— В первом классе ваши места. Проходите туда, устраивайтесь — обратилась к ним вторая стюардесса. — Ева обслуживает другой салон, а за вами ухаживаю я. Меня зовут Маланья.
Быстро усадив всех в удобные кресла, хозяйка подмигнула восхищенно взирающим на неё малышкам, и сама устроилась тут же на свободном месте. Клацнула пряжкой и обратилась прямо в пространство:
— Командир! Опоздавшие на борту. Первый отсек к полёту готов. Старт разрешаю.
— Спасибо, Малаша, — рокотнуло по громкой связи. — Взлетаем.
Навалилась перегрузка. Чуть погодя стало легче. Дальше, через несколько минут, чувство ускорения совсем пропало.
— Так это что же выходит? — воскликнула Эль. — Вся эта громада дожидалась нас? Мы что, какие-то важные шишки?
— Да ладно переживать-то, — махнула рукой стюардесса. — Нагоним мы эти полчаса опоздания ещё до портала. Отведайте вот сока тэрника, — она достала из шкафчика бутылку и наполнила три пластиковых чашечки нежно розовой жидкостью.
— Ничего не понимаю, — сделав пару глотков, снова спохватилась Эль. — Это же безумно дорого! Мы же не ВИП-персоны. Вы нас ни с кем не спутали?
На эти слова Маланья только улыбнулась, помолчала немного и, всё-таки «призналась»:
— Так за Стасика весь наш прерианский космофлот переживает. Это вам не пуп царапать — найти на Земле женщину себе по вкусу.
— Он что, известная личность? Станислав?
— Заметная. Первый и пока единственный на всю планету теоретический физик. Жаль, только что из-за этой дурацкой аварии в окрестностях Эдема у него перепутались все планы.
— Он что, в больнице? — схватилась за сердце Эль.
— Да ни в какой не в больнице. Мотается на заправщике между поясом астероидов и местом проведения спасательных работ. По аварийному расписанию он там работает бортмехаником. Доставляют рабочее тело на корабли, задействованные в операции. Поэтому и накрылись медным тазом все планы на лето. Дочка его теперь тоже осталась у разбитого корыта — сидит дома, вместо того, чтобы нежиться на пляже. Сорвалась у них поездка на Мокрые Зубы.
Нет, вы не беспокойтесь, — спохватилась бортпроводница, заметив испуг в глазах пассажирки. — Дашенька уже взрослая, она вас и встретит и устроит, а через неделю-другую и сам Стасик вернётся. Представляете, хотел папенька доченьку свою потихоньку подготовить к тому, что собирается жениться. А тут — трах-тарарах — и всё вверх тормашками.
Задавать новые вопросы Эль не отважилась. Посмотрела на молчащих дочерей — им, сегодня пришлось несладко. Тяжело, наверное, вот так, ни с того, ни с сего, бросить знакомую школу, подруг — весь мир, в котором жили. Хотя, девочки не склонны к нытью. И крутой нрав своей маменьки знают не по наслышке. Сказала: «Собраться и переехать» — значит — собраться и переехать.
* * *Дочка у Стасика оказалась никакой не взрослой — обычная девочка-третьеклассница. Лет девяти. Одетая в короткий сарафан, с сумочкой через плечо, босая и с косичками, она не внушала никакого доверия. На первый взгляд.
Зато при более пристальном рассмотрении будущей падчерицы Эль сделалось жутковато. Сарафан, несомненно, был пошит индивидуально, своей простотой подчёркивая безупречный вкус модельера. Ткань — знаменитый прерианский парусный шелк. Скользкий и немнущийся — этот наряд на Земле стоил… да не меньше месячного заработка. Кроме того, рисунок, нанесённый вручную замечательным мастером, сделан явно уже на готовом изделии — швы вообще не были заметны, потому что нигде не нарушали целостности картины. Явно для поездки на курорт готовился этот наряд — синее море, жёлтый песок и зелёные пальмы.
Сумочка скромной прямоугольной формы — из натуральной кожи превосходной выделки. Изящный педикюр на пальцах ног — ногти покрыты бледно-розовым лаком. И, наконец, причёска. Косички исполнены и уложены вокруг головы с таким тщанием, что кажется, будто каждый волосок пристраивался на своё место по отдельности. Только опытный парикмахер способен на подобное.
В довесок, взгляд этой юной леди предвещает будущей мачехе много неожиданностей — настолько твёрдая упёртость сквозит из-под слегка насупленных бровей.
— Здравствуйте, Эльвира Львовна, — ангельским голоском произнесло это будущее несчастье. — Я Даша Пузикова. Папа сказал, что вы станете моей мачехой. А это Оливия и Камилла? Мои будущие сёстры?
