Я пошел к нему, он повернул голову, тихо заржал и отступил. Приблизился еще – он снова отступил, но уже не так далеко.
– Не бойся, приятель! – произнес я негромко, чтоб не донеслось до волка.
Конь еще дважды отходил, тревожно кося на меня карим глазом, но в конце концов позволил взять себя под уздцы. Я похлопал его по шее, потрепал холку. Оглядел седло, подпругу, затем потянул скакуна к осоке, к тому месту, где в ней была прореха, точно такая же, как на другом берегу. Значит, мужчина скакал на этом коне, но у болота спешился, чтоб перейти на другой берег, и тут-то подоспели черные орки? Почему же тогда один пригвожден к дереву чуть в стороне? Выходит, беглец слез с коня немного раньше…
Ладно, неважно. Скакун начал беспокойно дергать головой и фыркать.
– Спокойно, спокойно! – проговорил я, правой рукой удерживая повод, а левой вытаскивая из-за пояса тесак. Дубинка орка лежала в траве рядом. – Сейчас ты немного удивишься. Но на самом деле ты – непись, причем даже непись-зверь, существование твое бессмысленно, мозгов у тебя нет… Просто кусок кода, поэтому мне тебя не жалко, понял?
С этими словами я ударил его тесаком плашмя по заду, сильно и звонко.
Коняга возмущенно заржал, встал на дыбы. Я ударил еще раз, посильнее, он забил в воздухе передними ногами и рванул вперед, взрыв землю, точно резко стартующий с места гоночный болид.
Я все рассчитал: пегая голова коня была направлена точно на островок, который смутно виднелся сквозь осоку. Взлетели брызги, заплескалась вода. Волк вскочил, увидев несущегося прямо на него скакуна, зашипел и бросился в воду.
Лишь чудом тела мертвецов не попали под копыта. Конь пронесся через остров и с треском канул в зарослях на другом берегу. Я уже бежал за ним. Волк исчез из виду – занырнул в болото. Прям дайвер-профи, без всплеска ушел. После прыжка с одной кочки на другую нога поехала на скользкой грязи, и я обрушился в жижу, подняв темный фонтан. Вскочил и заметил голову волка, вынырнувшую из болота сбоку от островка. Шипя, он поплыл. Я рванул вперед, по пояс в жиже, руками разгребая ее перед собой. Мы достигли цели почти одновременно, я лишь на секунду опередил зверя. Вырвал меч из груди орка и, стоя на одном колене, с разворота широко взмахнул клинком.
За ним в воздухе осталась бледная дуга. В тот миг, когда меч прорубил голову прыгнувшего на меня волка, от клинка плеснула серая дымка. Меч напополам разрубил череп, и зверь упал. Тяжело дыша, я вскочил. Источаемая клинком дымка растаяла в воздухе. Я занес клинок над зверем, но опустил – незачем крошить труп. Если башка чуть не на две половинки развалилась, выжить невозможно. Кстати, клыков в пасти таки нет, лишь гибкий длинный язык, смахивающий на розовую змейку, с хитиновой иглой на конце.
Интересно, падает дроп с местных мобов? Есть в этой туше что-то ценное и как его добыть? Может, язык вырезать? Хвост? Голова в такое месиво превратилась, что копаться там нет никакого желания, а вот хвост знатный, особенно если его просушить.
Одним ударом я обрубил волчий хвост, очистил от влажной грязи и привязал к поясу так, чтобы он свободно свисал вдоль левого бедра.
Заглянул в меню. В руке моего изображения появился меч, на поясе – мохнатая метелка.
Заговоренный меч путешественника. Класс: нечастый.
Одноручное, режущее, рубящее. Урон: 25–30. Прочность: 20/25.
Бонус: +10 урона при использовании против теплокровных.
Хвост взрослой болотной волчицы. Класс: обычный.
Простое украшение. Прочность: 10/10. Внешний вид: +3.
Значит, волчица. Теперь загоним в дальний угол сознания брезгливость и займемся языком. Интересный он, жалко оставлять такую добычу. Хотя, может, конечно, это и не добыча, а фигня бессмысленная. Я присел на корточки и понял, что потерял тесак. В болоте утопил, когда упал. Дубинка в траве на берегу лежит, ее-то подберу, а тесаку капец. Жаль, только разживаться добром начал. Пришлось орудовать кончиком меча, что не очень-то удобно, но я справился, хотя в какой-то момент под клинком чвякнуло, и кровь из развороченной волчьей морды тонкой струйкой окропила мне лицо.
Вскоре язык был у меня в руках. Неудобно, что нет никаких подсказок, пока видишь вещь перед собой, но еще не взял ее. Вдруг в местной магической системе существует заклинание типа «скрытая суть», позволяющее видеть сущность вещей? Неплохо бы его освоить, чтобы окошки возникали над предметами до того, как они попали в руки.
