Доктор Грациано забегал в панике, сожалея, что нет у него с собою флакончика с нюхательной солью, шарил по всем карманам, вытащил наконец жареный каштан и сунул его потерявшему сознание Паскуарелло под нос. Тот сразу же отчаянно зачихал, придя тем самым в себя, попросил извинения, сославшись на свои слабые нервы, и рассказал, что у Марианны после свадьбы с дядей не сходило с уст имя Антонио и что к старику она испытывает отвращение и презирает его. Паскуале же, ослепленный любовью и ревностью, не перестает мучить ее страшнейшим образом своим сумасбродством. И Паскуарелло привел множество безумных поступков старика, о которых в самом деле было известно всему Риму.
Синьор Капуцци ерзал в своем кресле, бормоча:
— Проклятый Формика, ты лжешь! Дьявол вселился в тебя!
Лишь Торричелли и Кавальканти, зорко следившим за состоянием старика, удалось предотвратить взрыв его гнева.
В заключение Паскуарелло сказал, что несчастная Марианна пала жертвой неутоленной любовной страсти, безмерного горя и бесконечных пыток, на которые ее обрек проклятый старикашка, и скончалась во цвете лет.
В эту минуту послышались щемящие звуки de profundis[49], издаваемые глухими хриплыми голосами, и на сцене появились люди в черных до пят одеяниях, несущие открытый гроб. В нем можно было увидеть под белым саваном бездыханное тело красавицы Марианны. За ним ковылял охваченный глубочайшей печалью синьор Паскуале Капуцци. В полном отчаянии он бил себя в грудь, громко рыдал и причитал:
— О, Марианна, Марианна!
Как только «нижний» Капуцци увидел бренные останки своей племянницы, он громко разрыдался, и тут послышались стенания и душераздирающие крики обоих Капуцци, того, что на сцене, и того, что в зале:
— О, Марианна! О, Марианна! О, я несчастный! Горе мне, горе!
Представьте себе открытый гроб с телом милого дитяти на руках у людей в мрачных одеяниях, их зловещее хриплое de profundis и тут же дурацкие личины Паскуарелло и доктора Грациано, выражающих горе с помощью комичной жестикуляции, и на фоне всего этого обоих Капуцци, кричащих и воющих от отчаяния! Надо признаться, что все, кто был свидетелем этого удивительнейшего зрелища и потешался над старым чудаком, испытывали, даже давясь от смеха, какое-то жуткое ощущение и чувствовали, как все тело пробирает дрожь.
Вдруг сверкнула молния, раздался удар грома, на сцене стало темно, и откуда-то из глубины вышел бледный призрак с явными чертами Пьетро, умершего в Сенигаллии отца Марианны, брата синьора Паскуале.
— Паскуале, гнусный нечестивец, — вещал призрак отвратительным глухим голосом, — где моя дочь, куда ты дел ее? Будь ты презрен, убийца моей дочери! Да воздастся тебе с лихвой в аду!
«Верхний» Капуцци рухнул, как от удара молнии, но и «нижний» тоже упал со стула без чувств. Кусты с шумом сомкнулись; исчезли и сцена, и Марианна, и Капуцци, и страшный призрак Пьетро. Обморок синьора Паскуале Капуцци был так глубок, что его лишь с большим трудом привели в чувство.
Очнувшись наконец, он издал глубокий вздох, протянул вперед обе руки, точно пытаясь отвести от себя охвативший его ужас, и глухо воскликнул:
— Отступись от меня, Пьетро! — Поток слез хлынул из его глаз. — Ах, Марианна! — причитал он, всхлипывая и рыдая. — Мое милое, дорогое дитя! Моя Марианна!
— Опомнитесь, — пробормотал Кавальканти, — опомнитесь, синьор Паскуале, это ведь только на сцене вы видели вашу племянницу мертвой. Она жива, она здесь. Пришла просить у вас прощения за опрометчивый шаг, на который ее толкнула любовь, но также и ваше неразумное поведение.
И вот из глубины зала выбежала Марианна, а за нею Антонио Скаччати, и оба они припали к ногам старика, которого тем временем усадили в мягкое кресло. Марианна, еще более обворожительная, чем раньше, целовала ему руки, орошая их горькими слезами, и молила его о прощении для себя и своего Антонио, соединенного с нею узами, освященными церковным благословением.
