– Вам тут не цирк! – вспылил Иннокентий.
Он попробовал захлопнуть капот, но полицейский его остановил. Он разговаривал с кем-то из своих коллег по рации, придерживая открытый капот рукой. Лицо у него было озабоченное. Посмотрев на Иннокентия, полицейский попросил документы на машину. В сильном раздражении Иннокентий разыскал все, что нужно, и с остервенением протянул полицейскому бумаги.
Полицейский без лишних эмоций взял техпаспорт, и вместе с механиком они принялись сверять номера агрегатов. Со стороны Риги к передвижному пункту технического контроля подрулили две полицейские машины с включенными мигалками. Высыпавшие из них полицейские подошли к «ЗИСу». Дорожный полицейский взяв под козырек отрапортовал, что занимается проверкой машины. Один из приехавших вытащил из папки документы, пояснив, что с Российской стороны пришла ориентировка на «ЗИС» и надо ее проверить. Для составления протокола требовались свидетели. Недолго думая, полицейские подозвали Алексея с Ириной. Отказывать полицейским или спорить никто из них не стал, хотя оба и так знали, что развалюха «ЗИС» не имеет к их «Паккарду» никакого отношения. Когда дорожный полицейский зачитывал переписанные им номера агрегатов, Алексей зевнул и потер глаза. Естественно, номера не совпали с имеющимися в ориентировке.
Пока шли разбирательства, Пригожин, запершись в туалете, надел перчатки, достал из внутреннего кармана джинсовой жилетки небольшой пузырек с прозрачной жидкостью. Из другого кармана он достал презерватив, распечатал его и заполнил жидкостью из пузырька. Затем снял перчатки и одной из них обернул пузырек, чтобы не оставить на нем отпечатков пальцев. Спрятав презерватив в одной руке, а пузырек в другой, он вышел на улицу. Оглядевшись, он зашвырнул пузырек в кусты, а потом, беспечно насвистывая, зашагал к остальным. В этот момент раздувавшийся от самодовольства Иннокентий принимал извинения от полицейских. Пригожин, поглядывая на собравшихся, приблизился к «ЗИСу», открыл пробку бензобака и торопливо запихал в горловину презерватив с жидкостью. Проделал он это так ловко, будто всю жизнь этим занимался. Алексей, глянувший в сторону Пригожина, подумал, что тот просто проверял заднее колесо у «ЗИСа». Ирина вообще смотрела в другую сторону.
– Я сделаю так, что вас всех с работы коленкой под зад вытолкнут, – пообещал на прощание полицейским Иннокентий, – встретимся в суде.
Полицейские в ответ пожелали ему счастливого пути, не обратив ни малейшего внимания на его угрозы. Русский показался им смешным и немного сумасшедшим. Иннокентий хотел было сказать еще что-нибудь оскорбительное, однако его внимание привлекли странные действия Пригожина. Он зачем-то завел двигатель, а сам вышел из машины и глядел по сторонам хитрым, нагловатым взглядом. Иннокентий окликнул его и потребовал объяснений.
– Это чтобы нагар пробило, если машину станут тестировать, – соврал Пригожин с честным лицом.
Иннокентий посмотрел на него с подозрением, однако не нашелся что сказать. В машинах он разбирался только на словах, а его главным инструментом при ремонте был мобильник, с помощью которого вызывался механик из автосервиса.
– И что теперь будем делать? – грустно спросил Алексей у Ирины. – Остается ехать назад и проверять Ромкину версию. У него-то хоть фотка нашего «Паккарда» есть.
– Подожди, давай побудем здесь и посмотрим, что полицейские станут делать, когда сюда подъедут остальные участники и появится телевидение, – предложила Ирина, – представляешь, какой тут скандал будет.
– В принципе мы ничего не потеряем, если посидим здесь пару часов, – кивнул Алексей, косясь на мягкое комфортное сиденье «Волги». Он сладко зевнул и продолжил: – Поспим пару часов и поедем. Спать хочу просто смертельно. Мне сейчас даже наплевать, что нас задержали.