Положив волчий язык на ладонь, я выпрямился, разглядывая его. По ощущениям он был не такой противный, как с виду. Холодный, мягкий, совсем легкий. Один конец измазан волчьей кровью, хитиновая игла напоминает иголку от шприца. Острый кончик скошен, там виднеется темная дырочка. В ней дрожит крошечный прозрачный сгусток. Яд.
Осторожно удерживая язык на ладони, я раскрыл меню.
Язык взрослой болотной волчицы. Класс: редкий.
В определенный сезон несет в себе опасный яд циандалин.
И все, больше никаких пояснений? Надо будет проконсультироваться у кого-то: лекаря, хила, спеца по ядам… В Запе такой найдется, наверное. Хвост волчий, значит, обычный – потому что они одинаковые у всех взрослых болотных волков, а вот язык с ядом – редкая штука. Не очень логично, что с одного моба упали два предмета различного класса.
Мечом я отрезал от рубахи мертвого мужчины лоскут, осторожно завернул язык в него, затянул бечевой, которую вытащил из поясной веревки, и пока что положил сверток на землю.
Раздалось ржание, сквозь осоку просунулась пегая голова. Увидев меня, конь фыркнул и попятился. Снова донеслось фырканье, мягкий топот – конь рысцой удалялся. У меня возникло чувство дежавю: все повторялось, только теперь вместо волка на островке сидел я. Интересно, способен ли коняга обучаться? Получив по заднице, во второй раз он меня к себе подпустит или нет?
Решив оставить сумку на потом, как самое вкусное, я оглядел трупы. У орка ничего интересного не нашлось, даже дубинки, видимо, он ее в болоте утопил. А вот у мужчины на поясе был кошель и в нем – один золотой, две серебряные монеты и четыре медяка. На всех монетах с одной стороны изображен Сард. На медной с обратной стороны – покосившаяся башня, смахивающая на Пизанскую, на серебряной – голова в короне, а на золотом… снова Сард.
Когда, ссыпав монеты обратно в кошель, я сунул его в карман, в воздухе мелодично прозвенело. Залез в меню – в уголке появилось изображение монетки, и рядом цифры:
Золото: 1
Серебро: 2
Медь: 4
Ну вот, хорошо. Что там еще у нашего вирт-жмурика имеется?
У него имелся маленький голубой, как и моя колба с маной, хрустальный фиал с горлышком, запечатанным сургучом, и синей, посверкивающей искрами жидкостью внутри. Кстати, мана восполнилась наполовину. Фиал – восстановитель маны? Малый восстановитель, судя по размеру. Выпить, что ли… Нет, повременю, исчезнувшая после использования «темного зрения» мана и так растет.
Я пару раз взмахнул мечом, но сероватого следа за клинком не заметил. Магия «включается» только во время боя? И еще вопрос – наложенный на клинок заговор надо периодически поддерживать дополнительными заклинаниями-заговорами или он будет действовать, пока меч не сломается?
Расстегнув ремень мертвеца, я оглядел большую железную пряжку с головой оскалившегося крота и нацепил ремень на себя. Сунул меч в ножны, присел возле сумки. Пора заняться главным.
В сумке лежала только одна вещь: кожаный свиток, перетянутый серебряной цепочкой. Когда развернул, выяснилось, что свиток имеет форму равнобедренного треугольника. На нем в обрамлении узоров был рисунок красной краской. Или татуировка? Изображалось что-то не очень понятное: скопище кривых линий, круги, овалы, крестики, через все это шел пунктир со стрелкой. А вверху было написано: «Лабиринт Шамбы».
Карта? Необычная, сразу и не поймешь, что это. Я несколько раз повернул кожу, разглядывая с разных точек зрения, потом уставился на желто-коричневую гору впереди. Разровнял свиток двумя руками, поднял, перевел взгляд с нее на гору, обратно. Ясно, Лабиринт находится внутри горы. Пунктир показывает, как от ее основания подняться к вершине. А что, по склонам нельзя? Хотя отсюда видно, что в верхней части они становятся отвесными. Еще на карте была роза ветров в виде солнца. Стрелками, указывающими стороны света, служили тонкие изогнутые лучи.
Карта в меню не добавилась. Или это потому, что я ее в руках держу? Я повесил сумку на ремень, карту свернул, нацепил на нее цепочку и убрал в сумку. Снова открыл меню.
С появлением ремня и сумки там стало раза в два больше слотов. В одном было изображение свитка с пояснением:
Древняя карта саламандр. Класс: уникальная.
И все? Ни черта ж не понять! Я покачал головой. Пора привыкнуть, что тут с тобой никто не носится, не подсовывает услужливые напоминалки, пояснялки и разжевывалки. На разрабов надейся, а сам не плошай. Да и кто они, разрабы, вдруг вообще инопланетяне?