В лице бледного как смерть старика вдруг вспыхнуло пламя гнева, а в глазах блеснула ярость, и он воскликнул прерывающимся голосом:
— О, нечестивец! Ядовитый змей, которого я себе на гибель вскормил на своей груди!
Но тут Торричелли, степенный, полный достоинства старец, подошел к Капуцци и напомнил ему, что он ведь только что наглядно увидел беспощадную судьбу, неотвратимо ожидающую его, если он решится совершить бесчестное покушение на счастье и покой Марианны и Антонио. Яркими красками он обрисовал глупость, безумие влюбленных старцев, навлекающих на себя самое большое несчастье, какое только могут небеса принести человеку, ибо они уже не в состоянии рассчитывать на чью-либо любовь, но зато ненависть и презрение со всех сторон нацеливают на них смертоносные стрелы.
А красавица Марианна тем временем призывала голосом, проникающим в самое сердце:
— О, мой дядюшка, хочу почитать и любить вас как своего отца, но вы обречете меня на мученическую смерть, если отнимете у своей Марианны ее Антонио!
И все окружавшие старика писатели в один голос заявляли, что не может же приверженный искусству муж и сам превосходный артист, синьор Паскуале Капуцци ди Сенигаллия, замещающий самой прелестной из всех женщин отца, не взять себе с радостью в зятья такого художника, как Антонио Скаччати, высоко ценимого всей Италией, окруженного славой и щедро одаряемого почестями.
Всем было видно, что в душе старика идет отчаянная борьба. В то время как Торричелли продолжал свою проникновенную речь, Марианна по-прежнему обращалась к дяде с трогательнейшей мольбой, а все присутствующие, как только могли, восхваляли Антонио Скаччати, Капуцци вздыхал, кряхтел, закрывал лицо руками, поглядывая то на племянницу, то на Антонио, чье богатое платье и дорогие цепочки, дарованные высокими покровителями, служили для старика подтверждением правоты тех, кто рассказывал о блистательной славе молодого художника.
Все признаки ярости исчезли с лица Капуцци, он вскочил с сияющими глазами, прижал Марианну к груди и воскликнул:
— Да, я прощаю тебя, дитя мое! Я прощаю вас, Антонио! Пусть никогда не придет мне в голову мысль разрушить ваше счастье! Вы правы, достопочтенный синьор Торричелли, на сцене Формика наглядно показал мне, к каким губительным последствиям привели бы меня мои неразумные притязания. Я исцелился, полностью исцелился от своей глупости! Но где же синьор Формика, где мой добрый врачеватель? Я хочу тысячу раз выразить ему горячую признательность за свое исцеление. Он сумел ввергнуть меня в состояние ужаса и тем самым перевернул все мое существо!
Появился Паскуарелло. Антонио бросился к нему на шею со словами:
— О, синьор Формика, вы, кому я обязан жизнью, всем своим существованием, сбросьте ее, эту маску, искажающую ваш настоящий облик, чтобы я мог увидеть ваше лицо и Формика больше не был бы для меня окутан тайной.
Паскуарелло сдернул с себя колпак и маску, настолько искусно сделанную, что она была похожа на подлинное лицо и как-то восполняла отсутствие мимики, и этот Формика, этот Паскуарелло превратился в… Сальватора Розу!
— Сальватор! — в один голос вскрикнули чрезвычайно изумленные Марианна, Антонио и Капуцци.
— Да, — произнес этот удивительный человек, — именно Сальватор Роза, тот самый, кого жители Рима не хотели признавать как художника и поэта, больше года почти каждый вечер на жалких подмостках Никколо Муссо под видом Формики воодушевлял их, вызывая оглушительные аплодисменты, так что они, сами того не ведая, охотно принимали из его уст любую издевку, любую насмешку над всем дурным, хотя не могли стерпеть их в стихах и картинах Сальватора Розы. Да, именно Сальватор Формика помог тебе, мой дорогой Антонио!
