Он вернул мне карту, я уселся прямо, глядя в затылок Саливану, который вдруг быстро надел наушники, нажал пару клавиш на пульте и сгорбился, поставив локти на консоль.
У меня над ухом засопел штаб-сержант, подавшийся вперед из любопытства. Я не решался окликнуть оператора — раз тот надел наушники, значит, услышал что-то важное. Все равно вскоре доложит ситуацию.
Саливан вновь надавил клавиши на пульте и накрыл наушники руками. Гильермо перестал сопеть, я тоже затаил дыхание — лишь слабый гул энергоустановки нарушал тишину в отсеке.
Так продолжалось минуту, после чего Саливан обернулся, снял наушники и протянул мне со словами:
— Послушайте, сэр, это модем.
— Не понял.
— Древний модем, ведущий передачу по телефонной линии. — Саливан надавил кнопку на пульте.
Из динамиков донеслось резкое пиликанье, звон, скрип и шипение — давно забытые звуки. В училище я изучал различные средства связи, в том числе и внешние модемы, но услышать его посреди Персидского залива… Может, Гильермо прав насчет чертей?
Надев наушники, я некоторое время гадал, не ошибся ли Саливан, пропустив сигнал через фильтры, отсекавшие посторонние шумы, и вскоре убедился в правоте акустика.
— Расшифровать можешь? — спросил я.
— Пытаюсь.
Гильермо навис у меня над плечом и произнес:
— Давай, сынок, уж постарайся.
Я обернулся, и штаб-сержант, пробормотав «простите, командир», уселся обратно.
Спустя четверть часа мучений с различными программами дешифровки Саливан заключил, что сигнал не так прост, как казалось.
— Нужен ключ, сэр. — Он виновато взглянул на меня. — С нашим бортовым компьютером и за день не справиться.
Гильермо едва слышно выругался, а Саливан добавил:
— Наверное, я лезу не в свое дело, — он даже привстал, но я надавил ему на плечо, чтобы сидел, и акустик продолжил: — Меня удивляют две вещи. Первая: почему мы слышим сигнал? Получается, буй № 13 выполняет функцию передатчика-демодулятора, хотя не связан с чем-либо телефонным кабелем.
Он замолчал, таращась на вогнутую стенку отсека.
— Что еще? — я решил прервать размышления Саливана, мы и так далеко зашли.
За штаб-сержанта я не переживал, опытный Гильермо не сболтнет лишнего при подчиненных, а вот еще зеленый, без году неделя на службе новобранец, угодивший в центр событий, попробует докопаться до истины. Ну точно как я когда-то с Кларком. Только Саливану быстро дадут по рукам, упекут в «серый дом», а мне шею намылят. Надо сосватать новобранца Гомез, пусть примет его в штат, толковый все-таки малый, склонен к аналитическому мышлению, скилл хороший, зачем в акустиках прозябать?
— Еще, — взгляд у Саливана до сих пор оставался отрешенным, — еще… волнует скорость передачи данных, сэр. Телефонные модемы ходили 56 килобит в секунду, допускалось соединение на 64 килобита, но я в это не верю. Впрочем, какая разница. — Он оживился, начал жестикулировать. — При такой скорости быстрый обмен данными невозможен.
— И? — Я не понимал, что он хочет сказать.
— Мы слышим сигнал давно, значит, кто-то куда-то загружает большой объем информации, не имея ничего, кроме телефонного модема.
— А куда загружают? — уточнил я. — Должно быть принимающее устройство.
— Сэр, это уже не в моей компетенции. — Саливан опустил голову. — Нужны оборудование и соответствующие специалисты.
Вот так. Ну и что теперь прикажете делать, притащить сюда Гомез? Но для этого нужно согласовать действия с командованием, которое будет против. Подобные решения на скорую руку не принимают. Потребуют направить данные аналитикам, задействуют секретную группу Рюминга, пока суд да дело, время уйдет. Передача сигнала может прекратиться. Записей у нас кот наплакал.
Аппарат вздрогнул, подо мной ощутимо завибрировало кресло.
— Что происходит? — Я коснулся обшивки, почувствовав дрожь металла.
Саливан схватился за штурвал, отключив автопилот. Сзади завозился Гильермо: передал мне акваланг для оператора. Я накинул тому на плечи ремни, застегнул на спине, повесив акваланг на грудь, сунул себе в рот загубник и проверил работу клапана подачи кислорода.
Все то же самое проделал со мной Гильермо — порядок действий в экстремальной ситуации был прописан правилами безопасности, я хорошо с ними ознакомился перед походом.
Прошла пара минут, а дрожь корпуса не прекратилась.
— Не могу удержать, сэр! — отчаянно воскликнул Саливан. — Нас разворачивает!