И все? Ни черта ж не понять! Я покачал головой. Пора привыкнуть, что тут с тобой никто не носится, не подсовывает услужливые напоминалки, пояснялки и разжевывалки. На разрабов надейся, а сам не плошай. Да и кто они, разрабы, вдруг вообще инопланетяне?
Из осоки снова донеслось ржание. На всякий случай повторно обыскав тела и не найдя больше ничего интересного, я посмотрел на одинокую гору. Итак: все дороги ведут в Зап. Надо попробовать изловить коня – и в путь.
* * *Это была не гора. Чем ближе я подъезжал, тем лучше видел – слишком уж она необычная. Или в Мегалоне все горы такие? Верхушка тонкая и будто смятая, под ней отвесные склоны, которые постепенно становятся все более пологими. Да и цвет желто-коричневый… Гора напоминала гигантский, как трехсотэтажный небоскреб, термитник.
Мы с Конягой ехали душа в душу. Наверное, на симуляцию его лошадиного сознания была выделена крошечная часть системной мощности вирт-мира – он почти сразу забыл о тех шлепках. Когда бар манны наполнился синим, я стал тренировать «темное зрение». Поскольку других кандидатов не было, объектом служил Коняга. Судя по всему, настроившись на кого-то, можно достаточно далеко выпускать его из поля зрения (расстояние наверняка зависело от уровня умения), продолжая видеть его глазами.
К седлу была пристегнута фляга с сильно разбавленным кисловатым вином и перетянутый ремешком сверток, где оказалась краюха черствого хлеба, пузатый огурец непривычной формы да ломоть вяленого мяса. Я утолил жажду и поел.
Луг сменился степью с куцей травой и островками зарослей тут и там. Гора приближалась. Я уже собрался посильнее стукнуть пятками в бока Коняги, чтобы вскачь преодолеть оставшееся расстояние, когда увидел стелящийся над степью шлейф пыли.
Впереди наперерез мне мчались четыре запряженные низкорослыми лошадками повозки с беловолосыми людьми. Их с громким гиканьем нагоняли конники, облаченные в черное и красное.
Я привстал на стременах. Ввязываться в неведомую разборку неблагоразумно – слишком плохо пока что знаю местный расклад сил. Вернее, совсем не знаю. Одно ясно: красно-черные преследуют блондинов и вот-вот нагонят. Причем двигаются они так, что увидят меня, даже если я остановлюсь. Остается либо развернуть Конягу и скакать назад, чтобы оказаться подальше в момент столкновения, либо… ну да – спрятаться вон за одиноким каменистым холмом, что между мною и дорогой.
Повозки как раз исчезли за ним. Я прикинул, что с вершины холма будет хорошо видно место, где всадники их догонят, и ударил Конягу пятками в бока, поворачивая к возвышенности.
Покрепче привязав повод к зарослям колючек у подножия, стал взбираться на холм. С другой стороны донеслось ржание и приглушенные крики. Ну вот, догнали! Вершину образовывали две булыги, между ними была уютная сумрачная расселина. Устроившись в ней, я выглянул.
Телеги остановились, конники окружили их. Большинство светловолосых попряталось под телегами. Два мула, запряженные в переднюю повозку, были мертвы, туши их напоминали подушечки для иголок. Преследователи скакали вокруг повозок, стрелы и арбалетные болты посвистывали в воздухе. Передняя повозка уже пылала, на третьей тоже занимался огонь.
Среди всадников выделялся великан, весь в красном, на огромной белой кобыле. Издав громовой клич, он воздел над головой кривую саблю невероятных размеров и рванул к последней телеге, сопровождаемый двумя конниками.
Я привстал, вглядываясь. В повозке оставалась женщина, не испугавшаяся стрел и не спрятавшаяся между колес. Вдруг от нее в сторону красного великана ударила струя морозного, сверкающего ледяными искрами пара. Она клинком рассекла воздух, но великан ушел от магической атаки, резко повернув здоровенного скакуна. А вот мчащиеся следом подручные не успели, миг – и струя опала, превратив конников в белые статуи. Они взорвались снежными облаками, опустились на землю мельчайшими осколками, усеяв ее белым.
Великан вновь занес свою огромную саблю. Одновременно немного впереди полыхнул бордовый взрыв, и из разверзшейся земли возникло… существо.
Ярко-красное, покрытое алыми полосами, оно напоминало помесь тигра и дракона. У пета была тигриная, то есть мохнатая и усатая, но удлиненная, с мощной драконьей челюстью, морда. Багровые перепончатые крылья торчали из гибких боков, длинный хвост был украшен острым гребнем. Будто язык пламени, дракотигр метнулся к телеге. Перемахнул ее, сбив с ног женщину, и прыгнул к следующей повозке. Сунулся между колес. Сквозь ржание и треск огня донеслись вопли ужаса, из-под повозки брызнула кровь.
