— А мне кажется, первые две главы вполне ничего… Я хотела сказать — они не так уж плохи. Ты можешь опираться на них и работать дальше, а когда закончишь книгу — перепишешь наново. Мне кажется, сочинять роман — это все равно что карабкаться на гору. Главное, не оглядываться и не смотреть вниз, пока не доберешься до вершины.
Кэрол задумалась. Совет был неплох, но она уже почти убедила себя в том, что будет куда лучше, если она начнет свою книгу заново, в буквальном смысле — с чистого листа.
— Я попробую, — сказала она. — Может, так и сделаю. Но сначала мне необходимо как следует проветрить мозги. — Кэрол вздохнула. — Закажи мне на послезавтра билет на парижский рейс. Здесь мне все равно нечего делать: до Дня благодарения еще три с лишним недели, так что я вполне успею смотаться туда и обратно до того, как приедут дети. Похоже, все складывается как нельзя удачно, — заключила она, вздохнув на этот раз с облегчением. Решение было принято, теперь Кэрол могла действовать.
Стиви удовлетворенно кивнула. Она была убеждена, что подруге будет только полезно вырваться из привычной обстановки и побывать в городе, который она всегда любила.
— Да, — негромко сказала Кэрол, словно отвечая своим собственным мыслям. — Теперь я готова туда вернуться. Кстати, забронируй мне номер в «Ритце», о'кей? Шон ненавидел «Ритц», а я любила там останавливаться.
— Сколько времени ты собираешься быть в Париже? — уточнила Стиви уже совсем другим, деловым тоном.
— Пока не знаю. Забронируй номер на две недели, чтобы он оставался за мной все это время. Я думаю, Париж будет служить мне чем-то вроде базового лагеря, откуда я буду совершать вылазки в… в общем, куда захочу. Быть может, я все-таки наведаюсь в Прагу или в Будапешт — там я тоже никогда не была. Хочу немного поболтаться по Европе, посмотрю, как буду себя там чувствовать. Раз уж я — вольная птица, нужно этим пользоваться. Вдруг новые впечатления помогут мне с книгой… Ну а если захочу вернуться, я так и сделаю. На обратном пути я даже могу заглянуть к Хлое в Лондон и пожить там пару дней. Если у нее не будет никаких срочных дел, мы можем даже вместе вернуться в Лос-Анджелес к Дню благодарения. Хлое ведь будет приятно, правда? Что касается Энтони, то он все равно собирался приехать ко мне на праздник, так что в Нью-Йорк заезжать незачем.
Каждый раз, когда Кэрол куда-нибудь ездила, она всегда старалась повидаться с детьми, если у нее и у них было свободное время, но это путешествие было особенным. На этот раз Кэрол отправлялась в путь ради себя, поэтому посещение Лондона и Нью-Йорка не было включено в обязательную программу.
Стиви быстро сделала несколько пометок в своем блокноте и улыбнулась.
— Как чудесно снова побывать в Париже, — сказала она. — Ведь четырнадцать лет прошло с тех пор, как я была там с тобой, когда ты продавала дом.
Лицо Кэрол вытянулось. Похоже, она неясно выразилась, и теперь ей нужно было как-то исправить допущенную ошибку.
— Чувствую себя такой дрянью, но… — начала она. — Ты же знаешь, мне ужасно нравится путешествовать с тобой, но в эту поездку я отправлюсь одна. Мне необходимо разобраться в себе, в своих мыслях и ощущениях. Если ты поедешь со мной, мы будем все время обмениваться впечатлениями, болтать о разных разностях, какой уж тут самоанализ! Понимаешь, Стиви, у меня такое чувство, будто я потеряла что-то очень важное и должна это найти, вот только я до сих пор не представляю, что это такое. Возможно, я потеряла себя… — Тут Кэрол смущенно улыбнулась. Кто бы мог подумать, что суперзвезда Кэрол Барбер — такая знаменитая и уверенная — может сомневаться, колебаться и даже испытывать страх. А между тем это было именно так, и, чтобы вернуть себе почву под ногами, ей необходимо было заглянуть в собственное прошлое. Там, считала Кэрол, найдется ключ и к ее многострадальной книге, и ко всей ее жизни — и прошлой, и будущей. Ей надо было вернуться к прошлому и разобраться в том, что она так упорно пыталась забыть.