— У соседей та же ситуация! — доложил Гильермо, связавшийся с группой прикрытия.
Гул энергоустановки усилился, я смотрел на компас, неумолимо менявшую положение стрелку и пытался принять верное решение.
— Всплываем! — приказал я. — Гильермо, передайте команду соседям.
За обшивкой зашипел продуваемый балласт. Аппарат заметно накренился носом кверху, меняя глубину. Я взглянул на часы — полдень — и надиктовал запись в вахтенный журнал.
Спустя мгновения мы вынырнули на поверхность и ощутили сильную качку. Выглянув из люка, я выругался: с северо-запада надвигался шторм. Начало мутить. Не скажу, что страдаю морской болезнью, но волны в два человеческих роста не способствуют улучшению пищеварения.
— Стоп машина! — крикнул я Саливану.
Нас неумолимо тащило на восток, мы словно оказались посреди бурной реки, с легкостью увлекавшей тяжелые аппараты мощным течением.
Получив разрешение, Гильермо протиснулся в проем и заключил:
— С такой скоростью, может, и от шторма уйдем.
Я бы предпочел шторм вместо неизвестности.
Если застрянем тут надолго — хотелось думать, не навсегда, — Крепость останется без командира. До подхода эскадры «Ауткома» всего три дня, нас вполне могут объявить дезертирами, доказывай потом контрразведчикам, что не по своей воле здесь завис. Погоны снимут однозначно, мыслимое дело так рисковать в ответственный момент, когда на карту поставлена судьба целого ТВД.
— Можем опять нырнуть и бросить якорь, — предложил штаб-сержант.
— Нет. — Я закрылся локтем от брызг ударившей в борт волны. — Вряд ли поможет, скорее разорвет аппарат, смотри, как тащит.
Нас снова приподняло на волне, накатившая следом развернула, плеснула в надстройку.
— Давай на малую глубину! — скомандовал я Саливану. — Запускай двигатели, погружение десять метров! Курс — восток.
Гильермо съехал по поручням в отсек, я задраил люк, спустился и занял место командира.
— Что у соседей?
— Нырнули, следуют за нами.
Только сейчас я додумался заглянуть в бортовой журнал и поднять показания самописца. Скорость, с которой мы прибыли в район, оказалась в полтора раза выше, чем способен выдать аппарат. Только это средняя скорость, нас же не у Крепости подхватило «течением», а в какой-то определенной точке.
Прогнав через приложение данные, я вычислил координаты, где мы заметно ускорились не по своей воле, — если за центр притяжения принять буй № 13, радиус действия неизвестной силы будет около двадцати миль.
— Может, всплывем под перископ, — предложил Гильермо, — дадим шифрограмму в Крепость, объясним ситуацию?
— Дадим, только сделаем иначе: выстрелим радиобуй.
Я подготовил шифрограмму, запаковал сообщение.
— У меня все готово, — объявил Гильермо.
— Отправляй. — Я переключил управление терминалом связи на штаб-сержанта и подался вперед. — Саливан, заряди носовые и кормовые торпедные аппараты и будь готов стрелять.
— Есть, сэр!
Спустя несколько секунд оператор доложил о готовности.
Я следил за мониторами на панели управления, и происходящее не нравилось все больше: мы прошли буй № 13, направляясь к берегу, где далекой цепью возвышались горы Загрос, отроги которых достигают Ирака. Аппарат серьезно разогнался, возникла угроза столкновения с подводными скалами. Похоже, я ошибся насчет точки притяжения либо место приложения силы, влекущей нас к берегу, внезапно изменилось.
— Стоп машина, — сказал я. — Гильермо, продублируй команду соседям.
Скорость снизилась, но нас по-прежнему влекло вперед.
— Всплываем под перископ.
Я вывел на планшет карту Ирана. Перед нами раскинулась провинция Бушир с одноименной столицей, расположенной намного севернее вдоль побережья. Светились красным точки портовых городков, только нас тащило в пустынную область Гермсира — отлогой заболоченной равнины, примыкающей к горам Загроса.
Почему так, почему именно со мной творятся странные вещи? Мелькнула и растаяла мысль о проделках Кило-7.2, который угрожал расправой, когда я застрелил Руди Новака.
Нет, ИскИн не настолько всесилен, чтобы изменить под себя огромную локацию, тут что-то другое.
Я сжал пальцами спинку операторского кресла — похоже, вот она, верная догадка: кто-то меняет здесь под себя виртуальное пространство, иначе как объяснить работающий модем, отсутствие «тумана войны», непреодолимую силу, влекущую на восток. Все это указывает на действия иного порядка, характер которых сложно объяснить, пока не прибудем в конечную точку путешествия.
Почему так, почему именно со мной творятся странные вещи? Мелькнула и растаяла мысль о проделках Кило-7.2, который угрожал расправой, когда я застрелил Руди Новака.
Нет, ИскИн не настолько всесилен, чтобы изменить под себя огромную локацию, тут что-то другое.
Я сжал пальцами спинку операторского кресла — похоже, вот она, верная догадка: кто-то меняет здесь под себя виртуальное пространство, иначе как объяснить работающий модем, отсутствие «тумана войны», непреодолимую силу, влекущую на восток. Все это указывает на действия иного порядка, характер которых сложно объяснить, пока не прибудем в конечную точку путешествия.
А если не выживем? Размажет о подводные скалы или рифы?
Качнув головой, я пересилил себя, чтобы не отдать команду «Малый назад». Сопротивляться «течению» бесполезно, уже пробовали, лучше дождаться финала.
— Сэр, впереди камни, — доложил Саливан. — Глубина минимальная, вскоре пропорем брюхо.
Я и без него видел картинку на сонаре. Надо отдать должное оператору, голос напряжен, но паники не слышно.
— Всплываем, — приказал я. — Торпедные аппараты — товсь.
— Есть, товсь.
— По камням… залп!
Автомат заметно вздрогнул, торпеды ушли вперед, я запустил секундомер. Взрыв должен был прогреметь спустя несколько секунд, но стрелка бежала по кругу, и ничего не происходило.
— Мы не могли прома…
Саливан не договорил. Впереди громыхнуло.
Странно, почему с такой задержкой? Я взглянул на показатели скорости — аппарат терял узлы, притормаживая.
— Нас искусственно замедляют, — сказал штаб-сержант у меня над ухом.
Я оглянулся: широкий лоб Гильермо покрывала испарина.
— Сообщите соседям: «Действуй как я». Только нас пускай случайно не подстрелят.
Скорость хоть и падала, но шли мы все равно прилично — двадцать узлов в надводном положении, а если учесть волнение на море и камни впереди…
— Приготовиться к столкновению! — крикнул Саливан.
Я сунул в рот загубник, согнулся, как при аварийной посадке самолета, накрыв голову руками.
Сбоку громыхнул взрыв — соседи ударили по рифам торпедами. Под днищем раздался громкий скрежет, аппарат начало разворачивать, кренить на левый борт, а потом мы врезались во что-то крепкое и большое.
Меня сбросило с кресла, приложило ухом о переборку. Единственное, что запомнил, — как хрустнула обшивка, сквозь пробоину хлынула забортная вода, и мир померк.
Глава 2 Прыжок через залив
Гулкая абсолютная пустота царила вокруг — ни звуков, ни движения, никаких ощущений, словно сознание оказалось внутри необъятного ничто.
Я бы дернулся, крикнул, но нечем было создать звук или движение. Ситуация в корне отличалась от той, когда случилась временная оцифровка. Такое чувство, будто заперли в аквариуме с непроницаемым для света и звуков стенами и отключили связь. Попытки вызвать интерфейс не дали результата. Придя в сознание, я был отрезан от всего.
А может, это лишь бред моего воображения? Лежу сейчас, выброшенный волнами на отмель, рожей в воде и потихоньку умираю с загубником во рту. Воздуха в акваланге на десять минут — смерть от гипотермии точно не грозит, вода теплая, а вот гипоксия может вызвать эйфорию или вогнать в прострацию, отсюда и ощущение присутствия сознания в пустоте.
Нет, слишком долго и вдумчиво рассуждаю… Когда умираешь, говорят, жизнь перед глазами проносится, со мной что-то другое творится. Где я? Что я сейчас собой представляю?
В памяти всплыл особый термин «коммутация». Гомез рассказала об этом эффекте, когда мы только познакомились. А что, если связь между телом в статис-капсуле и моей проекцией прервалась?
В непроницаемой мгле возникла бледная точка. Миг — и она стала ярче, выросла в размерах до пятицентовой монеты, ослепительно вспыхнула и расползлась полосой толщиною с волос по сторонам.
И тут где-то поблизости заблеяла скотина, звякнули колокольчики, скрипнула калитка. Над головой нависал глиняный потолок, я лежал на чем-то твердом, укрытый циновкой, — хорошо, что не завернутый в саван! — мягкий дневной свет проникал в маленькое прямоугольное окошко на стене справа. Судя по теням на полу, солнце клонилось к горизонту, мои ноги смотрели на юг, голова — на север. С улицы доносился слабый шелест морского прибоя.
Я осторожно сел, согнул руки, сжал кулаки. Мышцы в норме, слегка беспокоил левый висок и ухо, которым приложился о переборку. Но в целом чувствовал себя хорошо.
Может, действительно произошло временное прекращение «коммутации», удар о переборку вызвал легкое сотрясение и повлек потерю сознания, нейроны просто отключили мозг, не выдержав нагрузки, разорвав связь с виртуальной платформой, но сейчас все восстановилось?
Почувствовав чужой взгляд, обернулся. Ко мне подошел чернявый босоногий мальчик — коричневые полотняные штаны продраны на коленках и прикрыты заплатами, рубаха висит мешком. Он держал в руках медный кувшин и кружку. Большие темные глаза ребенка гипнотизировали, были в них какая-то простота и чистота одновременно.
Мальчуган наполнил кружку водой и протянул мне. Поблагодарив кивком, я выпил воду, вернул кружку, и тогда пацан, улыбнувшись, отбежал к двери, распахнул ее и что-то крикнул на фарси звонким голосом.
«Дядя, он очнулся», — спустя мгновение понял я. Сработал переводчик, встроенный в интерфейс, только доступа к интерфейсу по-прежнему не было.
Так, похоже, в этом месте работают свои законы программирования.
Я сел на кровати, поставил ноги на земляной пол. На мне остался лишь гидрокостюм… Да еще пояс с пустыми ножнами.
Скрипнула дверь, и в комнату вошел пожилой мужчина в свободной одежде. Густая борода, почти сросшиеся кустистые брови под чалмой, цепкий взгляд мудрых глаз, морщинистые крепкие пальцы сжимают палку — незнакомец слегка прихрамывал, на ногах были простецкие сандалии из кожи. Он шагнул к столу под окошком, выдвинул стул, оперся на палку и сел, глядя на меня.
— Салам, — сказал я.
— Алейкум ас-салам.
Голос у него был тверд и крепок, как его палка. Спина прямая, плечи расправлены — явно не из простолюдинов будет.
— Что это за место? — спросил я. — Где мои спутники, они живы?
— Да. — Незнакомец смотрел мне в глаза. — Вы в гостях. Анклав вас принял.
Анклав? Он произнес это слово будто название.
— Что вы хотите? — Я уже понял, что говорю с вождем — клана или пресловутого Анклава, неважно. Восток — дело тонкое. Главное, правильно задавать вопросы.
Незнакомец сидел, сложив руки на поперечине палки, отполированной прикосновением его же ладоней.
— Зовите меня Али, — представился он.
— Денис Ковач. — Я кивнул. — Лейтенант армии «Ворнета».
— Вы румын?
— Нет, русский.
Взгляд у мужчины едва заметно изменился, потеплел на миг. Похоже, мое происхождение сыграло определенную роль.
— Зачем вы затащили нас к себе? — Я сразу решил начать с главного. — Мы в плену?
— Нет, — после небольшой паузы сказал он. — Сработала система безопасности. Анклав дорожит своей целостностью и не терпит нарушения границ.
Целостность, система безопасности… темнит вождь. Если Анклав — некая автономная платформа, встроенная в Геовеб вместе с защитой, нас бы здесь не было. Автомат, зависший у буя № 13, послужил приманкой, его удерживали там до нашего появления, затем прибрали все к рукам.
Только зачем? Хотят выяснить, с кем имеют дело.
— Уважаемый Али, — начал я. — Мне дорога каждая минута. Не претендую на целостность Анклава, не собираюсь угрожать или наносить урон вам и вашим людям. Мне всего лишь необходимо вернуться на западный берег залива. Как можно скорей.
Али ждал, и я продолжил:
— Через трое суток здесь появятся военные корабли, будет сражение. Рекомендую вам уйти в горы и переждать, пока все утихнет.
Он медленно покачал головой.
— Нет? — я искренне удивился. — Почему не можете уйти, что мешает?
— Целостность Анклава, — объявил он и переменился в лице.
Снять с него чалму, подровнять усы и бороду, приодеть в нормальный костюм и…
— Вы создатель Анклава, — заключил я. — Ученый. Сколько вас здесь прячется?
Он с одобрением во взгляде покивал, даже слегка улыбнулся и произнес:
— Сначала я думал вас оставить здесь. Но теперь понял, что имею дело с умным и проницательным человеком. Надеюсь, у вас хватит мудрости выполнить то, что поручу.
Вот как, за меня и за моих людей все решил.
— Я знаю, вас будут искать, но не найдут, — озвучил ход моих мыслей Али. — Личные параметры проекций блокированы, ваш интерфейс здесь не действует. Решайте, Денис Ковач. Я помогу вам.
На Востоке никогда ничего не делают просто так. Не разбрасываются словами и обещаниями. Тут привыкли возвращать долги, будь то помощь или месть.