Плохих картин, действительно, не стало.
А чтобы гости Ежополя не роптали на девственную и пыльную пустоту экранов, газеты каждый день писали (а обязательные очевидцы подтверждали), что, де-мол, вышел фильм такой-то, но, по причине всевозможнейших достоинств и несравненного своеобразия, отправлен сразу в Канны, на кинофестиваль, где, увы, и потерялся. Как только найдут, непременно дадут премию, вернут в Ежополь и всем покажут.
Пока еще такого не случалось. Международные жулики работали цепко.
Творцов кино сложившаяся ситуация устраивала - дальше некуда. В конце концов именно они и стали виновниками всей этой кутерьмы.
Мировые знаменитости, вроде режиссеров Бабалеу, Парашметова, Физрукера, сценаристов Чужаков-Безродных, Плешоедова, Турухана и соавторов, операторов Котуха, Куксопсурц-Житопера, Пчелкинда, сестер Гракх и Китовраса, помрежей Тхакакова и Тхайцукова и Завертайло, художника Кустанаки, осветителя Потяги, который, кроме того, что он Потяга, ничего другого о себе сказать не мог, а также актеров Беложбана, Яйцеватого, Эсмеральды Блудной, Векторины Сеник, Членских-Взносова и других, - так вот, все эти мировые знаменитости, дошлые до всяких козней Голливуда, чинимых им Ежопольской кинофикацией, безумно были рады и данное нововведение праздновали третий год подряд - творческими взлетами и лихими бардаками.
А кто-то даже предложил при киностудии организовать Острог благородных девиц, где юных романтических актрис отучали бы от разврата и привлекали к усвоению хороших манер, должных этот разврат, на равных, заменить - ну, словом, наподобие столичного киноинститута.
Затея, правда, провалилась.
От засилья деликатности и такта кинодело стало быстро вырождаться и хиреть.
Экранному (а теперь уж - и публичному) искусству натурально претили дерзания творчески воспитанных натур.
Когда же прикинули, что сталось бы, открой при студии всеобуч, то непотребный ужас всех объял, и лавочку пришлось по-быстрому свернуть.
И снова кинодело пышно зацвело, так что, найдись свой ежопольский Жорж Садуль, говорил бы он о нем любовно и до бесконечности.
Но не было в Ежополе Садуля!..
В центре Ежополя, неподалеку от дома Горсовета, дабы от столицы и от времени не отставать, но при том и потрясать воображение туристов (особливо инородных, коим искони у нас привет и ласка), недалече от девятого вокзала и Помойницы Христа Спасителя, в самый распрекрасный всенародный праздник был воздвигнут Царь-компьютер.
Следуя идущей из веков традиции, размеры ему придали громадные и, все по той же вековой традиции, как столичные колокол и пушку, долго отливали из непривозного чугуна.
И более всего экскурсоводы, подводя к очередной жемчужине Ежополя балдеющих туристов, напирали на невероятный вес компьютера - две тысячи одиннадцать пудов.
Эдакой махины не было в мире нигде.
Понятно, наподобие других великих исстари чудес, этот компьютер тоже не работал, хотя раз, еще вначале, что-то в нем и брякнуло отменно.
Говорят, большой кусок чугунной памяти от напряженья треснул.
Это, говорят опять же, сталось в тот момент, когда компьютер взялся рассчитать бюджет Ежополя на новые сто лет.
Но - не об том сейчас рассказ. Продолжим. Сотворила Царь-компьютер в честь мирного лыжного пробега Брест-Гаваи-Диксон-Тринидад-Ежополь передовая по пытливости исконной мысли ремонтная Вышнеторчковская мастерская, каковая в несравненное свое творение вложила все возможные (непривозные, снова подчеркнем!) новинки прогрессивной кибернетики - от деревянных счетов до гремучих арифмометров с четырнадцатью ручками вращательного управления и тридцатью окошками для разных, исключительно синхронных вычислений.
И все это - в лучших традициях славных мастеров, - в чугуне.
Как Царь-компьютер волокли в Ежополь - просто так словами не опишешь.
Четырнадцать лет и два дня его перли в несравненный город, и бедовое событие это прозвали в последствии гордо и ласково: "Волоком века".
Много мелких городов и деревень пришлось стереть с лица земли, но ничего, зато и карта, обновившись, вдруг похорошела: Подъежополье в натуре словно раздалось...
Сам Царь-компьютер был исконных форм - шатрово-купольный, золотоглавый, с барельефами Вучетича и разными хорошими словами по бокам все больше из наследия Индиры Ганди, протопопа Аввакума и речей ретивых отцов города.