Слова Кэрол удивили, но не обидели Стиви. Улыбнувшись, она покачала головой:
— Все нормально, Кэрол. Я просто беспокоюсь, как ты будешь путешествовать одна. Ты же к этому не привыкла.
Кэрол действительно редко путешествовала без своей верной секретарши, с легкостью решавшей любые проблемы с билетами, отелями, сопровождающими. Именно поэтому ее идея не привела Стиви в восторг.
— Да я тоже беспокоюсь, — призналась Кэрол. — К тому же в последнее время я стала ленива как… как не знаю кто. Ты меня совершенно избаловала. Я терпеть не могу иметь дело с портье, коридорными, заказывать чай в номер. А вообще-то, мне будет только полезно некоторое время пожить одной, без моей любимой нянюшки. — Она ласково улыбнулась Стиви. — Впрочем, какие проблемы могут возникнуть у меня в «Ритце»?
— А если ты все-таки решишь поехать в Восточную Европу? Мне было бы куда спокойнее, если бы там тебя кто-нибудь сопровождал. Я, наверное, смогу нанять надежного человека через службу безопасности отеля, и все же… — Когда-то Кэрол действительно преследовал один неуравновешенный поклонник, но это было очень давно. Ее знали и узнавали, в конце концов, она была просто красивой женщиной, путешествующей в одиночестве. В случае каких-то непредвиденных обстоятельств Кэрол всегда могла рассчитывать на быструю помощь. Все это было верно, однако Стиви продолжала волноваться. Что, если Кэрол простудится? Или у нее украдут кредитную карточку? Да мало ли что может случиться в далекой, чужой стране! Всегда, когда Кэрол собиралась уезжать куда-то одна, в Стиви просыпался материнский инстинкт. Она и представить не могла, что та, кому она так долго и преданно служила, может обойтись без нее. А заботу о Кэрол Стиви считала не только работой, но и главным делом своей жизни.
— Мне не нужен сопровождающий. Все будет хорошо, уверяю тебя. И потом, я уже большая и умею себя вести… — Кэрол рассмеялась. — Я понимаю, ты боишься, что меня будут узнавать на улицах, но ведь этого можно избежать. Как говорила Кэтрин Хепберн, главное — как можно ниже опускать голову и стараться никому не смотреть в глаза.
Стиви неохотно кивнула, соглашаясь. Она до сих пор удивлялась, насколько эффективным был этот, в общем-то, нехитрый трюк. Если Кэрол, оказавшись на улице, не встречалась взглядом с окружающими, ее почти никто не узнавал. Многие голливудские знаменитости пользовались этим приемом, и, хотя он срабатывал не всегда, все же это был выход.
— Я сразу прилечу к тебе, если ты вдруг передумаешь, — сказала Стиви, и Кэрол улыбнулась. Она знала, что ее секретарша вовсе не набивается в попутчицы. Стиви беспокоилась за нее совершенно искренне и бескорыстно, и это трогало Кэрол до глубины души. Она давно убедилась, что ее помощница — идеальный работник, который стремится предвидеть любые неприятности и предотвратить их.
— Обещаю, что сразу позвоню тебе, даже если просто почувствую себя одиноко, — с чувством сказала Кэрол. — Ты только пойми меня правильно: не хочу заранее что-то планировать. По-моему, гораздо приятнее жить без всякого плана и делать все, что тебе заблагорассудится. Кто знает, быть может, я решу вернуться домой уже через несколько дней. Скорее всего, так и будет, но мне бы не хотелось связывать себя какими-то обещаниями.
За свою жизнь Кэрол много раз выезжала то на натурные съемки, то в рекламные туры. Вся ее жизнь была расписана не по дням, а буквально по часам. Раньше она никогда не могла позволить себе вот так сорваться с места. Впрочем, эта идея Кэрол казалась Стиви весьма неплохой, хотя и необычной.
