— Теперь церковь почти все время пуста, — сказала Матильда. — Джеймс, отец Дермота, говорит, что в годы его юности в ней каждое утро читали молитву, на которой должны были присутствовать все слуги. Когда Джеймс стал хозяином дома, он отлучил слуг от домашней церкви и предоставил им возможность заботиться о своих душах без всякой помощи со стороны Трегарлендов. Я повторяю его слова, но считаю их богохульством.
Мы поднялись по главной лестнице и оказались в длинной галерее. На стеках висели портреты Трегарлендов, написанные за последние три века. Я узнала Джеймса Трегарленда — по насмешливому выражению его глаз.
Матильда печально смотрела на портрет.
— Джеймс — жизнерадостный человек, — сказала она. — Он поздно женился, и его жена была совсем молоденькой девушкой с хрупким здоровьем, она умерла, когда Дермот был еще ребенком.
— И Джеймс не женился после этого?
— Нет, — Матильда Льюит покачала головой, и добавила: — А это было бы для него весьма разумным шагом.
— Ну что же, — сказала мама, — все устроилось неплохо. Он и Дермот находятся под вашим присмотром.
— Да, я стараюсь делать все, что могу. Эта лестница ведет к спальням.
На этаже находилось несколько спален, и в одной из них ночевал король Карл II во время гражданской войны.
Мы интересно провели утро.
Наш рассчитанный на неделю визит приближался к концу. В один из последних дней мы с мамой пошли утром в Полдаун. Это был очаровательный городок, через который протекала речка, разделяя его на две части: западную и восточную.
В гавани на буйках стояли рыбачьи лодки. Я присмотрелась к их названиям: «Милашка Джейн», «Мэри Энн», «Беатриса», «Красотка».
Я спросила маму:
— Почему все лодки носят женские имена?
— Не все, — ответила она. — Смотри, вон там качается на волнах «Веселый Роджер».
На берегу рыбаки чинили сети, а над ними с криками летали чайки, то падая камнем вниз, то взмывая в воздух. Порывы сильного ветра трепали наши волосы и платья. Мы жили в доме Трегарлендов не так уж давно, однако обитатели Полдауна уже знали нас. Я услышала, как один из рыбаков сказал другому: «Они гостят у Трегарлендов». Мы прошли по главной улочке городка. В окнах лавок были выставлены сувениры: морские раковины, пепельницы с надписью «Полдаун», глиняная посуда, стеклянные изделия и фигурки сказочных существ из местного фольклора. В лавках продавались ведра, лопаты, рыболовные снасти. В воздухе пахло свежевыпеченным хлебом. В одной из лавочек продавались булочки и кексы. Городок был уютный и деловой.
Мы купили несколько вещиц на память, правда, только ради того, чтобы послушать местный говор.
— Вам нравится, Полдаун? — спросили нас в лавочке.
— Да, очень нравится, — ответили мы.
— Сейчас там, в доме наверху, наверное, хорошо. А здесь скоро начнется шторм. Я бы не вышел сейчас в море… даже если бы мне пообещали за это ферму. Старый Ник сейчас только и ждет, чтобы кто-то попался к нему в лапы…
Надо было срочно возвращаться домой. Идти в гору, да еще против сильного ветра, было очень трудно, и мы совсем выдохлись, когда добрались до особняка Трегарлендов.
Нас встретила Матильда.
— Как хорошо, что вы вернулись, — обрадовалась она. — Такая погода не для прогулок. Я боялась, как бы вас не сдуло ветром со скалы.
К ночи шторм набрал полную силу. Я подошла к окну и посмотрела на море. Оно кипело белой пеной. Огромные волны накатывали на берег и со страшным грохотом разбивались о скалы. Я не могла поверить, что это бушует то же самое море, которое еще вчера было таким спокойным и лазурным. Им словно овладел злой дух.
Я долго лежала и слушала шум ветра, уснула я лишь под утро.