— Да, очень приятно. Я Оливия, мне тринадцать лет и я перешла в седьмой класс, — учтиво представилась старшая.
— А я — Камилла, мне одиннадцать. Буду учиться в пятом.
— Мне пока только девять, — вздохнула малышка. — Но я тоже собираюсь учиться в пятом классе, — и посмотрела победоносно. — За второй и четвёртый сдала экстерном, — примолкла на мгновение, словно передумала задираться, и продолжила снова ангельским голоском. — Мне доложили, что у вас много багажа. Его доставят прямо домой. А нас ждёт машина. Идёмте, — и, ни секунды не сомневаясь, что никто ничего, кроме согласия, не выразит, повернулась и пошла на выход из зала прибытия.
Эль сделала над собой усилие, чтобы немедленно не поставить на место эту самоуверенную особу — сейчас было явно неудачное время для внушения. Кивнула дочерям и последовала вслед за девочкой на привокзальную площадь.
Открытое авто с просторными мягкими диванами стояло правее входа. Даша предупредительно распахнула дверцу, подождала, пока все сядут и тоже устроилась вместе со всеми на пассажирское место.
— Рваная двадцать восемь, — произнесла она. И машина поехала безо всякого водителя. Двигалось она бесшумно и плавно, аккуратно вырулив со стоянки и выехав на дорогу. Катили не слишком быстро — падчерица то и дело что-нибудь показывала и объясняла:
— Это топливный завод, но он сейчас почему-то не работает. А это энергостанция, но она тоже не работает. С той стороны зона диких пляжей и прозрачных лесов — место для пикников. А вот уже и наша улица, — переехав через мостик, автомобиль миновал кафе, магазинчик и свернул в поперечный проезд.
Смеркалось. День, начавшийся сегодня на Земле, подходил к своему завершению на Прерии. Оставив позади рядок разномастных домов, остановились перед просторной верандой, в глубине которой угадывался и собственно дом.
* * *Даша провела приехавших на второй этаж и показала комнаты, где им предстояло жить. Эль оказалась в супружеской спальне с просторной кроватью, тумбочками и большими шкафами. В уголке — трюмо и, при нём, столик для всяческих причиндалов. Свободного места в комнате хватило бы и для большого ковра, и для пары небольших ковриков, но их на полу не наблюдалось — деревянный пол радовал глаз спокойным цветом и гладкостью паркетных дощечек. Оливия и Камилла вселились каждая в свою комнату размером примерно с половину той, куда въехала их мать. Тут, кроме кроватей, шкафов и тумбочек, имелись письменные столы, книжные полки, и тоже оказалось просторно.
Вся мебель из древесины незнакомого благородного сорта с красивой структурой была выдержана в светлых тонах.
— Мойте руки и спускайтесь в кухню, — с этими словами падчерица оставила мачеху и сводных сестриц осваиваться, а сама исчезла.
Девочки какое-то время пребывали в шоке от созерцания душевых, пристроенных к каждой комнате, от вида пушистых банных халатов, мягких полотенец, от присутствия на полочках шампуня, мыла, зубной щётки и пасты — всё для них, как выяснилось, приготовили заранее.
Немного озадачило то, что на брусках мыла не было указано его названия — просто «Банное» и «Туалетное», зубная паста вообще называлась «Зубная паста», а шампунь — «Шампунь». Рядом с лотками душевых на краю коврика хозяек дожидались пластиковые шлёпанцы. Понятно, что путешественницы сразу полезли плескаться.
Когда спустились вниз, замотанные в полотенца и халаты — стол уже был накрыт. Через широкую дверь, распахнутую на веранду, было видно как парни в спецовках носят из подъехавшего грузовика багаж и складывают его справа от входа. Даша подала огромные отбивные, тонкие и нежно прожаренные. На гарнир — подрумяненную колечками картошку. В качестве салата центр стола украшала чаша нарезанных крупными дольками помидор, а рядом — сметана, майонез и растительное масло. Еще в нескольких глубоких мисках ждали своей очереди горочки чего-то овощного, прошедшего термообработку. Ветчина, буженина и ломтики сыра были разложены по маленьким тарелочкам.
— Хозяйка, мы закончили, — это с веранды зашёл грузчик.
— Молодцы. Марш мыть руки — и за стол, — это Даша от кухонного стола.
Парни даже не подумали отнекиваться и через пару минут уже деловито работали вилками и челюстями. Как ни странно, никакого чувства стеснения среди несколько банно одетых дам присутствие молодых мужчин не вызвало — ребята вели себя, как дома.
