Не герой - Андрей Максимушкин 6 стр.


Гнат отправил двоих казаков через поле, проверить зенитки, все остальные поспешили к ангарам. Сооружения показались Володе до боли знакомыми. То же самое на каждом шагу встречалось и у них. Простая, экономичная, дешевая конструкция: полукруглые арки из проката или труб, сверху все обшивается стальным листом.

Ворота были открыты. Гнат оставил одного казака часовым у ангара и повел провальцев внутрь. Техники, автомашин на летном поле не нашлось. Видимо, немногочисленный персонал аэродрома вовремя разобрался, что к чему, и рванул с базы. Об этом говорили оставленные парой тяжелых грузовиков следы на траве вдоль леса.

– Быстро, собираем скарб, ищем оружие, патроны, – скомандовал Гнат. – У них должен быть закуток с полевым скарбом. Нам одежа, обувка, еда нужны.

Стресс, висящая на плечах погоня заставляют людей выкладываться на все сто. Никто и не пикнул. Пережившие за одно утро столько, что и врагу не пожелаешь, провальцы торопливо принялись шарить по стеллажам и каменным закуткам у задней стены.

На свет божий явились стеклянные банки с тушенкой, запаянный в пленку хлеб, пакеты сухарей. Форму и обувь найти не удалось. Не держали такие вещи на летном поле. Тяжеленные аккумуляторы в полцентнера весом тоже оказались ни к селу ни к городу. Зато на одном из стеллажей нашлись два ящика с армейскими ножами, рядом лежали россыпью фонарики, связка ремней и целый тюк кепок армейского образца.

Торбой и Виктор Николаевич нашли оружейный склад. К счастью, к хранению оружия относились тут с натуральным пофигизмом и безалаберностью. Оружейку закрывала деревянная дверь с простеньким замком. Вышибается такая конструкция ударом ноги. За дверью обнаружились ящики с автоматами, разложенные по полкам пистолеты, ножи, гранатометы – а что еще может быть сделано в виде метровых труб с пистолетной рукояткой и спусковым крючком?

За час отряд новобранцев приобрел достаточно воинственный вид. Казаки проследили за упаковкой рюкзаков и вещевых мешков. Брали только самое необходимое: продовольствие, оружие, спички, зажигалки, фонари. Всем выдали по кепке, на случай, если придется бежать по солнцепеку. Люди вооружились. Мужчинам по автомату и пистолету. Девушкам только пистолеты.

– Нечего железо таскать, – проворчал Гнат, увидев разбирающую автомат Марину. – Устанешь тащить, кто тебя саму потащит? От зверья пистолью отобьешься, а от кайсаков бежать надо. Если всех мужей положат и догонят, тебе одно останется: пулю в сердце. А с пистоли это сподручнее.

Подействовало – провальцы перестали копаться, зашевелились. Не ровен час, на летное поле нагрянут передовые отряды степняков. Надо спешить. Вернулись ходившие на разведку казаки. По их словам, башни брошены и стоят на автоматическом режиме. Это значит, зенитки будут бить самостоятельно по всему летающему и висящему в воздухе в зоне досягаемости их огня. На краю летного поля лежат обломки кайсацкого глазокрыла. Больше ничего интересного казаки не заметили. Людей не видно. В округе нет ни друзей, ни врагов.

– Пора. Выступаем, – махнул рукой Гнат.

Отряд собрался. Казаки помогли провальцам распределить снаряжение, даже провели краткий ликбез по обращению с автоматом «Липка» и армейскими пистолетами.

Стволы оказались простыми в обращении. Нечто подобное автомату Калашникова по надежности и легкости обслуживания. Компенсировалось это невысокой точностью стрельбы и большим расходом патронов в бою. Старые, опытные, прошедшие через огонь и воду бойцы, вроде Гната, предпочитали более сложный, но точный и эффективный «Дорн».