Дорожный полицейский, оставшийся на своем посту, разговаривал с кем-то по рации. Зевающий Алексей заметил, что голос полицейского аж дрожит от возмущения. А в конце разговора в нем появилась глубокая обреченность. Алексей не понимал ни слова, но тем не менее прислушивался. Его привлекла интонация разговора. По пунцово-красному лицу полицейского было понятно, что ему сообщили не очень приятные новости. Подняв глаза, он затравленно взглянул на Алексея:
– Вы можете проезжать, но при условии, что замените лампу в стоп-сигнале. Они у вас не работают.
– У вас что, стандарты поменялись? – язвительно поинтересовался Алексей.
Ирина резко ткнула его локтем в бок, и он, ойкнув, замолчал.
– Приказ начальства, – коротко пояснил полицейский. – Но знайте, что я предоставлю им данные о замерах выхлопов всех машин, участвующих в ралли, в том числе и вашей. Моя совесть будет чиста, а они пусть знают, что совершили.
– Как скажете, – покорно кивнул Алексей под строгим взглядом Ирины, – лампу заменю немедленно.
Слова полицейского услышал и Иннокентий. Это вызвало бурю возмущения с его стороны.
– Вас никто не держит, – сухо ответил ему полицейский, – загоняйте машину на стенд, сделаем замеры, и если все в порядке, поедете дальше.
Алексей тем временем судорожно ворошил сумки с инструментами и запчастями в багажнике «Волги». Было все, кроме ламп.
– Могу помочь вашей беде, – сообщил механик, демонстрируя нужную лампу.
– Сколько? – выдохнул Алексей.
– Двадцать долларов, – невозмутимо ответил механик.
– Что это у тебя за лампа? Позолоченная, что ли? – враждебно спросил Алексей. Сон с него как рукой сняло, и он снова рвался в бой.
– Лампа самая обычная, – без намека на стеснение ответил механик, – в цену просто входит работа по их замене.
– Я сам могу заменить, мне нужна только лампа, – осторожно заметил Алексей.
Механик сделал вид, что очень обижен его замечанием. Отвернувшись, он буркнул что-то вроде того, что, если сам можешь – сам и меняй: иди в магазин, покупай и ставь, а у него не ларек по продаже запчастей.
Наблюдая, как «ЗИС» заезжает на стенд, Алексей решил, что из-за каких-то двадцати баксов не стоит тянуть время, когда на кону золото и победа в престижном соревновании. Он достал деньги и сунул их механику в карман. Тот стремительно подобрел, забыл все обиды и направился к стоп-сигналам «Волги». Чтобы не терять времени, Алексей усадил в машину Ирину, сел сам и приготовился стартовать, как только механик закончит копаться с лампой. В зеркало Алексей увидел, что механик особенно не торопиться, а просто стоит за машиной и озабоченно морщит лоб, что-то разглядывая.
– Че копаешься! Мы, блин, не на выставке, – крикнул он механику в окошко, – лампу поменять – три секунды!
– Дело в том, что у меня возникла небольшая проблема, – пробормотал неуверенно механик, – я не могу заменить лампу стоп-сигнала, потому что у вас его нет, и нет даже гнезда, куда его можно установить. Не понимаю, как это возможно.
– Да как нет! – потеряв терпение, Алексей выскочил из машины и подбежал к горе-мастеру. – А это что? – Он указал на лампу, торчавшую из гнезда. И тут до Алексея дошло. Он и сам так однажды прокололся. На губах его заиграла улыбка.
– Тут одна лампа, а должна быть еще одна – стоповая, а тут только для поворотников, я проверял, – сконфуженно мямлил механик.
Алексей спокойно отобрал у него стекло от задней фары-лодочки, приладил его на свое место и попросил Ирину включить сначала сигнал поворота, а потом, выключив его, нажать педаль тормоза. Несмотря на то, что лампа была одна, она и мигала при включенном «поворотнике» и загоралась в режиме торможения. У латышского механика, чуть крыша не поехала от увиденного.
– Лампа, то одна, – растерянно повторил он.