— Я буду постоянно держать при себе мобильник, чтобы ты могла связаться со мной даже ночью, — пообещала Стиви. — И если будет нужно, я вылечу к тебе первым же рейсом, хорошо?
Кэрол кивнула, хотя и знала, что не позволит себе звонить Стиви посреди ночи. Она вообще очень хорошо представляла себе, что можно, а что нельзя, что допустимо, а что нет, и строго придерживалась этих правил на протяжении всех пятнадцати лет, что Стиви у нее работала. Кэрол считала, что ее помощница имеет право на личную жизнь, и хотя та клялась, что «личная жизнь» ей даром не нужна, врожденная деликатность не позволяла Кэрол злоупотреблять любовью и преданностью секретарши. Стиви в свою очередь платила Кэрол той же монетой, и довольно скоро обе убедились, что взаимное уважение только облегчает их совместную работу и общение.
— Сейчас позвоню в авиакомпанию и в отель, — сказала Стиви, доедая сандвич и ставя тарелку в посудомоечную машину. Кэрол уже давно сократила свой домашний штат до одной женщины, которая приходила по утрам пять раз в неделю, покупала продукты и убиралась в доме. Теперь, когда не стало Шона и разъехались дети, она практически не нуждалась в том, чтобы кто-то помогал ей справляться с домашними делами. К чему ей, к примеру, повар, если можно просто открыть холодильник и достать, что тебе хочется? Водить машину Кэрол предпочитала сама, поэтому шофер ей тоже был не нужен. Многие звезды содержали целый штат прислуги, включая специально подготовленного дворецкого, совершенно искренне считая, что этого требует занимаемое ими положение, но Кэрол никогда не разделяла подобных предрассудков. Куда больше ей нравилось жить как все нормальные люди и самой обслуживать себя.
— А я начну собирать вещи, — ответила Кэрол и вышла из кухни. Она поднялась к себе и стала укладывать чемодан. Сборы не заняли много времени: Кэрол взяла с собой несколько пар брюк и джинсов, одну юбку, несколько свитеров, пару удобных туфель для ходьбы и — на всякий случай — туфли на высоком каблуке. Из верхней одежды Кэрол решила захватить теплый жакет и плащ, а еще шерстяное пальто с капюшоном, которое она решила взять с собой в самолет. И, конечно, ноутбук. Кэрол не исключала, что вдохновение может ее и не посетить, однако портативный компьютер был нужен ей не только для работы над книгой, но и для связи с агентом, который мог неожиданно прислать на ее электронную почту новый сценарий, копию контракта или какой-нибудь другой важный документ.
Кэрол как раз закрывала чемодан, когда Стиви, заглянув к ней в комнату, сообщила, что билет заказан, а номер в отеле зарезервирован. Лететь в Париж Кэрол предстояло послезавтра. Что касалось отеля, то администрация предоставила ей один из лучших номеров, выходящий окнами на площадь Вандом. В аэропорт отвезти Кэрол собиралась Стиви. Итак, все приготовления к путешествию Кэрол на поиски самой себя в Париже или где-то еще были завершены. А если Кэрол решит отправиться в какой-то другой город, она сможет заказать номер в отеле уже из Европы.
При мысли о предстоящем путешествии Кэрол почувствовала приятное волнение. Совсем скоро она снопа окажется в Париже — своем любимом городе, где она в последний раз была много лет назад. Кэрол уже решила, что обязательно съездит на Левый берег, на рю Жакоб и поглядит на свой бывший дом, в котором она прожила вместе с детьми два с половиной года. Как же давно это было! Тогда Кэрол была моложе, чем Стиви сейчас, и многое воспринимала иначе, но за прошедшие годы ее отношение к Парижу почти не изменилось: она по-прежнему жаждала побывать там, где когда-то чувствовала себя такой счастливой.