Говорят, даже Илюшка Глазунов приехал раз, несмело, весь в слезах, подполз в потемках к Царь-компьютеру и, треснувшись головкой об него, сказал: "И все..."
И, говорят, Ясирка Арафат - дня за три до того, как его вздернули в Анголе, как заезжего полинезийского туриста из ЮАР - здесь тоже тайно преклонял колена и просил у друга своего Всевышнего, чтобы Святыню непременно оснастили эдаким вот Царь-компьютером - для пущей достоверности.
Да много говорили! Разве все упомнишь, ну и сестрам милосердия от экскурсоводства не велели лишку вспоминать.
Однако же вернемся к нашему Царю...
Многоместный мавзолей пришлось, конечно же, убрать, чтоб впредь своим присутствием не осквернял прогресс, любимый всеми, и не мешал стоять такому чуду: после долгих размышлений валютную гостиницу, не разбирая, вывезли на Соловки и там свалили, хоть норвежцы и большие деньги предлагали за нее.
Но свой патриотизм, естественно, взял верх. Зачем делиться достоянием с чужими? Пусть лежит.
А между тем в Ежополе большую славу обретал чугунный Царь-компьютер.
Многие туристы приезжали с разных континентов, крякали, качали головами и завистливо шептали: "Вот прогресс - так уж прогресс! Нам и не снилось!"
Ну, отребье городское тоже бормотало что-то, да кто слушать будет!..
Вот когда отребье ихнее трепалось - это да, тут в прессу шло и к постаменту выставлялось.
Славно, радостно! Опять Ежополь всех на свете обскакал, и уж в который раз!
Тут и врагам, как говориться, нечем было крыть. Ведь отобрал Ежополь мировой приоритет, вернул домой.
Об этом памятнике века тотчас же в столицу сообщили: мол, и мы не лыком шиты.
Как столица реагировала - точно неизвестно. Видимо, никак. Или, напротив, слишком нервно, на таких повышенных тонах, что отдавало ультразвуком, а его покуда человеческое ухо слышать не умеет.
Так или иначе, но в одну особо темную и слякотную ночь Царь-компьютер вдруг исчез, как в воду канул.
И уже довольно скоро все прилавки города ломились от наплыва роликовых и простых коньков - ядреных, из непривозного чугуна.
Ежополяне лишь руками разводили, а дотошливым туристам объясняли: "Царь-компьютер - это ж чудо нашей мысли. Вот он в мысль и вышел. Весь".
В свете грандиозных перспектив и прочих ускорений интересной жизни, в одночасье узаконенных в столице, город Ежополь надумал перестроиться совсем.
А как?
Что-то популярное и вроде подходящее отцы города в газетах иногда читали и даже с обстановкой на планете приблизительно были знакомы.
И тогда мэр Ендюк смекнул: повсюду есть теперь безъядерные зоны, даже где-то по соседству с бывшей Абиссинией, а вот чтоб дома учудили где-нибудь такую - как-то не слыхать.
Так, может, достославному Ежополю той самой первой ласточкой и предначертано быть? Всем - в пример, всем - в назидание...
"Какая зона?! Где живете? - простонали из столицы. - И какие еще ласточки?! Куда лететь собрались?"
"Никуда", - ответили конфузливо отцы, но мысль засела крепко.
И тогда, презревши гласность и цензуру, они просто тихой сапой побратались с Антарктидой, где, как всем известно, вроде бы спокойно, а местный хладокомбинат именовать отныне стали вовсе не казенно и с отеческой любовью: "Логово мира". И всех обязали есть мороженое трижды на день.
Вот о том, как горожане любят сласти, все-таки столицу известили. Мол, такая жизнь пошла, так хорошо, покой - везде!..
ЭПИЛОГ
Да, славен был своими делами и людьми несравненный город Ежополь. Мировой был город.
И отцы его порешили сей факт увековечить.
Из Карелии (опять же - волоком, как и положено в наш героический двадцатый век) приперли громаднейшую глыбу гранита и свалили ее на главной площади.
Два года ее разглядывали и качали головами.
Затем прибыл столичный ваятель, сутки совещался с мэром, потом установил вокруг надежные заборы и леса и полез наверх, на глыбу. Жил он на ней неделю.
Доблестные горожане стойко ждали.
И, наконец, настал тот день.
Леса убрали и заборы повалили.
Все таращились на глыбу.
Но к ней не прибавилось ровным счетом ничего. Ни барельефов, ни других изящных форм.
Только часть скалы была стесана, и в том месте глубокими и ровными печатными буквами было прорублено:
"ЭКАЯ ГЛЫБА"
И больше ничего. Город Ежополь себя увековечил.