Красный всадник был уже возле задней телеги. Гигантская сабля опустилась на женщину-колдунью.
Тут мне в голову вдруг пришла шальная мысль – и я мысленно потянулся к великану, активируя темное зрение. Возник обрамленный темной полоской прямоугольник, и вихрь чужой жизни захватил меня.
Полукровки-вайраны в страхе кричат под телегами. Зарубив старую ведьму, поворачиваю кобылу. Где Миа Чиа? Вот она! Из-под задней телеги смотрят синие глаза. Бросаю саблю в ножны, нагибаюсь и выдергиваю принцессу из-под повозки. Одета в мужской костюм, волосы – белое серебро – короткие, как у мальчишки. Тонкие черные брови, пронзительно-голубые глаза. Хозяину понравится. Миа Чиа пытается вцепиться коготками в мое лицо – mother fucker, hot girl! Бью наотмашь. Не по лицу, чтоб не попортить фарфоровое личико, а сбоку, в висок.
Кровоподтек сойдет, ничего. Миа Чиа теряет сознание, бросаю ее поперек лошадиного крупа перед собой. Дело сделано, пора возвращаться.
Я пришел в себя, стоя на коленях в расселине, одной рукой держась за горло, а вторую прижав ко лбу. Он горел, будто температура была под сорок. В голове до сих пор кричали обреченные, ржали лошади и лязгал металл, перед глазами стояло прекрасное лицо с огромными пронзительно-синими глазами. Я чувствовал то же, что и красный великан! Не только видел и слышал – ощущал холодную ярость берсерка, его желание убивать! И я слышал, как он… я слышал… ну да – он выругался на английском. Так он игрок? Я ведь был уверен, что обе стороны – неписи, но… Как вообще отличить их и игроков? Этот красный – точно не нип.
Великан, уложив перед собой девушку с серебряными волосами, несся мимо повозок, его подручные добивали раненых. Алый дракотигр в багровой вспышке провалился назад под землю.
Из-под горящей повозки выскочил щуплый мальчишка лет двенадцати. Момент он выбрал неудачный: великан был рядом. Кривая сабля как травинку перерубила шею, взлетела русоволосая голова. Великан потянулся в седле и саблей плашмя хлопнул по падающей голове снизу, подбросив ее, размахнулся – и еще одним ударом отправил далеко в сторону, будто мяч. Голова отлетела, вращаясь в красном кольце бьющей из шеи крови, упала на землю. Конники засмеялись.
Кажется, мальчишка был последним из вайран, больше в живых не осталось ни одного. Великан, подняв руку, что-то прокричал. Пришпорил коня и поскакал в сторону Запа. Два подручных направились за ним, остальные спешились и занялись мародерством.
Я ждал. Довольно быстро всадники, навьючив коней тюками с самыми ценными вещами из повозок, собрались и поскакали вслед за предводителем.
Когда они исчезли из вида, я спустился к Коняге, отвязал его и пошел в сторону побоища. По мере приближения животное фыркало и все больше беспокоилось, в конце концов пришлось снова привязать поводья к кустам, растущим в двух десятках метров от места трагедии.
Горела первая и третья повозки, дым поднимался в небо, запах гари стоял над степью. Я медленно прошелся мимо телег, не отводя глаза от тел, то и дело напоминая себе, что это не зверски убитые люди, элементы кода. Один и ноль, ноль и один… только цифры, сцепленные в сложных последовательностях.
Но в Пещерах, когда огонь меня обжег, было чертовски больно! Возможно, не как в реале, но… Но до чего же реалистично горит дерево, пахнут обугленные тела, как тщательно прорисованы отчаяние и ужас на лицах нетронутых огнем трупов!
Может, вайраны – местный вариант цыган? Странствуют таборами по Мегалону… Я припомнил высокого беловолосого человека – представителя неизвестной расы на одной из дверей в Пещерах. Чем-то вайраны его напоминали.
С задней телеги донесся шорох, и я повернулся к ней. Лежащая на пропитанном кровью тряпье седая маленькая женщина шевельнулась, голова медленно повернулась ко мне. Светло-голубые глаза с черными зрачками. Белое морщинистое лицо. Почти карлица. И руки прижимают тряпье к ране, тянущейся от ключицы до костей таза.
– Ты… – простонала она. – Ты пришел.
Не зная, что сказать, я молча смотрел на нее.
– Краснобар. Это он. Он забрал Миа Чиа.
Я перегнулся через бортик, разглядел ее получше и покачал головой – спасти колдунью было невозможно, в реале после такого ранения она бы точно уже не жила.
Старуха впилась в меня взглядом: