подати, чтобы достать деньги[27] для откупа",[10] К этому времени относится выделение татарам в Мещерской земле (на Оке) особого удела — так называемого "Касимовского царства", отданного, вероятно, в силу условий того же мирного договора, so владение сыну Улу Мухаммеда царевичу Касиму. На образование этого удела нельзя смотреть как на добровольную меру русского правительства, — напротив, оно явилось одним из главнейших результатов одержанной Улу Мухаммедом победы и первой попыткой ханов татарских вступить в непосредственное управление на русской земле в качестве удельных князей. Русские историки имеют обыкновение изображать положение татарских царевичей, служивших в России в качестве удельных князей, унизительным и ничтожным. По отношению к Касимовским царевичам это совершенно неприменимо: напротив, этим татарским ханам, севшим на русской земле, Московские и Рязанские великие князья были обязаны платить дань — «выход» — совершенно так же, как они платили дань в Сарай и Казань, а впоследствии в Астрахань и еще в Бахчисарай. Об уплате рязанскими князьями постоянной дани Касимовским государям "по старым дефтерем, по крестному целованию" говорится в договоре рязанских князей Ивана и Федора Васильевичей от 19-го августа 1496 года.[11] Дань русского правительства в пользу Касимовских ханов упоминается в договоре между сыновьями Ивана III от 16-го июня 1504 года[12] в завещании Ивана III 1594 года[13] и была в полной силе еще при Иване IV, после покорения Казани, когда Россия торжествовала свою победу над татарами: "выход в Царевичев городок" упоминается в числе обязательств, принятых на себя князем Владимиром Андреевичем Старицким по отношению к Ивану IV от 12-го марта 1553 года — "как дед наш князь великий Иван в своей духовной написал", наряду с выходами в Крым и Астрахань.[14] Русские историки не без удивления констатировали этот факт уплаты русскими государями дани Касимовским ханам, которые обычно рисуются жалкими подручниками Московских великих князей и царей и безвольными исполнителями их приказаний. Вельяминов-Зернов говорит: "Оказывается, что в Царевичев Городок (Касимов), [28] в пользу управлявшего им царевича, действительно шел от великого князя Московского «выход», и что выход этот принимали в расчет при распределении между великим князем и удельными князьями денег, следовавших на "татарские проторы".[15] Разумеется, не может быть и речи о добровольном принятии Василием татар на службу, в силу хитроумного плана "противопоставить варварам варваров же", как думал С. М. Соловьев. Ни о каком противопоставлении татарам побежденный Василий в то время не смел и мечтать, и татары, назначенные в русские города, совершенно не думали забывать своей национальности. Они собирали контрибуцию — окуп за освобождение великого князя из плена и, неся административную службу, получали «кормление» — доходы с русской земли; таким образом татарам удалось переложить содержание части своих соотечественников на русский народ.
Татары, приехавшие в Россию, стали устраиваться здесь так, как им было желательно, и постепенно соорудили мечети в русских городах, где они поселились. Впоследствии русский посол в Турции заявил: "Мой государь не есть враг мусульманской веры. Слуга его, царь Саин-Булат господствует в Касимове, царевич Кайбула в Юрьеве, Ибак в Сурожике, князья ногайские в Романове: все они свободно и торжественно славят Магомета в своих мечетях… В Кадоме, в Мещере многие приказные государевы люди мусульманского закона".[16]"И в тех городах мусульманские веры люди по своему обычаю мизгити и кошени держат, и государь их ничем от их веры не нудит и мольбищ их не рушит".[17] Массовое введение иностранцев в состав администрации, наплыв татар внутрь страны, тяжелые налоги в уплату контрибуции, отмежевание целого удела татарскому хану — все это должно было вызывать сильное недовольство среди русских людей. Построение же мечетей в русских городах при известном фанатизме местного населения вызывало особенное негодование. Проведение в жизнь договора, заключенного Василием в плену у казанцев, сопровождалось вспышкой народного возмущения. В числе недовольных были бояре, купцы и духовенство. Через 31/2 месяца после введения нового режима Василий был низложен с престола и ослеплен; в вину ему стави[29]лось — "зачем привел татар на Русскую землю, и города с волостями отдал им в кормление?".[18] На поддержку Василия Темного двинулись царевичи Касим и Якуб, и в 1447 году великий князь был восстановлен на Московском престоле. Договор бал осуществлен.
Проф. Вельяминов-Зернов относит самое основание Казанского ханства к моменту возвращения Мухаммеда из похода 1445 г. Вельяминов-Зернов ссылается при этом на следующие мотивы: 1) В 1444 году хан Мухаммед, подступив к Нижнему, намерен был там зимовать. — "Если бы хан имел столицею Казань, что за нужда была бы ему ходить в Нижний и искать зимовки? — пришел бы он просто воевать город, без всякой преднамеренной цели" (I, стр.8–9). 2) известно, что Василий был освобожден из плена в Курмыше, а не в Казани, и потому сообщение Архангельской летописи, будто освобожденный из плена великий князь вернулся в Москву из Казани, следует считать ошибочным; точно также сообщение Архангельской летописи о том, что царевичи Махмуд и Якуб весной 1445 г. направились в поход из Казани, нужно признать, по мнению Вельяминов-Зернова, ошибочным (I, стр. 7). 3) в Царственном Летописце прямо сказано, что "Из Белева пойде царь (Улу Мухаммед) к Нову городу к Нижнему и засяде Нов город Нижний Старой. И тако много зла от него бываше, и из Нова города великий Василий Васильевич, и взя Крещение (праздник) во Владимире. И пойде противу его со всею братьею и со всеми людьми к Мурому: царь же Улумахмет слышав возвратися бегом к Нову городу к Нижнему к Старому, в нем же живяше". Вельяминов-Зернов говорит: "Здесь летописец прямо дает чувствовать, что, по его мнению, Улу Мухаммед с самого побега из Золотой Орды вплоть до весны 1445 года жил постоянно в Нижнем Новгороде" (стр. 9).