Силецкий Александр Достойное градоописание
Александр СИЛЕЦКИЙ
ДОСТОЙНОЕ ГРАДООПИСАНИЕ
"Нам необходимы подвиги, нам нужен почин."
М.Е.Салтыков-Щедрин. Годовщина.
ПРОЛОГ
Ежополь был город старинный.
Стоял он на высоком левом берегу реки Ежопки, от которой и получил свое историческое название.
Иные горячие головы уверяли, будто древнее его и нет на свете, но это, конечно, не так.
Тем не менее - и это обязует каждого любопытателя истории отменно поразиться! - ни одна летопись Ежополь вовсе не поминает.
И все, вероятно, потому, что название города настолько и всегда у всех было на языке, что сообщать о нем еще и в летописях почиталось за дело странное и просто неприличное.
Ведь не сообщают же летописцы: зимой, дескать, в шубе тепло, а без шубы - холодно.
И так понятно.
ХРОНИКА ДЕЯНИЙ
Возле города Ежополя располагались два примечательных места. Одно называлось - урочище Гнедые Нужники, другое Вышний Торчок.
В Гнедых Нужниках были дачи славных поселян. Там ежополяне отдыхали и пили самогон.
В Вышнем Торчке поселяне, напротив, варили самогон и вообще занимались сельским хозяйством.
Все продукты, которыми можно питаться, не травясь, город Ежополь ввозил из отдаленных мест.
Когда в Ежополе вымостили первый переулок, горожане стали с ужасом ждать перемен.
И точно: вышел Указ об охране памятников старины.
Непонятный, но - Указ.
Город Ежополь приуныл. Таковых заветных памятников в нем не сыскалось, ежели, конечно, не считать чудом уцелевшей городской помойки, имевшей почтенный возраст в 300 лет.
Тогда ее срочно обнесли березовым штакетом, рядом - для туристов возвели бревенчатый отель и начали именовать Помойницей Христа Спасителя, о чем официально и уведомили столицу.
Из столицы по секретному каналу пришел лютый нагоняй, отцы города затосковали, но, вскорости смекнув, что к чему, свое творение шустро переименовали. И в новой депеше, направленной в столицу, было уже означено: "Помойница Христа Спасителя имени залпа "Авроры".
Из столицы донесся такой силы вой, что отцы города, тонко опять же смекнув, что к чему, повелели Помойницу вмиг закопать. Зато над гостиницей по вечерам засияло дрожащим неоном: "Hotel na Pomojah. Intourist".
А для особо верующих инородцев здесь же отстроили новехонький храм Николы-на-Сносях.
Об этом в столицу уже сообщать не стали.
Однако ж - памятники старины, где взять их?
И отцы города распорядились: все почитать за памятники старины - и сам Ежополь, и его лучших горожан. А это уж понятно...
Отныне каждый отец города, оставляя свою роспись, обязан был указывать: "Памятник старины, охраняемый государством, гражданин такой-то..."
Длинновато малость, зато в полном соответствии с запросами эпохи.
Об этом столицу известили. Не в лоб, конечно, но туманно и по существу.
После чего отцы города ударились в туризм по белу свету, благо денег на охрану хапнули немало, и везде писали, как заведено.
И вышло за каких-нибудь полгода, что в Ежополе, таким манером, наличествует памятников старины ровным счетом четыреста тысяч и две штуки.
Цифирь умодробительная.
И исключительно правдивая - если довериться оставленным распискам только в "Хилтонах" различных континентов.
Как ни крути, Ежополь обскакал иные города и веси по всем статьям. И главное - ничуть себя не утруждая.
Тоже - знак эпохи!..
Вот тогда-то и присвоили ему Знак Качества, а впоследствии, Знак снявши, дали простого Героя.
Да, случилось так: городу Ежополю присвоили Знак Качества.
Спеша увековечить славное событие, ретивые горожане утопили в реке Ежопке все, что, по их просвещенному мнению, этому Знаку не соответствовало.
В результате река вышла из берегов и затопила город.
Чтобы спасти Ежополь от полного изничтожения, Знак Качества с него сняли.
Тогда все вещи из воды геройски повылавливали обратно, река быстро вернулась в свои берега, и город зажил своей прежней замечательной жизнью.
В одном местечке, неподалеку от Ежополя, открыли достоверные источники. И понастроили вокруг них прорву санаториев и домов отдыха - по большей части имени отцов города.
А место, до того звавшееся Коклюшанской Слободой, взялись официально именовать не иначе, как Достоверные Источники.