— Интересный вариант! — вещал один из работников. — Как ты добиваешься такой пушистости отбивной?
— Так дотушиваю после обжарки, — падчерица ни капельки не смущена.
— Но баклажанную икру ты явно не додержала.
— Похоже. Это у меня первый опыт.
— Зато кабачковая хороша.
— Конечно. Она прямо из банки. Покупная.
Трапеза прошла энергично, потом был чай с сушками. Когда грузчики уехали, маленькая хозяйка улыбнулась и сказала:
— А теперь ступайте спать, — и принялась складывать посуду в посудомоечную машину.
Эль даже слегка озадачилась от такой борзости, но придержала свой норов — действительно, нешуточная усталость навалилась на неё после суматошных сборов и длинной дороги, да и желудок ощутимо надавил на глаза. К тому же девочки заметно клюют носами.
— Я помогу тебе прибраться, Дашенька, — предложила мачеха надежде, что девочка откажется.
— Не сегодня, Эльвира Львовна. Вы выглядите утомлёнными — отдохните, — словно прочитав её мысли, ответила малышка.
* * *Вставать Эль привыкла очень рано, причем сама, без будильника. Поэтому удивилась, что её банально расталкивают.
— Подъём, завтрак на столе, — это падчерица. Она сегодня в шортах и топике, как и вчера причёсанная, будто прямо из парикмахерской — волосы приподняты и толстыми волнистыми прядями уложены «шапочкой».
В кухне за обеденным столом сидят два мальчишки и наворачивают кашу.
— Варенец и Рома, — представила парней Даша. — А это Эльвира Львовна, Оливия и Камилла.
— Очень приятно, — кивнул Варенец. Айда на Долгое озеро купаться.
— Ой, а у нас нет купальников, — воскликнула Камилла.
Оливия же умоляюще посмотрела на мать. Даша на происходящее никак не реагировала, намазывая на ломтик белого хлеба черную икру.
— Да вы не опасайтесь, — включился Рома. — На Долгом благоустроенный охраняемый пляж, и это совсем рядом.
— Мы с Ками и Оли сгоняем в магазин за купальниками — через полчаса они будут во всеоружии, — сказала, словно гвоздь забила, падчерица. — А я с ними не поеду, а останусь дома — ко мне придут.
Да, на этом озере безопасно — Долгое находится в пределах городского периметра и патрулируется мегакотами, — добавила она, на этот раз ангельским голоском.
Дождалась, когда Эль кивнёт и, схватив с гвоздика на стене свою сумочку, скомандовала:
— Девочки — за мной. Мальчики — за мотоциклами.
Словно ветерок пробежал по кухне, и остались тут только Эльвира Львовна да грязные тарелки. Оставалось вздохнуть и смириться — она ведь знала, что народ на Прерии несколько отличается от людей Земли. Надо встраиваться в новую среду обитания.
Задумчиво подошла к штабелю так и не разобранного багажа — ей необходимо заняться распаковкой. Посмотрела задумчиво на эту груду, постояла в нерешительности, прикидывая, с чего начать, вспомнила про оставленную на столе посуду, повернулась в сторону кухни… чистота и порядок. Только с лёгким щелчком включилась посудомоечная машина. Женщина невольно замерла на некоторое время, пытаясь сообразить, когда и кто успел всё прибрать.
Чуть погодя по пустынной в этот ранний час улице примчались девочки, все трое. Дочери побежали наверх за полотенцами, а падчерица отлучилась куда-то за угол дома и вернулась с сапожным ножом в руках. Подъехали мальчишки на скутерах, забрали Оливию и Камиллу. Даша принялась разрезать скотч на упаковках багажа и отдирать его длинные ленты от сумок, баулов, чемоданов. А Эль пребывала в замешательстве — жизнь шла, не обращая на неё никакого внимания.
Чудно.
* * *Разборка вещей и раскладка их по шкафам на какое-то время поглотили всё внимание. К тому же встретилось затруднение — непонятно было куда приткнуть шторы, скатерти, одеяла и подушки. Здесь всего этого имелось достаточно. И посуда, особенно для приготовления пищи, оказалась явно избыточной.
В задумчивости Эль прошла по веранде вокруг дома и наткнулась на компанию расположившуюся за продолговатым столом — три девочки и большой плюшевый мишка, точно такой же, как на старой фотографии, которую вчера показала ей Ева. Только этот был не игрушечный, а живой.
— И вообще, у меня чёрный пояс по оригами, — на чистом русском языке произнесло это… неведома зверушка. — Начнём с простейшего, с бумажных самолётиков. Даша! А нет ли у тебя более плотной и гладкой бумаги?