Да, несмотря ни на что, во Франции Кэрол было хорошо, но не так относились ее дети к жизни в чужой стране. Когда они впервые приехали в Париж, где Кэрол снималась в очередном фильме, Энтони было восемь, а Хлое — четыре. Должно быть, именно в силу возраста сын Кэрол долго не мог освоиться на новом месте и все время рвался домой, в Штаты; дочь, напротив, быстро заговорила на французском, подружилась с французскими детьми, поэтому, когда настала пора уезжать, ей было жаль расставаться со своими-подружками. Впрочем, они задержались в Париже надолго: съемки заняли что-то около восьми месяцев, однако Кэрол не торопилась возвращаться на родину. Более того, она купила в Париже дом и прожила там с детьми еще почти два года. И для Энтони, и для Хлои это время стало значительным периодом в их юных жизнях, да и Кэрол порой казалось, что за эти наполненные самыми разными событиями и переживаниями месяцы что-то в ней неуловимо изменилось.
И вот теперь она возвращалась в собственное прошлое. Кэрол понятия не имела, что она там обнаружит и что будет чувствовать, но ей уже не терпелось скорее уехать. Да и в работе над книгой эта поездка могла ей помочь. Кэрол надеялась, что возвращение в Париж позволит ей раскрепоститься, избавит от шор, которые мешали ей посмотреть на свою собственную жизнь новым взглядом, и отворит двери, которые до сих пор оставались крепко запертыми. В том, что у нее вряд ли что-нибудь получится, если она будет сидеть, запершись в четырех стенах своего особняка в Бель-Эйр, Кэрол уже убедилась, но, быть может, когда она окажется в Париже, шлюзы в ее мозгу откроются сами собой.
Она, во всяком случае, очень на это рассчитывала.
И действительно — одного сознания того, что послезавтра она уже будет во Франции, оказалось достаточно, чтобы Кэрол смогла писать. После того как Стиви ушла домой, она просидела за компьютером больше четырех часов. А когда на следующее утро секретарша вернулась, Кэрол, наскоро позавтракав, снова вернулась к работе.
Перед самым отъездом она, впрочем, посвятила несколько часов и своим текущим делам. Кэрол продиктовала несколько писем, оплатила счета и дала Стиви несколько распоряжений относительно того, что следует сказать садовнику и что сделать с вещами, которые она заказала и которые должны были доставить, пока она будет в отъезде.
По дороге в аэропорт они оживленно болтали о разных пустяках. Уже паркуясь на стоянке, Стиви спросила у Кэрол, что передать детям, если они вдруг позвонят.
— Просто скажи им, что я уехала, — ответила она, открывая дверцу машины.
Стиви последовала за Кэрол и достала из багажника ее небольшой чемодан. Кэрол всегда предпочитала путешествовать налегке, а на этот раз она и вовсе взяла с собой минимум необходимых вещей, чтобы чемодан, если ей вдруг придется таскать его самой, был как можно легче.
— А если они спросят куда? — уточнила Стиви. — Могу я сказать, что ты улетела в Париж?
Как и подобает хорошей секретарше, она строго хранила любую конфиденциальную информацию, касающуюся Кэрол. Даже Энтони и Хлое она сообщала не больше того, что разрешала ее хозяйка.
— Конечно, можешь, — кивнула Кэрол. — Я не собираюсь делать из этого никакой тайны. Я и сама им позвоню, если мне захочется. С Хлоей-то я свяжусь в любом случае — я ведь собираюсь заглянуть к ней в Лондон на обратном пути. Просто я еще не знаю когда.
И она улыбнулась. Ощущение свободы пьянило не хуже молодого вина. Кэрол уже предвкушала, как она будет делать все, что захочется, как будет сама планировать свое время и свои поступки. Подобная возможность выпадала ей нечасто, и она была полна решимости ею воспользоваться.
— Только дай мне знать о своих планах, — попросила Стиви. — Я ведь волнуюсь за тебя.