К утру шторм утих. Проснувшись, я сразу заметила это. Я подошла к окну. На море все еще гуляли волны в белых барашках пены.
Я оделась и пошла к Дорабелле.
— Какая ужасная ночь! — сказала она. — Я думала, что дом снесет ветром.
— Это просто один из тех штормов, о которых здесь постоянно говорят.
— Но он вроде бы кончился. Мы с Дермотом собирались съездить в Плимут. — Дорабелла лукаво посмотрела на меня, — Это совершенно необходимо.
— Чтобы купить тебе кольцо?
— Как ты угадала?
Старый Ник — прозвище дьявола в Корнуолле. — Будто ты не знаешь, что я всегда угадывала твои мысли. Тебя выдают твои глаза.
— Да, мы едем покупать обручальное кольцо! Это чудесно, как ты считаешь?
— Да, — согласилась я, — В жизни бывают чудесные мгновения.
— А что ты собираешься делать?
— После полудня собираюсь проехаться верхом.
— С кем?
— Ни с кем. Одна. Просто хочу побыть в одиночестве.
— Ты это серьезно?
— Да. Попрошу, чтобы мне для прогулки дали добрую старую Звездочку. Кажется, так ее зовут?
— Ты имеешь в виду гнедую кобылу с белым пятном на лбу?
— Да, она мне нравится, и мне кажется, что она относится ко мне по-доброму.
— Думаю, тебе доверят ее без возражений.
— Я тоже так думаю.
Дорабелла оделась, и мы спустились завтракать. Мама предложила мне снова прогуляться в поселок. Несколько рыбачьих лодок сорвало ветром со швартовых, и они оказались в море.
— Эти октябрьские шторма такие ужасные, — сказала нам мисс Полгени, хозяйка галантерейной лавки. Мама пришла к ней купить шерсти для вязания. — Не всегда удается предугадать, когда начнется шторм. Надо всегда верить приметам. Недавно пропали в море Томми Эйо и его брат Билли. Говорят, что когда они шли к лодкам, то встретили на дороге пастора. Но ведь каждый знает, что встретить священника перед выходом в море — это, не к добру.
Мы с мамой переглянулись. Нам потребовалось бы много времени, чтобы выучить все здешние приметы.
Мама долго выбирала пряжу, и мисс Полгени не удержалась от совета.
— Смотрите, какой хороший цвет, — сказала она, протянув матушке моток шерсти. Я потянулась за пряжей и уронила на пол перчатку, пришлось нагнуться и поднять ее.
— Ох, — промолвила мисс Полгени, испуганно глядя на меня. — Вам не следовало это делать. Вечером у вас могут быть неприятности.
— А что же я должна была сделать? — спросила я.
— Вы должны были оставить перчатку на полу, дорогая, пусть кто-нибудь другой поднял бы ее.
— А что за неприятности ожидают меня? — не удержалась я.
— А то, что вы встретите человека, с которым вам лучше бы не встречаться. Если бы кто-нибудь другой поднял перчатку вместо вас, это означало бы хорошую встречу.
— А можно все переиграть?
— Что вы, дорогая, это невозможно. Вам выпал такой жребий.
Мы с мамой вышли из лавки и рассмеялись.
— Нужно постоянно быть настороже, чтобы ничто не повлияло на твою судьбу, — сказала я.
— Ты думаешь, они и в самом деле говорят об этом всерьез?
— Не сомневаюсь.
Когда мы, вернулись, то узнали, что Дермот с Дорабеллой уехали в Плимут, а отец и Гордон ушли на ферму осматривать ее после шторма.
— Что ты собираешься делать после полудня? — спросила мама.
— Пойду прогуляюсь или проедусь верхом, — ответила я.
— Обо мне не беспокойся, — сказала мама. — Я люблю побыть одна.
— Тогда до встречи.
Я решила проехаться верхом. Мне нравилось, когда лошадь иноходью шла по извилистой тропке вдоль берега моря. Заблудиться здесь было невозможно.