— Наверное, подошли бы листы из глянцевых журналов, — рассудительно заметила черноволосая с короткими толстыми косичками глазастая крепышка.
— Глянцевые журналы? — падчерица призадумалась. — Не припомню таких. Это где мода и всякие голые тётеньки?
Третья, светлорусая, с распущенными по плечам волнистыми локонами, молча кивнула.
— Кажется, в багаже есть несколько штук, — приняла близко к сердцу возникшее затруднение Эль.
Компания мгновенно сорвалась с места и уже через минуту водрузила на стол стопку привезённых с Земли изданий со всякими красивыми картинками. Про самолётики все мгновенно забыли, обсуждая фасоны и варианты отделки нарядов. Девочки даже не удосужились представиться — настолько поглотили их новые впечатления.
Посмотрев немного на заинтересованные мордашки: три человеческие и одну похожую на кошачью, женщина спохватилась, что пора готовить обед. Но в этот момент неведомо откуда прозвучал звуковой сигнал, и на стенке засветился прямоугольник, в котором появилось лицо Варенца:
— Даха! Тут Оли и Ками хотели бы ещё немного побыть у воды, — на заднем плане, за спиной говорящего отчетливо виден небольшой парус, наполненный ветром. — Но, боятся, что мама их заругает. Не могла бы ты уладить этот вопрос?
— Не валяй Ваньку, сегодня у нас солянка, — ответила падчерица. — Чтобы пулей явились.
— Понял, не дурак. Через полчаса будем, — отозвался мальчишка. И добавил куда-то в сторону: — Не, девчата. Ничего не выйдет. Я Дахину солянку ни в жисть не пропущу. Давай, Рома, ворочай к берегу.
— Тэ-тэ, — донеслось в ответ, после чего связь оборвалась.
* * *В обед та часть кухни, где располагался стол для едоков, напоминала столовую детского лагеря — столь много ребят расположились здесь. Да ещё одно непривычное взору пушистое существо орудовало ложкой, помогая себе длинным языком.
— Не, Даша, не твоя это солянка. Вкусная, но другая, — приговаривал Рома, второй раз требуя добавки. Но второй раз ему уже не досталось — не один он такой нашелся любитель до вкусненького. Второго приготовлено не было, да и не хотелось — все натрескались супу. До чая охотников тоже не объявилось, зато с удовольствием выпили соку манго прямо из давильной машинки.
Порядок на кухне возник как будто бы сам собой — падчерица только несколько раз подсказала, что куда поставить, и народ быстро распихал всё по местам. Зажурчала вода в посудомоечной машине, а потом все куда-то пропали. Эль отыскала гостей, устроившимися в гамаках, развешенных всё на той же безбрежной веранде, но за углом. Даша нигде не обнаруживалась, а дочки поднялись к себе в комнаты. Только что бывший оживлённым дом превратился в сонное царство.
Действительно, после обеда стало жарко. В большой спальне чувствовалось слабое шевеление воздуха, приносящее небольшое облегчение. Хотелось включить вентилятор — но ничего похожего на него найти не удалось. И нигде не видно никаких признаков кондиционера.
Эль прилегла на широкую кровать прямо поверх покрывала и с удовольствием вспомнила, что в южных странах существовал обычай послеобеденной сиесты — сна в самый жаркий период суток. Тут он, похоже, выполнялся по умолчанию. От всей души последовала этой достойной традиции.
Проснулась бодрой и почувствовала, что дышаться стало легче — зной немного отпустил, хотя прохладой даже и не пахло. Где-то в отдалении звучали голоса. Пошла на звук и отыскала на веранде Дашу и Варенца.
— Эльвира Львовна! Оли и Ками поехали на набережную Белого Города. Я им позволила, потому что вместе вместе Ромой — он парень надёжный. А мы отправляемся на работу. К ужину все соберутся дома, — и, сделав ручкой, падчерица, сопровождаемая «кавалером», учесала в ту сторону, откуда они вчера приехали.
Итак, с момента прибытия на планету не прошло ещё и суток, а Эль уже не знает, за какую часть тела хвататься от изумления.
Приёмная дочка ведёт себя с нею, как с равной. Нет, не дерзит и не грубит, но и не считает нужным посоветоваться или хотя бы спросить разрешения. Да, ведёт она себя дружелюбно… но сводные сёстры, хотя и старше её на два и четыре года, беспрекословно подчиняются этой маленькой засранке.
Ещё бы не подчинялись:
Езжайте купаться с мальчиками.
Отправляйтесь гулять на набережную в сопровождении надёжного парня.
Да если бы ей кто такие распоряжения отдавал — уж она бы точно не стала возражать… если бы была в этом возрасте.