– Это русское волшебство, – ухмыльнулся ему Алексей и ловко выудил из нагрудного кармана механика две свои десятки, – бывай!
Оставив механика с открытым ртом, Алексей прыгнул в машину и завел двигатель.
– Чего он от тебя хотел? – поинтересовалась Ирина, указав глазами на обалдевшего механика.
– Хм. Да ничего, – хмыкнул Алексей, резко выруливая на дорогу, – чувак никогда не слышал о транзисторном реле в цепи световой сигнализации двадцать первой «Волги». Привык к иномаркам, а дай ему простой советский «Запорожец» – у него от натуги мозги из ушей полезут.
Иннокентий с ненавистью смотрел вслед «Волге». Губы сжались в узкую бескровную полоску. На скулах играли желваки.
– Суки, – выдохнул он и вздрогнул от прикосновения Пригожина.
– Пошли, Кеша, отойдем, пошептаться надо.
Ненавидящий взгляд Иннокентия переместился на Пригожина.
– Ладно, чего зыркаешь, дыру протрешь! – хохотнул Пригожин. Затем бесцеремонно оттащил своего подопечного в сторону.
Механик в это время вставил в выхлопную трубу «ЗИСа» датчик и отошел к пульту, чтобы зафиксировать параметры выхлопа. В следующую секунду работавший на холостых оборотах двигатель «ЗИСа» взорвался. Пригожин толкнул Иннокентия на землю. Сам упал сверху, а над головой, вращаясь, пролетел оторванный капот их машины. В баке было полно горючего, поэтому после взрыва стенд и покореженные останки «ЗИСа» объяло пламя. В небо повалили черные клубы дыма. К ногам дорожного полицейского грохнулся горящий карбюратор, и латыш с хриплым криком отпрыгнул в сторону, матерясь на чистом русском языке. Никто не знал о презервативе, заполненном гептаном, который Пригожин спустил в бензобак. Это взрывоопасное вещество применялось в сверхмалых дозах для уменьшения октанового числа бензина. Доза же его в презервативе была лошадиной. Латекс растворился в бензине, гептан попал в двигатель и сдетонировал. Во взрыве погибли все улики, а главное – не осталось никаких следов. Никто не сможет определить, из-за чего рвануло. Работа была сделана на высшем уровне.
Механик в это время вставил в выхлопную трубу «ЗИСа» датчик и отошел к пульту, чтобы зафиксировать параметры выхлопа. В следующую секунду работавший на холостых оборотах двигатель «ЗИСа» взорвался. Пригожин толкнул Иннокентия на землю. Сам упал сверху, а над головой, вращаясь, пролетел оторванный капот их машины. В баке было полно горючего, поэтому после взрыва стенд и покореженные останки «ЗИСа» объяло пламя. В небо повалили черные клубы дыма. К ногам дорожного полицейского грохнулся горящий карбюратор, и латыш с хриплым криком отпрыгнул в сторону, матерясь на чистом русском языке. Никто не знал о презервативе, заполненном гептаном, который Пригожин спустил в бензобак. Это взрывоопасное вещество применялось в сверхмалых дозах для уменьшения октанового числа бензина. Доза же его в презервативе была лошадиной. Латекс растворился в бензине, гептан попал в двигатель и сдетонировал. Во взрыве погибли все улики, а главное – не осталось никаких следов. Никто не сможет определить, из-за чего рвануло. Работа была сделана на высшем уровне.
Придя в себя, Иннокентий посмотрел на «пионерский» костер в месте, где еще недавно стояла его машина, и нечеловечески заорал, вцепившись себе в волосы.
Дико вытаращив глаза, Иннокентий зашипел, вытянул вперед руки с растопыренными пальцами и пошел на механика. Механик попятился и спрятался за спину полицейского, что-то лопоча на своем языке. Однако полицейский и сам оробел. Положив руку на дубинку, а вторую выставив перед собой, он неуверенно выкрикнул:
– У вас шок! Успокойтесь! Я сейчас вызову медиков. Они вам помогут.
Пригожин обхватил Иннокентия, оторвал его от земли и оттащил в сторону. Со стороны города уже примчались пожарные машины, полиция, а за ними карета неотложной помощи. Иннокентий же сидел на корточках и тихо подвывал, временами что-то бормоча себе под нос.
– Да чего ты, в самом деле, раскис как баба, – фыркнул Пригожин.
– Я убью их всех, – прошипел Иннокентий тихо.
– Не надо никого убивать, – весело сказал телохранитель, наблюдая, как полицейский указывал на них врачам, – взрыв не питерские устроили.
Голова Иннокентия дернулось. Его лицо повернулось к Пригожину. В глазах стоял немой вопрос.
– Только держи себя в руках, – потребовал Пригожин и, придвинувшись к Иннокентию, шепнул ему на ухо, что это он уничтожил «ЗИС». Глаза у парня стали похожими на блюдца. На секунду он окаменел, не в силах издать ни единого звука.
– Эй, молодые люди, скажите, вам нужна медицинская помощь? – обратился к ним врач. – Вы пережили сильный стресс, и я могу вам дать легкое успокоительное. – В доказательство он похлопал себя по медицинской сумке.
– Нет, спасибо, у нас все в ажуре, – отмахнулся Пригожин. Иннокентий словно ждал этого и напал на своего собственного телохранителя, стараясь его удушить. Пригожин вывернулся и врезал подопечному коленкой под дых. Цепляясь за одежду телохранителя, Иннокентий сполз на землю.
– Охолонись, пацан, – процедил сквозь зубы Пригожин.
Повторного нападении Пригожин не опасался, решив, что этот засранец понял, кто он есть на этой грешной земле. У врача, наблюдавшего потасовку, от удивления отвисла челюсть.
– У нас нет проблем, чувачок, иди, занимайся своими делами, – посоветовал ему Пригожин.
Через мгновение телохранитель, к своему изумлению, получил удар кулаком между ног и от боли сложился пополам. С победным кличем Иннокентий бросился в атаку. Тут уже пришлось вмешаться полиции и медикам. Первые оттащили его от Пригожина, а вторые совместными усилиями вкатили Кеше целый шприц успокоительного. Только после этого он наконец-то затих.
43
Толстая решетка на окне тюремной камеры вызывала у Боба Гришема приступы клаустрофобии. В такие минуты ему хотелось кричать, бросаться на нее и трясти прутья, требуя свободы. В комнате для допросов была такая же решетка, и он тоскливо глядел сквозь нее на синее небо в редких белых облаках, думая о том, как же много теперь его отделяет от мира нормальных людей. Еще вчера он был уважаемым человеком, занимался серьезным делом, а сегодня он заключен под стражу в чужой стране и ему «светит» серьезный срок.
С защемившим сердцем, Гришем достал из пакетика мятный леденец, сунул его в рот и закрыл глаза, представив, что он опять на воле, а вся поездка в Германию была только сном.
– Я даже под залог не могу вас вытащить. – Голос адвоката вернул его с небес на землю.
– Неужели ничего нельзя сделать? – тихо спросил Боб. От запаха дорогого одеколона адвоката его мутило.
– Боюсь, что нет, – печально покачал головой адвокат. – Наркотики – серьезное обвинение. Не говоря уже про все остальное… К тому же Фриц – человек уважаемый в стране, а вы обвиняете его жену…
– Но это правда, – вспыхнул Боб, подскочив на стуле, – я уверен, что она вообще из русской мафии.
Заметив, что тюремный охранник коситься на них через стеклянное окошко, он сел на место.
– Даже я, ваш защитник, не могу поверить в вашу историю, – вздохнул адвокат, – кстати, вот список изъятых у вас вещей. Вы находились в таком состоянии, что даже не смогли подписать его. Проверьте, все ли здесь перечислено.