Из конюшни мне навстречу вышел один из конюхов.
— Хотите взять Звездочку, мисс? — спросил он. — Да, если можно. Мне хотелось бы проехаться верхом.
— Она это любит. И вы с ней ладите, мисс, не так ли? Хорошая лошадка.
— Да, мне она очень нравится. Конюх заговорил о шторме:
— Будем надеяться, что сразу же такой не случится. А то у них в привычке налетать два, а то и три раза подряд. Они поздно начались в этом году.
Мы поговорили еще немного, и я села на лошадь.
Воздух был свежий и бодрящий. Пахло водорослями. Но мне захотелось в этот раз обследовать места вдали от берега.
Мысли мои занимала Дорабелла, я пыталась представить себе, как она будет жить здесь. Сейчас она счастлива — но как она почувствует себя, выйдя замуж за Дермота?
Мне нравился Дермот, но на фоне житейских обстоятельств он казался мне несколько легкомысленным. Я воспринимала его по контрасту с Гордоном Льюитом, который был по горло занят делами и которому было интересно общаться только с моим отцом.
Удивительно, как меняются люди в зависимости от обстоятельств. Мне захотелось стряхнуть с себя беспокойство, которое владело мною с того момента, как я оказалась здесь.
Я преодолела небольшой подъем и. выехала на извилистую тропу. Мне не случалось бывать здесь раньше.
Дождь, сопровождавший вчерашний шторм, вымыл кусты и деревья. Было приятно вдыхать запахи листвы, смешанные с запахом сырой земли.
Я остановила лошадь и огляделась. «Еще два дня, — подумала я, — и мы уедем домой». Вдали отсюда я смогу спокойно осмыслить события. Я поговорю с родителями и узнаю, что они думают обо всем этом.
Я остановила лошадь и огляделась. «Еще два дня, — подумала я, — и мы уедем домой». Вдали отсюда я смогу спокойно осмыслить события. Я поговорю с родителями и узнаю, что они думают обо всем этом.
Тропа кончалась развилкой. Я снова остановила лошадь, соображая, куда ехать, и свернула вправо.
Я продолжала думать о Дорабелле. Она ничего не знала о семье Дермота. Его родня приняла ее хорошо, но это меня не утешало. Что владело мною? Мое слишком бурное воображение? А может, осознание того, что я теряю сестру?
Я выехала на открытое место, окруженное деревьями. Звездочка дернула головой. Она устала от трусцы, ей хотелось движения. Я не успела дать ей понять, что согласна с ней, как она пустилась галопом через поле. Не помню, как все произошло. Течение времени замедлилось. Я видела, как падает дерево. Оно только что стояло, и вдруг легло поперек тропы.
Звездочка вздыбилась и сбросила меня на землю. Моя нога запуталась в стремени. Я поторопилась освободить ее, и в этот момент услышала стук копыт.
Я поднялась с земли и увидела приближающегося ко мне всадника. Он резко остановил свою лошадь, спрыгнул с нее и удивленно воззрился на меня.
— С вами все в порядке? — в его голосе прозвучало беспокойство.
— Кажется, да, — ответила я.
— Ничего не болит?
— Нет, я просто упала с лошади. Незнакомец присмотрелся ко мне внимательнее:
— Травм нет?
— Лошадь остановилась, когда я упала, — сказала я.
Он успокаивающе положил руку Звездочке на холку:
— Хорошая лошадка, хорошая. А вы что, не увидели дерева?
— Оно упало прямо перед нами.
— Это все из-за шторма, — сказал мужчина. — Посмотрите-ка, у вашей лошадки отвалилась подкова.
— Как же мне быть? — растерялась я.
— Да, далёко вам не уехать… Я смотрела на него выжидающе.
— Здесь неподалеку кузница, — сказал он. — Надо подковать лошадь. Вы впервые здесь?