Была и еще одна тонкость. Если обычные армейские «Липки» массовой серии полагались всем бойцам за счет армии, то серьезное оружие приходилось покупать самому. Автомат стоил дорого, но казаки не жаловались. Жизнь дороже гривен.

Солнце высоко, жарит с небосвода, заливает землю ослепительным безжалостным потоком света. Даже в лесу, в тени деревьев, жарковато. Первый час выдерживали быстрый темп, потом пришлось сбавить скорость. Казаки даже не вспотели, а вот провальцы… Непривычные к пешим переходам с грузом за спиной горожане выдохлись.

– Не отставать, – ворчит Гнат.

Глаза старого бойца неодобрительно косятся на сгорбленные спины и мокрые лица провальцев. Только трое-четверо парней выглядят человеками, а не загнанными лошадьми. Володька держится молодцом. Для него это обычная прогулка по туристской тропе. Студент не отличался атлетическим сложением – нормальный подтянутый, жилистый молодой человек. Зато регулярные тренировки и походы приучили Володю к длительным нагрузкам и переходам. Выносливость у него была гораздо выше, чем у большинства ровесников.

– Привал бы… – ворчит Петро.

– Заткнись! – коротко отзывается дядя Витя.

Пожилому речнику тяжело, возраст делает свое дело, но вида Виктор Николаевич не подает, спину держит прямо, выдерживает спокойный размеренный шаг да еще успевает поддержать за руку шатающегося студентика, помочь девушке перелезть через поваленный ствол.

– Еще пять верст, и выйдем к чугунке. У шляха отдохнем десять минут, – подбадривает ребят Торбой.

– Сдохнем… – с надрывом в голосе жалуется Петро.

– Бунт на корабле! – рычит Володя.

Опять этот проклятый Петро! Утром мятеж поднял и сейчас людей провоцирует. Ну, какого, спрашивается, хрена взяли этого гада?!

Готовую взорваться ситуацию спасает Маринка.

– Слабак! – бросает девушка.

Лицо Петьки багровеет, в глазах вспыхивают злобные огоньки. Отвечать ему нечем. Остается подтянуть лямки рюкзака и идти дальше.

Лес живет своей жизнью. Между ветвями деревьев порхают птицы. Вдалеке барабанит по стволу дятел. Рыжая белка замерла на суку и глядит на идущих внизу людей. Глаза белки с любопытством следят за путниками, вдруг что вкусное обронят. Суетившиеся среди разбросанных под старым дубом желудей мыши брызнули в стороны, заслышав хруст веток под ногами людей. Притаившаяся под корягой гадюка вытянула шею, покрутила головой и с недовольным шипением поползла к приметной норе у корней дерева. Бесцеремонные двуногие распугали всю округу.

Володя подобрал с земли шишку и швырнул в змею. Попал. Гадюка свернулась спиралью и приподняла головку, ожидая нового нападения. Рядом что-то хрустнуло, змея почувствовала шаги тяжелого зверя, повернулась к новой опасности – и тут на нее обрушилась суковатая дубина. Петро еще раз ткнул палкой извивающееся в агонии тело, подцепил змею сучком и швырнул в кусты. А нечего вдоль тропинки шастать! Парню было плохо, с самого утра все не заладилось, да еще эта гадина на глаза попалась. Зато теперь стало немного легче.

Ровно через час отряд вышел к просеке. Казаки не обманули. Гнат разрешил привал, а сам побежал к открытому пространству. Вскоре к нему присоединились Торбой и Володя. Студент осторожно, стараясь не шуметь, подошел к растущим на краю леса зарослям орешника, присел, прополз вперед.

Глаза Володи полезли на лоб, с губ чуть было не сорвался возглас изумления. Так вот что венды называют «чугункой»! Насыпь метра полтора высотой. По бокам насыпи – стены из прозрачного пластика. Через каждые сто метров под насыпью устроены подземные переходы. Обычные трубы полутораметрового диаметра проложены под путями и выходят за пределы ограды. А на самой насыпи лежат два рельса, метрах в шести друг от друга. Нет, не простые это рельсы – это здоровенные стальные балки, два монорельса. Шпал не видно, вероятно, замурованы в тело насыпи или вместо них в грунт забиты сваи.