В ежопольских газетах и других журналах по этому поводу немедля написали: "Достоверные Источники возвращают людям здоровье, как бег трусцой и наше православное рукоприкладство! Пользуйтесь неиссякаемыми благами Достоверных Источников!"
А как-то в городе Ежополе было совершено вооруженное нападение на маршрутный микроавтобус с преступной целью угона его, с водителем и пассажирами, на остров Рапа-Нуи.
Мотор мужественно встал в последнюю секунду.
Потом об этом городские патриоты говорили: "Сразу видно - свой. А свой - не подведет!"
В центре Ежополя снесли дом бывшего Дворянского собрания и на его месте в девять лет воздвигли роскошный, семиэтажный, сверкающий стеклом и алюминием общественный клозет.
Ни одна столица мира не имела эдакого дива, не говоря уже о городах помельче.
В Ежополе об этом знали и поэтому всех гостей и заезжих туристов первым делом водили смотреть на данный сногсшибательный шедевр.
Пользоваться, впрочем, не давали никому - в клозете постоянно что-то расширяли, реконструировали и расписывали все новыми и новыми фресками, содержание которых держали в строжайшем секрете. Да и лифты не навесили еще.
Правда, отдать должное смышленым зодчим, для пользования сзади пристроили пятнадцать дощатых свежеоструганных кабинок со стеклянными дверьми и без единого запора, однако посещать их никто не хотел, к вящей скорби и удивлению городских властей.
Тем не менее однажды клозет заработал.
Это случилось в тот прекрасный день, когда город посетил то ли бахрейнский, то ли кувейтский, то ли еще какой султан с полутысячной свитой журналистов, поваров, швейцаров, друзей, жен и прочих товарищей с кричащей внешностью застенчивых телохранителей.
Султана немедля пригласили посмотреть новинку и сердечно распахнули перед ним парадные двери, за которыми уже стоял оркестр, игравший на баянах замечательную песню "С голубого ручейка..."
Подобающим моменту этикетом султан светлейше пренебрег.
Как заправский спринтер, победно рвущий финишную ленточку, он сиганул из знойного летнего полдня в готические прохлады вестибюля и скрылся в полумраке прежде, чем представитель радостной ежопольской общественности успел раскрыть рот для приветственной речи и ознакомления высокого гостя с замечательными цифрами из области строительства вечного города Ежополя.
Все застыли, трепеща и дожидаясь возвращения султана.
Он появился ровно через двадцать минут, совершенно белый, чуть дышащий, с горящими глазами и взлохмаченной головой.
Ноги его мелко дрожали, тело сотрясал озноб, и в движениях ясно сквозило нечто ностальгическое и отрешенное от всякой земной суеты.
Султан сейчас же, с места не сходя, объявил собравшимся, что отрекается от своего престола в пользу уругвайских сирот и прочих жертв гонки вооружений и начал вдруг тихонечко смеяться.
Вся свита плакала, а он - хи-хи!..
Конечно же, грозил в натуре разразиться большой международный скандал.
Отцы города схватились за головы. Они скандалу вовсе не хотели. А тем более - такого. Столица им бы это не простила - уж как пить дать.
Свита действовала четко: султана мигом посадили в лимузин и увезли по ежопольскому бездорожью в иные края.
Часом позже его, естественно, отговорили, и все вернулось на свои законные места, уругвайским сиротам ничего, понятно, не досталось.
Но случай этот поразил ежополян необычайно и потому вошел в городские анналы навсегда.
Впоследствии, правда, уверяли, что все это - совершеннейшая липа.
Ну, да ведь не зря живет молва народная, не зря!
Год спустя в Ежополе также случилось знаменательное. На торжественном обеде мэр города Ендюк принял вместе с послом из Эфиопии...
Воистину, ехали в тот град Ежополь со всех сторон.
Десятки делегаций из разных стран на дню к вокзалам прибывали.
А вокзалов в городе было восемь.
То есть поначалу-то их было два. Всего. Но отцы города, ввиду непреходящего и нарастающего значения Ежополя - как внутри страны, так и на международной арене, - постановили разбить его на двадцать три района и в каждом построить вокзал.
То, что возникли вокзалы в тихих сквериках, на шумных перекрестках или во дворах, никого, по правде, не смущало. Смущало другое: между платформами не было рельс.
Однако отцы города мигом заверили, что рельсы проложат - был бы вокзал! Мол, начинание набрало силу, и теперь его не остановить - вон уж и в столицу выехал гонец: медали получать.
И, чтобы никто не сомневался, прозвали это дело стройкой века и быстро создали условия - ужасные, под стать.