— Да, впервые. — Я так и думал. Вы гостите у соседей, не так ли?
— Да, у Трегарлендов.
Мужчина внимательно посмотрел на меня.
— Никуда не деться, надо идти к кузнецу, — сказал он. — Вам повезло с лошадью.
Он повернулся к Звездочке:
— Ах ты, старушка. Ты у нас умница. Кобыла ткнулась мордой ему в руку, и он снова похлопал ее по холке.
— С ней все в порядке. Мы отведем ее к кузнецу. А вы нигде не чувствуете боли?
— Нет, — ответила я. — Просто я немного не в себе.
— Это вполне естественно, — согласился он.
— Вы очень добры, — поблагодарила я.
— Не стоит благодарности, я чувствую себя виноватым, — возразил незнакомец. — Ведь дерево росло в моих владениях.
— В ваших владениях? Он слегка улыбнулся:
— Да. Вы нарушили границу.
— Ах, простите, — сказала я. — Значит, вы…
— Я Джоуэн Джермин, — представился он. — Что вы так растерялись?
— Я слышала, что вы соседи Трегарлендов. Мне жаль, что я оказалась нарушительницей…
— Это вы меня простите — за дерево. Вы уверены, что с вами все в порядке? Тогда давайте пойдем к кузнецу. Лошадь нужно подковать.
Я присматривалась к мужчине, пока мы шли по тропке. Он был такой же высокий, как Гордон Льюит, но более стройный. У него были правильные черты лица и насмешливый взгляд.
— Я прикажу убрать дерево, а то еще кто-нибудь, вот так же, как вы, налетит на него. Шторма здесь всегда грозят какими-нибудь опасностями. Как вы себя чувствуете?
— Нормально. Спасибо.
— Вы, должно быть, еще не пришли в себя. Вам не помешает сейчас стаканчик бренди. Недалеко от кузницы есть гостиница, мы заглянем туда, и я попрошу, чтобы нас угостили бренди.
— Я очень признательна вам. Не знаю, что бы я делала, если бы не вы.
Мне вдруг стало смешно.
— Почему вы рассмеялись? — спросил он.
— Знаете, сегодня утром я была в городке, и одна дама предсказала мне встречу с незнакомцем, с которым мне лучше бы не встречаться. Ее предсказание сбылось, но мне кажется, что она была не права.
— А ведь если бы дерево не упало, мы бы не встретились. Так что она в какой-то мере права.
— Она оказалась бы права полностью, если бы вы рассердились на меня за вторжение в ваши владения.
— Ну что вы… за кого вы меня принимаете? А вот и кузница. Я говорил вам, что до нее недалеко.
Джоуэн Джермин взял Звездочку за уздечку и повел к кузнецу.
Кузнец встретил нас — черноволосый и черноглазый парень с покрасневшим лицом.
— Джейк, — сказал мой покровитель, — для тебя есть работа. Лошадь потеряла подкову.
— Найдем другую, — ответил Джейк. — Как это случилось?
— Рухнуло дерево, и лошадь резко остановилась.
— Этот чертов шторм, — сказал кузнец — Надо ждать еще одного. Ручаюсь, помяните мое слово.
— Я верю тебе, но скажи, когда ты подкуешь лошадь?
— Прямо сейчас и возьмусь за это, сэр. Кузнец пристально посмотрел на меня:
— А вы, мисси, живете у Трегарлендов, не так ли? Джоуэн Джермин взглянул на него с улыбкой.
— Джейк у нас про все знает.
— Мистер Джермин хотел сказать, что я люблю посплетничать, — подмигнул кузнец.
— Да уж чего скрывать, так оно и есть, — сказал Джоуэн. — Зато ты у нас самый лучший кузнец в округе. Не так ли, Джейк?
— Если вы так считаете, то я не буду вам возражать.
— Хорошо. Пока ты будешь заниматься делом, мы с юной леди заглянем в гостиницу. Леди должна подбодриться, она сильно испугалась.