Володя быстро справился с шоком. Если в этом мире монорельс и электромагнитная подвеска обычное дело, то надо привыкать.

– Хорошо бы взорвать, чтоб кайсаки не смогли воспользоваться… – предложил он.

– Нечем, – сказал Гнат, – и не нужно. У кайсацких поездов другая частота контуров подвески. Пока весь путь перенастроят, время уйдет. Наши набег отразят, обратно их за речку выкинут.

– На Жуковой заставе были поезда? – спросил Володя.

– По последнему сообщению связиста, два поезда успели отправить к Свияжску. Вывезли женщин, детей и посадских. Станция пустая, остался только состав из трех грузовых платформ.

– Да, взрывать, пожалуй, нечем… – согласился Володя. Парень понимал, что десятком ручных гранат здоровенную стальную балку не повредить.

Его внимание привлекли оранжевые контейнеры, пристыкованные к рельсу с интервалом сотни полторы метров.

– А это что? – Владимир ткнул пальцем в направлении ближайшего контейнера.

– Подвеска. Вскрывать не советую. Громовым током враз поджарит.

– А если взорвать?

– Голова! – Гнат хлопнул студента по плечу. – Ты давай назад, передай старшему казаку Ждану Багрянцеву, чтоб был готов поднимать и переводить людей. А мы с Торбоем гульнем немного. Верно говорю?

– Верно. А как будем через ограду перелазить? Тоже взрывать?

– Тебя, Торбой, случаем, осколком по голове не жахнуло? – ехидно поинтересовался десятский. – Дверь ищем. Должны быть, для обходчиков и мастеров делают. По правилам, через каждые полверсты.

– Подвеска. Вскрывать не советую. Громовым током враз поджарит.

– А если взорвать?

– Голова! – Гнат хлопнул студента по плечу. – Ты давай назад, передай старшему казаку Ждану Багрянцеву, чтоб был готов поднимать и переводить людей. А мы с Торбоем гульнем немного. Верно говорю?

– Верно. А как будем через ограду перелазить? Тоже взрывать?

– Тебя, Торбой, случаем, осколком по голове не жахнуло? – ехидно поинтересовался десятский. – Дверь ищем. Должны быть, для обходчиков и мастеров делают. По правилам, через каждые полверсты.

Отдыхали не десять минут, а больше. Ждан решил дать товарищам время разобраться с подвеской чугунки. Как обратил внимание Володя, время в этом мире отмеряли так же, как и у них.

Подниматься на ноги после короткого отдыха не хотелось. Студенты со стоном, проклятиями, жалобным гундежом принимали вертикальное положение, взваливали на плечи рюкзаки, мешки и автоматы.

Чугунку пересекли по трубе под насыпью. Такие трубы предназначались для небольших животных, человек тоже тут мог пройти. Пусть и скрючившись, и пригнув голову, но зато не ползком. Казаки между делом пояснили, что через каждые три-четыре версты под насыпью проходят большие туннели для крупных животных и транспорта. Да, строители предусмотрели все.

Минут через двадцать колонну догнали Гнат с Торбоем. Казаки насвистывали веселый мотивчик. Судя по их довольным лицам, все прошло как надо.

– А где же взрыв? – спросил Владимир.

– Рано еще. Мы гранаты к индукторам привязали. Взорвутся, когда поезд подойдет, как раз в момент включения подвески.

– Долго еще идти? – простонал Петро.

– Долго. Верст восемьдесят до Власовой заставы. По чугунке ближе, но мы же лесами, – ответил Торбой.