— Сальватор, — начал старик Капуцци, — Сальватор Роза, хоть я и считал вас своим заклятым врагом, но я всегда очень высоко ценил ваше искусство; теперь же я полюбил вас как самого достойного друга и хочу просить вас об одном одолжении.
— Говорите, — ответил Сальватор, — говорите, многоуважаемый синьор Паскуале, чем я могу вам служить, и заверяю вас заранее, что приложу все силы, чтобы выполнить вашу просьбу.
После такого ответа на лице Капуцци вновь затеплилась его сладкая улыбка, исчезнувшая с той самой поры, как была похищена Марианна. Он взял Сальватора за руку и прошептал:
— Мой дорогой синьор Сальватор, вам во всем покорен наш бравый Антонио; так умоляйте же его от моего имени, чтобы он дозволил мне жалкий остаток дней моих провести у него и у моей дорогой дочери Марианны и чтобы принял от меня ее материнское наследство, к коему я собираюсь присовокупить солидное приданое! И еще: пусть он не смотрит на меня косо, если я иногда буду целовать маленькую белую ручку обворожительного дитяти, а также пусть хотя бы по воскресеньям, перед тем как я отправляюсь к обедне, он приводит в порядок мои давно уже не ухоженные усы, — ведь так, как он, никто на всем земном шаре не умеет это делать!
Нелегко было Сальватору подавить улыбку, слушая старого чудака, но не успел он ему ответить, как Антонио и Марианна, обняв старика, стали его уверять, что лишь тогда полностью поверят в то, что он их простил, и почувствуют себя по-настоящему счастливыми, когда он поселится как окруженный любовью отец в их доме, чтобы никогда его не покидать. Антонио добавил, что он не только по воскресеньям, но даже каждый день будет наводить красоту на его усы, после чего старик почувствовал себя наверху блаженства. Тем временем был сервирован изысканнейший ужин, и все уселись за стол в самом лучшем расположении духа.
Расставаясь с тобою, мой горячо любимый читатель, от всего сердца желаю тебе, чтобы радостное настроение, охватившее Сальватора и всех его друзей, разгорелось бы и в твоей душе при чтении истории удивительного синьора Формики.
Примечания
1
Дикими лесами (итал.).
2
Мазаньелло (Томмазо Аньелло, 1623–1647) — неаполитанский рыбак, в 1647 г. возглавивший восстание бедноты против неаполитанской знати и испанского вице-короля, управлявшего городом. На короткое время захватил власть, но вскоре лишился рассудка и был убит. Мазаньелло и его судьба послужили темой трагедии немецкого драматурга Кристиана Вейзе (1683).
3
Аньелло (или Анджело) Фальконе (1600–1665) — ученик Риберы, батальный живописец.
4
Тайяссон, Жан Жозеф (1746–1809) — посредственный живописец, автор книги «Наблюдения касательно некоторых великих художников» (1807). Далее Гофман почти дословно цитирует его описание картин Сальватора Розы.
5
Браки да власти всегда в божьей власти (итал.).
6
Тише едешь — дальше будешь, а поспешишь — скорей на тот свет угодишь (итал.).
7
Пульчинелла — комический персонаж итальянского народного театра масок, обычно — слуга или комический старик.
8
Ахерон — у древних греков река, отделяющая мир живых от царства мертвых.
9
…к пирамиде Цестия… — Возле этой пирамиды (воздвигнутой, впрочем, позже описываемых в новелле событий), у подножия Авентинского холма, находилось кладбище для иностранцев.
10
Санцио — имеется в виду Рафаэль Санти (1483–1520).
11
Аннибале, Караччи (1560–1609) — живописец болонской школы, работал также в Риме. Здесь Гофман, как и в некоторых других случаях, допускает анахронизм: действие новеллы происходит в 1647 г., следовательно, юноша Антонио никак не может быть учеником Караччи.
12
Гвидо Рени (1575–1642) — крупнейший представитель болонской школы.
13
Прети, Матео (1613–1699), называемый также «кавальеро Калабрезе», ученик Ланфранко, был известен своим неуживчивым характером, часто переезжал с места на место, за что был прозван «беспокойным».