Она действительно переживала за свою хозяйку, переживала, быть может, даже больше, чем дети Кэрол. Они, конечно же, любили свою мать, но, несмотря на то что Энтони и Хлоя были уже взрослыми, они подсознательно считали, что это Кэрол по-прежнему должна о них заботиться. А вот Стиви, напротив, питала к Кэрол чувства, которые были сродни материнским. Прожив бок о бок с Кэрол полтора десятка лет, она хорошо ее изучила и знала, насколько уязвимой и ранимой та могла быть. Со стороны Кэрол казалась сильной и сдержанной, но душа у нее была трепетной и отзывчивой.
— Я пошлю тебе сообщение по электронной почте, как только войду в свой номер в «Ритце», — пообещала Кэрол. — Но не волнуйся, если после этого ты некоторое время ничего от меня не получишь. Если я все-таки соберусь в Вену или Прагу, я, скорее всего, оставлю компьютер в «Ритце» — мне бы не хотелось возиться с электронной почтой, пока я буду в дороге. Впрочем, я могу послать тебе оттуда почтовую открытку. Я так давно не писала писем и открыток от руки — это будет даже интересно. Ну а если мне вдруг понадобится твоя помощь, я тебе просто позвоню, о'кей?
— О'кей, — кивнула Стиви. — Ну, счастливо тебе добраться… — С этими словами она крепко обняла Кэрол. Стиви и в самом деле чувствовала себя так, словно провожала собственную дочь или любимую племянницу.
— Постарайся как следует отдохнуть, пока меня не будет, — улыбнулась Кэрол. — Потому что, когда я вернусь, я, скорее всего, завалю тебя работой, — добавила она и кивнула носильщику, который подошел забрать ее багаж и билеты. Тот дважды прочел написанную в билете фамилию, потом взглянул на Кэрол и широко улыбнулся.
— Добрый день, мисс Барбер, как поживаете? — проговорил он. Носильщик давно обслуживал пассажиров, путешествовавших первым классом, но звезд такой величины еще не встречал.
— Прекрасно, благодарю вас, — отозвалась Кэрол и улыбнулась в ответ. Ее зеленые глаза сверкнули, озаряя лицо, и носильщик несколько раз моргнул, сраженный ее красотой и обаянием.
— Летите в Париж, мисс? — поинтересовался он. В жизни Кэрол Барбер оказалась еще красивее, чем на экране, к тому же держалась она на удивление приветливо и дружелюбно.
— Да, в Париж, — подтвердила Кэрол и снова улыбнулась. Ей было очень приятно произносить эти слова вслух, словно Париж был живым и ждал ее.
Она дала носильщику щедрые чаевые, и он в ответ почтительным жестом поднес два пальца к своей форменной фуражке. Два других носильщика, узнав Кэрол, устремились к ней в надежде получить автограф. Кэрол с улыбкой подписала протянутые ей листки и, в последний раз помахав Стиви, двинулась к распахнутым дверям терминала, на ходу надевая большие темные очки. В толчее аэропорта никто не обратил на нее внимания, никто ее не узнал. В очках, в джинсах, в теплом сером пальто, с дорожной сумкой на плече, с волосами, собранными в «конский хвост», Кэрол ничем не выделялась. Она была всего лишь одной из пассажиров, проходящих контроль и регистрацию на очередной рейс компании «Эр Франс».
Самолет взлетел точно по расписанию. Кэрол рассчитывала за время полета попрактиковаться во французском, который и спустя пятнадцать лет помнила очень неплохо. Она достала приготовленную для этого случая книгу на французском и углубилась в чтение. Но вскоре и сама не заметила, как уснула. За сорок минут до посадки, как она и просила, ее разбудила стюардесса. Кэрол успела умыться и почистить зубы, привела в порядок волосы и даже выпила чашку ванильного чая. Когда самолет приземлился, Кэрол посмотрела в иллюминатор и почувствовала, как сердце ее подпрыгнуло от сладостного волнения. Она снова была в Париже, и даже дождливый ноябрьский день за окном не казался ей унылым и серым. По причинам, которые она сама не могла понять, Кэрол совершила это небольшое путешествие во времени, и теперь за бортом самолета ее ожидал не просто город, который она любила. Она как будто вернулась домой — вернулась после долгих скитаний в чужих краях.