Петро буркнул что-то. Державшаяся рядом Маринка выругалась. Все устали. Половина отряда была готова бросить ненавистные рюкзаки и идти дальше налегке, а там будь что будет. Остальные терпели. Володя как взял Лену за руку, так и вел ее, постоянно поддерживая и помогая перелезать через препятствия.

О расчистке леса в этом мире, судя по всему, не заботились. Упавшие деревья никто не убирал, как свалились, так и догнивали свой век на земле. Дорог в лесу не было, только еле заметные звериные тропки. По одной такой тропе Ждан и Торбой и вели отряд. Направление движения определяли по компасу. Карту никто не разворачивал, ориентировались по памяти.

После того как отряд пересек глубокий овраг, Торбой смилостивился над провальцами и скомандовал привал. Только отдых. Обед перенесли на ужин. Затем подъем. Еще один марш-бросок по лесу. Опять привал. И так до самого вечера. К концу дня даже Володя чувствовал себя вымотанным. Кончился старый турист, подрастерял форму, пока за учебниками ночи просиживал. Остальным было еще хуже. Последние версты девушек и кое-кого из парней приходилось тащить чуть ли не на руках.

Разгром

Неправда, что человек в стрессовой ситуации ни о чем не думает, полагается только на инстинкты и подсознательные реакции. Риск для жизни, грань между бытием и небытием заставляют мозги работать с бешеной силой. Вася сначала, как и все, побежал по улице, ведущей от берега. После пары близких накрытий снарядами он задумался. Не следует изображать из себя испуганную лань. Снаряды летят быстрее бегущего человека.

Сбавить шаг и оглядеться. Вот и спасение! Вася прыгает в сторону, ныряет в водосборную канаву. Вовремя. Осколки рвут воздух над головой, по спине барабанят комья земли, и больно, черт подери! Воздух густеет, пышет жаром. Взрывы сливаются в сплошной грохот.

Страх заставляет вжиматься в землю, лежать и не отсвечивать. Нельзя! Парень вскакивает на ноги. Из раскрытого перекошенного рта вырывается дикий звериный рев. Вася несется по дорожке между домами. Перепрыгивает через забор. Ныряет за угол дома.

Успел. Коттедж принимает на себя большую часть осколков и ударную волну. Беззвучно вылетают стекла, по небу плывет какой-то мусор. Крыша сдвигается и опасно кренится, готовая в любой момент завалить прижавшегося к теплой шершавой стене студента. Еще рывок. Бросок через открытое пространство. Василий перепрыгивает через окровавленный труп молодой женщины, падает рядом с лежащей на бетонной плите головой ребенка. Вперед!!!

Ноги несут его сами собой. Инстинкт самосохранения работает, как никогда в жизни. Васёк буквально чудом успевает падать в укрытия, когда рядом с ним ложатся снаряды. Сознание механически отмечает картины расстреливаемой заставы. А вот трупов мало. Парень был морально готов к тому, что ему придется бежать по колено в крови, спотыкаться о тела, падать в кучи кишок.

Успели эвакуировать или же все сидят в укрытиях. На заставе должны быть бомбоубежища.

«Это хорошо… Это очень хорошо…» – стучало молоточками в голове.

Желудок подобрался к глотке, завтрак настойчиво просился наружу.

Наконец Василий выбрался за пределы поселка. За последним домом его ждал неглубокий овражек. Обстрел стих. Снаряды падали в центре поселка и у береговой черты.

Пробравшись сквозь заросли камыша на дне овражка, отчаянно ругаясь, когда ноги проваливались в мутную гнилую водичку, Васёк взобрался на противоположный склон. Неплохо. Прямо перед носом молодого человека красовался перрон. Легкий пластиковый навес над площадкой, станционное здание. Это дело стоит обследовать. А вот и два моста. Если бы Василий вышел из города метров на пятьдесят правее или левее, ему не пришлось бы лезть через овраг. Бывает. Рванул напрямик и по сторонам не посмотрел.

Станция была пустынна. В зале ожидания только деревянные скамейки и пара столиков в углу. Ни расписания тебе, ни касс, ни привокзального буфета. А что еще может быть на казачьей заставе в Пустошах? Молодой человек понимал, что сообщение с Жуковой заставой и Свияжском нерегулярное, потребности в буфете нет. Местные не будут бегать за кружкой пива и бутербродом на станцию, когда в поселке должны быть приличные кафе. Как раз мимо одного такого он уже пробегал.

На перроне видны следы спешной эвакуации. На бетонке валяются два мешка. У фонарного столба сидит плюшевый медвежонок. Забыли беднягу, бросили, потеряли. Недалеко от игрушки лежит початая пачка печенья. Грустная картина. От таких вещей на душе становится тягостно и муторно.

Васёк сразу и не заметил самого главного. Под перроном лежат не обычные рельсы, а один сплошной широкий и высокий монорельс. Вдоль пути идут оранжевые стальные контейнеры с электромагнитами.

«Не хило, – присвистнул молодой человек. – У нас такие вещи до сих пор на стадии экспериментальных разработок. А для местных чугунка на космических технологиях это обыденность…»

Ничего полезного Вася не нашел, а время уходит. Канонада за спиной стихла. Здесь возможны два варианта: либо венды подавили вражеские батареи, либо кайсаки переправились через Ежаву и подходят к заставе. Первый вариант был привлекательнее, второй – реалистичнее. Остается хватать ноги в руки и драпать.

Маршрут студент выбрал вдоль окраины поселка. Обзор хороший и в случае чего можно нырнуть в сады и развалины домов либо рвануть к лесу. И хорошо бы еще пройтись по трофеям. Из снаряжения у молодого человека только складной нож, еды нет, вещевой мешок он бросил, пока бежал под обстрелом.

Минусов в сложившейся ситуации много, но плюсов больше. Он один, не обременен багажом в виде слабачков и придурков, не приходится с кем-то советоваться, никто не мешает выдерживать заданный резвый темп. Нет, что бы ни говорили, а у крепкого, выносливого, подготовленного к жизненным невзгодам и не обремененного излишним гуманизмом молодого человека шансов на выживание куда больше, чем у отягощенной двуногим балластом группы.

Первый подарок судьбы обнаружился в двух сотнях метров от перрона. Рядом с перевернутой взрывом машиной лежало тело казака. В руках покойника зажат ремень автомата. Василия передернуло от осознания того, что сейчас ему придется обыскивать мертвеца. Ничего, жить захочешь, еще не так раскорячишься. Переборов отвращение, парень разогнул холодные, каменеющие пальцы трупа и отобрал оружие. Осталось перевернуть тело и снять подсумки.

Если со спины труп выглядел прилично, то с лица все было ужасно. Осколки вошли в грудь и живот. Из рваных ран вывалились кишки, все было залито кровью. Голова же не пострадала. На Васька глядели неподвижные светло-серые глаза молодого парня, его ровесника. От этого взгляда мертвеца становилось не по себе. Негромко ругнувшись и стараясь не смотреть на покойника, студент снял подсумки, выудил из бокового кармана куртки кожаный кошелек и пластиковый конверт. Разбираться с трофеями он решил за заставой, в безопасном месте.

Оружием разжились, осталось раздобыть провизию, и можно навострить лыжи. Вот и магазинчик на краю поселка. Небольшой кирпичный павильон почти не пострадал. Задерживаться в магазине Василий не стал. Время играет против него. По-быстрому найти подходящую сумку, покидать в нее стеклянные банки с мясом, караваи, бросить сверху связку вяленой рыбы и не забыть пластиковый баллон минералки литров на шесть. Стоп. И еще две двухлитровые бутылки воды. Что хорошо, в этом мире тоже продают минералку и очищенную воду в пластиковой таре. Просто и удобно, не нужно тащить на себе лишний вес посуды.

Назад Дальше