14
Тиарини, Алессандро (1577–1668) и Джесси, Франческо (1588–1640) — ученики Гвидо Рени, второстепенные живописцы болонской школы. Сементи, Джованни (или Семенца, 1580—после 1619) — один из любимых учеников Гвидо Рени.
15
Ланфранко, Джованни (1580–1647) — выдающийся живописец болонской школы, ученик Караччи.
16
Доменикино, Дзампьери (1581–1641) — итальянский живописец болонской школы, много работал в Риме.
17
Белисарио, Каренцио, из Ахайи (1558–1643).
Рибера, Хусепе (1591–1652) — испанский живописец, длительное время работал в Неаполе.
18
Веласкес, Диего Родригес де Сильва (1599–1660) — испанский художник, в 1649–1651 гг. находился в Риме и встречался с Сальватором Розой. Приводимый далее разговор между ними Гофман почерпнул, как и многие другие эпизоды своей новеллы, в книге А. Ж. Дезалье д’Аржанвиля «Жизнь знаменитых художников» (немецкий перевод вышел в Лейпциге в 1767 г.).
19
Ах, дражайшая… Милейшая… Ах, Марианна… Марианнина… Прекраснейшая и т. д. (итал.).
20
Йозепино, кавальере д’Арпино (наст. имя Джузеппе Чезаре, 1568–1640) — римский живописец.
21
Фрескобальди, Джироламо (1583–1644) — известный композитор, писал вокальную и инструментальную музыку.
22
Чекарелли, Одоардо (ум. ок. 1655) — теоретик музыки, тенор, впоследствии капельмейстер папской капеллы.
23
Кавалли, Франческо (наст. имя Калетти, род. ок. 1600). Упомянутая опера была поставлена в 1639 г.
24
«Свадьба Фетиды и Пелея» (итал.).
25
Гитару (итал.).
26
Мартинелли, Джорджо — певец папской капеллы.
27
Кариссими, Джакомо (ок. 1600–1674) — композитор, сочинял духовную музыку.
28
…стал создавать на этой крышке самую удивительную картину… — Весь эпизод заимствован из книги Дезалье д’Аржанвиля.
29
Граф Колонна упоминается в книге Дезалье д’Аржанвиля как покровитель Сальватора Розы.
30
Шагайте как нога позволит (итал.).
31
У кого желчь в груди, от того меда не жди (итал.).
32
Дорогой дядюшка (итал.).
33
Первый тенор (итал.).
34
Театр делла Валле и театр Арджентина — римские театры, первый из них существует поныне. Названы по местонахождению.
35
Первого любовника (итал.).
36
Последний четверг перед постом (букв.: жирный четверг) (итал.).
37
Графа (итал.).
38
Паскуарелло — одна из постоянных комических масок итальянской комедии — старый придурковатый неаполитанец.
39
О, Формика! Замечательный Формика! О, прекраснейший Формика! (Итал.)
40
Дураков задевай, а святых не замай! (Итал.)
41
Серенаду (итал.).
42
Бернар Клервосский (1090–1153) — французский теолог-мистик, основатель ордена тамплиеров (храмовников), вдохновитель второго крестового похода.
43
Полгода первых мы враньем, а также хитростью живем; пока вторые пролетают, нас хитрость и вранье питают (итал.).
44
Браво! Брависсимо! Милейший Капуцци! (Итал.)
45
А, Паскуале Капуцци, знаменитейшей композитор, виртуоз! Браво! Брависсимо! (Итал.)
46
Возница (итал.).
47
Торричелли, Эванджелиста (1608–1647) — выдающийся физик и математик, ученик Галилея. Киментелли, Валерио — преподаватель изящных наук в университете в Пизе. Риччарди, Баттиста (1623–1686) — поэт и ученый.
Кавальканти, Андреа (1610–1672 или 1673) — ученый и писатель. Сальватти (Сальветти), Пьетро — поэт XVII в.
Аполлони, Филиппо — драматург XVII в. Банделли, Волумнио — с 1658 г, кардинал. Роваи, Франческо — поэт XVII в.
48
Академия побитых (итал.).
49
Из глубин [взываю к тебе, господи!] (лат.) — начальные слова и название католической заупокойной молитвы.