Дрожащими руками Боб взял бумагу. В животе у него будто все заледенело. Будущее грозило ему нескончаемой чередой дней и ночей в серых стенах каземата. Вспомнились все ужасы, которые он слышал о тюрьме. Смешно было надеяться, что такой, как он, сможет выжить в этом аду. На глаза навернулись слезы. Затуманенным взором Боб просматривал список, грыз леденцы, и с отчаянием придумывал план побега, поскольку законных путей к спасению он не видел. Главное – добраться до Америки, а там его не достанут. Но как выбраться? Симулировать сердечный приступ? Боб представил, как берет в заложники врача, выходит с ним на тюремный двор и в следующую секунду полицейский снайпер разносит ему череп. Картина показалась ему столь реалистичной, что Боб всхлипнул.
– Ну, ну, Боб, мужайтесь, это еще не конец света, – подбодрил его адвокат.
Американец его даже не услышал. Его глаза были прикованы к одной строчке в списке. Эта строчка породила в нем надежду на спасение.
– Телефон, телефон! – завопил он радостно, вскочив в безумном порыве и протягивая бумагу адвокату.
Тот испуганно попятился.
– Да Боб, ваш телефон в порядке, потом вы его обязательно получите назад, не волнуйтесь. Сейчас нужно думать о более серьезных вещах. Необходимо проработать линию защиты.
– Вы не понимаете, там, в телефоне – встроенный диктофон, – с жаром заговорил Гришем, склоняясь над адвокатом, – я его включил, когда меня держали в подвале. Там должна быть запись всего разговора. Может, там есть даже разговоры, которые они вели, когда я отрубился.
– Арестованный, сядьте на место, – потребовал охранник, заглянув в комнату.
Боб сел и, понизив голос, он продолжал втолковывать адвокату:
– Это мой шанс. Разве вы не видите. Надо достать телефон и предъявить следствию. Или я сам скажу, когда меня вызовут на допрос.
– Давайте не будем торопиться, – спокойно предложил адвокат, – расскажите еще раз все с самого начала и поподробнее про телефон.
– Черт, в голове будто каша, – морщась, пожаловался Гришем, – мне сейчас трудно точно восстановить в памяти все события. Помню только, что мне в рот влили целую бутылку виски. Так плохо, как потом, мне было только однажды, когда академик Володин пригласил меня в русскую баню…
44
После поворота на город Виляны был мост через речку, а за ним небольшой поворот. Пройти такой при свете дня, по полупустой трассе – плевое дело. Алексей настроился на стандартный набор действий. Скорость решил не снижать. Встречная, ползущая со скоростью улитки «шестера» мигнула фарами, видно, предупреждая о гаишниках. Алексей ухмыльнулся:
– Глянь, Ириша, какой ездок. Как еще мента засек в таких перископах и не сбил.
За рулем «Жигулей» сидел старик лет семидесяти в смешных круглых очках с толстыми стеклами.
– Ромка таких камикадзами называет, – продолжал Алексей. – Ехали тоже однажды с дедком. А он вдруг раз – и на красный свет, чуть в автобус не въехал. А в другом месте чуть гаишника не сбил. Мы ему с Ромахой, мол, так и так, ты что, старый черт, вытворяешь, а он говорит – извиняйте, сынки, не заметил автобуса, зрение ни к черту. Только вчера комиссию проходил, если уговорил врачиху взять деньги за справку. – Пародируя старика, Алексей проскрипел: – Пожил я, сынки, свое. Осталось одно удовольствие – пролететь с ветерком на своей старушке по улице. Может, в последний раз, говорит. Тут мы с Ромкой, чуть не поседели!
Внезапно Алексей заметил, что на выходе из поворота дорожное полотно покрывал какой-то мусор. Интуиция подсказала, что в этом на первый взгляд безобидном мусоре таиться смертельная опасность. Резкое торможение погубило бы их мгновенно, поэтому Алексей врубил пониженную передачу и попытался снизить скорость заносом. Ирина вскрикнула и схватилась за ремень безопасности. «Волга» выехала на мусор. В следующую секунду передние колеса буквально взорвались. Потерявшую управление машину подкинуло и три раза перевернуло. Когда «Волга» снова оказалась на колесах, двигатель заглох, и наступила тишина.