— Конечно, сэр.
Я уловила хитрецу в его взгляде. Ему будет о чем посплетничать. Еще бы: враг Трегарлендов проявил усердную заботу об их гостье.
Я почти пришла в себя после нервной встряски, и это приключение начало забавлять меня. Конечно же, оно должно было случиться не со мной, а с Дорабеллой.
В гостинице было тепло и уютно, в камине горел огонь, но в зале никого не было. Мой компаньон пригласил меня присесть, а сам направился к стойке.
— Том, эй, Том, — позвал он. Появилась женщина.
— Миссис Броуди, здравствуйте, — сказал Джоуэн. — Вот эта леди упала с лошади, а лошадь потеряла подкову. Мы оставили ее у кузнеца.
— Ах ты, Боже мой! — вздохнула женщина. Она была полной, с румянцем на щеках. — Надеюсь, вы не расшиблись, мисс? — Ее черные глазки с любопытством уставились на меня.
— Нет, спасибо, со мной все в порядке.
— К счастью, все обошлось хорошо, — сказал Джоуэн. — Но леди не помешает глоток бренди, и мне тоже, миссис Броуди.
— Сейчас, сэр, я принесу вам лекарство, — сказала она, дружелюбно кивнув мне. — Вы сразу поправитесь.
Я откинулась в кресле и сказала с улыбкой своему новому знакомому:
— Вы так добры.
— Вы уже говорили это. Я рад помочь вам.
— Вы помогли мне, несмотря на вражду с моими хозяевами.
Джоуэн Джермин засмеялся, и я обратила внимание на то, что у него ровные белые зубы.
— Ах вот вы про что! — сказал он. — Вражда двух семей вас касаться не должна.
— Это хорошо, что она не распространяется на гостей.
— Дорогая мисс… простите, я не знаю, как вас называть.
— Мисс Денвер.
— Дорогая мисс Денвер, даже если бы ваша фамилия была Трегарленд, я не оставил бы вас в беде.
Миссис Броуди вернулась с двумя стаканами бренди.
— А не хотите ли перекусить? — спросил Джоуэн. — Миссис Броуди печет самые вкусные кексы в Корнуолле, верно, миссис Броуди?
— Если вы так считаете, то я не буду с вами спорить, — ответила женщина.
— Тогда угостите нас, пожалуйста.
— С удовольствием, сэр.
Она принесла нам кексы, которые выглядели очень аппетитно. Я выпила немного бренди. В гостиной было тепло и уютно, я окончательно избавилась от своих неприятных переживаний.
— Должен признаться вам, мисс Денвер, что я знаю, кто вы. — сказал Джоуэн. — Вы собираетесь выйти замуж за Дермота Трегарленда.
— Вы ошибаетесь, — возразила я. — Вы спутали меня с моей сестрой-двойняшкой.
— Ах вот как. Значит, я не все знаю, как предполагал.
— Я приехала сюда с родителями ненадолго.
— Понятно. Ваши родители захотели увидеть будущего зятя.
— Мои родители будут очень признательны вам, когда я расскажу им о том, что вы сделали для меня.
— Мне доставило удовольствие позаботиться о вас. Вы себя хорошо чувствуете?
Я заверила его, что мне стало гораздо лучше.
— Я рад за вас, — искренне сказал он.
Джоуэн Джермин нравился мне все больше. «Как жаль, что он не может встретиться с моими родителями!», — подумала я.
— И как долго длится эта вражда двух семей? — спросила я.
— Лет двести.
— Я не могу этого понять. С чего все началось? Никто из Трегарлендов об этом не помнит.
— Никто? Осмелюсь утверждать, что Трегарленд-старший об этом помнит. А кого вы спрашивали об этом?
— Никого. Мне казалось, что спрашивать об этом неэтично. Я разговаривала с миссис Льюит, но она, похоже, ничего не знает.